Полковник Васин приехал на фронт
Cо своей молодой женой.
Полковник Васин собрал свой полк
И сказал им: "Пойдем домой".
Мы ведем войну уже семьдесят лет.
Мы считали, что жизнь это бой,
Но по новым данным разведки
"Мы воевали сами с собой".

"Я видел генералов -
Они пьют и едят нашу смерть.
Их дети сходят с ума то того,
Что им нечего больше хотеть.
А земля лежит в ржавчине.
Церкви смешались с золой
И если мы хотим, чтобы было куда вернуться -
То время вернуться домой".

Этот поезд в огне и нам не на что больше жать.
Этот поезд в огне и нам некуда больше бежать.
Эта земля была нашей, пока мы не увязли в борьбе.
Она умрет, если будет ничьей, пора вернуть эту землю себе.

А кругом горят факелы
Идет сбор всех погибших частей.
И люди, стрелявшие в наших отцов
Строят планы на наших детей.
Нас рожали под звуки маршей,
Нас пугали тюрьмой.
Но хватит ползать на брюхе
Мы уже возвратились домой.

Этот поезд в огне и нам не на что больше жать.
Этот поезд в огне и нам некуда больше бежать.
Эта земля была нашей, пока мы не увязли в борьбе.
Она умрет, если будет ничьей, пора вернуть эту землю себе"

Еще один великолепный еврей!!!

Не много и не мало по степям прошли
Хватали ртом соленым лоскуты жары
Безумными глазами разгребали облака -
Дождя бы
И падали на головы кувалдой потроха
Распятых
Ремнями грудь хватали вдоль и поперек
Кто верил снам горячим серой пылью лег
Затылки рвали крики ждет гуляк перекосяк
расплата
И рады были как поворотил коней казак
обратно
Перекрестком полдень дрогнул звонами выпало
В синих блестках пил дорогу доблестным выбором
Вскрыл забрало сном младенца пугалом накричал
Белым справил полотенце мерить на два плеча
Ветер вымел, смыл рассветом клочья сырых волос
В горе имя гон расцветит если так повелось
А помнишь побежденный январь?
Я безумно красивый
Упал в тебя раненой ивой, имя назвал
Проклятый любить горячо лед губами оплавить
В прощеный день дикой расправы степью прощен
Веткой писать тебе взглядом светить
Имя назвать
Видеть во сне Тибет, слышать цветы
Имя назвать

КМ

Шел казак на побывку домой,
Шел он лесом, дорогой прямой.
Обломилась доска,
Подвела казака –
Искупался в воде ледяной.

Он взошел на крутой бережок
И костер над рекою разжег.
Мимо девушка шла
И к нему подошла:
- Что случилось с тобою, дружок?

Отвечал ей казак молодой:
- Шел я лесом, дорогой прямой,
Буйно речка быстра -
Не поймал осетра,
Зачерпнул я воды сапогом.

Говорила дивчина ему:
- Не коптись ты, казак, на дыму.
Уходить не спеши,
Сапоги просуши,
Разведем мы костер на двоих.

Шел казак на побывку домой
Шел он лесом, дорогой прямой.
Обломилась доска,
Подвела казака -
Не дошел он до дому весной.

КМ

Восемнадцатый Февраль

Ах, оставьте вашу скуку!
Я не верю в вашу муку.
Дайте руку, дайте руку,
И забудьте про мораль.
Повернитесь вы к окошку,
Там увидите дорожку,
Где уходит понемножку
Восемнадцатый февраль.


Я скатился со ступенек,
Был букет, остался веник.
Нету денег, нету денег,
И не будет, как ни жаль...
Вы прекрасны, дорогая!
Я восторженно моргаю,
Но попутно прилагаю
Восемнадцатый февраль.


Восемнадцатая вьюга
Вновь меня сшибает с круга.
Восемнадцатой подругой
Вы мне станете едва ль.
Пусть меня не хороводит
Ваша ласка в непогоде,
Я и рад бы, да уходит
Восемнадцатый февраль.


Вот такой - не по злобе я,
Просто стал еще слабее
И прикинулся плебеем,
Романтичный, как Версаль...
А тонуть я буду в спирте,
Дорогая, вы не спите?
Я уйду, вы мне простите
Восемнадцатый февраль.


А зачем же нам тоска-то?
А весна уже близка так.
А достать бы нам муската
И разлить его в хрусталь!
Я все раны залатаю,
Я растаю, пролетая,
Я дарю вам, золотая,
Восемнадцатый февраль.

Михаил Щербаков

Радость моя, вот и все,
Боль умерла на рассвете
В нежных перстах облаков
Розовым шелком струится
Еще не родившийся день.


Вздох мой, как стало легко!
Воздух вливается в окна,
Время. Мы вышли из дома,
Мы стоим над обрывом,
Встречая рассвет.


Радость моя, вот и все,
Боли отныне не будет
Золотом плавятся горы
И вспыхнули реки -
Осанна! -
И солнце взошло.


Свет пронизал нас насквозь!
Мы прозрачны для света!
Мальчик, ты понял, что стало с тобой
В это утро ? Ты понял ...


Что ж, скоро ветер окрепнет и мы
Навсегда оттолкнемся от тверди,
Мы ворвемся на гребне волны
В ледяное сияние смерти ...


Радость моя, мы летим!
Выше, и выше, и выше,
Города проплывают под нами
И птицы с ликующим криком
Взмывают под самое небо
Прощаясь с тобой ...


Все для тебя в этот день!
Горы, и реки, и травы,
Это утро - последний подарок Земли
Так прими его в Вечность с собой!


Плачь, мы уходим отсюда, плачь,
Небеса в ледяной круговерти,
Только ветер, сияние, плачь,
Ничего нет прекраснее смерти!


Плачь, слышишь - Небо зовет нас, так
Плачь,
С гулом рушатся времени своды,
От свободы неистовой плачь,
Беспредельной и страшной свободы!


Плачь, мы уходим навеки, так плачь,
Сквозь миры, что распались как клети
Эти реки сияния! Плачь!
Ничего нет прекраснее смерти!

Сергей Калугин

Напоенный светом Солнца,
Я дремал под сенью лоз,
Только руки цвета бронзы,
Отвлекли меня от грез.

Бормотал напев старинный
Налетевший с моря бриз,
Мной наполнили корзины
И влекли по склону вниз.

Еле виден из-под клади,
Топал ослик - цок да цок.
Так я въехал на осляти
В ликовавший городок.

На руках меня с мольбою
Нес священник к алтарю
И кропил Святой Водою
Плоть янтарную мою.

Olela, чудо, Дева Мария!
Olela, чудо, Святой Себастьян!

А потом меня свалили
В чан, подобный кораблю,
И плясали, и давили
Плоть янтарную мою,
Растерзали, умертвили
Плоть прекрасную мою!

Под давильщика стопою
Сокрушалась жизнь моя,
И бурлила кровь рекою,
И текла через края.

О, что за мука, Дева Мария!
Что за страданье, Святой Себастьян!

Но пред мiром пораженным
Я сбежал ручьем с вершин
И предстал преображенным,
Запечатанным в кувшин.

Годы в каменном подвале
Под стеной монастыря
Превращалась в лед и пламень
Кровь янтарная моя.

Годы без света, Дева Мария!
Годы во мраке, Святой Себастьян!

Отворив Врата Заката
В подземелие вошли
Два Сияющих прелата
И склонились до земли.

Гром ударил с колоколен.
В Чашу Света пролита,
Воспаряет над престолом
Кровь пречистая Христа.

Истинно чудо, Дева Мария!
Истинно чудо, Святой Себастьян!

И скорбящих, и заблудших
Приглашаю я на пир.
Я вовек единосущен
Тем, Кто создал этот мир.

Переполнена любовью,
Всем сияет с алтаря
Чаша с Истинною Кровью-
Кровью цвета янтаря.

О, что за радость, Дева Мария!
Что за блаженство, Святой Себастьян!

Сергей Калугин

Ко временному бегу равнодушны,
не столько беззащитны, сколь смешны,
слетались ангелы на шариках воздушных -
не потому, что были крыльев лишены,
не потому, что время кончилось до срока
и безвременья близится черед,
не потому, что им настолько одиноко -
настолько, чтоб отправиться в полет

на детских шариках цветных...

Вертлявы, как щенки и непослушны -
привычка в вышних к жизни кочевой -
слетались ангелы на шариках воздушных,
хоть я, признаться, сам не знаю для чего.
Да вот беда - никто их не заметил.
И мир затянут был в трамвайное кольцо.
Лишь грязные, оборванные дети
стреляли из рогаток им в лицо.
Не преступив заветного порога,
они, как тени, покидали нас.
Как ласточки, летящие от бога,
чтоб к богу возвратиться в нужный час

на детских шариках цветных.

Григорий Данской

Глаза, словно неба осеннего свод,
и нет в этом небе огня,
и давит меня это небо и гнет -
вот так она любит меня.

Прощай. Расстаемся. Пощады не жди!
Все явственней день ото дня,
что пусто в груди, что темно впереди -
вот так она любит меня.

Ах, мне бы уйти на дорогу свою,
достоинство молча храня!
Но старый солдат, я стою, как в строю.
Вот так она любит меня.


Булат Окуджава

Любой цветок неотвратимо вянет
В свой срок и новым место уступает:
Так и для каждой мудрости настанет
Час, отменяющий ее значенье.
И снова жизнь душе повелевает
Себя перебороть, переродиться,
Для неизвестного еще служенья
Привычные святыни покидая, --
И в каждом начинании таится
Отрада, благостная и живая.

Все круче поднимаются ступени,
Ни на одной нам не найти покоя;
Мы вылеплены божьею рукою
Для долгих странствий, не для косной лени.
Опасно через меру пристраститься
К давно налаженному обиходу:
Лишь тот, кто вечно в путь готов пуститься,
Выигрывает бодрость и свободу.

Как знать, быть может, смерть, и гроб, и тленье --
Лишь новая ступень к иной отчизне.
Не может кончиться работа жизни.
Так в путь -- и все отдай за обновленье!..

Йозеф Кнехт

Привет, РОМАШКИ!
Кидайте деньги.
Читайте книжки-
Дурной мальчишка ушел.
Такая фишка.
Нелепый мальчишка.
А я девочка с плеером, с веером
Вечером не ходи.
Да ты не такой, как все,
И не любишь дискотеки.
Я не буду тебя спасать,
Догонять, вспоминать, целовать,
Меньше всего нужны мне твои come back-и!
Привет, РОМАШКИ!
Платите в кассы.
Его компашки летят с многоэтажек,
Как стаи ромашек.
А я девочка с плеером, с веером
Вечером не ходи.
Да ты не такой, как все,
И не любишь дискотеки.
Я не буду тебя спасать,
Догонять, вспоминать, целовать,
Меньше всего нужны мне твои come back-и!

мизантроповой кислоты нет в продаже и неизвестно будет ли...;-))

Земфиро

Стан Офигенное))

Минули годы, сбылися пророчества,
Вновь я на волны гляжу с корабля.
Друг мой! Отныне мое одиночество
Уж не разделит тебя от меня.

В море бросаются чайки проворные,
Песни русалок летят к облакам,
Сердце мое, навсегда непокорное,
Днесь продвигается к отчим брегам.

Мраморна дева в святом постоянстве
Следит, как невидимый праздным глазам
Белый кораблик из дальнего странствия
К дому скользит по лазурным стезям.
Тихо скользит по лазурным стезям...

Мрежи расторгнуты, сняты прещения,
В брежных утесах вздыхает прибой,
Помнишь ли ты о моем возвращении,
Знаешь ли ты, что я рядом с тобой?

В странных широтах
За грозным экватором
Крест одинокий взывает к звездам.
Вечное Солнце горит над Неаполем,
Вечное Небо смеется волнам...

Сергей Калугин

На солнечном пляже в июне
В своих голубых пижама
Девчонка - звезда и шалунья -
Она меня сводит с ума.


Под синий berceuse океана
На желто-лимонном песке
Настойчиво, нежно и рьяно
Я ей напеваю в тоске:


"Мадам, уже песни пропеты"
Мне нечего больше сказать!
В такое волшебное лето
Не надо так долго терзать!


Я жду Вас, как сна голубого!
Я гибну в любовном огне!
Когда же Вы скажете слово,
Когда Вы придете ко мне?"


И, взглядом играя лукаво,
Роняет она на ходу:
"Вас слишком испортила слава.
А впрочем.. Вы ждите... приду!.."


Потом опустели террасы,
И с пляжа кабинки свезли.
И даже рыбачьи баркасы
В далекое море ушли.


А птицы так грустно и нежно
Прощались со мной на заре.
И вот уж совсем безнадежно
Я ей говорю в октябре:


"Мадам, уже падают листья,
И осень в смертельном бреду!
Уже виноградные кисти
Желтеют в забытом саду!


Я жду Вас, как сна голубого!
Я гибну в осеннем огне!
Когда же Вы скажете слово?
Когда Вы придете ко мне?!"


И, взгляд опуская устало,
Шепнула она, как в бреду:
"Я Вас слишком долго желала.
Я к Вам... никогда не приду".

Александр Вертинский
1930, Цоппот, Данциг

В осеннем дожде есть особый минор,
какая-то моцартовская тоска,
и чайная ложка сердечных октав,
сто мелких обид и сто мелочных ссор,
две острые квинты, проход по баскам
любовь и осенний отвар из отрав,
и Моцарт, плывущий по сонным дворам…
Есть в вымокших женщинах сумрачный Григ,
есть в утреннем кофе романтик Шопен,
есть в звоне посуды биенье сердец,
есть старый Сальери, есть новый Том Вэйтс.
Есть странная терпкость, странная странность
в седеющих кленах, в желтеющих лужах,
в глазах Андромеды, хранящих туманность,
есть странная странность…

А Моцарт смеется, а Моцарт влюблен.
Дружище Сальери, дружище, дружи!
Постой же, мгновение, пусть этот сон
запишут на счет окрыленной души.
Пусть скрипка поет за любовь, не за страх,
за серебро флейт, за трубную медь,
житейский уют, трамвайный комфорт,
за то, что нам не суждено уцелеть.
И Моцарт плывет в потонувших дворах.
И Моцарт влюблен, и Моцарт влюблен.

Но скрипка поет, но скрипка поет:
"За маской любви всегда прячется смерть…"

Григорий Данской