с утра мир распушился и встряхнулся, почуял ветер с северных заводов, потрогал лапой стены новостроек, клубком свернулся у твоих дверей. прогревшимся за лето переулком идет сентябрь, как гордый полководец, в парадной форме модного покроя, лицом к едва намеченной заре.

с утра проснуться - тяжелее казни. в ушах звенит, в затылке кто-то пляшет, на голове пушинки от подушки, от осени спать хочется сильней. мир не приемлет резкого отказа, мир тянет, как собака, прогуляться, идти, глядеть, принюхиваться, слушать, стряхнув все то, что видел в кратком сне. а сон был - путан, сон казался летом, там были руки, губы, песни чьи-то, уже забыл, конечно... вот растяпа. и топаешь к метро. и день идет. часы на циферблате, словно метки, на старых джинсах дырки не зашиты, куда-то потерялся правый тапок, индейским бы родиться бы вождем. индейцы, верно, лучше и храбрее, чем эти вот, вокруг (вы только гляньте!), индейцу, верно, все равно, что осень, была бы трубка - будет и ништяк. озябшая куртенка еле греет, как люди носят юбки или платья в такой, блин, климат?.. вот пробило восемь, и дом зовет тебя. да будет так.

и вот, как в песне, выйдешь на дорогу - с тяжелым рюкзаком и с мрачной рожей - а там внезапно: небо, трасса, вечер, и ветер стих, и фонари горят. пусть ты не первый, пусть один из многих, но ты на месте - делай то, что должен, шагай же хоть в историю, хоть в вечность, седьмой оруженосец сентября.
(с)