Вторник, 16 Июня 2020 г.
09:30
когда я передавал ей кристалл, то не думал ни про меленькое чудо, ни про собственное желание быть хорошим. просто отдал его, может быть, даже из собственного эгоистичного желания. моя мать была всегда где-то рядом, но никогда не со мной. я хотел дать ей возможность быть с детьми чуть дольше, и это чуть превратилось в целых два года.
те, кто похож на меня, говорили, что у меня синие и серебряные нити на кончиках пальцев.
и я готов применить их в любой момент.
а еще я умею танцевать, но только для ритуалов.
некоторые любят смотреть, некоторым я позволяю смотреть.
я никогда не делал ничего по-настоящему темного, даже когда проклял одного человека.
но я всегда был темным, просто потому что не был светлым, иногда и этого достаточно.
я помню каждую грань кристалла, каждый завиток его оправы и вкус окислившегося металла на кончике языка.
и два года, которые были у женщины, которую называл матерью не я.
у нее были эти два года, которые я, возможно, отнял от своей жизни, или от жизни кого-то из тех, кто однажды станет мне близок.
потому что тьма не умеет создавать по-настоящему.
а другой кристалл я просто выпустил из рук, и он закатился в щель.
и тогда я не почувствовал ничего, ни боли, ни разочарования, ни сожаления. возможно, кто-то нашел его, и сделал своим, возможно, кому-то нравится смотреть, как свет отражается от его граней. или он так же лежит в щели, мне никогда не было до этого дела.
сейчас у меня много новых кристаллов, светлых и не очень.
через одни я пропускаю синеву своего гнева, через другие серебро радостей своих. и то, и другое я считаю правильным, пожалуй, в равной степени.
теперь у меня есть кое-что и для друзей, и для тех, кто решит стать моим врагом.
некоторые из этих вещей я нашел почти случайно, другие искал целенаправленное, еще кое-что мне вручили в качестве подарка, надеясь усмирить мою тьму.
если мне придется подарить кому-то еще часть себя, я не буду долго думать, не буду плести сложную игру.
тьма никогда ничего не создает, это правда, ни любви, ни семьи, ничего, чем стоило бы гордиться, что стоило бы беречь.
она прожила еще два счастливых года, любила своих детей, застала их поход в первый класс, сказала "да" на собственной свадьбе по любви.
если моя тьма не может ничего создать, может быть, у других по части созидания выйдет лучше?
Понедельник, 2 Декабря 2019 г.
12:12
«Это время выделило мою страну, нажало "delete".
Это время выделило наш мир, нажало "reset".»
я всегда живу так, как будто у меня ничего нет, ни родины, ни близких. и почему-то это ощущается правильным, потому что не должно быть слабостей. что-то в этом роде, вся эта идеалистическая чушь, которую чуть ли не с младенчества запихивают в мозги. я никак не могу определить, какие я чувства испытываю. есть привычка делить всё на "правильное" и "неправильное", а как оно на самом деле я никогда не задумывался. что я буду думать, если завтра сюда прилетит звезда смерти, меня зачем-то спасут, а землю распылят в космическую пыль? а что будет, если я ничего не буду чувствовать? а как правильно?
то место, которое я называл домом теперь так далеко, что проще верить, будто оно уничтожено. я всегда говорил себе, что это разумный подход. лучше один раз оплакать утрату и идти дальше. лучше? когда мне следует перестать плакать? это вообще возможно?
я всегда живу так, как будто у меня ничего нет, потому что у меня ничего нет, и сейчас я осознаю это как никогда отчетливо.
я всегда старался не привязываться, еще в школе. меня часто спрашивали, почему у меня нет друзей, порывались отправить к школьному психологу, а один раз даже отправили, но я смотрел на эту всё как бы сверху. вроде как они не понимают, а у меня нет времени объяснять. тогда я думал - так правильно, сейчас уже не знаю. сейчас я уже не могу быть на сто процентов уверен, потому что одна девочка пришла ко мне и спросила - а ты можешь научить меня, ну, этим, всяким штукам.
и в тот момент мне стало больно, потому что она была такая маленькая, а мне так не хотелось вкладывать в ее голову то, во что я сам верю. она не заслуживает этого, и я не знаю, кто вообще заслуживает. и я сказал ей - нет, твоя мама не одобрит этого, приходи, когда станешь старше.
девочка расстроилась, а я надеюсь, что когда она станет старше, то выберет себе для подражания кого-нибудь другого.
я знаю, что должен был выбрать именно этот путь, темный и запутанный, вызывающий у других или отвращение, или странную почти болезненную тягу последовать ему, но никто другой не должен, пока не будет понимать, в чем суть.
ни один ребенок по-настоящему не понимает, что это значит на самом деле, как можно забыть, что у тебя есть мама и та подружка из соседнего двора, и та учительница, которой обязательно нужно подарить открытку на новый год. ни один ребенок не должен по-настоящему понимать как это.
хотя я не знаю, что будет, если через время, став старше, взрослее, холоднее она снова придет ко мне и попросит научить.
может быть лучше я, чем кто-то другой? может быть лучше я, чем она сама шагнет, оступится и покатится по ступенькам, нелепо взмахивая руками?
моя старая знакомая, та, которая старается не смотреть другим в глаза, уже сейчас сказала бы радостно - иди ко мне, я покажу тебе, что нужно делать.
их вообще много таких, готовых показать, куда идти, что делать, рассказать, почему именно тебе это нужно и почему именно у тебя должно получиться. они только не говорят, чем придется расплатиться за эту непростую науку.
"я хочу, чтобы моя мама никогда не умирала" - говорит девочка.
я мог бы сказать, что помогу ей, что избавлю ее от страха, что поселился в груди, но не стал делать этого, как не стал и говорить, что она забудет свою маму и тогда не придется печалиться о ее смерти, да и вообще о чьей-либо смерти.
"я хочу, чтобы на земле всегда был мир" - говорит девочка, такая смешная, не старше третьего класса, наверное, плохо определяю человеческий возраст.
я бы мог сказать ей, что мои знания помогут ей бороться за мир во всем мире или защитить ее близких от любой надвигающейся беды, а золотые искры в глазах списал бы на особенности освещения. только потом она сама бы легко вступила бы в любую войну или развязала бы ее, если это было бы выгодно. она бы принесла мне любой трофей, стоило бы мне только пальцем указать на него или погибла бы в процессе. мои учителя бы гордились мной, если бы были живы, только она не заслужила этого.
у нее две косички, юбочка в клеточку, браслет из резиночек, и она заслуживает лучшего.
у нее смешные мечты о вечной жизни и мире во всем мире, и она заслуживает лучшего.
она заслуживает лучшего, потому что у нее есть шанс.
у меня его не было.
Суббота, 7 Сентября 2019 г.
16:17
В обществе ты такой самодостаточный, успешный и никто не нужен, а на самом деле страдающий почетный вдовец двух галактик, вот как-то так. И кому вообще все это нужно, а? А по другому мы не умеем, вот такими нас зачем-то сделали, хотя программе вообще-то полагалось любить исключительно государство, вроде как идеальные солдаты получаются. И сбой в основной программе это совсем не весело, мне вообще не полагается уметь любить кого-то одного. Вроде как я для всех и никого для меня. Потому что меня для одного в любом случае будет слишком много, а смертность у отдельно взятых разумных как бы выше чем у государства, так что свихнуться мне не грозило. Но видимо программу в меня вкладывали на отвали, может оператор на обед хотел побыстрее уйти или чего еще, но вышло так, как вышло. Зато любовь воистину бессмертна. Только кому она такая нужна? А я как выбрал цель, так и свихнулся малость. Никому такой верности не нужно, не созданы люди для подобного, хотя ей, наверное, было приятно.
Я помню, как она провела кончиками пальцев по моему лицу, как будто принимая мое служение. И это вообще единственное хорошее, что я могу вспомнить о Земле.
Правда, ей никогда не было нужно такое, она предпочитала настоящую любовь, не программную, нормальным людям вообще не нравится, когда кто-то не может распоряжаться собой по своему усмотрению. Она всегда улыбалась мне, потому что больше у нее для меня ничего не было. А у меня, вот так уж вышло, нет ничего для мира.
Об этом и не расскажешь никому, в лучшем случае посмеются. Зато я понимаю, почему некоторые сами убивали своих любимых. Так и есть, в самой страшной нашей боли - самая большая наша сила. Хотя я бы предпочел никогда не узнавать этого так. Такая история только на бумаге выглядит как что-то красивое, а в реальной жизни всем хочется отвернуться. "Мы соболезнуем твоей утрате." А то я правду ото лжи не отличу, вроде не ребенок уже.
Смешно, наверное, только тем, кто читает подобное со стороны. И мне было бы смешно, даже если бы это написал кто-то вроде Д. Считается же, что подобный накал эмоций и пафос удел подростков, у который каждая любовь первая, последняя и единственная. Конечно, всегда же проще думать, что тебя это никогда не коснется. Мне бы тоже хотелось так думать, так ведь проще. Только программа в любом случае должна была на ком-то или на чем-то отработать. Хотя служить государству или идеологии куда проще, чем одному единственному человеку. Это неизбежно и навсегда, даже если служить ты будешь мертвецам, тем почетнее твоя служба. Кое-кто бы оценил, если бы мог. А вообще, почему бы не ей? Всё-таки моя М. в тысячу раз лучше какого-то Объединения, она хотя бы была искренней в каждом своем неловком жесте. И службу мою принимала не потому что солдат полагается посылать в бой, а потому что надеялась, что однажды мне станет легче. Никто не имеет права судить правильно ли это. Никто. Даже если бы всё мое бывшее начальство в полном составе сюда прибыло, я бы с голыми руками кинулся на защиту той, которой служу. Потому что это чувство в сотню раз больше любви.
Четверг, 29 Августа 2019 г.
01:08
Мне часто грустно, но я не понимаю почему. Как будто во мне что-то сломано и теперь функционирует неправильно. Не слишком приятное чувство. Я слишком часто вспоминаю о прошлой жизни, она хоть и была полной некоторого дерьма, но все же, я бы многое отдал за возможность летать. В детстве я даже не понимал, чего хочу на самом деле. Просто часто убегал ночью на улицу, ложился на скамейку и смотрел на небо. И все время думал, какие там неправильные звезды. Я никогда не спрашивал родителей, в чем тут дело, как будто уже знал, что мне никто не поможет. Только однажды я заговорил об этом с другом моего отца. Он говорил о странных снах, и я подумал, вдруг он знает, в чем дело. В каком-то смысле он знал, вот только оказался еще более сломанным, чем я. Он погиб на "войне, которая не значится в истории страны", когда мне было четырнадцать. Так я понял, все, кто отмечены определенным образом, закончат этот круг не особенно счастливо.
Он был из другой истории, но, кажется, "ветеран галактической войны" то еще клеймо, которое разве что на лбу не рисуют. Здесь такое чинить не умеют, вроде как не за чем им пока такое уметь. Хотелось бы верить, что никому не придется учиться, а уж мы как-нибудь переживет.
Что-то во мне продолжает верить, что я должен исполнять то, для чего был создан. Но в подобных мне здесь никогда не нуждались. На меня разве что могу посмотреть с жалостью. Я надеялся понять, как разрушить это, внутри себя, как будто это какие-то физические ограничения. Но нам никогда не объясняли, как работает эта система. Мы верили, что перейдя на новый круг, изменимся, сами собой. Это заставляло не бояться смерти, а некоторых даже искать ее. Но вера оказалась не истинной. Я до сих пор пытаюсь исполнить программы, потерявшие смысл.
Здесь все делят на хорошее и плохое, Тьму и Свет, правильное и неправильное. То, что я делал там, здесь Тьма, то, за что ты должен быть отвержен, военное преступление. Я пробовал быть правильным, но это больно, оно обжигает, будто я пытаюсь подлететь слишком близко к звезде. Когда я увидел лицо местной Тьмы, то нашел там похожее на свое собственное. Испуганные, отверженные, преданный, потерявшиеся лица. Рядом с ними оказалось лучше. Пусть они предадут или убьют меня, с радостной улыбкой, я не буду удивлен. Эти алгоритмы давно известны. Когда мы оказываемся в темноте, то видим ничуть не хуже, чем на свету.
Учение Ледяных имеет мало общего с этим, и все же куда ближе к нему. Ледяные вроде как должны были защищать свою страну, а вместо этого выжигали орбитальными бомбардировками мирные города. От темных ждут, будто они будут предавать своих, потому что для них не существует понятия "свой", но они вместо этого каждый раз держат мои руки, чтобы я не растворился в пустоте.
Мне грустно, потому что я сломан и не вижу истины.
Состояние никакое
Вторник, 27 Августа 2019 г.
23:54 Эмоции и третья луна
Днём после тренировки вышел на улицу и разрыдался. Вообще не понял, почему. Я так и не привык к собственной эмоциональности. Помню, как в нас вколачивали, что раз мы Ледяные, то мы элита, а следовательно эмоции не для нас. И надежда не для нас, чтобы мы не разочаровывались и всегда были готовы умереть.
Я так редко плачу, а когда это случается, то не могу объяснить причину. Меня учили, что подобные эмоции не дают сил, но я так и не смог этого усвоить. На самом деле слезы говорят мне, что я ещё жив. Это приятное чувство. Знать, что ты живой, чувство вующий, существующий.
То, чему учили Ледяных, и то, чему я учусь сейчас, это слишком разные вещи.. сражающимся за три луны следовало быть холодными, бесчувственными, готовыми в любой момент перейти на следующий круг. Никого из нас не учили пользоваться своими эмоциями, только подавлять их. Поэтому никто из Ледяных не смог уйти. Те, кто не погибали в бою, в конце концов кончали с собой или становились маргиналами.
Каждого из нас можно было бы назвать Одаренным. Феноменальная реакция, обучаемость, память, живучесть. Интуиция и прочее. Вот только Ледяные всегда были теми, кто первый сгорал в пламени войны. Существующие для единственной цели.
Я люблю свои слезы, наверное. В детстве я почти не плакал. Мне казалось, что это находится в списках запретных вещей. Оказалось, нет. Даже Ольга не запрещала мне этого. Не поощряла, конечно, как и любую слабость, но прямого запрета никогда не было.
Зато я помню, как родители впервые узнали, что меня "коснулось это". Мне было три, почти четыре года. Меня водили в типичный развивающий кружок для детей. Иногда нас просили изобразить какое-то слово, так, как его может понять маленький ребенок. Мне досталось слово зима. У Ледяных, рождающихся среди вечных снегов, есть танец, которому обучают как только ребенок способен устойчиво стоять на ногах. Сколько бы кругов ни минуло, забыть его нельзя. Я показал им зиму. Ту, которая превращает слова в лёд и останавливает сердца. Ту, которая дом для обречённых на войну. Моя мама поняла почти сразу. А я больше никогда не танцевал этот танец, уже двадцать лет его не танцевал. Потому что, к счастью, здесь никого не готовят к смерти просто по факту рождения. А ещё здесь есть лето. И можно плакать.
И по-моему я выбрал самый эмоциональный путь просто потому что никак не могу согреться после ледяных пустошей. Почему бы и не Тьма. Разница не так велика, как кажется.