"И вот тут начинается самое интересное.
Потому что все друзья, подруги и прочие спасители встречают её в штыки. Им, на самом деле, хотелось просто «поговорить об этом», а вот терять славного, всегда свободного приятеля, собутыльника, сокосячника и любовника – нет, не хотелось.
Друзья начинают усердно лить в уши яд, а все бывшие девушки сплачиваются между собой против этой дряни, которая хочет из нашего свободного художника сделать клерка (бизнесмена, работягу, мужа – нужную мерзость подчеркнуть). Сначала в бой идут проверенные кадры – все бывшие начинают возвращаться в его постель и предлагать «ещё разок, напоследок». Потом откапывается какая-нибудь новая девочка в его вкусе и, желательно, из противоположной «злодейке» возрастной категории: молоденькую выставляют против «старой коровы», а опытную против «соплюхи». И вообще, обеспеченную против «хипушки», творческую личность против «секретарши», худую против «жирной», фигуристую против «тощей» и т.д.
И почти всегда в этом месте п3м ломается. Потому что ему и так тяжело и очень страшно" (с)

Это вспомнилось по поводу того, что когда люди хотят что-то менять в себе, то его привычное окружение сделает все, чтобы вообще ничего не менялось.
Им ведь комфортно уже с тем что есть. Для них это как диванная подушка, которая вдруг пытается изменить форму. Они срочно пытаются вернуть на место, то, что им уже давно принадлежит. И в том же самом виде.
И ведь, самое печальное тут только то, что человек может и правда отказаться от задуманного, забить на свои цели.

1.

Все эти люди искусства
Не практичны, а значит, лишены разума.
Если выбить из головы дурь,
Получится нормальный человек.
Или же он выдаст шедевр
Как последнее охранное заклинание,
Это не оправдает его беспомощность,
Но хоть позволит его терпеть
И даже легонечко аплодировать.
Не как нормальному,
Практичному человеку,
Который построил дерево,
Вырастил дом, посадил сына.
Но это хоть как-то дает надежду,
Что он сам уже, достигнув
Парнаса, угомонится.

2.

Вот лежит тень поэта.
Тот, кто ее отбрасывал
Уже давно живет другой жизнью.
Он стал не тем, кто отбрасывал
Раньше, давно еще, эту тень.
Она умирает, от жажды и голода,
Но он не поможет,
Есть дела по-важней.

3.

Он сам себя, добровольно,
Извел на говно.
Любил ли он тень?
Или носил ее как обузу…
Зрители испытывают глубокое
Удовлетворение от того,
Что он просто ее ебал.
Киносеанс окончен.
Кто-то забыл попкорн.
Яркий свет ослепил глаза
Кинофильм забыли как сон.

4.

Еще ее можно назвать «совесть».
Но это совсем не простое название.
Ее нельзя задушить, усыпить.
Можно только себе не давать проснуться.
Одурманенный разум практичен.
И повторяет за теми, кто прав:
К черту стихи, одна дурь от них,
Спи, дура-совесть. Дурь, дура,
Дура, дурь. И сам засыпает на
Крепком и сильном плече
У того, кто неукоснительно прав.