Я возненавидел все полудни и полночи планеты, я истомился по миру без климата, без составляющих сутки часов и наполняющего часы страха, я возненавидел вдохи смертных под бременем веков. Где оно, мгновение без конца и без желания? Где она, та первозданная пустота, нечувствительная к предощущениям падения и жизни? Я искал георгафию Ничто, искал неведомые моря и другое солнце, не запятнанное позором живительных лучей, искал укачивания недоверчивого океана, куда погрузились бы аксиомы и острова. Океана, состоящего из огромного количества наркотической жидкости, сладкой и усталой от знания. Это земля – грех Творца! Но я больше не хочу искупать вину других людей. Я желаю исцелиться от собственного рождения в агонии за пределами материков, в текучей пустыне, в безличном крушении.

Доколе?!
Доколе же ещё вот так?
Да буде проклята во веки веков звезда, под которой я родился, да не захочет её удержать при себе никакое небо, да рассыплется она в мировых пространствах с позором, словно пыль! И да будет навсегда вычеркнуто из списков времени то предательское мгновение, которое вбросило меня в толпу живых существ! Мои желания уже не сочетаются с этой помесью жизни и смерти, в которой ежедневно опошляется вечность. Утомлённый будущим, я пересёк его из конца в конец, и всё же меня продолжает мучить неведомо какая неумеренная жажда. Подобно разъярённому мертвецу, который мёртв для мира, но продолжает против него восставать, я обличаю собственные иллюзии лишь для того, чтобы ещё больше их раздразнить.

Доколе же ещё вот так?
Неужели так и не будет конца этому отчаянию в этом непредсказуемом мире, где, однако, всё повторяется? Доколе?! Сколько мне ещё повторять самому себе: «Я ненавижу эту жизнь, которую я боготворю»? Да будет проклята вся эта вселенная! Да будет проклят весь род людской! Да будет проклят сам человек. И если человек забывает о том, что он проклят, то это потому что он был проклят всегда. Доколе же ещё вот так? Сколько же ещё нам гнить и разлагаться на руинах этого мира, донося до окружающих запах своего тления?
Господи, да когда же мы все сдохнем?