Вот я и добрался до города на Неве. Сижу сейчас в каком-то инет-кафе в зале для курящих. Курю.
Много писать неохота - буду в Минске, тогда и отчет будет. Сейчас главное - срочно протрезветь. Ибо попутчики жгли. Я это понял еще в самом начале пути, когда на столе появилась бутылка коньяка.

Что за жизнь?
Ем эмульгаторы, топлю конвои, заклеиваю кровать, сплю на полу (кровать не заклеивается, заразза). Пью пиво иногда. Почему-то одалживаю деньги, когда у самого ни копейки (Вот это для меня самое странное. Причем точно знаю, что не отдадут. Но это не напрягает - что тоже странно). Общаться ни с кем неохота, из дома выхожу по необходимости. За теми же эмульгаторами.
На досуге собираю про себя слухи. Оказывается, я не так давно сломал дверь в подъезде (искомый подъезд находится в другом городе), потом я, как выяснилось, живу с какой-то лично мне неизвестной девушкой, да к тому же на ней чуть ли не женился. Дикость какая-то.
Вранье все это и провокация.
На самом деле все не так: ем эмульгаторы, топлю конвои, заклеиваю кровать, сплю на полу. И ничего кроме этого.
А вообще, конечно, нужно все менять. Ехать в тот же Питер, писать деловые письма и встречаться с нужными людьми. Работать, словом, нужно. И над собой в том числе.
Ну а в остальном жизнь прекрасна и удивительна.
Пойду спать.

Не люблю я привязываться к людям. Начинаешь на что-то рассчитывать, прекрасно осознавая в то же время, что все пустое. Надежды тщетны, помыслы ленивы, жизнь идет. Как весенний ручей звенит, перекатываясь по голышам - так и я. Звеню.
А самое неприятное, что точно знаю, что любая привязанность, кроме, пожалуй, кровной - это фикция. Если не раздувать ее, то она, рано или поздно погаснет. Уйдет в небытие и будет тлеть в глубине того самого небытия, как торфянники. Эти торфянники тем и опасны, что при благоприятных условиях разгорится пожар. А средств пожаротушения - огнетушители всяческие, пожарные команды и вертолеты с цистернами - нет поблизости. И не будет. Да и условий благоприятных пока не предвидеться.
Перечитал. Понял относительную бессмысленность написанного - но что поделать. Такое сейчас настроение.
Все. Спать. Завтра - новый день.
Тяжелый день.

Нет, это я слишком громко заявил, что сбываются мечты. Для меня мечта - это нечто недосягаемое и в меру иллюзорное. И достижение оной нежелательно, так как пропадает стимул жизни. Все остальное - цели и желания. Так вот, сегодня сбылось мое желание. А именно: мне всегда хотелось сесть в такси, сказать "Домой..." и устало откинуться на спинку сиденья. Сегодня я так и сделал. И что вы думаете - таксист ровненько отвез меня домой, без всяких пошлых вопросов относительно точного адреса, индекса, квартиры и уж тем более дома. Подкатил прямо к подъезду.
За сбычу мечт! До дна.

Давеча сидели, отмечали. В узком кругу, так сказать. Без повода. Точнее – повод был, но не глобальный – собрались бывшие однополчане по газете «СН». Выпили, как водится, закусили. Начали разговаривать. Но не пьянстве окаянном веду я рассказ, это лишь затравка. Чтобы наметить диспозицию, скажем так.
Разговаривал я с одним из наших профессиональных оппозиционеров – он один из тех, кто борьбой с режимом зарабатывает на жизнь. Я-то нынче глубоко аполитичный человек и заработать стараюсь другими способами. Дровишки там продать и все такое. Но – не о деньгах сейчас.
Да и не разговаривал я с ним вовсе, так, глубокомысленно смотрел на дно бокала с минеральной водой, отмечая уникальные пути следования пузырьков по его стенкам. Но фраза этого товарища послужила для меня катализатором для вступления в беседу. Разговор шел о роли белорусской национальности в обществе. Скорее даже о необходимости быть белорусом в нашей стране и гордиться этим.
Нет, слова-то по сути своей верные. Не понравилась мне постановка вопроса: «Вот я спрошу у тебя – кто ты такой? Что ты мне ответишь, человек без Родины?»
Да, я не считаю себя белорусом. Ибо в моей крови намешано много национальностей – есть там и белорусская, и украинская. Кое-кто говорит, что даже еврейская – пусть говорят, мне не жалко, у меня крови много и для еврейской местечко найдется. Но я гражданин этой страны. Страны, которая называется Республика Беларусь.
Этот мой ответ товарища устроил. Не устроило его продолжение, когда я отметил, что если судьба сложится так, что мне придется уехать на ПМЖ в другую страну, то, по прошествии времени, я обязательно приму гражданство этой другой, гипотетической страны. Сказали, что я глубоко не прав.
А может я этот… космополит?

О, сколько в нас сокрыто талантов и неожиданных возможностей! Взять, к примеру, меня. Буквально на днях узнал, что могу испугать человека до полусмерти. Причем так, что этот парень хватался за сердечко еще в течение пяти минут, когда я (неблагодарная скотина) самозабвенно хохотал.
Дело было так: зашел я поздним вечером к своему другу, у которого забыл сумку. Ключи у меня были, так что вошел в квартиру тихо и из прихожей позвал его по имени. Друг мой разлюбезно отозвался, и я тихонько прошел в зал, не включая света. В зале на диване спал еще один мой товарищ. Причем заснул перед телевизором, не снимая очков. И, конечно же, моя сумка стояла прямо за ним. Значит нужно будить, подумал я и дотронулся до его руки.
- Виталя… - шепнул.
И понеслось. Виталий воспрянул над диваном с коротким возгласом «А-а!», сфокусировал взгляд на мне (черный пиджак, черные штаны, слегка небритое лицо – и это все в мерцающем свете телевизора) и начал кричать уже истошно и по нарастающей. Примерно три секунды я наслаждался этим ором. Кое-как успокоил товарища, объяснив, что это всего лишь я, совсем не Сатана пришел по его грешную душу. Да и не душа мне нужна вовсе, а портфель обыкновенный. Мой, к тому же.
Когда Виталий пришел в себя, он сказал только:
- Ты, вообще, когда-нибудь свою небритую рожу ночью в зеркале видел?!
- Конечно видел! – но это были единственные слова, которые я смог вымолвить, ибо приступ хохота уже одолел меня и скрутил перед телевизором. Из другой комнаты доносились такие же громовые раскаты хохота другого товарища.
Виталик обещал отомстить страшной местью.
Впрочем, это нам не помешало весь следующий день тихонько хихикать, вспоминая и проигрывая эту ситуацию. Когда же вернулись домой, мой товарищ зашел первый с одной только целью: предупредить Виталия, что я тоже пришел, и что кричать при моем виде совсем не обязательно.
Так что теперь я опасаюсь подходить ночью к кому-либо.

Ну вот. Рука болит. Правая. А нечего ко мне было подходить и просить - нет, даже требовать - сигарету. Невежливо это все.
А рука болит - это плохо. Ибо объявился еще один претендент на сломанный нос. Вот только руку залечу.

Меня как-то попросили рассказать о себе. Вот так, в лоб. Не особо люблю такие вопросы, и не особо люблю на них отвечать. Но тогда или звезды так повернулись удачно для собеседника, или я в был в чересчур разговорчивом расположении духа… Взял и рассказал.

Начало жизни
Родился в маленьком белорусском городе Орша – тысяч 160 населения, один из крупнейших железнодорожных узлов страны, есть пивоваренный завод, который варит отвратительное пиво, несколько предприятий, среди которых славится своей продукцией Льнокомбинат. Ну и что с того, что сейчас он работает кое-как? Зато работает.
Произошло сие событие (рождение мое) в промозглый октябрьский день. Около двух часов после полудня одна из палат роддома №1 огласилась моим воплем. Да и то после того, как твердая и безжалостная рука врача шлепнула меня по моей розовой заднице, еще мокрой и блестящей. На врача затаил злобу, и потом прицельно его описал. Чуть позже.
Как забирали из роддома – не помню. Отец тоже не помнит, так как возле роддома как раз и находится пивоваренный завод.
Вспышки из самого раннего детства – это то, как я прыгал через родителей, которые лежали на полу и смотрели телевизор. Периодически я не мог этого делать и с размаху летел прямо на отцовский живот. Подозреваю, ему было достаточно неприятно, когда тушка ребенка падает прямо на пузо, задевая при этом пяткой всякие жизненно важные органы. Но по малолетству мне все сходило с рук. А также с пяток.
В том же детстве я впервые столкнулся с криминальной составляющей нашей жизни. У меня украли санки. Причем по-простому – старшие парни подошли и попросили покататься. После этого я не видел ни санок, ни этих парниш. Санок, к слову, у меня после этого так никогда и не было.
И конечно снились кошмары. Самый вопиющий (уж слишком реальный он был, потому и помню) – на спинку кровати облокотился наглый крокодил и ощерил свою пасть. Причем крокодил реальный, зубы кривые и намерения у него были вполне кровожадные. В ужасе я перебазировался на родительскую кровать, где благополучно заснул.
А потом я пошел в детский сад. Там я был влюблен в воспитательницу – причем представлял ее в эротических фантазиях. Так как с техникой собственно коитуса я тогда знаком еще не был, все мои фантазии ограничивались вуайеризмом. Представлял эту достойную женщину обнаженной. Впрочем, про всякие «вуайеризмы» узнал значительно позже… Там же я получил первые уроки сексуального образования – туалет-то у мальчиков я девочек был общий, поэтому волей-неволей, а глаза косились на девочек. Впрочем, через это все проходили, и лозунг был один: «А как там у них все устроено»?
Совсем маленькая и короткая вспышка: до сих пор отчетливо помню, как в меня запустили камнем, я смотрю на него, время растягивается, камень вертится и летит прямо в глаз. Долго летел – я успел рассмотреть все его грани и даже помню песчинки, которые были на одной из его сторон. Потом удар, кровь – попадание в бровь.
Кстати, о запусках. Не скрою, слава космонавта в нежном возрасте манила. Чтобы ее поддерживать и культивировать во всем огромном СССРе в каждом детском садике стояли ракеты, сваренные из арматур. И вот из такой ракеты я совершал выход в открытый космос. В космос вышел, но ожидаемая невесомость так и не наступила. Зато присутствовала вполне изрядная весомость, и я с самого верха, головой вниз, шмякнулся о железный грузовичок (их, очевидно, ставили для тех детишек, которые мечтали о карьере водителей-дальнобойщиков). О волнующем знакомстве с космосом мне до сих пор напоминает шрам на нижней губе.
В детском саду на утренниках я всегда выступал в роли зайчика. Знаете ведь – белый костюм, ушки с проволочным каркасом внутри и маленький хвостик (шел опционно). И никто не знал, что я всегда хотел стать мишкой! Но для мишки я не вышел комплекцией, поэтому косолапого изображал мой товарищ Андрей Кошталев. Упитанный в раннем детстве мальчик, ничего не скажешь. Уже сейчас понимаю, что если бы меня в то время одели в костюм медведя, то это был бы весенний мишка. После зимней спячки: впавший живот, алчный взгляд и чрезмерная подвижность. Не комильфо, однозначно.
И тут я внезапно научился читать. Детство закончилось.

Продолжение следует.

Москва. Да, есть такой город, в который меня занесла судьбина на прошлый уикэнд. Город больших возможностей, широких дорог, здоровых магазинов и длинных веток метро. И в то же время – город, заполненный бомжами и прочим хамьем. Но во всем нужно искать положительные стороны, по-моему так. Честно скажу – мне не очень нравится Москва. Зато нравятся люди, которые живут в ней - те, которых я знаю, разумеется. Так что одно уравновешивает другое.
Но сейчас не об этом. Сейчас о саге. Она ниже.

Штиль
Если кто помнит, на тех выходных был жуткий холод. Но узнал я об этом, как водится, исключительно в такси по дороге на вокзал. И уже в поезде я начал испускать из себя разнообразные нюни по поводу того, что я обязательно повторю незавидную судьбину мамонтов, мое замороженное тельце будет пригодно только лишь для выставления его в качестве экспоната антропологического музея. Будущие поколения, глядя на меня замороженного, будут смеяться и показывать пальцем на подпись: «Человекус заморзикус. Сие найдено на территории Москвы в начале 21 века». И меня даже не перебивали по этому поводу. Правда, посмеиваться начали прямо в купе. В конечном итоге я замолк (после посещения вагона-ресторана) и мирно заснул.
Прямо перед Москвой проснулась наша соседка по купе, благообразная старушка-божий-одуванчик. Первое и последнее, что она нам сказала назидательным тоном: «Деточки. Москва – это вам не Минск. В Москве холод переносится легко. И самое главное – в ней никогда нет ветра!»
На вокзал мы вышли. На Белорусский, что неудивительно. И тут наступил такой штиль, порывы которого моментально выдули из меня все человеческое тепло. Штиль одолевал меня и сверху, и снизу, и с разгону, и на месте, и двумя ногами вместе. Призрак музея антропологии реально маячил передо мною и только лишь вполне материальная кафешка с горячим кофе (и коньяком, что немаловажно!) спасли меня от процесса глубокой заморозки. Отогревшись, мы поехали по своим.

Мороз, коньки и вездесущий коньяк
Сам визит в столицу РСФСР я опишу фрагментарно. Новогиреево, маршрутка, Новокосино, снова коньяк, аптека, Террафлю, Выхино, ЦУМ. Нет, не ЦУМ. Сначала была трава прямо на Лубянке. Аккурат на месте бывшего Феликса нашего Дзержинского. А потом ЦУМ. Полчаса хожений между игрушками в обнимку с плюшевым белым медведем в клетчатом шарфе, потом холод, Охотный ряд, метро, такси, магазин. Там взяли ящик пива – две француженки и феминистки в одном флаконе (страшное сочетание), одна семейная пара из Ливана, московская чета. Наконец закончился коньяк. Такси и снова Новокосино. Сон. На следующий день были дела, потом стадион «Динамо» в комплекте с кафе «Водное поло» и грузинским вином. А потом коньки. Первый раз в жизни. Чертовски скользкая штука, скажу я вам! Раза три упал, вывихнул ногу, но с упорством маниака вновь вставал на ноги. В конечном итоге более-менее сносно начал ехать. Вот только тормозить так и не научился.
Потом рабочий понедельник. Весьма приятная встреча была отдушиной в полуденной беготне. И вечером – поезд.

«Мы вас обыщем, лады?»
Поезд был фирменный, ничего не скажешь. Теплый, удобный. В составе ни одного плацкартного вагона. Только СВ или купе. Мы по-простому – в купе. Два нижних места, никаких попутчиков. Только лишь по паре баночек пива «Золотая бочка» и куча журналов, посвященных домостроительству. Вышли мы с товарищем покурить в тамбур, узрели там фемину, курящую «Капитана Черненко» с вишневым привкусом, предложили ей пива. Она отказалась – впрочем, на ее месте я бы тоже отказался, так как чуть позже мы разглядели, что девочка была вполне залитая товарищами провожающими. Перестарались, очевидно, те бабоньки и мужичок, которые ее провожали на вокзал, со спиртными напитками. Пожелали мы ей спокойной ночи и сами легли спать.
Долго поспать не удалось… Примерно в три часа ночи в вагоне начался шухер. Всем стучали в купе бравые милиционеры, просили проверить наличие вещей, ибо в одном из купе произошла кража. Мы посмотрели: все было на своих местах. Да и сама дверь, в принципе, закрыта на секретку. Милиция уже нашла подозреваемого – какой-то мужичок из этого вагона выскочил в Вязьме, не доехав часов пять до своей станции. Я его описал, с удивлением узнал, что жертвой ограбления оказалась та самая курящая девушка, сам покурил в тамбуре и лег спать. То присказка была, как выяснилось.
В пять утра осторожный стук в дверь. Все те же действующие лица – сонные мы и тройка милиционеров.
- Парни. Мы все понимаем и подозреваемого ищем. Но та девушка (а она вышла в Смоленске, так как у нее украли все командировочные и мобильный телефон) в заявлении написала, что телефон и деньги украли именно вы.
Мои санки очень быстро отвисли, глаза распахнулись и я… рассмеялся. А что, естественная реакция на человеческую глупость. На женское пьянство и жутко избирательную память.
- Обыскивайте, черт с вами.
Нас попросили выложить наши телефоны и ценные вещи на столик (тут же на нем оказалось пять мобильных телефонов, один ноутбук, цифровой фотоаппарат. Покопавшись в сумке, я извлек «очень ценную» бутылку французского вина. А денег-то у нас оставалось всего около 15 долларов в белорусской валюте). Милиционеры шустро, под наши шутливые комментарии, обыскали купе. Мы вместе посмеялись с товарищем майором, подписали протокол, согласно которому ничего не было найдено, потом нам те же менты посоветовали написать встречное заявление за клевету, мы не захотели – и таким макаром разошлись.
- Овечка.
Это было все, что я сказал в адрес той девушки. Мы легли и поспали до Минска. Часа два. Поездка в целом удалась.
И вообще, живем хорошо. Перманентно весело.

Я нынешний гимн не знаю, несмотря на все усилия партии и правительства приучить к нему. Причем делают это новомодным способом. При помощи караоке. Поздно вечером, когда телевизионный канал под названием "ОНТ" прекращает свою адскую деятельность, в качестве коды он, поднатужившись, выдает гимн. Причем видеоизображение сопровождается медленно выползающими из нижнего небытия экрана строками гимна. Которые так же медленно уползают в верхнее теленебытие. Для удобства пользователей, нужная строка подствечивается. Чтобы не дай Бог не стали петь что-либо другое.
Попробовал как-то я спеть его - пришли соседи. И я их понимаю, на дворе ночь глухая. А ведь по всем правилам пел - положа руку на сердце и мысленно представляя себе отдельных представителей все той же партии и правительства.
Так я не выучил новый гимн. А старый помню. Он у меня на первой странице букваря был нарисован. Даже сдавали его текст, выученный наизусть. С тех пор и знаю.