Ехал быдло через реку,
Видит быдло - в реке быдло.
Сунул быдло быдло в быдло,
Быдло, быдло, быдло, быдло! (c)

Я неделю ставлю компрессы на суставы, чувствую, что все равно болят, иду к врачу. Она, узнав, что я там мерзла, удивленно смотрит и качает головой. Назначает мне еще 20 дней лечения. Того, что было + уколы и витамины. Я лечусь, пью нимесил с баролом, каждый вечер меня укутывают в шерстяные повязки. И мне все равно больно спать на правом плече.

читать подробнее

Забавно. Если подумать, что люди чаще всего воспринимают как то, что их полили грязью, вплоть до того, что у них наэлектризовались волосы на голове?
Про них достаточно просто сказать правду:-)

На высоком там, на бережке
Продает старик кота в мешке,
А в мешке такая темнота,
А я куплю и.., и выпущу кота. (с)

Ужаленные своими же больными местами - означает устройство личности, при котором, обладатель личности кроме того, что, мягко говоря, не уверен в ценности своей персоны, еще и видит попытки его обидеть со стороны окружающего мира там, где этих попыток нет. Например, когда смеются у него за спиной, ему кажется что это над ним. Или ему рассказывают что то смешное, ему кажется что над ним подшучивают. Или на нем надеты нелепые брюки и ему кажется, что весь мир только и ждет его выхода, чтобы посмеяться над ним, поскольку уже знает заранее, что этот человек и так галимый мудак, так он вот-вот еще появится в нелепых брюках.

Блестящей иллюстрацией к моему образному выражению послужит рассказ Даниила Хармса.

А от себя хочу добавить, что, чтобы меня обидеть, нужно страться, может быть год или два. Может у меня просто нет больных мест? И меня нужно раз в неделю приглашать в гости, чтобы доверительным тоном сообщать, что о моих умственных способностях невысокого мнения. А ведь "диплом ума" было заработать так просто. Жить как все нормальные люди, заставить любимого на себе жениться, завести ребенка (или даже в первую очередь это сделать), выбить дурь из головы, заняться одним лишь только домашним хозяйством...

А теперь рассказ Даниила Хармса:

читать подробнее

Стан Ах, опыт, сын ошибок трууудных...

"Папа" Монзано, он полон скверны,
Но без "Папиной" скверны я пропал бы,
наверно,
Потому что теперь по сравнению с ним
Гадкий старый Боконон считается святым.

(с)

:-)

Толстая унылая женщина в грязном комбинезоне, задыхаясь, семенила рядом с нами, слушая, что говорит мисс Пефко. Она обернулась к доктору Бриду, глядя на него с беспомощным упреком.
Она тоже ненавидела людей, которым слишком много думают. В эту минуту она показалась мне достойной представительницей всего рода человеческого.
По выражению лица толстой женщины я понял,- что она тут же, на месте, сойдет с ума, если хоть кто-нибудь еще будет что-то выдумывать.

Курт Воннегут.

читать подробнее

Во всякой пошлости и дешевизне
Есть боль, оплаченная жизнью (с)

Многие другие "божьи люди", даже еще более безжалостные, чем Диего де Ланда, участвовали в решении сатанинской задачи: уничтожить историческую память народов Центральной Америки. Среди них отличился епископ Мексики Хуан де Сумаррага, который похвалялся, что уничтожил 20000 идолов и 500 индейских храмов. В ноябре 1530 года он сжег принявшего христианство ацтекского аристократа, обвинив его в возврате к поклонению богу дождя; позднее на рыночной площади в Техкоко он устроил грандиозный костер из трудов по астрономии, рисунков, рукописей и иероглифических текстов, которые конкистадоры силой отбирали у ацтеков в течение предшествующих одиннадцати лет. Вместе с дымом от преданной огню сокровищницы знаний и истории навсегда рассеялись надежды человечества на то, чтобы частично излечиться от коллективной амнезии.
Что же осталось нам из письменного наследия древних обитателей Центральной Америки? Благодаря испанцам это меньше двух десятков оригиналов рукописей и свитков.
Как утверждалось, во многих документах, которые по милости монахов обратились в пепел, содержались "летописи прошлых веков".
О чем повествовали эти утраченные летописи? Какие тайны хранили они?

Грэм Хенкок

Таинство внутренне противоречивого отца прекрасно передает образ великого доисторического перуанского бога по имени Виракоча. Его тиарой является солнце; в каждой руке он держит по молнии; а из его глаз в виде слез идут дожди, что освежают жизнь долин мира. Виракоча – Вселенский Бог, творец всех вещей; и тем не менее в легендах о его появлениях на земле он изображается бредущим, как нищий, в лохмотьях и всеми поносимый.

Джозеф Кэмпбелл
"Тысячеликий герой"

Сценарий к фильму "Даун-хаус":-)
Вспомнился кусочек, где все играют в "компромат плизир". Оказывается сценарий не совсем совпадает с фильмом, но вобщем то суть передана вполне.

читать подробнее

И когда я решил, что остался один мой джокер средь их козырей,
Она сказала: возьми с собой ключи от моих дверей (с)

А вода продолжает течь под мостом Мирабо
Но что нам с того?

Это дело мастера Бо... (с)

"...Но среди народов Земли живет особая раса. она вне человечества, - это раса художников. Движимые неведомыми побуждениями, они берут безжизненную массу человечества и, согревая ее своим жаром и волнением, претворяют сырое тесто в хлеб, а хлеб в вино, а вино в песнь - в захватывающую песнь, сотворенную ими из мертвого компоста и инертного шлака. Я вижу, как эта особая раса громит вселенную, переворачивает все вверх тормашками, ступает по слезам и крови, и ее руки простерты в пустое пространство - к Богу, до которого нельзя дотянуться. И когда они рвут на себе волосы, стараясь понять и схватить то, чего нельзя ни понять, ни схватить, когда они ревут, точно взбесившиеся звери, рвут и терзают все, что стоит у них на дороге, лишь бы насытить чудовище, грызущее их кишки, я вижу, что другого пути для них нет. Человек, принадлежащий этой расе, должен стоять на возвышении и грызть собственные внутренности.

Для него это естественно, потому что такова его природа. И все, что менее ужасно, все, что не вызывает подобного потрясения, не отталкивает с такой силой, не выглядит столь безумным, не пьянит так и не заражает, - все это не искусство. Это - подделка. Зато она, человечна. Зато она примиряет жизнь и безжизненность.

Сегодня я знаю свою родословную. Мне не надо изучать гороскоп или генеалогическое древо. Я не знаю ничего, что записано в звездах или в моей крови. Я знаю, что произошел от мифических основателей расы. Человек, подносящий бутылку со святой водой к губам; преступник, выставленный на обозрение на базаре; доверчивый простак, обнаруживший, что все трупы воняют; сумасшедший, танцующий с молнией в руке; священник, поднимающий рясу, чтобы нассать на мир; фанатик, громящий библиотеки в поисках Слова, - все они соединились во мне, от них моя путаница, мой экстаз. И если я вне человечества, то только потому, что мои мир перелился через свой человеческий край, потому, что быть человечным - скучное и жалкое занятие, ограниченное нашими пятью чувствами, моралью и законом, определяемое затасканными теориями и трюизмами. Я лью в глотку сок винограда и нахожу в этом мудрость, но моя мудрость не связана с виноградом, мое опьянение не от вина...

Может быть, для нас в мире не осталось больше надежды и мы обречены - обречены все без исключения, если так, то соединим же наши усилия в последний вопль агонии, вопль, наводящий ужас, вопль - оглушительный визг протеста, исступленный крик последней атаки. К черту жалобы! К черту скорбные и погребальные песнопения! Долой жизнеописания и историю, музеи и библиотеки! Пусть мертвые пожирают мертвых. И пусть живые несутся в танце по краю кратера - это их последняя предсмертная пляска. Но - пляска!

"Я люблю все, что течет", - сказал великий слепой Мильтон нашего времени. Я думал о нем сегодня утром, когда проснулся с громким радостным воплем; я думал о его реках и деревьях, и обо всем том ночном мире, который он исследовал. Да, сказал я себе, я тоже люблю все, что течет: реки, сточную канаву, лаву, сперму, кровь, желчь, слова, фраз. Я люблю воды, льющиеся из плодного пузыря. Я люблю почки с их камнями, песком и прочими удовольствиями; люблю обжигающую струю мочи и бесконечно текущий триппер; люблю слова, выкрикнутые в истерике, и фразы, которые текут, точно дизентерия, и отражают все больные образы души; я люблю великие реки, такие, как Амазонка и Ориноко, по которым безумцы вроде Мораважина плывут сквозь мечту и легенду в открытой лодке и тонут в слепом устье.

Я люблю все, что течет, - даже менструальную кровь, вымывающую бесплодное семя. Я люблю рукописи, которые текут, независимо от их содержания - священного, эзотерического, извращенного, многообразного или одностороннего. Я люблю все, что течет, все, что заключает в себе время и преображение, что возвращает нас к началу, которое никогда не кончается: неистовство пророков, непристойность, в которой торжествует экстаз, мудрость фанатика, священника с его резиновой литанией, похабные слова шлюхи, плевок, который уносит сточная вода, материнское молоко и горький мед матки - все, что течет, тает, растворяется или растворяет; я люблю весь этот гной и грязь, текущие, очищающиеся и забывающие свою природу на этом длинном пути к смерти и разложению. Мое желание плыть беспредельно - плыть и плыть, соединившись со временем, смешав великий образ потустороннего с сегодняшним днем. Дурацкое, самоубийственное желание, остановленное запором слов и параличом мысли. "

Генри Миллер

Боже мой, и это 1936-й год!

Улитка Джонатан Ливингстон... улитка Джонатан Ливингстон... (с)

Только в таком обществе, в котором свободному человеку не нужно трудиться, может процветать рыцарство с его неизбежной потребностью помериться силами, с его турнирами. Здесь относятся всерьез к игре провозглашения фантастических обетов о свершении неслыханных героических подвигов, здесь уходят в вопросы гербов и флагов, здесь объединяются в ордена и оспаривают друг перед другом ранг или первенство. Только феодальная аристократия имеет для этого время и испытывает к этому расположение. Этот обширный агональный комплекс идей, обычаев и уставов в наиболее чистом виде очерчивается на средневековом Западе, в мусульманских странах и в Японии. Возможно, еще явственнее, чем в христианском рыцарстве, проявляется фундаментальный характер всего этого в стране Восходящего Солнца. Самурай придерживался воззрения, что то, что серьезно для обыкновенного человека, для доблестного лишь игра. Благородное самообладание перед смертельной опасностью -- для него это все. Словесная перепалка, о чем шла уже речь выше может возвышаться до благородного рыцарского обычая, в котором противники выказывают свое владение героической формой. К этому феодальному героизму относится также презрение человека благородного происхождения к материальной стороне жизни. Японец знатного рода демонстрировал хорошее воспитание тем, что не знал достоинства монет. Японский князь Кэнсин, воевавший с другим князем по имени Сингэн, жившим в горах, узнал, что третий князь, открыто не воевавший с Сингэном, отрезал путь, по которому доставляли соль. Тогда Кэнсин велел своим подданным вдоволь снабдить своего противника солью, написав ему, что находит такой способ экономической войны достойным презрения: "Я сражаюсь не солью, а мечом". Вот еще один случай верности правилам игры.


Йохан Хейзинга

Игра не есть "обыденная" или "настоящая" жизнь. Это выход из такой жизни в преходящую сферу деятельности с ее собственным устремлением. Уже ребенок прекрасно знает, что он "ну просто так делает", что все это "ну просто, чтоб весело". Сколь глубоко такого рода сознание коренится в детской душе, особенно выразительно иллюстрирует, на мой взгляд, следующий эпизод, о котором поведал мне как-то отец одного ребенка. Он застал своего четырехгодовалого сына за игрой в поезд, восседающим во главе выстроенных им друг за другом нескольких стульев. Отец хотел было приласкать мальчика, но тот заявил:
"Папа, не надо целовать паровоз, а то вагоны подумают, что все это невзаправду".

В этом "ну просто" всякой игры заключено осознание ее неполноценности, ее развертывания "понарошку" -- в противоположность "серьезности", кажущейся первичной. Но мы уже обратили внимание, что это сознание "просто игры" вовсе не исключает того, что "просто игра" может происходить с величайшей серьезностью, с увлечением, переходящим в подлинное упоение, так что характеристика "просто" временами полностью исчезает. Всякая игра способна во все времена полностью захватывать тех, кто в ней принимает участие. Противопоставление игра -- серьезность всегда подвержено колебаниям. Недооценка игры граничит с переоценкой серьезности. Игра оборачивается серьезностью и серьезность -- игрою.

Йохан Хейзинга

Казка про рєпку, або Хулі не ясно?

Дійові особи
Свирид Опанасович, дєдка.
Химка, бабка.
Валька, онука.
Джек, песик.
Мурзік, котик.
Вєра і Надєжда, мишки.
Саломон Самсонович і Африкан Свиридович, дослідники калу.


читать подробнее

Я помню характерный случай, свидетелем которого был на Цейлоне. Два крестьянина с тележками столкнулись на узкой улице. Вместо извинения они обменялись некими, ничего не значащими для постороннего словами: "Adukan anatman", что означало: "Прошлые тревоги, вон из души!" (c)

Я о дальнейшем не могу сейчас подробно, но знаю, выйдет абсолютно бесподобно, когда с великим вдохновением и шумом я опишу вам на что способна футурология! (с)

)