Евгений Лукин. Приснившийся.

Сон прояснился внезапно и, такое впечатление, что с середины. Поэтому оставалось лишь гадать, как попали они в эту тесную каменную комнату и почему зияет в земляном полу прямоугольная дыра, и выглядывает из нее темная крышка старинного сундука, а сами они (вдвоем с кем-то незнакомым) ползают на коленях и торопливо сгребают в яму рыхлую землю.
Что-то они, видно, натворили в первой, канувшей, половине сна и теперь заметали следы.
Дело продвигалось медленно, и даже забрезжила надежда, что пробуждение так и застанет их за этим занятием, но тут сон опять передернуло: яма вдруг оказалась засыпанной, а они уже разравнивали и уплотняли грунт ладонями...
Потом оба поднялись с колен и, бесшумно отступив каждый к своей стене, снабженной каменным приступочком, уселись друг напротив друга, как пассажиры в купе. "Успели, - неуверенно подумал один. - Может, и выкрутимся..."
Смысл происходящего был ему по-прежнему неясен, но сердце колотилось ликующе. От ямы не осталось и следа - ровный, равномерно утоптанный земляной пол, нигде ни бугорка, ни вмятины. Оба сидят с самым невинным видом, руки - на коленях... Желая понять, что чувствует сообщник, он всмотрелся в лицо напротив, но лицо было скрыто тенью. Вновь встревожился, и вскоре ему стало казаться, что сообщник испуган. Значит, ничего еще не кончилось, значит, что-то им еще предстоит...
Время шло, и беспокойство сменялось потихоньку тоскливой уверенностью. Вне всякого сомнения, впереди затаилось нечто неотвратимое.
Настолько неотвратимое, что даже бояться не имело смысла. Оставалось сидеть и ждать...
И вот наконец со звуком, похожим на мощный вздох доисторического чудовища, весь грунт, который они так старательно сгребали и разравнивали, взвился из ямы и рухнул на потолок, лег опрокинутым конусом. Сундук раскрылся, и со дна его поднялась и выпрямилась во весь рост обнаженная женщина... Обнаженная? Он не закричал лишь потому, что уже ждал чего-нибудь подобного. Женщина была без кожи. Голые синеватые мышцы и белые жгуты сухожилий. Медленно повернулось сплетенное из мускулов беспощадное насмешливое лицо, слепые, как серебряные слитки, глаза скользнули равнодушно (сообщники отшатнулись, вжавшись спинами в холодный тесаный камень), но каждому наверняка показалось, что в тот момент, когда литые бельма были обращены к нему, женщина едва заметно осклабилась.
Без кожи... Как же это называется у скульпторов, когда ваяют человека без кожи, чтобы показать рельеф мышц?.. "Картуш?.. Эскарп?.." - понеслись полузнакомые с выветрившимся смыслом слова. Он отчаянно вспоминал, почему-то уверенный, что стоит вынуть из памяти это слово - и вставшая не увидит, не тронет, а сам не сводил глаз с ее тщательно обработанных и покрытых свежим лаком ногтей. В остолбенелой тишине она шагнула (ямы в земляном полу теперь почему-то не было) к ночному незастекленному окну и оперлась чуть раскинутыми руками на каменный подоконник. Поза человека, наслаждающегося ночным воздухом. Сидящие ждали, не осмеливаясь вздохнуть. Женщина как будто прислушивалась. Затем резким движением перекинула через подоконник ногу, другую - и заскрипел под удаляющимися шагами гравий.
Оба еще долго не решались пошевелиться.
- Ушла... - Горло перехватило, голос отказывался повиноваться.
Но тот, что напротив, расслышал.
- Тихо!.. - шепнул он, гримасничая.
Снова замерли, испуганно ловя почти уже не различимый скрип гравия. Наконец последний звук растаял, и ночь за окном стала пустой и гулкой. Напряжение несколько спало.
- Храбрый, да? - сдавленно спросил тот, что напротив. - А если бы вернулась?..
Сил на ответ не нашлось. Незнакомец шевельнулся, смутный блик лег на его бледное осунувшееся лицо.
- Я уж думал: все... - жалко скривив рот, признался он. - Как повела глазищами...
- Она слепая...
- Слепая... - обессиленно повторил тот. - А ощупью бы нашарила?.. Видал коготочки?
- Бритвочки! Не иначе нарочно оттачивала... - Замолчал, со страхом взглянул в глаза и вдруг спросил глуховато и отрывисто:
- Кто она тебе?
Вопрос был настолько страшен, что смысл его проступил лишь несколько секунд спустя.
- П-почему мне?..
- А кому? Мне, что ли?
Тот, что напротив, глядел враждебно, почти с ненавистью.
- Сволочь ты, - устало бросил он. - Чего не проснулся?
- Проснуться?.. Боже, да ведь это всего лишь сон! И спящий почувствовал такое облегчение, что чуть не заплакал. Ну, конечно! Он же в любой момент может проснуться!.. В любой момент...
Однако радость немедленно обернулась тревогой.
- А... а сам чего же?.. - с запинкой спросил он.
Лицо напротив дрогнуло, исказилось.
- Ага! Жди! - плачуще выкрикнул незнакомец. - Как я тебе проснусь? Куда я тебе проснусь? Меня вообще нет! Приснился я тебе, понимаешь, приснился!.. - Он смолк и вновь уставился на сообщника. Тот, вздрогнув, насторожился, но за окном по-прежнему было тихо. Странно... Такое впечатление, что незнакомец боялся сейчас именно спящего, а не той, что, слепо брела в ночи, нащупывая руками пустоту...
- Главное, я-то тут при чем?.. - сказал приснившийся. - Откуда я знаю, что ты там с ней наяву сделал!
В каменном мешке стало так же гулко, как за окном.
- С ума сошел!.. - едва совладав с непослушными губами, выговорил наконец спящий. - Я ее вообще впервые вижу...
- Ага... Впервые... Тогда откуда же она такая?
- А ты откуда такой? - огрызнулся спящий. Порадовался удачному ответу, передохнул и добавил ворчливо: - Вот и она оттуда же...
Тот, что напротив, сразу съежился, притих, и теперь лишь поглядывал боязливо.
Люстра грунта, ранее свисавшая с каменного потолка, давно исчезла, на стыках свода дрожала влага. "Ничего не помню... - растерянно думал спящий.
- А вдруг я и впрямь что-нибудь там натворил... наяву... А теперь вот кошмары..."
Может, я видиков на ночь насмотрелся... - сам себе не веря, начал он - и осекся. Оба прислушались. Где-то снаружи, далеко, на грани слышимости снова поскрипывал гравий.
- Сюда? - одними губами спросил спящий.
Тот, что напротив, помотал головой - то ли отрицательно, то ли просто отгоняя жуткую эту мысль. Дождавшись тишины за окном, бессильно откинулся в тень, привалился к камню спиной.
- Ищет... - хрипло, стонуще выдохнул он. Всхлипнул и продолжал чуть ли не мечтательно: - Обшарит все - и вернется... Влезет в окошко, пойдет вдоль стеночки... Сначала плечо нашарит...
Лицо его исказилось, как будто он уже терпел предстоящую муку.
- Замолчи, - с содроганием попросил спящий.
Тот, что напротив, дышал прерывисто и часто. Глаза блуждали. Потом вдруг спохватился и уставился снова.
- Ну, ладно... - выдохнул он. - Нашарит - заорешь да проснешься. А если не тебя сначала? Если меня? - Он вгляделся еще раз и заговорил почти спокойно, чуть ли не торжествующе: - Ведь ты же, сволочь такая, пальцем не пошевелишь! Будешь ведь сидеть и смотреть, как она меня тут... пластает...
С каждым словом он говорил все уверенней и уверенней. Потом презрительно сложил губы и принялся рассматривать спящего с брезгливым пониманием.
- Вспоминай-вспоминай... - приказал он скрипучим мерзким голосом. - Придушил, небось, или до петли довел, а?.. Ну, давай-давай, колись, чего уж там, все свои...
- Ничего не помню, - в отчаянии признался спящий. - Ничего... Послушай! - не выдержав, взмолился он. - Если что-нибудь знаешь - скажи!.. Кто она? Почему снится?..
После этих слов незнакомец, кажется, опять испугался.
- А я тут при чем? - буркнул он, отводя глаза. - Я что, наяву был, что ли? Да я, кроме этого сна, вообще ничего не видел... "Врет! - в смятении думал спящий. - Знает - и молчит... Да кто же он такой, в конце-то концов?.."
- Ненавижу, - процедил сидящий напротив. - И тебя, и ее, и сон этот... твой! Не-на-вижу...
- Да ладно тебе... - пробормотал спящий. - Может, она вообще не вернется... Погоди-ка!.. - Он подозрительно взглянул на незнакомца. - Я проснусь, а ты куда денешься?
- Не твое дело! - ощерился тот.
- Ну вот видишь, - сказал спящий с облегчением. - Давай уж посидим лучше, подождем...
Он оборвал фразу, не договорив. За окном вновь мерно хрустел гравий - все громче и явственней. Теперь уже ошибки быть не могло: обыскав округу, слепая возвращалась - шла ощупью вдоль стены, с каждым шагом приближаясь к низкому незастекленному окну. Спящий рванулся, почувствовал, что бесполезно, и все-таки рванулся вновь.
Странно, но незнакомец молчал, отчаянного крика: "Проснись!.. Да проснись-же!.." - так и не последовало.
- Не могу... - прохрипел спящий. - Не могу проснуться...
Но тут он взглянул в глаза незнакомцу - и все понял.
- Гад! - услышал он свой собственный вопль. - Так это, значит, твой сон? Твой! А не мой!..
Затравленно на него глядя, незнакомец вжимался спиной в тесаный камень.
- Сволочь, ах, сволочь!.. Но тут наконец дошло, что это-то как раз не главное. А главное то, что шаги все ближе и ближе, и если она нашарит его первым...
- Слушай, проснись!.. - взвыл тот, кто все это время считал себя спящим. - Ну не будь же ты скотиной!.. Проснись! Идет ведь, слышишь?..
Сидящий напротив лишь сильнее вдавился в стену и судорожно затряс головой.
- Почему?!
Лицо незнакомца дрогнуло, губы расползлись, обнажая жалкий оскал.
- А наяву еще хуже... - упавшим голосом объяснил он.
Гравий скрипел уже совсем рядом.