и вот я уже лечу по небу на красивейшем вертолете прекрасного желтого цвета. на мне красная аляска, сердце мое стучит. я лечу над ледяными скалами и ледяными плато. мой пилот следит за приборами, а я прямо на лету открываю дверь, и мне в лицо плескается ярчайший солнечный свет, отражаясь миллионы раз от снега, снега. его - сколько хватит глаз.
и вот я их вижу - серую тучку больших, пухлых, тверденьких и очень голодных пап с птенчиками под пушными животиками. они стоят так уже два месяца, ожидая, пока мамы вернутся сытые от океана и сменят их. они столпились, грея друг друга, спасая друг друга от ветра.
а я достаю из-за пояса огромный финский нож и начинаю разрезать большие мешки с рыбой. мы подлетаем ближе и начинаем кружить. и я кидаю, кидаю им треску, минтая, камбалу, хека и всякую рыбу, названий которой даже не знаю. и они видят и бегут тихонько с птенчиками и принимаются за еду. и всем хватит, хватит много и надолго. и птенчики тоже будут сыты и здоровы, и вырастут в таких же удивительных птиц.
последние рыбинки летят вниз. мы должны возвращаться, делаем последний круг. я машу рукой им на прощание, а руки мои все в чешуйках. и чешуйки эти сверкают на солнце.

камешки греются на камне

даже не знаю, как описать этот жест - тот, который обычные люди зовут подмигиванием. просто на мгновение ласково прикрытый один глаз - так неожиданно, так невиданно. и все остальные несколько минут до моей последней улыбки были непрочны и красивы - как часики, нарисованные на детской руке.

если бы я разбиралась в вашем имени лучше
я чаще говорила бы его внутри
невольно
или нарочито вызывая на язык
пробуя, надкусывая как мокрый чайный лист
в минуты, когда вы смотрели бы на меня
вроде как краем взгляда
или прощались бы со мной вскользь
уходя и оставляя после рукопожатия в моей ладони
знаки нашей будущей интимной близости

ты зовешь меня в нидерланды
и я бы поехала
ловить рыбу в тюльпанах
и бороться с голландскими мельницами
если б смогла, да
если б смола на рыбацких лодках
как поцелуй
я бы с тобой и в других странах
да

давайте мы с вами непременно увидимся. я принесу вам цветок и вино. вино – с прилавка французских, неизменное белое, этикетку вы мне прочитаете. цветок садовый и августный, из тех, что продают ведерками женщины у изголовья метро. я одену что-нибудь тучково-серое, тонко-чуть колко-шерстистое. может быть длинное платье, к которому так замечательно просто вам будет выбрать платок, прозу, эмалевый эппл, если решите мне сделать подарок. буду двигаться медленно, чтоб опоздать хоть на миг, чтобы успел, успокоился, был вне себя. чтобы сменился разбитый неловко бокал, чтобы были потушены бережно, вновь зажжены еще теплые свечи. на вас будет что-то бесплечное темное, и на запястье полоска фруктового сока. значит, клубника, подумаю я и протяну свой цветок и бутылку под вежливый взлет незнакомых бровей. туфли скину легко, встану в тапочки – в носики острые, мягкие. тапочки будут похвалены, кресло указано, занято рядом. вежливо будет разлито, предложено, первая дань обычаю «наше знакомство», и легкое цзынь. клубника и сыр, и ваше теплеет красное. музыка – да, оставьте, мне нравится - нам позволяет смотреть, соблюдая тактичные паузы в еще недвусмысленных фразах. пока добежит до кончиков пальцев франкоязычный змей-искуситель. сделает нашим нарядам, вкусам и пальцам, устами же нашими несколько стоящих комплиментов. переведете изнанку бутылки и позовете меня танцевать, и я буду выше. выше на бровь, и тапочки будут сброшены с ласковым стуком, и ресницы коснутся виска… давайте мы с вами … завтра же вечером.

Current music: купила новую
Состояние: посадила цветы.