Пошло оно всё. Пусть катятся по наклонной. Насаждение германских войск по обочине.
Страшно ломает. Не выспался.Какое же я ничтожество. Больничные приёмные покои. Приятный на вид персонал. Охранник в голубой милицейской рубашке на случай буйной реакции доставленного. На улице темно. Меня принуждают оставить ценные вещи и следовать за белобрысым санитаром. Мы поднимаемся по лестнице. Воздух лестничных пролётов заряжен табачным сумасшествием. Больные в стационаре очень много курят, а некоторые даже умудряются съедать сигареты. Обход совершается через день, за исключением выходных. Только при поступлении тебя водят по комнатам и в присутствии интернов несколько врачей ведут перекрёстный опрос. Кормят в больничке не плохо. Готовят кухарки с сострадательной душой и слава им. Я не встречал в стационаре невинно и безосновательно госпитализированных. Все здесь по делу. У каждого здесь своё дело. Медики совершают с нами сделки. На кону наше здоровье. Медики могут предложить свой опыт. Хочется закружиться в танце. Совершать беспорядочные красочные мазки по холсту лежащему на испачканном полу. Завешенные черной шалью окна в мастерской не пропускают ни единого луча света. Окон как - будто нет. Мелькающие вспышки фотоаппаратов больно ударяют в мои не подготовленные глаза. Преподаватель, пересматривая подготовленные ранее студентами фото - эскизы вносит свои поправки и раздаёт указания. Всё же соприкасаться с людьми только через литературу. Вымысел, чудом воскрешённый человечек. Остаться без сил, совершить самовольное падение. Прихлопнуть муху, которая облюбовала перьевой уголочек подушки. Не могу насладиться сном. За сон я вынужден платить. Платить в аптеке за седатики. Молоть всесветную чушь.Певец нервно подёргивающий ручками, словно цыплячьими неокрепшими крылышками. Ему не суждено летать. Свадебный вечер не приносит мне юнцу чувства удовлетворения. Все веселятся, а я плыву за чертой в неспортивном юношеском ауте. Упражняться в письме. Умирать легко, потому что умирать трудно. Сны по - прежнему кошмарны. Отдаляюсь. Замедлился. Был занят на приёмке магистрантов. Плоскость безыдейность дилетантство, но ещё не иссякшее чувство заставляющее письменно распоряжаться своей интересной судьбой.

Кладбище под солнцем. Хожу меж надгробий. Щурюсь и читаю даты. Нашёл кусочек стекла в песке. Резиновый мяч ударяется о фанерную дверь шкафа. Мы играем до упаду. Чувствую себя неважно. Неоспоримая лёгкость мешает заснуть глубоким сном. Не научился водить машину. Забросил все правила. Кокосовые конфеты.
Попадаю в мышеловку. Не осталось больше сил. Оказывать сопротивление бесполезно, когда ты не более чем капризный ребёнок. Иду из магазина домой. В пакете сыр, молоко, кефир, йогурт. Иду легко и непринуждённо.
В чужом дворе играют чужие дети. Жизнь взлелеет детей, чтобы после насмерть растоптать. На экзамене я обронил шпоры под стол и был выгнан из аудитории. История повторяется - я снова оказываюсь в неловком положении. Плевать с девятиэтажной высоты. Подселение молодой семейной пары в комнату оклеенную нэпманскими газетами. Скромная забитая пара сидит взявшись за руки молча, боясь своей неловкостью побеспокоить соседей за тонкой стенкой. Девушка красива и черна на глаза. Волосы девушки от природы опрятно уложены и белы. Я спешно убиваю себя. Из груди вырываются освобождённые демонические вещества. Я пропал.
Неслышные обезображенные стоны покрывают запертую комнату. Я не сплю. Тоненький ноготок больно выцарапывает родимые знаки на моей щеке. Алкоголики, которые не могут морально остановиться и пьют до полного разложения. Розы, кактусы, грунт в пакетах, ремонт мобильных телефонов. В мясном отделе выстроилась завсегдатая очередь. Магазин "Ника" стал популярен из - за непосредственной близости. Табачный дым клубился в наболевшей голове. Я приоткрыл окно, чтобы спастись от дури, которая выпала на мою голову. Предпоследняя августовская ночь навевала неизлечимую ни одним земным снадобьем печаль.Преступные шорохи перед дверью - это брат затягивает велосипед в сени. Полдень, а брат всё ещё спит. Я выколачиваю из дряхлых досок ржавые гвозди. Бабушка в летней кухне изготавливает завтрак. Мне не ведома ни грусть, ни спешка, ни отчаяние. Выйти в поле под открытое небо, да так чтобы весеннее солнце падало прямиком в темя. Несколько фотографий того периода можно отыскать в альбоме. Спускаться ниже и ниже, до самого винного погреба. Бандиты спят на удивление крепко. Подлые преступления и злодеяния этой собачьей своры остались безнаказанны. Злодеи били меня ногами, причём исключительно по лицу. Я потерял своё сознание, а злодеи продолжали меня жестоко избивать, очевидно пытаясь выбить из меня ещё не сформировавшийся дух. Деревья вокруг стояли в зелени. Я нарочно напился , дабы заглушить в себе назревающую боль, любовную боль. Затем стали проноситься больницы, симпатичные и не очень медсёстры. Мне думалось что всё ещё устроится, всё получится. Теперь осталась в душе лишь слабенькая надежда. Я прогулял все свои телесные ресурсы. Вымытая одежда развевалась на бельевой веревке. Я пока ещё совсем мал. Белая отцовская Audi стоит во дворе. Отнятая молодость, а все эти подозрительные люди только потешаются надо мной. Дождь прибивает молитвы к земле. Планета не выносит вердиктов. Напиться до степени, когда уже не станут держать ноги. Приземлиться на расстеленное в траве покрывало. Птичьи преувеличенные страдания. Все кто мог сбежали, а я остался бездыханно подыхать в той самой траве. Унизительные допросы, давление следователя. С того момента я виню во всех несчастьях только себя. Розовенькие нейлоновые носочки и босоножки на платформе. Лицо медсестры забылось да и незачем вспоминать детали того злосчастного периода.Коричневые, словно в дерьме палаты, кварцевые лампы, зомбированные больные. Злодеи смеялись, когда встречали случайно меня в городе. Одного я приметил в столовой во время обеда. Злодей этот был в сером спец костюме и сидел совсем - совсем поблизости. Меня он даже не заметил, а я его буду помнить до последнего дня. Кровь и рвотные массы исторгнутые из меня смешались. Моя голова пылала от температуры огнём. Вернулся дабы продолжать. Помойные женские лица в пивной. Полный душевный раздрай. Со всех доступных и укреплённых жердей свисают воображаемые петли. Просыпаюсь в поту и тяжёлой каторжной поступью направляюсь в туалет. Оставьте меня, с меня довольно насилия. Мои нервные ответвления иссохли. Стыдно и неловко приходить в печали домой. Собачья печаль постоянно дремлет у ножек моей кровати. Я разбужен громким сторожевым лаем. Чёрному псу по сути всё равно. Он делает лишь резвую попытку привстать, а после чего вновь бухается в песочную пыль. Хозяева отсутствовали настолько долго, что дом порос деревьями и кустарниками весь от основания до самой крыши. Как же мне дурно, как же тошно. Младенец заревел перед самым погружением в купель. Я стоял по стойке смирно , держа в левой руке горящую церковную свечу. Хочется озлобиться, внутри натянута стальная струна. Ужасно не интересно, смутно, печально, а порой глубоко безразлично. Все эти нововведения, мобильные побрякушки, гадостные молодёжные выверты.

Проторенными путями. Вновь подняться. Боковым зрением вижу как женщина следует за мной в корпус. Женщину эту я знаю, работает женщина в деканате. Меня накрывает волной её прозрачное платьице. Встречаться, делиться. Я отстранён не по своей воле. Следую по жизни дальше. Автомобиль углубляется по дороге дальше в лес. Пассажиры в салоне чувствуют облегчающую прохладу. Скорее бы зарыться в постель и уснуть крепким чайным сном. Исполосованные заострённой ложной вены. Жены, которые не желают и боятся общаться с мужьями. Наркоман матерится за дверью помещения, в котором установлен больничный телефонный аппарат. Как же тяжело? Мальчик с огромной головой сидит рядышком с санитаркой. Вечерние встречи с посетителями. Аджика в баночке из - под детского питания. Вся общая палата словно заведённый механизм храпит под надзором смотрителя. Придурковатый санитар наносит удар под рёбра едва проснувшемуся больному.
Давление моё при первом приёме клозапина упало настолько низко, что перед проходной я едва не рухнул на пол. Оказавшиеся рядом ангелы подхватили меня и уложили на коечку, дабы сделать мне оживляющий укольчик.
Ангелы скрывались за горизонтом, когда солнечные лучи ударяли нам прямиком в глаза. Влекущие мостовые. Загорелые велосипедисты. Церквушка с одним куполом. Стройные домики. Прогулки в парке, выкуренная пачка сигарет. Гнездо, которое распотрошили бездомные кошки. Сильнейший удар и забытьё. Боль, кровь, плывущие вперёд огни. Майская катастрофа. Не описать, не перевести часы назад. Умирание. Желание сделать с собой нечто невозможное, нерешительное, пугающее. В детстве я даже не задумывался. Помню только летом глядел из машины на звёздочку, на звёздочку умершего молодого человека, который разбился на мотоцикле ещё во времена юности моего отца. Я долго смотрел на надгробную фотокарточку этого молодчика. Становлюсь не нужен. Путаюсь в непролазной чепухе. Уйма свободного времени в средних классах. Предложения закипают в липовой чаше. Он потешается над самим собой и смело прыгает на спину неосёдланного рысака. Мы проводим уборку в сарае. Старая ванная невероятно тяжела, но этот пьяный человек ловко перекидывает ванную с боку на бок, тем самым освобождая нам пространство для дальнейших манёвров. Я не чувствую...Нагромождение бестолковых предложений. Стареющие родители. Мне не зачем больше жить. Отпускание. Фатальный порог. Пропускаю всё через себя. Силы толкают меня в грудь. Школьное безумие. Школьные коридоры. Обеднённость мыслей. Умственное голодание. Синяя покрасочная стружка свисала на паутине. В деревне читаю книжки, пристроившись возле окна над папиной кроватью.Трезвею. Прогоняю плохие мысли на улицу. Пусть до времени погуляют. Трудно переносить утрешние неокрепшие в зародыше мысли. Плотные люди восседали на скамейке.
Приходить домой и с грязными ногами бухаться в кровать спать. Устал от них от всех. Сильная отчаянная усталость. Природа не помогает. Природа опустошает. Я молю пощады. Стежка ведёт в другую деревушку, что покрупнее и много люднее. Кое - где пшеничные колоски прибились к земле. Солнце мешает нам смотреть в даль. Я натягиваю кепку до самых ушей, дабы уберечься от солнечной яркости. Одни и те же излюбленные мотивы. Бескрайние пшеничные поля. Мы бережливы и не мнём не убранную пшеницу. Берём только несколько колосков, чтобы обжарить колоски на огне газовой плиты. Сделаться покрепче. По правде устал от беспокойств и тревоги. Беспокоюсь о глазах, которые в нужный момент могут подвести. В комнату вбежал диспетчер. Как же они беспечны. Солнце в самом зените. Усыпанные цветами площади и памятники. Городская нищета. Ошмётки майки на асфальте. Хмурость недовольных лиц. Колючие зловещие взгляды. Старая женщина по диагонали перешла дорогу в дали. Седые волосы, неизменные галоши и мешковатая юбка с цветастым передником. Женщина немного горбата, несколько молчалива и приходит к нам, чтобы тихо дремать сидя на табуретке возле стола. Малые дети ловят мух, которые сонно оседают на печном кафеле. Утро выдаётся жарким и я бегу в огород за поспевшей клубникой. В середине деревни заливается петух и скулит ошпаренный пёс. Валерьянка перед сном даёт нулевой снотворный эффект. Украденный незнакомцем сон. Студент поглядывая в паспорт стоя заполняет какой - то бланк. Двери математических кабинетов открыты настежь. Встретил знакомого преподавателя, пожал ему руку и двинулся дальше. Наступила мода оголять щиколотку несмотря даже на вездесущие зимние холода. Крёстный с сыном застал меня тогда врасплох. Я не хотел выходить из дома.Я был беззащитен. Я помню, что выглядел худым и чувствовал себя худо. Вечернее ток - шоу. Поправившийся дядя весь в белом. Мой троюродный брат и девица с которой наспех познакомился в местном банке. Вся семья прибыла. Весело сели за стол. Позвали Костика. Костик сидел молча. Зажгли во дворе свет. Я сновал между едва освещенной кухней и тёмным залом. Сидели положено долго. Песен не пели, но встреча наша состоялась должным образом. Не стройная маленькая девушка. По характеру бойкая и ухватливая. Красные волосы и здоровый оттенок лица. Мы несколько раз все вместе прошлись по деревенской дороге, которую освещали два гордо вытянутых фонарных столба.
Я не приобрёл солидности. Не занял должностное кресло. Я лишь однажды ездил отдыхать на море. Я остался также одинок. Но я не спился.
Бесстыдно продолжать дальше. На её руках нет отметин наступающей старости. Борение. Стараться упрятать свои мысли в тюремную комнату. Длительный процесс по неукоснительному исправлению совершённой ошибки.
Вот - вот на меня обрушится собственная тень. Меня убивает не убиваемое сознание окружающих. Я её пересдавал дважды. Соперничество. Сопереживание. Пустая ненужная тарелка на столе. Высматривать чёрные точечные отметины в овале собственного лица. Прикоснуться пальцами к кончику носа. Приобнять себя за плечи. Бегать с игрушечной винтовкой вокруг строительного ЖЭКА. Долго не мочь пробиться к свету. Женщина оборотилась ко мне лицом. Глаза её были слишком черны, чтобы верить её белым словам. Ласточки пикировали и скрывались за крышей. Студенческая театральная команда. Протравленная неприятностями молодость. Вырывающиеся из тела демоны изливали свою вишнёвую боль перед опытным психиатром. Даже в письме я убиваю себя. Я стремлюсь подавить всю свою возможность. Я желаю убежать снова в смерть, в болезнь, в душевное недовольство. Ненормальный бежит по коридору в смертоносные объятия злющего санитара.
Не делиться ни с кем в открытую. Текстовая неразбериха. Дупло в котором ведутся шершни. Поджидающая в подворотне опасность. Теневая сторона. Солнечный удар. Одёрнуть руку от горячего чайника. Отдаляюсь от родителей. Сложно объяснить насколько мне плохо. Неудачное лечение, которое может привести меня к самоубийственному прыжку. Но мысли мои стройны и порой красивы, в мыслях нет только спелого зерна. Мысли легки и чересчур правдивы. Повествовательный виток обогнул предложение и сел у основания красной строки.
Пёс упёршись задними лапами и удерживаясь на весу одной лишь передней другой чесал себе брюхо. Башня моя скоро треснет и рассыпется, да так что я полечу вниз в самую откровенную бездну. Они заполнились, они бились за признание. Будни оставили его без сил, без передышки, без внимания. Злободневная конкуренция вымотала ему душу. Больше всего на свете я боюсь бестолковости и невразумительности врачей. Хирургическая
правда обернулась ошибкой. В пододеяльнике рождаются прелестные котята. Я спешу и мысли в моей голове разлетаются вдребезги. Последует ли облегчение? - момент когда я останусь без физического тела и буду передвигаться по жизни эмоциональными рывками. Питательность среды, ложные формулы, сводящие желудок порядки. Просыпаться средь ночи с желанием разнести вдребезги всю осязаемую мебель. Маленькие ёлочки и занесенная песком дорожка.

Писать с боязнью быть застуканным. Банановое мороженое в вафельном стаканчике. Автобус - гармошка под номером 47. Приватность. Поскорее домой. Слоняться по подворотням в поиске любви. Платные стоянки. Охранник высунулся из будки. Подняться по ступенькам и предъявить просроченный пропуск. Отнекиваться, стесняться, выворачиваться. Охранник проникается, уступает, приветственно протягивает правую руку. Охранник заводит шуточный разговор, высмеивает, оплакивает, важничает, блещет отполированным умом. Я потакаю, ловко извиняюсь, меняюсь в лице, толкаю себя на подвиги. Замыкаю себя, устраиваю для себя жизненное пространство, натягиваю по периметру проволоку, пускаю ток. Присматриваться к себе и сокрушаться по малейшему поводу. Перед глазами запорхали белые птицы. Перья рассеялись в воздухе и опустились на водную гладь. Жизненный поток, который захватывает, а затем держит тебя на плаву без значительных усилий с твоей стороны. Люди не страдающие и немые к чужим страданиям. Сигналы болеющего улавливались на значительном расстоянии. Больной не спал вторые сутки и от ненависти разбил чашку на кухне. С балкона он наблюдал, как соседка до рассвета вела с прогулки старого пса. Отбросить свои переживания. Отойти от страданий на приличное расстояние, чтобы рассмотреть как убого шевелятся в адовом пространстве демонические образные явления. Сны улетают в небытие, раскрывая двери для новой лавины снов. Паутина на чердаке подхватила опилки и свисает теперь с крыши. Нетронутая одежда покрылась внушительным слоем соломенной пыли и бесполезно валяется теперь в тёмном углу чердачного помещения. Боюсь сорваться с деревянной лестницы, которую с пола поддерживает отец. Чтобы проникнуть на чердак нужно локтем от себя толкнуть синий квадратный люк держась при этом одно рукой за перекладинку лестницы. Спешка. Торопливые приготовления. Эмоциональная перегруженность. Сланцевые сны. Нефтяные рассветы.Прокуренные лифты без должного освещения. Искусанные комарами ладони. Кровавые капельки на давно разбитой кафельной плитке. Обнаружить себя до наступления солнечного рассвета. Музыкальные клипы с обильно уложенными женскими телами и слёзными вокальными партиями. Оставить дневник, чтобы в свободное время париться от не оправданного ожидания худшего. Дети от ворот до ворот гоняют мяч. Столбы в тачке за бутылку вина. Осиное гнездо в обмывочной. Хотеть идти на кладбище, дабы в покойной тиши наполниться душевной крепостью. Не обращать внимания ни на что, оставаться на месте, дабы уцелеть в смертельной схватке с жизнью. Человек приподнялся с заправленной постели, положив двухстволку себе на колени. За окном шёл скорый неразборчивый дождь. Строители во дворе месили зыбучую грязь. Пивная бутылка и полная окурков пепельница стояла на подоконнике. Творю с опаской остаться в дураках. Не могу приостановиться, поэтому нужно срочно свалить в деревню. Весь день проводить на улице. Носить вёдрами воду, пилить сухие ветви, красить отработкой забор. Тонкими импульсивными линиями исчертить нервический береговой пляж. Наболело. Испускаю вязкий панический текст из надорванной души. Прогулка с немногословными друзьями к милицейскому магазину. Посиделки на лавочке и пошлая матерная переписка в чате. Игральные карты с изображениями оголённых женских тел на лицевой стороне. Берёзовые дрова сложены под карнизом коровника. Спрятать до прихода матери тетрадь с тройкой по русскому за диктант. Тройка по плаванию за четверть. Притворяться больным, чтобы не посещать уроки плавания. Боязнь утонуть во внутриутробной воде. Клавишные инструменты. Лунная соната Бетховена звучит из школьного кабинета музыки. Понимание, вчувствование, врождённый музыкальный и писательский вкус. Построение путей и конструкций для достижения поставленной цели. Обветшалые, провалившиеся крыши, состарившиеся безлиственные деревья. Учительница музыки долго умирает от рака. Нам детям невдомёк куда же учительница запропастилась. Весеннее прощание, форточки приоткрылись в расписании. Трудность в выражении искренних чувств. Цифры на любовном счётчике выгорают от перенасыщения. Быть любовно окрылённым птенчиком.

Четверг. Трудное начало. Приведение мыслей в порядок. Удары пальцев о клавиши. Шариковые ручки, отвёртки, мелкие монетки, батарейки, колпачки, проводки, шурупчики, винтики. Школьные турниры по футболу. Волнение перед игрой. Подготовка. Гетры и майка Барселоны. Я не столь сильный игрок, только бегаю быстро не уставая. Я не техничный, но старательный игрок. Мои сверстники погибают либо скоропостижно вылетают из жизни. Многие, позабыв обо всём начинают бессовестно пить. Семьи распадаются, родители воспитывают детей в условиях постоянных скандалов. Мои родители скандалят редко, но когда им всё же удаётся испустить ругательный пар мы с братом невероятно страдаем. Мать перед ванной в пылу натягивает чёрные колготы и неосторожно надрывает нежную ткань. Отец теперь поуспокоился и понизив тон голоса старается утешить рассвистевшуюся мать. Мы навзрыд плачем и не спим, хотя время позднее. Скандал медленно гаснет ,наши наивные души этой ночью обретают семейный покой. Диспетчер картинно застыл у входа, глядя в журнал учёта рабочих заявок. Я купил прохладный ананасовый напиток в буфете. Мучимый собственными предчувствиями молодой человек всерьёз занялся целебной литературой. Молитвы подкрепляли молодого человека перед сном. Дождавшись момента, когда родители погасят свет в зале молодой человек вставал перед кроватью на колени и непрерывно совершая над собой крёстное знамение начинал молитвенно причитать. Человек постоянно мнил себе насколько он несчастен в своей непутёвой жизни. Болезни приостанавливали страдальца, дабы он мог немного передохнуть под тенью собственной омрачённой мыслями души. Одинокие деревья устрашающе торчали из чёрной грубо вспаханной земли. Продолжать цепляться за острые выступы через боль. Молчаливо выдерживать все экзамены к которым неуклюже подготовила меня жизнь. Прошёлся вдоль по главной улице нашего закипающего в дневной жаре города. Частично оголённые женщины неспешно шествовали по площади надменно потрескивая высокими каблуками по ровно уложенной камнями дорожке. Приглядываться к женщинам, оценивающе надзирать за ними, пытаться проникнуть в самые глубины недостойно пустых женских душ. В природе не осталось душевной красоты, все души нещадно вымерли, оставив после себя лишь самоубийственный шлейф прекрасного. Вчерашний день был незначительно лучше сегодняшнего. Прогулки в парке, дети резвятся возле фонтана, вздымающего ввысь свои мощные струи. Печально опустив голову вниз шагаю к корпусу университету. Смотрю, сверяя время с бегущей строкой над дверями главного входа. Растревожиться по поводу не выспанных уставших глаз. Ограничить себе доступ к некоторым ресурсам. Обостриться, чтобы принять в себя доподлинно неисследованную боль. Задумываться о неосуществимом самоубийстве. Разноцветные бумажные цветы в полосатом чёрно - белом подарочном пакете.
Меня сегодня бесстыдно выворачивает. Висеть бренной головой над писсуаром. Запуститься, войти в жизнь, сбросив с души утрешние бесполые переживания. Переживания эти бесконечно крутят меня в своём вихре, засасывают в жгучую воронку из нечистот. Восстановить себя...Страшно устал. Неустанно мчусь в колесе обозрения. Кожа на моём теле обгорела и покрылась струпьями. Я распростёрся в пустыне на не остывающем песке. Коршуны порхают над моей истонченной душой. Ужасы вьются надо мной один за одним. Ужасам нет счёта. Ошибки совершаются в хаотическом порядке. Призраки глумятся над моей оскаленной беззащитной душой. Загнан в металлический сейф, который запрятали под лестницей. Опечатанная душа с огромным клеймом в самой сердцевине свербит и мается. Отхожу от кромки крыши, чтобы ненароком под действием своих внутренних тайных порывов не слететь вниз. Три девчушки выгуливают по полю развеселённого лохматого пса. Сосед курит на площадке между восьмым и девятым. Я вернусь домой и вновь не почувствую себя в безопасности. Развалюсь на множество не сочетаемых деталей. Завалю внутренний экзамен. Краснолицый экзаменатор спалит меня в момент списывания и выставит меня за дверь. Волна жалости к самому себе накроет мне душу. В коридоре я буду всхлипывать, словно дитя в минуты первого вскармливания. Как же они безжалостны, они без тени сомнения готовы сокрушить меня, готовы столкнуть меня в пропасть. Неимоверно трудно противостоять этой дружной компании злодеев, которые настроены враждебно. Злодеи не испытывают боли и защищены от тревог толстой колдовской мантией. Бедная моя душа, которую я так долго оплакиваю уморилась и падает от усталости на твёрдую глиняную землю. Мелкий тёплый дождь облегчает страдания долго странствующего путника. Состариться, состояться, бросить свои юношеские причуды, чтобы тайком кинуться под специально проходящий поезд. Возможно это есть признаки некой душевной болезни , которая проявляет себя преимущественно ночью под видом тревожной непрекращающейся ходьбы по всем комнатам квартиры. Во время бессонницы я выхожу на балкон, чтобы дышать воздухом и смотреть на звёзды, которые бестолково разбросаны по небу. В спальне пробудилась мама. Она заставляет меня насильно лечь, не тратя более сил и её терпения. Отец также выходит из себя, когда ночью наблюдает со стороны за моим беспрестанным бдением. Я не в силах совладать с недугом, который вытащил из меня все силёнки. Бессонница выдирает из меня резервы оставшихся сил. Подушка за ночь дико искусана и оплёвана мной. Грядущая ночь также станется бессонной. Ночью мысль теряется и не идёт на сближение. Клочки чувств заперты в потайном ящике для архивной документации. Желе в мозгах за ночь застыло в стеклянной ёмкости. После бессонницы я не желаю еды и пью только из необходимости. Я порывался навсегда выпрыгнуть из окна, но сдержался, оставив для себя краюшек не затенённой лунной надежды. Ботинки пахли росой.

Вновь за письменным столом. Спутанные провода сознания. Стопка белой бумаги. Красная полинявшая кепка с выступившими пятнами пота на шве козырька. Не вымытая в основании от чайной заварки кружка. Близорукая женщина без обручального кольца с посаженными на носу очками и белыми привлекательными ногами. Кругом высаженные цветы в центре которого установлен коричневый фонарный столб. Люди соединённые одной маленькой целью - поскорее преодолеть пешеходный переход. На другой стороне можно видеть Фарный костёл, на паперти которого частенько просят милостыню нищие и старики. Дабы уберечься от зноя можно укрыться в тени вишнёвого дерева и для этого совсем не нужно перелезать через забор нежилого дома, потому что вишня достаточно пышна и велика. Нам приходится часто ходить за водой, чтобы посадки в нашем огороде совсем не погибли под открытым солнцем. Помада на её нижней губе смылась кофейной водой.
Сложенное на стежке зелье. Вырытые руками из - под земли картофельные клубни. Сменная обувь оставленная в школьной раздевалке. Потное юношеское тело не находило себе в раздевалке свободного места. Серо - черные спортивные маты, запачканные чердачной пылью и гимнастическим мелом. Приходилось тянуть эти маты по лестницам из потайного помещения только однажды, затем я покинул школу. Сильный ломающий на своём пути вековые деревья ветер был со всеми подробностями выложен вКонтакте. В детстве меня стесняли мои выпирающие над тонкими губами передние зубы. Во дворе меня дразнили. Я выходил на лестничную площадку, чтобы с высоты девятого этажа высмотреть своего самого ярого обидчика и дразнителя. Когда видел, что парень по кличке Пират во дворе я не шёл на улицу в страхе быть осмеянным.Я воздвиг преграду между собой и своими сокровенными желаниями. Я запрещал себе любить, когда видел, что есть более достойные этой самой любви. Я доставал из антресоли отцовский винчестер, чтобы в течении весенней побывки забавлять себя порнографией.
И так я уходил от своего желания всё дальше и дальше. Очень возможно, что девушка за которой я хотел по - юношески приударить, а затем наотрез забросив свою любовную затею, опять же из страха стать мишенью для чужой критики. Я не мог находиться в окружении толпы, которая всячески довлела надо мной. Благополучие моей семьи и невозможность реализовать себя в сложившейся ситуации. Я никого не виню, ибо никто не может со измерить мою "хроническую" боль. Моё каждодневное пребывание в отделении лишь сплошной самообман. Моя ненужность и того хуже бесполезность мешает работающим здесь людям. Не отказывайся от своей горькой судьбы, она ещё обернётся для тебя золотой монетой. Ты повидаешь весь мир. Встретишь свою любовь и станешь необычайно богат. Спелая листва блестит под солнцем. Жёлтый бордюр. Садовник стряхивает на земь листья кустарника остриженные секатором минутой ранее. Встречная женщина болтает о книжной выставке по телефону. Маленькая улыбчивая блондинка с вздёрнутыми кончиками волос. Актёры на внутреннем дворе замка смеясь смотрят одухотворённо ввысь. Наведение порядка, стираю липкую тараканью пыль со стола.
Женщина произносит предложения. Путаются слова, эмоции стремительно подменяют друг друга. Всё перенести. Не могу толком выплакаться. Паскудство. Ловушки мастерски расставленные в каждом уголочке моей крохотной жизни. Призвать арестованного виновника к ответу. Понести жестокое наказание по малейшему неподобающему поводу. Взять всю вину на себя, чтобы затем упасть возле гостиницы раздутым окровавленным лицом вниз.
Остановившись, я не добьюсь положенного мне по тюремным законам результата. Придумываю для себя схожие по размеру с моей тревожной ипохондрией болячки. Ночные цветы распустились сегодня в тишине на балконе. В доме от грома дрожали стёкла, поэтому я с братьями от ненастья прятался под кухонным столом.
Малиновые пятна на твоей белоснежной щеке. Взобраться на вишню, чтобы до обеда находиться во власти кислотного наслаждения. Продолжай не спеша. Оставляй необходимое пространство, чтобы в этой тесной трубе можно было развернуться и поворотив свои несчастные запутавшиеся помыслы к месту первой интимной встречи, погибнуть... Я не могу существенно измениться и в этом отчаянном положении вновь чувствую и обретаю трепещущий душевный покой. В ужасе. Неспешная прогулка по коридору университета. За моей спиной смутное очертание преследующего меня смотрителя. Зелёная тушь пропитала насквозь карман моего пуховика. Шарообразный фонарь отдалённо напоминающий белёсый глобус только без стран, морей и океанов на нём. Буфет. Доедаю рогалики с джемом. Неповторимость подёргиваясь прислонилась к писательскому перу.
Женщина была невероятно худа и была ли в её душе женщина? Желтые тени под её едва живыми глазами выделялись настолько сильно, что хотелось невольно отвести не приученный к художественным тонкостям взгляд. Освобождение грудной литературной клетки, которую стянули нервные невысказанные прутья. Продвигаться с обременительным трудом, иногда не находя точек соприкосновения словесных форм. Обязательно бывать в центре города, не избегать мест скопления атмосферных масс... Не пытаться подлизаться, подделаться, сняться с индивидуальных петель. Крики доносились за океаном. Я различил кричащего, хотя тот был с ног до головы обёрнут холодным туманом. Сидеть на опустевшем берегу, черпая пригоршней морскую воду. Только не опускай руки, парень! Мужчина с мелкими бордовыми ожогами на лице пришёл не кстати, и прочувствовав всю неловкость момента удалился. На лице ожогов стало значительно меньше, а те что остались едва различимы.
Второй этаж. Реанимационное отделение. Выходить из реанимации можно только по нужде. Окна не зарешечены - просмотр свободный. Во дворе болтаются алкоголики, которые лечат лёгкие и одновременно успевают бухать по - чёрному.
Она улыбается мне так мило, и уязвляет меня в этом процессе лишь то, что когда я отойду от прилавка она будет улыбаться также мило кому - то другому. Обстановка диспансера по - зимнему романтична. Молюсь, дабы вновь не загреметь сюда и не быть полностью съеденным. Несколько кусочков они уже отгрызли от меня, но я трепыхаюсь и мне чудом удаётся вырваться. Меня вырывает жидкостью и ещё не растворившимися, но подмятыми в желудке капсулами. Проезжая мимо, я вижу как на стену жилого дома рвёт моего недолгого знакомца. Какой лечебный эффект, если нас поочередно, как в игрушечном представлении, рвёт в оркестровую яму.

Была по - моему осень и мы безъидейно бродили в по улочкам города. Я старался много шутить, хотя на душе было скверно. Я смеялся невпопад и всем становилось ещё веселей. На парах я пересказывал фильм "Кофе и сигареты". Получалось здорово. О, как я аккуратен стал во время описания! Пусть письменный стол покроет текстовый хаос. На столе жёлтая скатерть,умело составленная из ярких цветов. Кучность цветов на скатерти.
Психиатры определяли меня в отдельные комнаты и поочередно задавали наводящие специализированные вопросы. По отделению слонялись больные,а может слегка больные, которые не нашли себе подходящего места в жизни. Когда ты уже привык обстановка в отделении не пугает , только немного угнетает. Ты вскоре вернёшься домой. Я распрощался с больницей, распрощался с персоналом, только не покидает меня болезнь. Я балансирую на грани, удерживая себя между депрессией и манией. Школьные годы забываются, хотя по правде они были без сомнения счастливыми. Я смотрю из окна третьего этажа, которое выходит на крышу, покрытую толстым слоем черной смердящей смолы. Уроки идут, уроки проходят, учителя меняются, я остаюсь прежним. Множественные царапины на моей душе ещё не покрылись коркой, чтобы я мог при всех сознаться в собственном выздоровлении.
Пришлось пережить многое. Страшные годы боли и лишений вылились в нездоровье. Я всегда переживал особенно остро. С малых лет. Утренние часы казались невыносимы. Тусклый детсадовский свет и расставание с родителями до вечера. Я не был слаб. Бесконечные звоночки на которые мне стоило бы обратить своё невнимание. Это другой структуры люди. Люди без тревог, люди без запинок. Люди идущие не задумываясь всё дальше и дальше. Расслабление наступающее перед сном. Отсутствие душевного посыла. Пустой прокуренный взгляд. Любовь в стороне. Между нами он озлобленно молчалив, а быть может он безразлично пуст и вовсе не парится этим. Худой человек с приопущенными вперед плечами. На фото женщина целует его в щёку. Длинные выступающие вперёд туфли, ребёночек в одной руке, жена восседает на подлокотнике, зеленоватый интерьер.
Солнце над пшеничным полем. Прохладная по утру трава. Пытаясь себя самостоятельно измучить я прекратил приём препаратов. Пришла первая ночь в ней не было сна. Сносные дневные часы прошли неважно, но я держался, но во вторую ночь также не был награждён сном. Дальше пытки, мучения, хочется перескочить этот странный период.
Вновь не выходит. Платный вход. Платный выход. Рынки. Банкоматы. Отрешенность.
Не желаю сосредоточиться. Люди, я погибаю в ваших объятиях! Не хвалите меня я всё равно пропаду, потеряюсь, не желаю, больше не желаю. Синюшные экраны, манящие мосты. Я так долго стонал, что превратился в безголосого страдальца. Сергей долго пил, а после вышел из пьянства и вошёл в трезвую жизнь.
Толстые сучковатые деревья гнуться от сильнейшего ветра. Весь лес взбудоражен, птицы и звери возбуждены.
Я заламываю руками ветви раскидистого папоротника, я не боясь стою и наблюдаю за тревожной лесной картиной. Истёртый мяч со всей силы бросаю об асфальт. Я зол. Пена не идёт изо рта. Умершие давным давно односельчане. Мои воспоминания остались нерушимы. Черные окаменевшие воспоминания. Слышно лишь как горланит ворона на кладбище. Просторные тюремные надежды. Надорванные пуговицы небрежно свисающие к низу. Одиночные камеры заставлены прочитанными книгами и самодельными иконами. Глиняные стены, над потолком зарешеченное окошко. Не уют. Усатый работяга со спокойной миной сидит на койке и рассуждает о маниакальном вечном. Серьёзно надломленный, но не сдающий позиций больной. Прятаться в собственной инфантильности. Словесно отощать. Сделаться восторженным ветром. Бежать к заветной цели. Притаиться, заслышав тоненький звенящий писк электросмартфонов. Больше не бояться. Падать в объятия собственной совести. Глупости заготовленные на случай полного поражения. Начальствующие, властвующие, обветшалые
надгробия.Подгоревшие пшеничные зернышки на дорожной обочине. Со свистом несущиеся по главной дороге огромные грузовики. Состоять на диспансерном учёте. Выписывать рецепты каждый божий месяц. Не ложиться спать, чтобы всю ночь преследовать собственную тень.
Пропитанные дождевой водой женские тела. Грудь, скрываемая под открытой на плечах майкой. Перечить, топать тонкими ногами, играючи вывернуть тарелку с жирными остатками на зелёный половик. Половик тот был выброшен и кажется давным давно сгорел в общем мусорном костре. С братом разошлись и больше не соприкасаясь живём собственными двойными жизнями. Лица померкли и бесконечная тоска защемила надорванные сердца. Автомобиль перевернулся на повороте и сполз в затуманенный овраг. Никто не пострадал, но дело не обошлось испугом. Последствия. Малые дети дерябнули маковой настойки и заснули плашмя плечом к плечу. Сахарный песок застыл на мёртвых девичьих губах. Лечить себя, остро нуждаться в писательской вакцине. Палатка для продажи лотерейных билетиков. В порыве любовной ненависти хлопнуть ладонью о ладонь. Бороться, дабы не захлебнуться в глубоком корыте с поступающей из кувшина водой. Ненавидеть один только пугающий запах хлорной воды. Во время мытья втягивать в себя струйки мыльной воды нисходящие с головы. Морить себя бессонницей. Не спать с закрытыми глазами. На рассвете таращиться в запотевшее окно. Священные пятничные дни, уроки белорусского языка. Жёлтые листья пригоревшие под солнцем. Сладость приближающегося вскоре лета. Разноцветные железные конструкции установленные на детской площадке. Мы играем в неухоженном, но излюбленном нами парке. По неосторожности провалиться в снег. Провалиться без возможности выбраться из ситуации, протянуть замёрзшие руки к небу. Белое безответное небо осыпается застарелой побелкой до самой земли. Дождаться бы звёзд! Живые звёзды кружатся над засыпающей душой. Публичное эрооткровение. Истолковать себя неправильно. Всё же страдаю...
Самообличение. Заснуть за рабочим столом, опустившись щекой на лист с недописанным завещанием. Эта высокая окрепшая женщина в салатово - белом одеянии увлекала и манила за собой. Крошащиеся в пыль эмоции смывались с берега синеватой водой. Хмурое приморское утро и усталость накопившаяся после длительной ни к чему не приводящей езды. Призрачная тишина сбегает вниз по лестнице, чтобы тревожить крупного земля управителя. Во дворе свежо и по - ночному сыро. Первая сомкнутая в объятия любовь предостерегала молодого неопытного человека на каждом шагу, но любовь во всей своей не проявленности оставалась неизменно первой. Молодой человек искал девушку по всей школе, тревожно обегая свободные этажи и по переменно заглядывая во все пустеющие кабинеты. Отчаяние ворвалось тогда в сердце этого милого паренька. Парень стал мучиться не пойми от чего. Душевная боль неразрывно следуя с печалью заполнила целиком его тогдашнюю жизнь. Парень в первые возжелал навсегда погибнуть. Жизнь становилась всё острее и острее. Тень указательного пальца легла на мою клавиатуру. Жизнь парня превратилась в мучительное времяпровождение, когда смеются от боли, а от веселья выворачиваются наизнанку. Не оказалось по-настоящему взрослого человека, который мог бы служить поддержкой и идти по - дружески рядышком.
Бестолковость учителей, которые психологически неготовы принять и помогать решать насущные задачи каждого ученика в отдельности, как бы не был хрупок этот священный молодой сосуд в их руках.
Вот я здесь и все оставили меня. Холодный ветер поочередно пересчитывает мне косточки. Пропал тот юношеский задор в лоне которого я был бережно рождён. Сильный бездушный ветер поднимает прелые листья с земли, чтобы нести до самой верхушки архитектурно неоконченного строения. Солнечные лучи смело косятся в не зашторенное окно. Остатки нездорового рассудка мутят и дурманят кровь. Просыпаться и чувствовать себя словно в тюремной дыре, где необходимо постоянно проявлять твёрдость характера и нечеловеческую выдержку. Выдержаться. Обставить свою мастерскую в старом добром духе Второго Пришествия. Мебель сгорает дотла во всеочищающем огне. Группка людей наблюдает за воскрешением и последующим за ним забвением.
Светящиеся и продрогшие от огня явления с дуру ударяются мозгами о ничтожно низкий потолок.
Ничего более не нужно, доктор, теперь я пойду мерными шагами вдаль один без посторонней помощи. Гасите ваш зелёный фонарь и оставьте меня под этой высокой елью в одиночестве. Я не стану взывать о пощаде. Лесная атмосфера защитит меня от навязчивости откровенного желания. Лишённый общественного мнения человек начинает бездумно гореть в своём же собственном ещё не украшенном до конца звёздном гнезде...
А что если бы я чувствовал себя здесь в полной безопасности? Тогда бы я не нуждался в этом душераздирающем сквозном поиске. Мысленный шквал неизменно сопряжён с духовной жизнью болеющего, который к тому же беспрестанно по - родительски лелеит свои же не отпускающие ни на минуту страдания.
Крупно устал в течении последнего полугодовалого периода. Превратился в болезненного младенца, который сосёт и нервно покусывает материнскую грудь. Кинуться в объятия медиков, чтобы вновь превратиться в слепую мишень вполне годную для проведения новейшего стрелкового испытания. Заваленные пахучим сеном фермы. Друзья скрываясь здесь от надзирателей курили, а временами играли в запрещённые тогда повсеместно карты.
Поджоги стали в нашем краю не редкостью. Люди сбиваясь в стаи, поочередно гибли от вражеских пуль и когтей злопыхателей.

Подступающая к сердцу тишина. Вновь ворваться в круг из пляшущей молодёжной суеты. Приблизиться и рассмотреть ещё не разросшийся кошмар. Сеять вокруг себя добро. Сильно - сильно отчаяться. Правила продиктованы. Палач с окровавленной геометрической линейкой. Школьная раздевалка. Красивая, но вульгарная девица. Ломаный слог. Угрозы в мой письменный адрес. Присохшие к бумаге марки. Дошкольная библиотека. Три тройки в течении одного дня. Словарный диктант. Стою возле доски и совершаю свой ложный литературный пересказ. Чувства вибрируют, а порой бесновато скачут в моей продрогшей от лекарств голове. Голова или тело, а может ещё душа с сердечной болью. Не стоит обижаться, когда и без слов вся картина действий ясна. Протяни мне руку, чтобы по телу побежали красные муравьиные существа. Совершился взрыв чувств и я кулаком сдуру саданул в застывший на дверной коробке цемент. На рассеченной костяшке засияла голубая кровь. Ко мне подбежала рыдающая мать. Пошли причитания, уговоры, последовала первая помощь. Застыв и обезоружив свою палящую боль, он воздвигнул во сне свою первую любовь. Парень переменился, пересмотрел доподлинно всю свою скрываемую жизнь, создал приятную видимость совершенства, переодевшись вывел себя из - под довлеющего дождя чужой критики. Идти прямиком к приостановленной для меня мельнице. Аромат сена и горелой пшеницы. Невозможно дышать здесь из - за сгустков пыли в воздушном чехле. Беречь себя не удаётся. Осмотреть своё потёртое жизнью тельце. Непонимание зачем и для чего. Жизнь в приоткрытой коробке.
Не хочется никого любить. Пошло оно всё...Я совсем пропал и вновь меня посещают мысли единственно верные - мысли о самоубийстве. Славься мой вечный угнетенный рассудок. Книга в изобразительном зале. Кофейный напиток из белой кружки с синим орнаментальным ободком. Я проникаю в вашу жизнь, без обязательств стараюсь заглянуть там где поглубже. Гляжусь в лужу , в луже отражается безобразно стиснутая молодая луна. Глумиться над собой, поднимаясь в своём вымученном состоянии на эволюционую ступеньку выше. Помню, как средь тёмной ночи грозно запылал фонарь, убивающий в человеке всякую способность спать. Листья с деревьев опускались медленно и даже нудно. И я был весь в ожидании. Я трепетал от повышенной температуры. Я старался закрыть все приоткрытые сквозящие оконные проёмы. Воспитатели перечили мне, старались перевернуть всю мою ещё неровно уложенную душу. Словосочетания тянут за собой более глубокие и цельные предложения, я будто бы разминаюсь перед тем как принять участие в марафоне на длинные дистанции. Я лечу себя. Я цепляюсь разноцветными лапками за подол собственной одежды. Пощади меня. Спичечный чирк и светлячок вспыхнув погиб в секундной тьме. Я той ночью в Мураване вовсе не заснул. Учебниками по литературе и математике тщетно пытался отгородиться от фонарного светла, которое яростно билось об оконное стекло в детской спальне. Что - то я замешкался и нить здравого смысла перегорела от перенапряжения, словно вольфрамовая нить. Свет на лестничной площадке не пропадал ни на секунду. Площадка была пуста. Во сне кто - то тянул дверную ручку на себя, а я безуспешно пытался закрыться изнутри на замок. Этот постоянно повторяющийся кошмар преследует меня и по сей день. Страшный человек или символический образ победоносно отпирает дверь. Образ всегда обращен ко мне исковерканным лицом, которое искусно измызгано рыжей грязюкой. Тающий снег образует тёплые лужи. Мы полоскаем пальцы в луже. Мы беззаботные люди. Я не увиливаю от ответственности, только возможности мои ограничены. Я не так силён. Плавательный рефлекс ещё не полностью сформирован. Живучесть. Образные мысли стоят за дверью. Только одно это знание доставляет мне боль. Я ору во сне. Пробуждаюсь. Комната пуста, на столе разрывается телефон. Вскакиваю с постели, роняю трубку, длинные посмертные гудки следуют моему погружению в сон. Упаси. Я обернулся к ней плечом, чтобы она увидела мою кровоточащую рану. Она не заживает ещё с зимы, когда скончалась моя тётушка. Тётя была мне близка и ей очень хотелось дождаться моего брачного воссоединения. Но не судьба! На первом этаже я столкнулся с матерью, которая была вынуждена вернуться домой, узнав страшную новость. Пластиковые коробки, пивные бутылки сваленные мимо мусорного бака в кучу. Супермаркеты виднелись в оранжевом свойстве солнца, закатывающего свои лучевые глаза за горизонт.
Быть недовольным. Не искать любви. Смотреть, как бестолково уплывают отведённые мне дни. Брёвна сваленные у дороги ровными, словно сигареты в пачке, штабелями. Липовый цвет и моя приопущенная над ним хмельная голова. Племянник с отцом играют чуть поодаль. Комбайн мелькает жёлтым семафором в дали.С восторгом провожаем глазами колонну из жатвенной сельхозтехники, которая следует по центральной колхозной дороге. Пыль поднимается с поля, когда тяжёлые тракторные колёса врезаются в сухую и не распаханную ещё землю. Переживать. Переживать особенно сильно во время ненастного пробуждения. Застопориться в Интернете. Новости и свежие развлечения не помогут, а только отсрочат погибель. Обходные двери стоматологической поликлиники открыты настежь, поликлиника пугает своей открытостью,революционная стоматология зазывает. Снимки, анализы, увядшие в тёплой сточной воде цветы. Цветы были невероятно красивы, помыслы по - детски чисты. Любовь становилась всё более навязчивой, переходя в маниакальную необузданную страстность. Никто не пытался держать меня за руки, торможение сменилось самоубийственной гонкой по заколдованному кругу. Питательная химия. Окровавленные лопасти. Систематическая нехватка полезной для деятельности незаурядного мозга информации. Девушка чувствует резкие пульсирующие толчки своей не проявленной ещё сексуальности. Она зависает в ванной перед зеркалом, когда родители ещё зависают на работе. Девушка поглаживает себя в особенно уязвительном месте. Клетки её девического тела приоткрыты и робко оголены. Она спускает с плеча красную бретельку бюстгальтера, подаренного ей мамой прошлой весной. Этот некрасивый мальчик ходил за ней по пятам, зазывая друзей,чтобы
те смеялись над сексуальной девочкой. Она знала на что способна... Шалости. Серые младенческие глазки и беспроигрышная улыбка. Оголённый пупок, джинсовая мини юбка. Кепки повёрнутые козырьками назад. Тёмно - зеленые татуировки на руках не портили первичное моё впечатление о нём. Интуитивный поиск. Закипающий в кофе - машине напиток. Ободранный привокзальный мальчик. Избитый, не выдержавший угнетения, спящий через ночь, балансирующий, бодрящийся, тянущий за собой дырявую прогнившую лодку из воспоминаний. Сбросить груз, значит постыдно убежать от ответственности. Просторность. Пью ледяную воду прямо из жестяного ведра, словно повторяя детский футбольный ритуал. Мы играли до тех пор пока мяч не терялся в темноте совершенно. Забывчивость.
Не стану мило убегать от трудностей. Вот мы столкнулись, трудность постарела, стала забывчива, лицо её истёрлось и пассивно замерло без чувств и порывов. Глядеть на неё противно и скверность залезает мне в самую душу. Биение заведённого по часам сердца снова не даёт мне уснуть. Вороньё громоздиться на жестяной крыше. Вороньё женскими возгласами убаюкивает не спящего младенца. Солнце может статься противным до тошноты. Мыльное небо щиплет за глазёнки. Обронить цветочный свёрток по пути к нелюбимой. Важность ухаживаний ничтожна. Цветы вобрали в себя всю пыль, но стали от этого только ценней. Серозные будни давным давно отравляли ему правое лёгкое. Человек валялся в постели не желая более идти к людям. Но люди были ему необходимы, только он не знал ещё для чего, и в мыслях предполагал о чём молчало его сердце.Без надобности. Телевизионный сериал без рекламной прослойки... Огромные неестественные губы на экране всасывают в себя чёрный пенный напиток.Такого рода стойкий рекламный эффект надолго овладевал детской фантазией. Аудитория предвкушала. Мольбы были услышаны и на смену очкастой голытьбе пришло усовершенствованное парниковое мобильно меблированное сообщество.

Пройти через всё. Не смыкая глаз, не теряя бдительности, гордо приподняв голову. Все вы слабее, и так ничтожно паритесь над глупостями и выдумками. Подводная лодка и весь состав ушли под воду. Августовская трагедия. Комсомольские известия невольно впрыснули мне остриём в юношескую кровь. Молодые ребята, так и не согревшись, захлебнулись в мутной солёной воде.

Всё же в отчаянии. Древесные смолы и соки смешались. Модные выверты. Лакированные словечки. Пусть юность отходит на второй план. Внутреннее несовершенство. Продолжаю стараться, продолжаю драться, продолжаю тревожиться, когда не выходит нащупать главное. Мельчайшие проявления чувств, от которых потом происходит кайф. Избавляюсь от неточностей. Спирали и витки. Металлическая стружка в поддоне слесарного станка. Больно падаю лицом в воду бассейна.Не жалея себя падаю в тупую твёрдую подогретую воду. Во время прошлой записи пришлось обезболивать сопутствующую головную боль. Мешкать нет больше возможности. Луна повисла в петле над иссиня - чёрным ночным океаном. Плотно сжатые в задыхающемся теле чувства. Ещё не кромешная тьма. Надвигающийся в скафандре ангел. Молочный коктейль с гранатовым наполнителем. Всматривающийся в твои карие глаза ангел. Проверяющий тебя на предмет искренних любовных чувств. Оставим дом и пойдём по дороге, чтобы остановиться в том месте , где можно без помех вдыхать болотную свежесть. Мы любим только друг друга. Все остальные пусть не касаются нашей любви, ибо мы невероятно опасны. Мы можем постичь все тайны, мы можем воевать без оружия, мы можем обходиться без жертв. Такова природа людей, которым суждено стать последними. Открой глаза, не время спать, мы приступили порог волшебства. Печная кладка разбита неприятелями, но мы можем без труда согреться. Стекольные осколочки не ранят наши нежные белоснежные ступни. Приникшая к земле истоптанная нелюдями трава. Кроме нас здесь только чужие потерянные безвозвратно тени. Не потеряй себя моя милая. Столько лет прошло, чтобы мы встретились в этих местах вновь. Внутренняя грязь, разрушения, болезни, старость, полная опустошенность. Сторонись людей, берегись ото зла, храни молчание. Детские страдания не способны сломить не рождённого. Заброшенный берег, белая туманная тень утонувшего корабля. Крики давно погибшего и утонувшего капитана. Мольбы о помощи за моей неокрепшей спиной. Молчи, помнишь, ты обещала. Стой на месте, я уже в пути, только хватит ли сил. Песок застил мне глаза, буря, явное предчувствие. Писать во время того, когда в ванной журчит кран. Сбивчивость. Хватка времени. Несвободная и жалкая любовь. Тронулся. Встал на месте. Осмотрелся по сторонам. Завертелся. Площадь вновь заполнилась людьми. Они спешат, я бубню себе под нос всё что попало. Его не переполняют чувства, он вовсе не глубок, хотя давным давно в этом уверен. Признался в любви, ну и что же?! Он далеко не грамотен, но ещё не разучился писать. Он с удовольствием бы застрелился, только при желании дважды. В школе он вовремя не признался и спалил свои натянутые нервы. По вечерам ему несказанно везет, утро же сулит желать лучшего. Он подвергся насилию, и женщинам его по правде жаль. До сотворения сего мира он знал, что ему придётся навещать дорогого психотерапевта. Покинутые дощатые дома в которых потолки всегда донельзя низки, никогда не притягивали нашего городского супер героя. Чтобы заснуть он использует лекарственные препараты именуемые нейролептиками, а именно клозапин. Поэтому должно пройти 7 - 9 часов с момента приёма, чтобы он почувствовал себя неким подобием вновь сложившегося человека.

Только что из столовой. Потерявшийся в себе человек. Ничего не хочется. Сошедший с рельс.
Отыграл в свои тридцать лет. На смену мне пришли другие - продвинутые, упёртые. И я не восстановлюсь , не восстану. Сложность ситуации. Во сне я убиваю совершенно постороннего человека и не помню цвета глаз нежно мной убиенного. Солнце прямиком в окно, а мне от солнечного светла невыносимо тошно и больно глазам. Убиваю не себя, но убиваю постороннего прихожанина. Краснота алтаря и моё в нем невыносимое пребывание. Пытаться удержать себя на скользкой съезжающей крыше. Процессия тянется на кладбище в честь годовщины со дня смерти. Лучики играют средь деревьев, а мы прыгаем от восторга не опускаясь ногами на земь. Баскетбольное кольцо прикручено к цементному электрическому столбу, а мы тащимся от музыки гранж. Воспоминания сохранены, не облагорожены, сбиты и стоят в бесконечной очереди, дабы выйти на первый план. Люди не очень то желают остаться запечатлёнными в моём дневнике, поэтому всячески корчатся и ведут себя как малые дети несерьёзно. Смеются когда пора плакать, молчат, когда их призывают к ответу. Я валюсь в огромную зимнюю лужу на спину и проламываю лёд . Вся моя толстая ворсистая шуба промокла. Я бреду домой, ожидая взбучки от моей матери. Застрявшие и потерянные в собственном покинутом навсегда доме. Обломки эмоциональной сферы рассеяны по полю неосуществимых ожиданий. Не отыскать подходящих сравнений, которые бы безошибочно стреляли бы в голову неподготовленному читателю. Мужчина в алых спортивных штанах с тройными белыми лампасами висит на перилах разговаривая и одновременно куря не выпуская папиросы из черных губ. Выработать свой стиль. Ермолка на головешке тоненького мальчика, который бредёт по Советской площади. Замечания. Укоры. Сильное внутреннее перенапряжение и вместе с тем надвигающаяся бессонница. Пугающая бессонница, предупреждающая, лезущая в приоткрытую предрассветную форточку. Почаще забываться, не обращаться в бегство. Качающиеся от ветра на тротуаре древесные тени. Велосипед пристёгнутый на замочек к металлической клетке вблизи Парка Жилибера. Девочка в шортиках из джинсы, обращённые ко мне загорелой спиной. Пульсирующие фразы. Приступы мучительной головной боли, которая обязательно сопряжена с разнообразными формами желудочной тошноты. Сегодня я снова попаду домой и вновь буду коротать несколько вечерних часов в кровати, чтобы спокойно дождаться наступления момента, когда с кровати можно снять атласное покрывало и выпив таблетки дождаться положенного снотворного забытья.
А наутро принять новый бой. Надрываться на работе, чтобы следующее утро стало ещё мучительнее.
Мы пробегаем мимо её окон с мячом. Обязательно кричим и прыгаем так, чтобы асфальт сотрясался под ногами. На работе я скучаю. На работе я пытаюсь заглушить свою неизмеримую боль большой дозой YouTube - роликов. Не сокрушаться. Не молить о пощаде. Отмахнуться руками, выплюнуть из себя всю положенную желчь. Я ждал её взгляда и сегодня. Она возможно работает в банке или близлежащем суде. Я ей не пара, друзья. Зимнее солнце заискрилось на пике гор. Праздничная майская бессонница заглянула сегодня в мой разгоряченный донельзя мозг. Сегодня я выбрал пассивную позицию и прекратил всяческую с ней борьбу. Включив в холодных сенях желтый свет я выпил ещё дольку таблетки, после чего вновь отправился в постель. Снотворный эффект не последовал и я молча без паники стал дожидаться рассвета. В окне редко порхали птицы и шевелились вяло приопущенные верхушки клёнов. Своей бессонной суетой я боялся разбудить брата и его жену, поэтому не шевелясь смирял свою проблему за годы приобретённой выдержкой и терпением.

Из лопнувшего терпения брызнул задушевный гной. Моя наивность, переросла во взрослую нерешительную проблему. От сильного порыва ветра на столе опрокинулась тяжелая хрустальная ваза. Помню, что в деревне я очень серьёзно отравился вермишелью быстрого приготовления. Рвало меня на протяжении суток. Ночью я пробуждался, чтобы меня снова рвало не переваренными макаронами в кровать и на палас. Длиннющие отростки из вермишели лезли даже через мои ноздри. Такая непрерывная пищевая истории.Ни что не может меня обезопасит и успокоить.

Страшновато. Боюсь отрешиться от мира окончательно. Возможно ли это? Бумажный пепел парит в воздухе. Жгучая боль в животе. Свежие зеленые листья запеклись в костре и приготовились окончательно сгореть. Иссохшие кроны спиленных деревьев, сваленные в улочке.

Вылавливаю издохшие мысли из колодца со студёной водой. Мысли различны, но объединяет их одно все они обязательно безжизненны. Оживить мысли нет возможности. Мысли бездыханны. Перед засыпанием руку на постели выпрямлять так, чтобы невидимой ощущаемой медсестре было удобно сделать мне опять таки выдуманный наркотический укол. Я видел эту женщину во сне. Мы встретились в моей родной школе. Женщина эта была на порядок ниже, но её карие глаза по непонятной причине выражали тот же почти детский страх. Я хочу помочь тебе, но внутри меня боль. Я болен, а вы можете радоваться. Вы можете проводить дни довольствуясь своими достижениями, своими жизнями. Кусочек мороженого упал в песок. Над кусочком закружился голубь. Лёгочная слизь вырвалась из моей глотки и слетела в траву. Волосы на голове окропил летний дождь. Я отказывался от зонта, хотя надвигающаяся гроза приводила меня в неописуемый ужас. Во время того злосчастного бессонного срыва я прочувствовал насколько неповторимо вкусна ледяная вода из деревенского колодца. Насколько прекрасны уходящие до завтра солнечные закаты. Мусорный бачок средь фиалок, увядающих в жаре.
Оно представляется ещё более мучительным, я кладу свою изболевшуюся голову на алтарь судьбы. Непривычно глядеть из чужого окна вниз, когда настолько высоко, что на земле можно различить лишь мелкие очертания припаркованных машин и снующих по делам людей. Чужое окно всегда вызывает некоторую неловкость. Меня пугают длинные мосты. Мосты будто бы раскачиваются на ветру и оставляют лишь два выбора: прыгнуть на проезжую часть или сигануть с высоты в Неман. Буравлю мысль, заигрываю с мыслью, покусываю мысль, пристаю к мысли, признаюсь в юношеской любви, рыдаю над мыслью.
Его отрешённость, его совершенство, его стройный стан, его безукоризненно белый воротничок, его негустая борода, его слегка прищуренные глаза, его веснушки на скулах.
Фиолетовое сердце выпрыгивало из черной потаённой груди. Что - то там в груди всегда меня напрягало. Сердце моё становилось причиной насмешек и колкостей. Сердце моё не нравилось учителям и воспитателям. Формы моего сердца
непрерывно менялись, доставляя мне невыносимые мучения. От фисташкового мороженого кружилась моя пустая голова.
Шары в день моего рождения случайно лопались, свечи все до одной гасли, сладкие напитки теряли свой вкус.

В апреле лежал в ЛОР-отделении городской больницы №2. В 10.50 ходил в массажный кабинет и принимал меня слепой массажист. В первый раз после сеанса я протянул ему руку в знак благодарности, но он не прочувствовал, тогда я просто взял его руку в свою в знак признательности. Больница эта является как бы пристройкой к Францисканскому монастырю, который возвышается над Неманом. Мозаичные окна пропускают редкие разноцветные лучики, которые падают на каменный пол. Больные с палочками и на колясках, сопровождаемые родными и мед.персоналом бороздят недлинные коридоры. К 9 часам к больнице подтягиваюсь и я. Каждый день волнительный и каждый день отпечатывается на моей душе новыми тревожными впечатлениями. Чуткое до тишайшего возгласа сердце без умолку тревожится в груди.

Оставить неповторимый опыт. Пусть бестолково расставленные запятые не омрачают мой непродолжительный писательский опыт. Пришлось пройти через многое и глядя в зеркало больничной палаты над умывальником я в челке своей обнаружил первый седой волосок. По утрам особенно тяжело, когда осознаёшь себя не вполне слышащим. Конечно, я здорово себя накручиваю и бью кулаком по соседней подушке, когда вынужден вставать, дабы в общественном хаосе частично рассеялись мои "надуманные" муки. Вновь неприятная натуга в ушах. В качестве обязательного ритуала стелю свою "боевую" койку. В течении дня я должен раз за разом поднимать себя за шиворот, дабы дела мои удавались и приносили хоть какую-нибудь пользу. Новый душевный перепад и я вновь понимаю свою здесь ненужность и общую бессмысленность. Горы исписанной бумаги, нестройность поэтических фраз и оборотов. Неприятно до дрожи даже просто вспоминать, как мои ноги подкашиваются перед кабинетом терапевта или как я бегом пытаюсь быстро преодолеть четыре этажа ведущие к этому врачебному отделению. Помнится ещё в школьные годы мы прям на улице простаивали здесь в очереди, дабы пройти флюорографию. В классе десятом я жутко зажался, скрылся ото всего и всех в своей непроницаемой оболочке. В университете я стал задыхаться, и страдания мои длились год, но я ещё не осознавал страданий, а только практиковался в умении с ними обходиться. Боже, сам не пойму о чём написал...
Кутаю мокрые руки в апельсиновое полотенце. Стираю пот со лба неотмытой ещё с улицы рукой. В целом я измучен и отчаяние стягивает мне сердце всеми возможными металлическими канатами, оставляя незаживающие ссадины. Женщина в маршрутке пахла на удивление женственно, хотя выглядела по-деревенски неповоротливо. В пустой копилочке для монет лежал серебряный крестик. Выхожу из маршрутки и иду в сторону солнца. Передо мной девушка виляет полосатой попкой. Перед лестницей к подъезду моего дома крупный дальнобойщик с выпученным животом и округлой усатой головой беседует с начерно
выгоревшим в любую погоду знакомым.
В ущах продолжается шум и деваться мне от него некуда. Трава становится выше и выше. Щипаю пальчиками заостренные вершки. Надо мной струится городская речушка. Парочка мило беседует в открытой кафешке по левую от меня руку. Глаза застилает солнце и пот. Ускоряю шаг, чтобы успеть к приближающейся маршрутке, но места к сожалению все заняты. Присматриваюсь, фокусирую зрение на дальнем потоке машин, осматриваю людей на остановках. Мужчина в фиолетовой рубашке и коричневых солнцезащитных очках приблизился к маршрутке и ждёт пока выйдет женщина.Снизить планку.

Невыносимая жара. Я не боюсь людей, но вся эта обстановка глупа и неописуема. Молодой офицер, который нашёлся и чувствует себя в своей тарелке. Красивость лица и стройность его фигуры наверняка привлекает женщин. Когда он стоял и задавал вопросы диспетчеру, тот кто сидел на стуле совсем рядом потерялся и в моей памяти расплылся словно осенний пейзаж на мокром стекле. Количество знаний, которыми я не обладаю по - детски снимает с меня некоторую непосильную ответственность. Всю жизнь колупаться в запыленных системных блоках я не намерен. Солнце за окном ещё не садится, дети не бегут дружно домой. Крупный порез на ладони маленького курчавого мальчика, который он получил во время игры со мной и моим братом.Помнится порезался он о крупный осколок бутылочного стекла во время неосторожного падения. Я перепугался тогда. Благо во дворе уже смеркалось и мы просто улизнули от ответственности. Ловушка, в которой очутился должна в конечном итоге измельчить меня в любовный порошок. Сестра укатила в Штаты. Тоненькой струйкой из - под крана сочится ядовитая водица, которую я пью с вожделением. Подойти к женщине сказать несколько нейтральных слов. Бороться с осознанием собственной непреодолимой беспомощности. Вот, женщина встала с места, ухватившись за поручень, чтобы выйти на следующей остановке. Её негладкие загорелые руки, неаккуратный зад, девическая надменность.

Каждое утро просыпаюсь в этом ужасе. Сны радужные, а реальность трудна. Понимаю что самоубийство не выход, но часто думаю о том как свести счеты с жизнью. Самоубийство - ужасная боль. Нет... продолжу жизнь. Возникают мысли о том, чтобы помогать другим, которым ещё труднее. Силы остались.

Я танцевал с ней. Подхватил её во время общего танца. Миниатюрная статуэточка с тоненькими пальчиками и нежной ручкой. В конце вечера я пил одновременно красное вино и белое вино. С улыбкой смотрел в потолок и чувствовал себя прелестно. Крестины прошли, как нельзя лучше. Я выдержал этот жизненный экзамен. Смотрение в голубое небо без всякого удовольствия. Подсажен лекарствами. Зеленые березы. Пьяные мужички скрылись в тени дворовых деревьев. Именно они чувствуют сегодняшнюю жизнь. Они не обременены плотными графиками, но ещё не окончательно забили на жизнь. Силы мои на сегодня подошли к концу, поэтому я не пойду сегодня обедать в ученическую столовую, чтобы дожидаться прихода этой кареглазой понравившейся блондиночки. Пролетел год, когда я торчал на детской площадке незнакомого мне дома вглядываясь в светящиеся окна в поисках вдохновения. О,неисчерпаемые силы! Следы чьей-то помады на краюшке белоснежной простыни. Угловатые встревоженные тени бегут к заветному выходу по ночному коридору.
Боюсь засыпать дома в одиночестве. Даже утром, когда казалось бы вся квартира освещена я боюсь что из - за двери какой - нибудь комнаты покажется незнакомый галлюциногенный человек. Таковы мои непрекращающиеся сны. Сочно-зеленая трава. Домой буду добираться пешком. Глядеть на кучу строительного песка, которая за время простоя поросла одуванчиками и травкой. Воробей опустился на ржавую колючую проволоку, которая не спасёт автомобильную стоянку от изощрённых грабителей. Я оказываюсь в тени вишнёвых деревьев. Двое мужчин курят под вишнями. Чувствую напряжение в ногах, но вынужден продвигаться дальше, поближе к аптеке.
На витрине за стеклом батончик - мюсли в белой глазури по рублю.
Неровный покорёженный чем - то тяжелым асфальт под моими ногами. Мужчина не глядя по сторонам пересек пешеходный переход с траурным венком в правой рук. Люди с венками на транспортной остановке. Боже мой, все с венками! Часть людей погибает в этом социальном не обогретом клоповнике. Не спал ночь и медленно подошёл к рассвету. В запотелых двойных окнах показывается робкий намёк на утренний отблеск. Смелая школьная ребятня. Колочу кулаками по стёклам, когда вижу как мой отец удаляется за оградой детского сада. Воспитатели за пояс оттягивают меня от окна и зашторивают мокрые от слёз занавески. Корни и дым изо рта во время зубного дробления. Несколько польских монеток, которые я не без помощи однокурсника выкрал из копилки на столе преподавателя. Крал я для брата, именно он коллекционировал , не я. Набраться храбрости и подойти, сделать первый шаг. Всё пропало. Вытянуть себя за воротник и вернуть в жизнь. Трусь об её руку. Показываю свою неловкую симпатию. Обхватить талию. Она приобогнулась. Улыбка. Серые подведенные тушью глаза. Я успеваю рассмотреть свою искривлённую физиономию в расчерченном клеточками зеркале за её плечом. Она приопускает головку, когда чувствует мою стеснительность и тупиковую скованность. Больше не нахожу слов, а слова нужны, необходимы поводы, жажда приключенческой чепухи правит женскими пытливыми сердцами. Просыпаюсь до шести утра, а дальше створка сна закрывается и я усталый не отдохнувший возвращаюсь в ненавистную жизнь. Подушки словно серый асфальт, хмельная засаленная загорелая макушка на этой самой подушке, боль в надломанной ноге. Силы на исходе, но голова продолжает пропускать необходимые для жизни заряды из-вне. Словно молотый перец в никогда не смыкаемых глазах. Я наблюдаю жизнь, я держусь за чьи - то тяжёлые погоны, дабы не вылететь за пределы.