ev - дневник

ev

Среда, 9 Апреля 2025 г.

09:00

За мной идёт девушка, которая встретилась на перекрёстке и продолжила смотреть мне вслед, даже когда я повернул в арку, чтобы исчезнуть во дворе на холоде. Сложные ситуации отзываются в душе новыми ударами с бессонницей, которая рьяно контролирует сердце в углу спальни. Стадион остыл под туманом и дворник спустился от школы, чтобы мести одиночные листья при дорожке с поднятыми и отцветшими крыльями, которые взбиваются до рыжей обложки перьев, когда у турников прячась гуляет ветер. Чайка перелетит над мусорным оврагом, чтобы дать знать, где скрывается река и чем так привлекателен воздух у школы для смены температурной полосы. Белая пена собиралась у камней берега, чтобы подниматься к моим ботинкам и сгонять меня в топкую грязь на границе с водами, когда шнуровка увлажнялась и река забиралась под ноги. Я почти уже уронил себя в слёзы, когда женщина с наездом в лужу, упала к моей мокрой звезде под воротничком. Возвращаться я буду, когда к подъездам пристанет школьный ливень и все тротуары вывернутся швами к солнцу, чтобы обжиматься со ступеньками в разрезе лучей.

Комментировать

url • print • Цитировать

Вторник, 8 Апреля 2025 г.

09:11 Школьный дым*

Вновь пытаться разбудить родителей и не ошибиться в том, что они не спят от лучей накрытой салфеткой звезды, которую загнали под телевизор и заставили лежать в вазе с зелёной пылью. Мы заберёмся в сбитую братом коробку для мытья под колонкой, которая не собирает напряжение и греется лишь под солнцем, когда оно заходит за крышу и бьёт своими лучами в пластмассовую цель. Ступить на твёрдое яблоко и пытаясь продавить плод до асфальта, соскочить в материнские объятия, которая страхует мои крылья перед падением в лужу гардероба. Солдат спрячется за потной спиной напарника, когда прапорщик подойдёт, чтобы ударить его ботинком в бедро и едва не отвалиться от собственного тела, которое пьяно уронит все фишки равновесия на игровую площадку рядом с казармами. Утром нас выстраивают в прохладе окружающей ночи, которая ещё собирает свои темнеющие осколки с дороги, пока в лесу между ветвей задерживается в узоре жидкость от плавящегося до иголок солнца. Солнце сбрасывает свои лучи с шара, чтобы поднять свой более лёгкий вариант к облаку с промахнувшейся луной. Я не могу уснуть в своём застеленном до поверхности океаном ручье, который утром придётся разлить по чашечкам и подать к балкону с небом. Нас оставляют в длинной палатке, которая в мае не держит тепло и только у печки можно будет уютно заснуть ночью, чтобы не тревожиться о завтрашнем построении и решающей оценке за диктант. Меня выведут из церкви и усадят на бордюр с травой, чтобы омыть лицо тёплой водой и не дать потерять сознание на подъёме к фонарю, который вот-вот вспыхнет до пределов накаливания лучей внутри жидкости. Я не смогу уснуть и поднимусь по улице, чтобы видеть срединные фонари, которые не тушат зимой и дают звёздам разгуляться у крыш, когда те не успеют закрыться луной или тьмой с тенью от ветвей широченного дуба. Этот дом просел и не был продан вовремя, потому что никто не соизволил зайти в зал, чтобы проветриться после бессонницы и воспоминаний, которыми полнились сени с одной только девушкой и оставшимися после проигрыша картами в кармане, когда становилось стыдно бросить всё и лечь спать в кухне. Сев на колени бабушки, которая пытается уснуть, но всё же продолжает слушать мои причитания о брате, когда тот уже достигнет деревни за километр и сядет на пыльный диван в кухне своего нового знакомого. Побелка печки от прикосновений начнёт шелушиться и молчаливая девушка в компании сестёр не отзовётся среди ночи на мои шуточные издёвки. Солнце уже пробьёт форточку и человек пройдётся по лучу на ступеньке, чтобы тот не смахнул его с точки дорог и дал отдалённый свет на пути к теряющемуся дому. Кто-то пойдёт за стадом и улицы станут белы от потока и рёва масс, которые станут у стен, чтобы смотреть на колючую проволоку со звёздами, когда те запутавшись станут краснеть от напора и отчаяния в состроенном тупике небес. Сложно не упасть в траву, когда тебя теснит вся команда противников лунного вбрасывания к центру школы в сияющей косе полей. Жарко и уютно у болота, когда брат остаётся дома, чтобы не добираться к реке с моим рвением и бессонницей, которую я всеми силами пытаюсь провести вокруг звезды и не оставить свидетелей с опечатками на луне. Упасть со слезами от разворота и лёжа на траве скулить в небо, чтобы не замечать слов и лиц над собой, которые не успокаивают взглядами сердце и заставляют рваться с койки к коридору несмотря на удержание туч свыше лечебницы. Медсестра остановит взгляд на моей шатающейся фигуре, когда я открою дребезжащую стеклом дверь к лестнице и быстро скроюсь в пролёте, чтобы спешить к остановке домой. Этой ночью я закономерно не смогу уснуть и поэтому повернусь к звёздам на окне, которые будут до сухости наблюдать за моим рассудком, когда к линии взлелеянной луны упадёт моя ладонь и весь квадрат станет живо сужаясь уходить к подоконнику. Ненавистно взглянуть на утро в галерее для облаков, которые меняясь приближаются к окну, чтобы собирать в раме заводской дым и светящиеся маячки после бритья на самой ближайшей к этажу красной железе воспалившейся от нехватки жидкого мыла для труб.

Комментировать

url • print • Цитировать

Понедельник, 7 Апреля 2025 г.

11:30

Я вижу крохотные вкрапления солнца в предложении среди букв, которые проваливаются в электронный лист и достаются мною из ручья, чтобы мерцать между пальцев. Солнце зашло за угол и стало бледнее после выхода к моим глазам, которые ждали прямого прикосновения и готовили голубые пули к ослеплению и плавке. Вся наша площадка стала рассыпаться к вечеру, когда солдаты выходили из казарм, чтобы играть у сетки в волейбол. В дальнем углу спрятав плеер под кителем сидел рядовой и с наушниками листал цветной журнал. В комнате отдыха с иголкой в руке подшивался наголо выбритый молчун с карими глазами, которые не поднимал с нашим появлением, чтобы хотя бы отвлечься. Я стою над глубокой раковиной в армейской столовой, когда туда сгружаются тарелки после ужина и солнце за моей спиной освещает мои прижатые по швам крылья цвета хаки, которые к концу дня изрядно устали от бесконечной мойки посуды. Окна после заката станут полыхать с дождём, который отбрасывая свои золотистые ручьи к огороду, затопит свои пятнами грядки и яму у собачьей будки, куда опустит свой длинный нос дворняжка. В сухую погоду к нашему двору подходят дети, чтобы играть в центре зала без карточного стола, который развалившись лежит у трухлявого клёна. К машине подойдут жители и первая старушка возьмёт белый батон, чтобы тут же погрузить в синтетическую сетку на створке лавки и поднять купюры к далеко высунувшейся из окошка продавщице. Седой мужчина стоял у кабины и молча прижимаясь к дверце салона, затягивался уже подкуренной сигаретой. Он был доброжелателен и в его облике было всё, что мог бы вмещать в себя хозяин из посёлка, председатель которого выделил ему дом и сосватал полную жену, когда та была с ним в ссоре. Двор распахнут и ворота по обе створки повисли над асфальтом, пока женщина остановилась над псом, чтобы ослабить ему ошейник, потому что ночью пёс завывал и мешал звездам спать на подоконнике в детской. Я пройдусь по одинокой улочке, чтобы катить коляску со спящим младенцем, которой лишь перевернётся под ситцевой накидкой и вновь засопит у своей ладошки, когда коснётся ею носика с крапинками пота после солнечного обливания в сновидческой ванне и длинными пальцами, которые не дадут младенцу уйти под воду из пелёнок вместе с перстнем отца. Солнце будет лить свою не меркнущую жидкость по всей полосе детской площадки, когда дети смахивая пыль и звёзды со штанин заберутся на горку, чтобы закрывать солнце в прыжке с лестниц разведёнными в сторону лучами. Я упрусь передним колесом велосипеда в фонарь и дрожа ладонями оставлю его, чтобы перейти к сеням, где принарядившись ждёт не меня девушка со светящимися часами, которые будет постоянно ронять и затягивать ремешок в темноте снова и снова. Катаясь у ворот и делая круг под липой, я буду думать о средстве успокоения и для этого сбегу к телефону с полочкой, где возьмусь за кофейный порошок, чтобы вдыхать его аромат близко-близко к сердцу. Слишком тусклые сени в одной только лампочке с паутиной и молью, которая расправив крылышки не будет отдаляться от сосуда с фитильком далеко и не попадаться нам на руки, когда мы попытаемся её отогнать или прижат к подоконнику, чтобы раздавить. По трассе промчится гружёная соломой машина, которая оставит после себя пыль и розовую груду материала под солнцем у обочины. В её дворе будет вяло цедить фразы мать и дед закашлявшись у колодца, остановится, чтобы осмотреть куст смородины с ещё зелёными ягодками. В комнате послышится музыка и кто-то закричит за тонкой стеной у крыльца, чтобы пластинку сменить и продолжить ход ленты только уже с другими более жёсткими нотами. Кладбище откроют после сумерек и пожилой человек заберёт от ворот свой инвентарь, чтобы одной рукой погрузить в капот и закрыться в салоне с ожиданием последнего ниспадения луча между соснами, которые едва видны за заборами и дикими кустами малины. Солнце на боковине стены с синим отблеском из соснового лака, который так прекрасен с отходом лучей за трассу, где водители приготовившись к звёздам зажигают их поочерёдно перед капотом, чтобы прислушиваться в салоне к белым ноткам неба у руля и раскуривать лампочку внутри до перегорания фитилька с алюминием между пальцев за стимулятором.

Комментировать

url • print • Цитировать

Пятница, 4 Апреля 2025 г.

10:23

Я остановился и потупив взгляд между креслами маршрутки, смотрел на квадратик света в реке. Маршрутка пронесёт меня дальше, чтобы скопившийся у собора транспорт разделившись пошёл по серой вене дорог глубже и нашёл себе у синей иголки знака каждый свою остановку. Женщина будто бы не проснётся под простынёй и будет смотреть на меня морщинистыми глазами, которые как-то хитро закрутившись мушками у носа, станут сверлить зрачками фанерные стенки всегда разваливающегося пополам в поделке шкафа. Стареющий мужчина с красным в пижаме лицом, смотрит в наглядную книгу и молча улыбается, когда я подбираюсь к нему ближе. Мужчину несут по коридору, когда мужчина не успевает добраться до туалета и падает где-то у палаты с пачкой сигарет у сердца от сына. Палата в синеве и прохладе покраски, весной была непригодна для лежки без одеяла, когда старик пытался укорить мальчика в неаккуратности бессонной ночи, которую он опустил в муть подоконника с голубым светом. Не ждать родителей и пытаясь отвязаться от подачек, защититься углами стола от прикосновений к ладони, которую мама попытается притянуть к себе и приласкать. Из ёмкостей поднимается дым и я подношу пюре к губам, чтобы продуть и охладить прямо в коридоре, потому что все столы в приёмном покое заняты. Родители улыбаются, когда беседуют со своими госпитализированными детьми и я вижу, как озаряются их лица в вечереющей дымке всего отделения, которое приютило гостей и не гонит по часам даже в будние дни. Я вырываюсь из сосуда и не могу пробить красную корку на поверхности, которая уж слишком крепка и напоминает мёрзлый отблеск заката, когда солнце скатывается за кушетку процедурного кабинета. Пожелав прыгнуть с обода прямо в огромнейшую пустоту этого подвешенного города, я видел лишь размытые пятна гуаши на земле и стене всей этой не сложенной картины, которую трудно будет продать после школы. Учительница будет напоминать мне по манере излагаться и держать себя, преподавательницу психиатрии, которая преподаст урок перерождения в общем курятнике для согревания сердец у подушки с химическим сеном. Мне нравятся тонкости процессов, которые собираются в моток чувств, чтобы катиться с ветром к реке мыслей и лежать там у берегов до выступления лучей, пока те не оживят картинку и не пригласят сборщика оттенков солнца с линзой в бессонном глазу. Я плохо переношу жару после бессонницы, когда все лучи собираются сбить меня с моста для балансировки солнца и вернуть луну, которая неуместно встаёт по канатам со дна оврагов и обрывает крепящийся к фонарям день. Я уйду из деревни к участку леса, который вот-вот загорится от моей подступающей бессонницы, когда она уже угадывается в очертании солнечного контура, пока я ещё надеюсь подсадить птенца на луну в овраге с серым песком из тлеющего гнезда сброшенного с лужи диска. Громоздкие крылья висят на подоконнике и они в палате моей так тяжелы, что трещат швы у рамы и вот-вот отъедут болты над батареей. Я угловато проснусь, пока старик будет отворачиваться от моей тумбочки к холодной стенке, чтобы приглушённо кашлять не открывая рта. В голове моей будто бы разобьётся ёлочная игрушка и от кубика останется лишь каркас с сахарными обломками по липким краям заварника.

Комментировать

url • print • Цитировать

Четверг, 3 Апреля 2025 г.

11:47 *Праздник

Трёхцветные сады в весеннем фломастере с луной на уголке пишущей машинки. Я растворяю вату с цветами и воду разливаю по баночкам с полки над дверью, где обычно рукой можно вытянуть клок с паутиной и с отвращением стряхнуть с пальцев пыль. На полке могут попасться под руку мыльные коробочки или износившиеся зубные щётки с застывшими крупинками порошка. Бабушка долго возится с завтраком и во дворе, чтобы получить выпивку с досками для забора разбирается уже слегка пьяный старик в гимнастёрке. На улице гавкает пёс, который то и дело становится с упором на толстую липу и царапая лапами кору, рвётся из ворот, чтобы не пропустить идущего в чужую деревню жителя. Трава перед нашим пробуждением уже покошена в тумане и я скорее иду мимо сараев в холодный туалет, чтобы оставить внутри рулон бумаги. Улочка между нашим и уже давным-давно оставленным домом, заросла и брат взялся за пилу, чтобы спилить орешник и сбить звезду перед покосившимся коровником в участке, где по ночам разводятся тени. Сложно подобраться к сеням, когда я так нерешительно объезжаю её дом, чтобы слыша голоса за кустами, уже начинать себя накручивать и в трепете сердца прятаться в зале, который делает пыль над шкафом светящейся в луче окон мошкарой. Я слышу её голос и знаю, что они пойдут до кладбища через улицу и именно в этот момент я забьюсь в угол телевизора, чтобы не попасться ей на пугливые глаза. Не заходить на кладбище, когда повсюду здесь стоят иномарки и люди широко открыв ворота суетятся внутри, пока ждут священника и беседуют с теми кого давно не видели. Старушка с лавочки подзовёт мою маму и пытаясь объясниться, поцелует и обнимет за шею. В праздник мы всегда выправляем отца и дав ему деньги, консультируем на случай, если дядюшка вновь не соизволит приехать, чтобы по совести стать у могил и подвести священника к надгробиям предков. Вечером мы будем тушить тлеющий и вспыхивающий костёр от кладбища, который будет капризно взмывать пламенными трамплинами вверх по елям и заставит нас задержаться здесь до ночи, чтобы пронаблюдать за ходом горения и тушения звёзд, когда они уже хулигански проявят между ветвями свою нагло чернеющую отёчность. Но так чувственно прелестно наблюдать за всеми этими полётами, которые совершают звёзды в тоннеле из сосен, когда те неподвижно венком оформляют пролёт и не дают ветрам даже прикоснуться к лучам иголками.

Комментировать

url • print • Цитировать

Среда, 2 Апреля 2025 г.

09:50

Нервно входящие в меня ощущения перед выходом, где уже на вокзале светится туман и сыплются капельки дождевой влаги. Мне необходимо спешить на пару, когда одна лишь звезда над аптекой ведёт пешеходов строем к бассейну трасс и магазинов. С книжкой у груди я застыну в кресле и попытаюсь изобразить снотворную негу, когда родители замолчав будут ужинать и смотреть на гостя в окно кухни. Я углубляюсь в берег реки и не встретив никого в густой темноте кустов, накину на влажные волосы капюшон с листьями, которые пристали к жёлтой ткани колпака, пока я пробирался внутрь парка. Мы в салоне и въезжаем на узкую дорогу, когда отец с чувством сбавляет скорость и дверца задевает ветку ивы так, что я слышу полосную протяжность царапины, которую с сухим гулом чертит прут. Мы проверяем лёд на луже носком ботинка и я с неосторожностью вступаю в мёрзлую воду, пока брат не замечая моей оплошности кружится у зарослей канавы и не приходит мне на помощь с приятелем, когда я ищу его взглядом. Я встречаю её, когда моё возвращение к сеням будет злить брата и она подсматривая за мной из-за занавески, увидит мои слёзы, которые я глотну, когда присяду за яблоком в траве. Пёс накинется на меня у болота и взрослый хозяин подбежит, чтобы пса за ошейник оттянуть и как-то скупо отнестись к издевательству, которому я подвергся, когда вынужден был отдать на растерзание балахон с модным рисунком вместо поясницы. Очень жарко наблюдать со скамейки за ивой, которая напоминает крошащуюся башню, когда утром намечается зной и где-то в глубине деревни жители собираются в компании, чтобы беседовать в тени участков, куда не проникают уже формирующиеся за солнечными окраинами лучи. Пригнувшись топтать сухую траву и полынь, когда забывшись в игре, бежать по полю к дороге, чтобы отвлечься от осенней ямы с утренними развалинами перед школой, которую разберут на углы и рамы. Университет в центре голубого круга перед площадью, куда впадает река, чтобы разбивать потоками тротуары или витрины со звёздами, которые примёрзнут к стеклу и растрескаются с подсветкой луж. Я сбегу к берегу и пройдя довольно длинной тропой к лестнице, остановлюсь, чтобы привести сердце в порядок перед подъёмом струн души. Я сижу на скамейке, где рядом ещё есть место перед церковной стеной, к гладкому камню которой так хочется прикоснуться и почувствовать ладонью передающуюся прохладу. Город поднимает с колёс клумб пыль и алюминиевые ограды тают вместе с детишками, которые идут за воспитательницей, чтобы прятаться в беседке или взбираться на манящий для побега склон у стоянки голубого дома. Вечером я отлучусь из зала во двор и в одиночестве мест, куда погружаются жёлтые в корпусе сады, чтобы я мог видеть на этаже суету детей и воспитательницу, которая перебирает за столом бумаги. Помнится, что я уже этим вечером отделялся от людей с которыми дружил или старался сдружиться. С работ возвращались взрослые и я видел, как они трудно поднимались по заросшей струпьями лестнице, которая утром казалась ещё опаснее и упрямее. Отец включит телевизор и я с дивана буду смотреть серые новости, пока отец на кухне поставит на стол в рюмочке кофейный напиток для меня. Мама давно погрузилась в ночную смену и только отец сможет проводить меня до сада, чтобы нам у шумного входа увидеть, как розовеет небо за многоэтажками и едва не заплакать на узор коврика в фойе. Нас выправляют в деревню и оба стула в зале завалены нашей с братом одеждой, которую носить мы в течение каникул наверняка не будем. Приятная для глаз голубая рубашка с белыми клетками и размытой геометрией, которой я козыряю у кабинета, когда мы ждём преподавателя, чтобы получить заветную вращающуюся тройку после сна о завоевании литературного кладбища с пластинкой над воротами из цветов. Болеющий в кабинете мальчик, который осматривает зелень медицинской стены и слушает многозначительные возгласы заведующей женщины, которую хотелось бы назвать кормилицей косметической бездны, когда она поднимается свои фиолетовые ресницы и скрещивает до знака бесконечности длинные двустворчатые губы.

Комментировать

url • print • Цитировать

Вторник, 1 Апреля 2025 г.

10:46 Пёс*

Я поднимаюсь от звезды молча и перепроверяя этажи в тумане от курящего здесь господина, касаюсь краем носа холодной форточки. В теплице неимоверно жарко и я поскорее собираю помидоры, чтобы податься к просевшей двери и с ведром провалиться в грядку. В беседке к обеду тихо и все гости после вчерашней пьянки скрываются дома. Я ложусь на плед и закрывая в себе пустоту с красочными разводами на дне мутнеющего пергамента. Точки твердеют во сне и мне приходится потуже завязывать глаза, чтобы пытаться узлы не отпустить. Он просто чувствует моё превосходство и его стойки с портфеле не дают мне почувствовать всю неуверенность после бессонницы, которой я сегодня подвергся. В моём окне светились поздние звёзды и я с неприятием отходил от подоконника, чтобы ложиться поперёк кровати и ныть у фигуры матери, которая спала, отвернувшись тенью к шкафу. Пар поднимался к луне и мои ботинки примерзали к снегу, чтобы я дышал в небо интенсивнее и с молитвой. В кухне останутся семьёй мои близкие и перед ночью, я вновь подниму с пола таблетку, чтобы раскусить её с водой, которая будет слишком холодна. Утром я первым выйду из сеней, чтобы потушить ненужную при свете неба лампочку под карнизом и поспешу к сковороде с мучными корками, которые не отстали от чёрного обода. Трасса за нашим полем будет белеть и бросаться в глаза с влагой, которую совьёт у крыш туман, чтобы точечно истекать в огород и делаться одной протяжённой линией в почве у цветов. Окно над коротенькой кроватью брата под утро запотеет и капельки от рамы будут стекать к пятнышку со светом. После бессонницы я не люблю прикасаться к ещё тёплой печке, потому что она мне напоминает прошедшую под звон колёс парохода ночь, которая тонет уже у разбитого берега и выпускает последние на сегодня клубы чёрного дыма к звёздам. Перебираясь с одного ещё тёмного берега на другой уже светлеющий, я взгляну на фонарь и на звезду, которую этот фонарь стережёт, чтобы в горле с мокрым комком сновидений, припасть к склону и закрыть холодеющие в тумане веки. На линейке холодно и стоять у берёзы неуютно, пока директор набирает в себя воздух, чтобы с переданным микрофоном попытаться этот кислород озвучить.
Шаткое положение и я добираюсь до голубого перекрёстка, чтобы в утреннем квадрате для автомобилей, попытаться забиться в угол кольцевой и стать совершенно подвижным пятном, которое проскальзывает к дверям заправки между водителями. Отец приостановит автомобиль до поворота, чтобы выйти к своему брату, который стал на обочине и ждёт сотрудников команды, когда вокруг шумят пилы и где-то внутри леса падают хвои. Найти себе укромное местечко в детстве, когда под ногами шевелится жёлтый песок и за кладбищем с солнцем играют синие ели. Ещё первые тренировочные годы с бессонницей, которая хочет только бежать к луне и не достигать цели в падении, чтобы жалобно стонать на газоне, когда станут подводить ноги и крылья не смогут приподняться от травы к футбольным воротам. Жёлтые сети накинулись на диван в солнечной дымке квартиры, которая осталась летом в моём распоряжении и во дворе послышались первые голоса после ночного заигрывания с собакой на чьём-то балконе, когда солнце взбудоражит зверя за перилами и заставит лаять на плавно собирающееся из звёзд небо.

Комментировать

url • print • Цитировать

Понедельник, 31 Марта 2025 г.

11:35 *Тоннель

Встретил студента на втором этаже, где обычно пустует фойе с гладким полом и на стенах развешены картины от художников, которые свозят сюда, чтобы отбирать в присутствии заведующего кафедры. Я буду долго прятаться в тени перил, чтобы не показаться у окна, куда уже летит между туч широкий луч света. Я жду подвоха от погоды, которая наверняка усадит меня в клетку с воронами, когда в парке закачаются прутья клёнов и с высоты после треска бензопилы к скамейке упадёт ветвь. Ленточки слегка шелестят у тротуара и у будки аттракционов в защитной робе стоит молодой пильщик, чтобы смотреть вверх и не допускать людей к месту падения сухого пролёта от дерева. Я выпускаю из души всю скопившуюся сухость и в пройденном материале из листвы нахожу свой давно запрятанный диктант, на тетрадь которого ложится солнечное пятно с яркой тенью. Воздух свежеет к вечеру и моя тень растёт у кладбища, чтобы возвысится над забором, где уже ковыряется в земле не устающая мать. Сосны тихонько скрипят, когда соприкасаются перед лесом и в синеве ветвистой стены, я почувствую покой для себя и брат с отцом не приблизятся ко мне, когда присядут над плитой, чтобы омыть поверхность мыльным раствором. Револьвер в руке актёра, который открывает пистолет, чтобы пересчитать патроны и вновь защёлкнуть полный барабан в корпусе. На лестнице раздаётся хохот и больные кладут сигареты между губ, чтобы не закуривать. У дверей чёрного хода стоит под лампой один только пациент с коричневыми подтёками глаз, которые скоро окончательно закроются и заплывут. Он не кашляет и меня удивляют его слова со слабостью, которая как-то держит его на ступеньке, чтобы не спустить в дым к заплёванной урне. Женщина принарядившись в фиолетовый пух шубы, села напротив корпуса в глубокую до низа скамейку и затянувшись впервые от тонкой сигареты, кажется, ощутила себя в безопасности после ночи. Она довольно приветлива и сгорбившись над тарелкой в столовой, рассматривает вновь прибывшего парня со своей кружкой, которую тот неуместно ставит на край полки, чтобы перехватить миски. Я уловлю посыл от звезды в уголке моего запотевшего окна, и сев у тумбочки, в темноте впишу предложение которое едва увижу. Мы выступаем к футбольному полю, где в матче клубится синяя пыль от травы. Я всегда нервничаю перед чувством и видя девушку в коридоре, тихонько отступаю в кабинет за письмом, которое так и не передам в срок. Напротив к окну прижалась женщина, которую я знаю, но мне не хочется, чтобы она узнала во мне художника без навыков. Я спешу на остановку, чтобы не попасть под снегопад и за слякотью дороги суметь ещё рассмотреть дальний перекрёсток, куда прибывают маршрутки, когда набирая скорость, отталкиваются к нам от центра. Я также потерян и сложив принадлежности под крыльями, несу свой рюкзак повыше, чтобы задевать тучи со свинцом после не случившегося урока химии. После бессонницы жутко пульсирует именно один висок, который принял на себя всю тяжесть облаков, когда они садились на плечо и теснили подушку с каждым новым часом, чтобы его растворить в будильнике сердца и пустить дальше вниз по реке с паутиной мыслей или звёзд. Катаясь по берегу койки и не находя себе границ, не спящий ветер, улетал от реки, чтобы сидеть на мостовой с фонарями, когда те уже почти гасли перед утренней сверкой лучей. В одиночестве и с родителями, я стоял у клумбы подвала, чтобы топтать ботинком сухой стебель и ждать когда же со двора уйдёт этот болтливый собеседник. Той ночью я не спал и придя на краюшек родительского дивана, смотрел, как подрагивают веки отца перед солнцем. На скамейке я увижу тот же куст в шине, но только с ощущением подавленности цветов и смысла в картинке, которую никак не смогу приложить к видимости рассыпающейся на шипы красоты. Я живу с ощущением сдерживания бессонного удара, который уже прибивает меня к окну и не даёт задержаться за подоконник, когда так хочется вылететь за раму и больше не пытаться заснуть на отцовском крыле. Я долго хожу перед кроватью, чтобы брата всё же разбудить или хотя бы коснуться его подушки, которую он крепко подмял под себя и не отпускает в небо. После ночей, которыми я жонглировал сидя на кровати, я теперь позирую у нашей иномарки и делаю вид беззаботного приплясывания на белом фоне дверей. Я подпускаю к себе дядю, но боюсь касаться его личной жизни, чтобы он же в ответ не кинул в меня стрелу с отравленным наконечником из портсигара. В голове вовсе нет кучности мыслей и под утро во всей коробке преобладает пустота с жаром на дне глаз, которые вот-вот упадут в костёр и откроются на миг перед лучами, чтобы их в отторжении вернуть к солнцу обратно. Я достаю звезду со дна вершины, которую роняет мост и с током от фонарей золотит в течении между колонн, когда те жёлто искривляются у берега. Я даю себе время, чтобы не затянуться дымом из бездны и видеть, как широко раздуваются её серые губы. После дискотеки мы возвращаемся в корпус по парам, чтобы ещё стоять на балконе и смотреть на фонари, пока девушки успеют выбелить свои крылья у зеркал мойки. Я проваливаюсь у дороги и едва касаясь порога проходной, засыпаю под команду смотрителя, который давно пытается изловить меня в кафе и заволочь в бездну под гул толпы. Давясь слабостями и не выходя к приятелю, когда в доме хозяйничают родители, я прослежу из окна, куда пойдёт брат и как долго он задержится у сеней с лампой под углом крыши. Брат холоден и я оставаясь на высокой кровати для бабушки, смотрю в уютное окно у холодильника, который открывает мама, чтобы разложить продукты и взять в кухню необходимое для ужина. Я черчу лабиринты и несказанно этому рад, когда не вижу ещё выхода из линий, которые сбиваются в один рыжий пучок тетради, чтобы склеиться от соприкосновения с соседним листом и рваться от попытки в месте стыка. Я лечу вперёд под стук механического звонка в коридоре, который привинчен под плинтусом школьного квадрата и бьёт себя изнутри так, что мне приходится прятаться в классе и озлобленно смотреть на заброшенную пустоту у будки с электричеством. Передо мной не запертый тоннель без огоньков для обозначения и я вхожу в этот круг с чернотой, чтобы пропасть там из виду и не знать о себе ничего лишнего. В университете зажгут ёлки, чтобы в фойе стало оживлённо и к посту подходили преподаватели, чтобы брать сладкие ключи из тающей в замке карамели.

Комментарии [1]

url • print • Цитировать

Воскресенье, 30 Марта 2025 г.

15:51

Не хотел сегодня подходить к компьютеру, но периодически поглядывал на него, когда от ветра раздувалась штора в спальне. Я будто бы таю, как пластмассовое тело при высокой температуре в комнате. Пытался долго смотреть телевизор, но телевизор конечно же надоел и выгнал меня из зала. Стоять под холодильником и вытягивать из корзинки сладости, чтобы вновь возвращаться к телевизору. Задать себе новый план и надеть пыльную корону с подоконника. Пуститься в воспоминания, когда не останется чувств на сегодня. Вспомнить туман с берега, который когда-то также тихо ложился на воду, словно хотел её уберечь от наблюдателей и волн от моста. Обувной магазин и коробки столбиком сложены у пуфика для примерки. Продавщица в розовом немного подтягивается к самой высокой полке, чтобы коробку из рук протолкнуть до стены. Я иду к кассе, чтобы путаться в ювелирном отделе и едва не забыть чек, когда пожилая пара людей уже подступит после меня к прилавку. Мужчина улыбнётся мне, но я поспешу отойти в ряды, чтобы на улыбку не отреагировать. Я ищу выход, но прибиваюсь к дверям в подсобку, которую тут же передо мной закрывают на ключ. Я запутался в зале, но не ищу совета, а только мимолётно озираюсь, когда меня найдут и выпроводят. На обратном пути я встречаю кубики парфюмерных лавочек, где сидят с флакончиками милые девочки с подкрашенными губами и мальчик уже идёт мне навстречу, чтобы всучить рекламную полосочку с телефоном компании. Я хочу поскорее выйти из торгового центра и в первом турникете жду, пока стекло цилиндра откроется и даст мне отдышаться после покупки кроссовок. Потом я кружусь вокруг здания, чтобы искать подъём к остановке, которая пригреет девочку в уголке скамейки и ещё парня, когда тот резво протиснется в переднюю дверцу троллейбуса. В маршрутке жарко и две мои остановки не покажутся вечностью, прежде чем я успею осмотреться в давно знакомой обстановке уклончивой дороги и соскочить со ступеньки к лестнице. Поднимаясь я боюсь сделать и шаг во дворе, где когда-то мы встречались с моим другом, чтобы у многоэтажки поздороваться и брести до школы. Я был крайне не защищён в ту пору и поэтому нуждался в аудитории из людей покрепче меня физически. Когда мне приходилось уходить в класс от взглядов и разговоров, чтобы восстановиться и запрятать свои чувства в красную куртку потеплее, я мог общаться только с этими двумя людьми, которые уже подыскивали себе место для приземления в жизни. Я попал в ночную передрягу и был вынесен с облаком чужого дыма в область тьмы при гостинице, у которой и теперь люблю остановиться, чтобы в качании елей уловить и своё головокружение. Я устало найду плечами низко подложенную подушку и попытаюсь уснуть в пустой палате, где только брат и отец надо мной совьют паутину из причитаний, которые меня собьют и заставят снова палату осмотреть, чтобы найтись. В коридоре будут шуметь и неприкрытая до конца дверь палаты станет пропускать чьи-то голоса со звоном вёдер или стульев, которые спешно вынесутся из столовой, чтобы освободить её от мебели для ремонта. Он увидит мои мучения в коридоре и перед проветриванием поставит у стены для меня стул, который даст мне возможность передохнуть во время кварцевания и не стоять в коридоре зря. У стадиона не будет никого кто мог бы составить мне компанию во время утренней прогулки и поэтому я останусь на скамейке один, чтобы смотреть на далеко паркующиеся в клетке леса автомобили возле тряпичной палатки с мучными изделиями, которую по мягкости своей будет шатать со всех сторон настойчивый ветер и при этом ещё отгонять ос. Затеряться в ночной атмосфере и предупредив своё одиночество с помощью вялой таблетки с отблеском пластинки, которая со злости бросится мною на тумбочку и утром найдётся под кроватью девушки, когда та встанет и босой ступнёй вступит на острый уголок пластинки. Медсестра слишком рано влетит в реанимацию и сообщит больному новость о рождении этой ночью сына и удовлетворительном состоянии спящей где-то в другой больнице жены, которая плевать хотела на бессонницу и теперь раскуривает первую после кормления сигарету в ванной комнате. Я подметаю осколки после разбитой луны, которая сложится в головоломке вновь, чтобы закрывшись на время чёрным крылом тучи, выпорхнуть к реке переодевшись в белое.

Комментировать

url • print • Цитировать

Суббота, 29 Марта 2025 г.

10:53

Запись в дневнике с туманным содержанием. Я слишком рано пробуждаюсь. Над многоэтажкой ещё только полоска оранжевой каши появилась. Кто-то замешивает солнце перед утром. Писать как-то страшно и вся эта опустошающая оттепель спадает с бездны, чтобы мою подушку промочить или охладить. В окно влетает столб собранного после весенней жатвы воздуха. Я остаюсь сидеть на остановке, чтобы держать телефончик с сообщением на высоте. Водитель промчится и даже не заметит меня в безопасном кругу со скамейкой, над которой возвышается знак с синей картинкой. Я подойду к сухим стенкам дома и увижу, что фанера отслоилась от фигуры и изогнулась от влаги. Я захочу удариться об окно, чтобы не чувствовать себя отверженным лётчиком, который не успел отбросить сердце и упал в кресле без сна. Я иду в лес и чувствуя, как закипают мои тяжёлые ботинки, останавливаюсь у груды с булыжниками, чтобы себя обдумать и пустить после бессонницы дальше. Я слишком вял, чтобы изображать из себя человека, который за братским корпусом всю ночь ловил луну в шторе, когда мотылёк садился на остывающую печь и путался в одеяле. Пыль в пролёте станет видимой, когда я поверну у окна и уже приближусь к высокой двери в читальный зал. Пыль будет витать здесь не опускаясь на ступеньки. Я захожу перед медпунктом быстрее, пока отец на кушетке успокоительным тоном и с выражением глаза будет вертеть на пальце свою кепку. Коричневые линии и мойки проклятой лечебницы. Ночью по подоконнику в палату проберётся чёрный от елей луч и найдя меня не спящим, подзовёт к тумбочке, чтобы проникнуть с жжение мне в глаза. Я найду тумбочку пустой и взяв пальцами за талию пластиковую бутылку, отопью чужой глоток уже давно прокисшей воды. В зеркале я бледен и всю ночь не сумев найти глаз в отражении, собьюсь с пути в знакомом коридоре, чтобы тревожить тонко обозлённую в симпатичном лице медсестру. Настойка из трав и спиртовая горечь захватывает мои губы и рот до кашля, когда я в темноте глотаю всю жидкость без передышки и вновь возвращаюсь в палату, чтобы не будить своим ночным присутствием гостей из коек с лентами. Сложное утро и не очень понятливое продолжение рассказа, который рассыпается на абзацы, чтобы сделаться хаосом с красной строки. Давая себе продвинуться и не упасть в очереди с такими же не знающими что же будет дальше соседями, я вспомню жёлтый халат бездомной женщины, которая нашла себе больничную палату и не желает пользоваться туалетом, когда есть койка с каждодневной заменой белья. В парке кормят белок и хочется задержаться у кормушки подольше, чтобы рассмотреть зверька с рыжим ёршиком хвоста и передними лапками, которые держат перед собой орешек. Сонная физиономия приткнулась к подушке и не отзывается на мои толчки, когда в палату заходит медсестра, чтобы проткнуть этот мешок иглой и без причитаний удалиться со сцены. Я обхожу серый корпус театра, чтобы найти свой вход на лестницу и раздевалку перед репетицией в танцевальном зале. Всё окно за нашими спинами плывёт в голубом сиянии Немана и ближе к окончанию урока начинает становиться лазурным и серым от заката стеклом из волн. Уборщица заглянет в кабинку, чтобы обнаружить моё почти спящее между створок тело, которое уходит под жёлтый лёд с ароматом хлорки и не желает бороться с течением в кафельной вазе. Мне так стыдно сидеть и смотреть на эту наглую женщину в синеве её наряда, что я до сих пор пытаюсь вычеркнуть этот постыдный момент из реанимации и улечься спать без мыслей о звонке из преисподней родителям, когда они только-только отъехали от проходной и не могут вернуться. Я проголодался и подошёл к столу с аппетитом, но не успев ещё сесть хлебнул чая, но почувствовал резкий привкус соли от капусты на первое, сок от которой слили мне в чашку обидчики. Я не стал разбираться и выбежал из столовой так и не поев. Приятно уединиться у прохладного подоконника и смотреть в это обширное окно на ели, когда все снимки в порядке и тебя готовят на выписку. Градусник упадёт на линолеум, но не разобьётся. Хорошо, когда ничего не разбивается и ты возвращаешься в исходную с некоторой усталостью, но всё же невредимым. В палате после полдника свежо и я собираюсь пойти к стадиону, чтобы смотреть на людей и ныть от ветра, который пролетит по трибунам и приласкает меня за плечи. Мы сидим за почти пустым столом, когда гости в прихожей приводят себя в порядок и прощаются с хозяйкой у зеркала.
Состояние моё таково, что подбираясь к себе с осторожным непониманием я оглядываюсь на мать и вижу её такое же недоумевающее выражение лица в котором светится ухмылка и кислота перед раскусыванием второго по счёту лимона. Я сникаю в апельсиновой кожуре мумии и сны долго не могут выбиться к морю ночи, чтобы отыскать себе хозяина в целой лодке. Я пододвигаю незанятый стульчик, который не оберегают малыши и снимая с себя рубашку всё же осматриваю спальню, где могут прятаться школьники с заправленными за спину кулаками. Женщина в белом влетит в тень спальни передо мной и я увижу, как за дверью исчезнут её розовые икры с бледными пятнами до ступней. Я бережно представляю себе тот самый ковёр, который становится для детей чем-то вроде клетки с невидимыми границами, куда часто нас выносят, чтобы обмыть или притянуть за угол класса, если наше поведение не устроит надзирателей и главный за столок у доски даст команду. Я застрял в этом центре для тоски, где по ночам шлялась моя тень и не находя нужного коридора стучалась в дверь между этажами, чтобы будить вроде бы добрейшую сестру. Сестра поднималась с койки и осматривала моё тревожное тело, которое и не собиралось ложиться, а только с новой силой толкало в тоннель подушку, чтобы пробиваться наружу к пациентам. Дама без зубов и крайне при этом худая по фигуре будет раздавать папиросы под яблоней, чтобы привлечь кавалеров и не остаться постыдно вечером вне компании. С окна я наблюдаю, как к костру тянутся две пары, причём, они разбиты не по возрасту, но при этом даже целуясь не теряют симпатии. Девушка сможет уснуть утром, когда начнётся шумный обход и будут обсуждать именно мою бессонницу, которая не поддаваясь на книжные уловки всё равно залезет сегодня ко мне за подушку. Я так часто вижу луну и так давно её не отпускаю, что кажется сроднился с ночью и взял от неё все симптомы в оттенке переливающегося после бессонницы глаза. Врач выглянет, чтобы пригласить меня с кушетки коридора и вновь усадить рядом на обыкновенный стул, который не шатаясь заставит сидеть скованно, но смирно в её кабинете с жёлтыми углами и столом для сувениров под лампой.

Комментировать

url • print • Цитировать

Пятница, 28 Марта 2025 г.

10:01

Я вновь ступаю к небу и видя, как провалится в облако ступня, попытаюсь достать розовый ботинок из чёрного зефира, чтобы не повредить воздушную упаковку. Зачем же я ложусь с подушкой, когда на утро она исчезнет и я не найду своей головы рядом? Мама ставит кипяток в раковину и до крана поднимется свежий закопченный дым от солнца. Меня отведут в сад, чтобы забрать только вечером, когда вся моя душа, истомившись после сна, не найдёт себе должного места на площадке с фонарём. Я часто останавливаюсь у сетки ворот, чтобы одиноко приглядывать за ярко подсвеченной подсобкой, дверь которой подпёрта лопатой и рядом на ступеньке кто-то оставил бензопилу с флакончиком машинного масла. Вновь перебраться к Неману, чтобы увидеть звёзды в тине, которые не сумели преодолеть барьер моста и теперь сыреют у берега с зеленоватым блеском. Я попытаюсь раскачать койку до перьев из постели, чтобы лечащий врач, подошла ко мне и успокоила наигранный приступ наложением крыльев на мои плечи. В коридоре развеселятся больные, чтобы у поста в суете раздачи медикаментов образовалась очередь с наполненными чашками и звенящими внутри чайными ложками. Этот больной видимо только-только пришёл в себя после углубленного изучения снов, которые ночью не поддавались на разоблачение и ускользая от глаз на подоконник, шатали звёзды и маленькое дамское зеркальце в уголке. Кто-то громко зашагает по коридору и я отвернусь от стенки, чтобы прослушать поступь пациента, который скрипя разболтанной дверью отойдёт от туалета, когда направится обратным ходом к своей дальней палате в другом крыле. Пациента свяжут ночью и не дав накричаться, мирно уколют перед сном. В чувстве за пределами общей палаты, я расплачусь перед санитаркой, которая никак не облегчит мою далеко мчащуюся из города тревогу, когда у телефонной будки за косяком выругается поступающий каждые два дня наркоман в растянутой до черноты майки. Я выйду из леса с оцарапанными ладонями и локтями, пока ветер будет хозяйничать в глубине и полировать до треска струпья поваленной у дороги сосны. Деревня всегда будет восстанавливаться по улочкам в памяти, пока я буду спать в некрепкой по стенкам норе, от которой отстают так необходимые перегородки для удерживания верхнего слоя. Он пригонит к домам бульдозер с жёлтым ковшом и сдвинет всю эту давно стоящую в мусоре халупу к кустам из клёнов. Я пойду по жаркой улице и не встречу никого, кто мог бы со мной заговорить или затронуть моей души после бессонницы. Она обопрётся об угол дома, который будет обшарпан и твёрд до гвоздей позвоночника, чтобы без вздоха долго усидеть на земле и не устать плечами с упором на теннисные крылья. Девушка будет идти рядом со мной и в лавке для художника даст мне свой телефон, чтобы с пакетом красок и альбомом, распрощаться без объяснений. Я буду бежать от обиды к универмагу, чтобы не застать девушку у входа и ещё долго присматриваться к прохожим, чтобы всё-таки увидеть её среди жмущегося к дверям персонала с коктейлями. В здании будет прохладно и женщина за витриной будет поправлять мёрзлую рыбу в пакете, чтобы рыба лежала смирно и не подавал признаков жизни. Я отойду от стеклянной полки с часами, потому что наручные часы не ношу и не разбираюсь во всей этой механической мишуре с браслетами. После школы я остался один и стал развлекать себя уколами в душу, которая всегда боялась острых предложений или предметов, когда те бросались в грудь и со звёздами разбивались о сердце в живом снимке. Теперь мне трудно выходить из квартиры и чувствовать себя ослабленным ребёнком, который идёт к рельсам с опущенной до нитки головой и старается удержать крылья на высоте, чтобы не быть сбитым с облака ангелом, когда промчится скорый поезд с углём для топки рая. Родители хотят, чтобы я толкал этот гружёный вагон и весь этот взятый багаж на плечи, когда вещи с драгоценностями будут падать на балки и ангел не будет поспевать побрякушки совать в карманы или за пояс. Маршрутка задержится на мостовой и перед низко запрятанным собором я увижу медленно уносящийся раскрытый вагон, который протащит за собой какой-то хлам и выпустит плоскую трапецию дыма к перилам моста. Я действительно ослаблен всей этой вознёй и ложась в закрытой спальне, чтобы слышать, как хлопнет тяжёлая дверь и в коридоре раздадутся голоса переговоров между отцом и вернувшейся матерью. Я всегда жду этой перепалки и поэтому чутко надвигаю на душу колпак со звездой, которая сможет уловить все нюансы пьесы и подняться до тучи с вездесущими лучами для закрытия ширм в широченном зале небес. Я просто бестолково шатаюсь у лифта, пока отец ждёт моего падения на плитку с чувством гордости за пьяного сына, который окончательно расправился со школьной программой и не готов досрочно сдать экзамены при больнице. Тяжёлые ели и забирающие в свои ветки ветра с дождём, когда я просто наблюдаю из палаты за этой бурной картиной природы, которая обязательно возьмёт верх над суетой и пересадит ворона с лужи на луну, чтобы вертеть жёлтый диск крыльями. Мама уж очень хочет, чтобы я занялся переустановкой мира и поэтому освещает коридор своими зелёными огоньками, пока я верчу шнурки обуви и стараюсь поднявшись не упасть на пуфик обратно. Боль в бедре и я иду по отражению коридора в университете, чтобы нести под мышкой блок с программами, которые установили до меня и приказали просто не уронить на плитку пола. Я разгребаю гнилые яблоки и не нахожу ни единого целого с плотной кожурой и без пятен. Этот потерявшийся в улице алкоголик не услышит моего приближения и зайдёт в свою калитку, чтобы накинуть на столбик металлический обод предполагаемой защёлки. Я помню своё стёртое болезнью сердце из детского камня, который горел под одеялом и даже мог прожечь после ночи себе дыру для освобождения пульсации. Я смирился с бледностью своего лица и поэтому окунул его в зеркало, чтобы разбить черты и глаза в стекле.

Комментировать

url • print • Цитировать

Четверг, 27 Марта 2025 г.

09:55

Попытаться закрыть все эти исключительные вопросы о реальности, которая раскисла в кафе, когда мы с девушкой пили долгоиграющий морс с испорченными ягодками на дне. Первым делом мы зайдём в зал и в осенней пыли у подоконника увидим давно умершего паука, который застрял на паутине с солнцем в центре. В зале холодно, но мы ещё спешим переодеться у стула, чтобы суметь выйти к винограднику и осмотреть солнце повнимательнее. Солнце в тускловатом луче ложится на крышу дома и пёс в ленивом положении под тяжестью цепи отходит к сараю, чтобы лечь в яму. Я достаю молоток и с одним гвоздём подхожу к двери в кладовку, чтобы подбить отстающую доску. Трудовик идёт к себе в кабинет, чтобы потушить о пепельницу окурок и собрать нагромождение фуфаек, чтобы можно было усесться на уроке литературы и поочерёдно читать один и тот же текст с подчёркнутыми до меня выражениями. Листать учебник до разрывов границ, когда страницы станут влажными от пальцев, чтобы вместо нумерации оставлять шоколадные отпечатки из узоров моей трескающейся подушечки. В один момент к моему карнизу подлетит синий голубь, чтобы в миг осмотреть подоконник и не увидеть на нём вазонов или зёрен. Я разберу гитару после бессонницы и не сумев докопаться до середины, взять отвёртку с крестиком, чтобы подтянуть пружину в исцарапанной спине. Перед сном я возьму электрогитару и уронив её на колени, увижу, как сверкающая бляшка с фирменным названием отразит луч люстры. Важен лишь этот тёмный зал с окном, где только фонарь с оранжевой лампочкой отбрасывает лучик на запертые сени. Я встаю среди ночи и ощупываю ещё тёплую печку, чтобы пройти в кухню и не упасть на пороге в густо подвешенную у стены верхнюю одежду. Мои силы подрагивая на взлёте уходят и я опускаюсь до автовокзала, чтобы в освобождающемся салоне маршрутки ещё ждать у остановки, пока водитель тронется от тротуара к повороту. Одна симпатичная девушка под крышей и какой-то раскрасневшийся от курения господин идёт к припарковавшемуся автобусу, который стал за маршруткой и я не вижу в запыленном окошке, когда автобус дёрнется и закроет все свои двери. Я истощён этим расстройством и подбирая свои свёрнутые в стрелочку мысли с подушки, направляюсь к луне, чтобы поправить пути и дать луне направление к рельсам под светофор со звёздами. Уходя от скамейки, я иду к разваливающейся иве и когда достигаю разбитого корня, начинаю всматриваться в черты луны, которые напомнят мне яичные разводы в миске для помешивания блинной жидкости, когда мама почти уже выльет луну на подогретую сковороду в чёрном огне за кухней. Всю ночь алыча созрев будет падать к подъёму летней кухоньки и утром, когда мы вступим в этот желтоватый джем и услышим хруст косточек в траве, мама разозлившись почти не удержит равновесия и тарелка выпав из рук зазвенит кружась на коричневом холмике земли. Утро появится с туманом и серая клетка из брусьев деревни почти откроется для идущего после ночи брата, когда в первой сине-жёлтой звезде он узнает свою снижающуюся плоскость для игры в бессонную геометрию. Поднимаясь к волне из ночного льда, я заметил как долго звезда спешит на помощь тонущей звезде, когда бросает ей свой отражённый луч и смотрит как же упрямо она ухватится за точку. Пластинка крутится прижавшись на иголочке проигрывателя, чтобы глухое пение тенора разносилось по палате и все спящие у окна пациенты, отворачивались к парте, давая своим взглядом понять всю неуместность музыки во время тихого часа. Обрывочные воспоминания из детства и кривизной исчерченные волны, которые делают реку живой и заставляют всматриваться в поверхность с гипнотическим забвением влюблённого школьника. Утром после оборванной в шкафу ночи, я поднимусь и пройду мимо дверцы к кухне, чтобы только собраться у стола и сделать первый чайный глоток. Я унесусь с пыльным ветром от кольца, чтобы заблудившись в салоне среди людей, сесть на следующей остановке и проводить взглядом взрослого человека в оливковом плаще, который касаясь рукавами соседей уходит к парку на остановке. Взывая ко сну, я упрусь словно в кружок цветной бумаги за стеклом и узнаю в нём луну, которая сомнётся над веткой и только утром плюнет на мой жёлтый подоконник с пренебрежением. В каморке за перегородкой спит сверкая золотыми зубами медсестра и не отрывая виска от кушетки подтягивается всем телом к стенке холодильной камеры. Я пойду в туалет и услышав, как воняет тряпка на швабре, поскорее вымою руки, чтобы вновь вернуться к койке. Девушка зачитывается моими книжками и я не против отдавать ей супы из вермишели, чтобы её не рвало после капельницы.

Комментировать

url • print • Цитировать

Среда, 26 Марта 2025 г.

11:16 *Головоломка

Я расслабился, хотя при этом спал поверхностно и не увидел первой лампочки вместо звезды на потолке. Я перепроверил свои кроссовки и они вновь показались мне малы. Я начинаю с себя и вся тягомотина за плечами напоминает туманные крылья. В моей атмосфере поселились жучки для прослушивания снов или объедков от сочинённого фрукта. Я давненько не захожу в жизнь смело и поэтому предпочитаю сырой угол для игры в прятки. Я просто ухожу из отдела и иду к Неману, чтобы щёки мои загорелись от морозной свежести реки и дали мне поплакаться в течение, когда я стану смотреть на рыбаков от бортика, чтобы себя отвлечь. Всё равно мне будет видеться девушка, которая исчезла в кафе и скрыла все свои эмоции в жаре ещё одного летнего месяца, который прошёл для меня в мучительном поиске и прослушивании композиций с уклоном в расшатанную любовь. Найдя в парке трухлявый ствол, который упал в песок и гниёт, я сел на него, чтобы с наушниками оттолкнуть всё небо и слышать за музыкой лишь далёкий собачий лай. Перед рекой к моим ногам подступает сырость из утреннего тумана, который привлекательно взбивается над пустым фонарём, чтобы подняться к мосту выше и рассеяться, когда из корпуса выглянет солнце и накроет вывалившимися проводами асфальт. Давая себе время для сновидений к моему одеялу прилепилась луна и не разрешая квадрату со светом исчезнуть к утру, настырно билась о белый подоконник, который растрескался в заброшенной комнате. Когда наступал май и нас почти уже выпускали из классов к школе, чтобы смотреть на россыпь одуванчиков на заднем дворе и гору портфелей, которую ученики оставляли под рябиной, когда толкали друг друга в траву, пачкая белые рубашки и джинсы на коленках. Нас везут в деревню и мы остаёмся там, пока в преддверие осени не пойдут дожди и бабушка не пустит первую слезу, когда почувствует, что нам пора собирать ранцы и закупать тетради. Город как-то пугает своими сложностями и своими законами, когда после перекрёстка на въезде я увижу первую остановку, где в тени угла не отрываясь смотрит в экран телефона курчавый подросток в белом. Я разбиваю окно дедовской спальни и совсем не вижу реакции на свой поступок, когда ещё ковыряюсь в поролоне кресла для не танцующего мальчика, который оберегает взрослую подружку. Мучающийся на застеленной кровати подросток иногда поглядывает в серое окно, но видит лишь кусочек колыхающегося куста с мелкими бутонами для мух или пчёл. На более высокой кровати легко засыпает брат и в кухне с зашторенным подоконником звонит телефон, чтобы брат лишь ещё плотнее прижался к ковру на стене, который внизу не прибит и болтается в пыли над порогом с паутинами. Однажды я даже захотел выполнить эксперимент и нагрузить свой рассудок чем-то вроде фигуры, которая стала болтаться над головой будто призрачная корона. Лопатки мои стали легки и крылышки стали биться в воздухе, чтобы создать иллюзию полёта в коктейле сновидений. Утром вновь остаться у подушки с чувством незавершённости ночи, которая снова выбросила меня к яме с оранжевым песком, когда автомобиль за ёлками проницательно заберёт тишину у кладбища под свои холодные колёса. Я снова иду к шиповникам и вижу, как с пустой баночкой к ближайшему двору подходит встречная для меня алкоголичка, чтобы улыбнуться и сказать пару слов перед смущением. Выброшенный из сеней компакт с уже треснувшей коробочкой, которая лёжа между учебников в портфеле, разбилась с моим падением о стену медпункта, когда мы с приятелем заигрались в коридоре. Потом нас усадят в огромный по моим меркам концертный зал, чтобы уж точно знать своё место в площади этого прямоугольника, который тускло склоняется до сцены и дарит чувство спокойствия во всей этой сгущающейся суматохе со звоном из колонок, когда идёт перепроверка микрофонов и ведущие уже вышли из-за кулис с альбомчиками в переплёте. Я сижу прямо в какой-то темноте под полкой, где постукивают каблучками такие же зрители как и я, когда со сцены раздаются восторженно пустые фразы из заученного текста. Первые выступления и мы дружно хлопаем для поддержки нашей одноклассницы, которая и сама не прочь подняться над линолеумом хотя бы на одном работающем крыле с подсветкой прожекторов и группой поддержки. Я смотрю на эту долговязую фигуру в достаточно короткой юбке и она вызывает во мне мгновенно пробуждённые чувства влюблённости, которые никак не могут войти в источник и забрать из него всё необходимо тёплое для подогрева карманного солнца. Купаясь в карьере, куда из круглого облака ударяются лучами дождинки, которые мы с нажимом выпросили к поверхности и теперь радуемся с раздражением кожи, когда выныриваем, чтобы спасти крылья. Просто зажаться у края кровати и с поддержкой сестры въехать к тумбочке, чтобы удариться коленями о дверцу и сотрясти подоконник.
Цепляться за шнурки предложений и упасть с неожиданностью младенца, который потянулся к будке собаки и не нашёл там пса. Я уединяюсь в парке и подыскивая себе зелень для просмотра, сажусь на канат моста, чтобы слышать треск ветвей, которые после дождя ненадёжно тяжелы и не могут держать на себе салатовый мох. Я катаюсь на дне качелей, пока жители нашего дома возвращаются из магазинчика с пакетами для дневного сна, когда я с завистью готов перекусить балки кроватей, чтобы не дать им выспаться. Держа подушку под собой и не выпуская швов, я стараюсь провалиться в пену поглубже, чтобы увидеть минутный ролик или рекламу перед сном, который вот-вот начнётся на развешенной простыне моего спального кинотеатра. Сон не выступает со всеми своими заворотами и заставляя меня открывать к луне глаза, чтобы в белом ручье диска видеть своё довольно-таки плаксивое выражение лица, которое утром нальётся положенной желтизной зеркал. Впрочем, я запутался в этом узле, который сложновато будет сбросить с мокрого ботинка и как положено ступить в раздевалку бассейна без тревоги. На кассе сидит рыжая женщина в халате и не глядя на очередь перед входом, поправляет свои взгляды и окуляры, чтобы казаться злее. Где-то в кадре с водой из аквариума, плещутся чьи-то плечи и звучат смешанные на дне волны голоса. Подойти к руководительнице на перемене, чтобы без постороннего участия выпросить себе выходной под субботний вечерок с тетрадью по математике, которую я положу на ковёр и постараюсь решить несколько уравнений в мягкой форме лёжки. Зверьки мелькают с ветки на ветку в экране телевизора, отец вот-вот уйдёт на кухню, чтобы покричать на маму с бросанием вилок к столу и обратно. Брат сидит под лампой и чертит свои контурные рисунки для того, чтобы задобрить преподавателя музыки и получить отворот в четверти с тройкой карандашом под клеткой. Я знаю, что в результате получу зачёт и эти пришедшие после студенты никак не подправят ситуации с переводом. Я смотрю на эту девушку спокойно и как-то безразлично, чтобы помнить цвет её глаз или углубленно вникать в черты. Я с зимы пытаюсь собрать всю писанину к оригинальному образу, где луна пытается наехать на солнце и не потерять свою исключительность в борьбе за бессонницу с лавровой звездой во лбу, который я саморучно расковырял и не нашёл там чего-то злободневного. Утром в вялом падении к рабочему месту, я получу первую после ночи заявку, которую мне передаст специалист с буро посаженными глазами. Я нехотя отнесусь по университету к его сердцу в фойе и слегка промёрзнув с розой в левой руке, выжду блондинку у лестницы, чтобы цветок передать и с глупым переплетением рук за спиной, подождать когда же она наговориться со своей соседкой по кухне. Потом ещё эта девушка с венком волос на макушке, которая будет поглядывать на мой уплотнившийся живот и ждать рождения любви перед вымышленным свиданием. Скорей бы мне спрятаться у собора, чтобы в рассудке показался мой месяц и в своём небе застыл с клеем от звёзд и уверенностью дирижёра, который потерял палочку в зрительном зале. Я мёрзну специально у Немана, чтобы пропуская рабочий полдень, спешить к прямоугольной лестнице, которая поднимет меня с усилием к церкви и оставит там, когда я стану прислушиваться к своему сердцу и уже подходить к воротам с пульсом бегуна в тяжёлом обмундировании после защиты берега. Часто сюда с коляской паркуются мамы и отец с запозданием пристраивается сзади, чтобы жену сопроводить под своды храма и дать туристам насмотреться на свою потолстевшую в декрете супругу. Я очень боюсь подходить к турникетам на высоте и поэтому всегда сижу поодаль на скамейке, чтобы течение не видеть и всё время упираться взглядом в отполированную стену церкви. Парочки отходят от бортиков, чтобы обниматься ещё интенсивнее, но не производят на меня впечатления. Они слишком легко сошлись и поэтому не выдержав накала волн разобьются без крыльев о камни.

Комментировать

url • print • Цитировать

Вторник, 25 Марта 2025 г.

10:53

Я стал программировать и все мои эмоции в коде поддались на уловки и эмоциональные сладости. Человек проходился по влажному берегу, который был выезжен и проходим. Я спрятался на удочке давно поваленной луны и неожиданно взявшись за тарелку, свалился ото сна в тину. Нехватка эмоций внутри и желание свалиться в подушку с накаченным до пения рассудком, который просит ещё нот для подогрева бессонницы. Я потерялся, когда заболел и впервые притянул к себе ночью бессонницу, чтобы поцеловать. Я уже перед ночью был возбуждён и неспокоен, потому что нашу палату продували посторонние ветра от соседней больницы, которая захватывала в свои койки некоторых пациентов из нашего отделения. Я помню, что только при выходе за ворота этого ада, шумели своими верхушками синие сосны.

Комментировать

url • print • Цитировать

Пятница, 21 Марта 2025 г.

15:36

Я гоняю внутри себя жидкости для реакции, но так и не приземляюсь наземь, чтобы ощупать траву на стадионе, где покоится мяч из сборника задач по физике. Я остановлюсь, чтобы осмотреть звёзды в дуге над турниками и пытаясь проникнуть сквозь кусты к гостинице за оврагом, увижу лишь мчащиеся по трассе модели иномарок из упакованного в ленту фонарей универмага. Я всё равно подхожу к реке, чтобы после чёрной дыры из коридоров, куда сегодня ещё вернусь, погрузиться в белизну предстоящего берега, который затянулся тонким на все случаи кривизны льдом из мёрзлого стекла. Отбросив от себя чувства и взяв дрожащей рукой телефончик, скатиться к стене, чтобы прижимая к щеке клавиши, совершить постыдный звонок от края пропасти, куда в бессоннице спадут оставшиеся после вчерашней кройки звёзды из швов плохо подобранной луны.

Комментировать

url • print • Цитировать

Четверг, 20 Марта 2025 г.

12:25

Я вновь принимаюсь за это долгое и нудное жизнеописание. Я просто сажусь за клавиатуру и словно пианист щёлкаю по клавишам с неумением начинающего школьника, который хотел бы научиться играть, но ленится браться за ноты. Я вымучен и с упором на батарейки в таблетке, снова оказываюсь в широком коридоре психиатрии. В этот раз я долго буду высиживать на кушетке перед приёмом, потому что в кабинет зайдёт действительно слетевший с катушек гражданин, которому требуется госпитализация. Видимо под него оформляют множество бумажек, ведут с ним беседу и успокаивают плачущую в углу мать, которая уловила неточности в поведении своего ребёнка. Я всё же сопротивляюсь и рассматривая картину над головой психиатра, спешу поскорее уйти с рецептами из кабинета в два стола, где один занимает медсестра, чтобы разгрузить лечащего врача. На этот раз в отделении толпится народ, но кабинет свободен и я только жду, когда из регистратуры поднесут мою заказанную карточку. Молодая женщина не села рядом с мужчиной, хотя лавочка была свободна и не обращая внимания на мой вызывающий взгляд, сохранила робкое достоинство с уверенностью стойки. После маршрутки, я бросаю талончик в урну при остановке ж.д.вокзала и остаюсь до приезда такси мёрзнуть от ветра. На скамейке сидят двое в чёрном и на вид напоминают водителей, которые паркуют свои автомобили на стоянке и высматривают себе клиентов для перевоза. После высадки, я выбираю себе тропу к университету из двух, но почти всегда иду по одной и той же, которая кажется мне короче вчерашней и менее тревожной. Одна дорожка ведёт меня к книжному магазину, который с утра ещё закрыт и только не снятые огоньки на стекле ложно привлекают читателя, чтобы тот по привычке дёрнул ручку входа и нервно отошёл от двери в смущении. Я часто вижу женщину в маршрутке, которая сидит на кассе магазина и обязательно выйдет на одну остановку раньше меня, чтобы поднявшись по ступенькам к банку, проследовать к книжной лавке.

Комментировать

url • print • Цитировать

10:44

Я долго ещё не могу собраться с ключами в ладошке, которыми не просто открываются входные двери хаты. Я могу лишь заниматься описанием без оригинальности, когда в голове вертятся воспоминания из школьной поры, где нужно было носить сменную обувь на потном плече. Я и теперь люблю пройтись мимо школы под горку, когда школьники после второй смены возвращаются в свете прожекторов на крыше домой. Порой от школы отходят беседуя между собой родители детей, которые плетутся за мамами с усталостью спринтеров после финиша.

Комментировать

url • print • Цитировать

Среда, 19 Марта 2025 г.

18:56

Я люблю шататься около школы при стадионе. Обычный такой стадион с разбитыми беговыми дорожками и плохо уложенным асфальтом. Особенно люблю момент перед сумерками, когда за оградами мелькают едва уловимые тени. Я прохожу не один круг и всё время покашливаю, чтобы не обнаружить внутри себя неловкости. Дети прибились к углу с мусором, где недавно пилили кучно поросшие клёнами кусты, от которых теперь остались лишь низко посаженные коронки из древесины.

Комментировать

url • print • Цитировать

Вторник, 18 Марта 2025 г.

19:51

Отколотая часть тебя. Я постараюсь сосредоточиться на всей этой глине, которую отбрасываю от стенки печи. Я слишком измотан, чтобы продолжать клеить кафель над тёплой дверцей. Утром я выхожу в пар кухни и родители уже давно мелькают в окне, где все приказы подвешены и розданы. Я плохо спал сегодня и поэтому совершенно не могу сосредоточиться на одной только точке кухонного стола, где в жирном пятне клеёнки поселилась муха. Какой-то маленький шов на рукаве и я не могу без боли поднять во сне локоть, чтобы не чувствовать жжение. Я торможу в своей спальне и к голове начинает подступать прилив какой-то горячей реки. Я остаюсь на диване, чтобы достав из пыль акустическую гитару, лежать и подёргивать струны без знаний для игры. Я смотрю телевизор и он меня отвлекает от родительского скандала, который то и дело вспыхивает на кухне. Я смотрю один и тот же клип, где в пустующей комнате с одним окном есть ещё табуретка и сменяющиеся на ней персонажи. Я не могу пробежаться к медицинскому центру, потому что позабыл расплатиться и не могу больше терпеть тревогу в теле, когда бессонница ударяет своими искрами мне в глаза, чтобы заставлять смотреть на дверцу шкафа с перевозбуждением. Я бы очень хотел порадоваться и привнести в свою жизнь хоть какой-нибудь кусочек солнца от разбитой ночью тарелки с не разогретой луной. Отодвигаясь от той заимствованной чашки для запивания лекарств, я приду в палату с горечью во рту, чтобы сплюнуть за подоконник и лечь на койку. Я очень настырно переписываю своё прошлое пребывание в злачном санатории, который принудительно мрачен и не отпускает меня за проходную. Я разговариваю с соседом на его лавочке и мне приходится много улыбаться, чтобы привести его в чувства после похмелья. Глаза соседа сияют до синевы оттенков, которые с поворотом головы от солнца блекнут и теряются. За нашими спинами грохнет в прихожей дверь, когда его жена выглянет из-за штор, чтобы оставить мужа на виду и не упустить. Я всё продолжаю забрасывать этого соседа шутками и видя его непонимание только усиливаю напор с уколами в самое сердце. Собака не сможет зацепит меня, если я пойду калиткой и оставлю сухари под ступеньками входа. Собака будет рвать ошейник, но только устанет и не сможет сорваться к моим ногам. Луна уже выступила и я шёл к трассе, чтобы просить воображаемой помощи у этой надменной госпожи с холодными извилинами под жёлтой юбкой. За сараями вечно грелась на крыше одна только зелёная звезда, которая привлекала меня среди ночи, чтобы притягивать из кухни всё моё покинутое в бессоннице внимание. Бабушка уже не заснёт на своей приподнятой кровати, потому что променяла свою кухню на кухню где-нибудь повыше к небу этажом. Я вечно расписываю одни и те же комнаты, которые в памяти так же уютны и отчётливы, как в детстве.

Комментировать

url • print • Цитировать

Понедельник, 17 Марта 2025 г.

10:32

Следить за тонусом крыльев перед сном, и поднимая вершки от подушки, входить в атмосферу с фантазиями. Я погружаюсь в простуду и ищу там нотки лжи, которая уже ломится к витрине, чтобы забрать свои лепестки. Я поднимаюсь к будке за которой уже высится лечебница в пять этажей. На моей спине висят одежды родителей и моя душа не может отдохнуть от тяжести халатов. Я прикрываю свою лечебницу своим же телом, чтобы оно не могло забыть о той ночи с ампулой на тумбочке, которую только вчера окрасили в рыжую тень коридора. Я поднимаюсь вместе с тем же пациентом, который не может меня обогнать и поэтому долго стоит в пролёте, чтобы копаться в кармашке рубашки с документами. В аудитории я как-то разваливаюсь и между нами образуется пропасть из цветов, которые всходят с солнцем и полынью, когда мы смотрим из леса на всю эту зеленеющую картину. Я подойду к солнцу и не увижу лучей в пятне, потому что всю ночь не мог уснуть и разговаривал с луной на её языке. Я подниму звёзды к лучшему небу, чтобы на серванте с трепетом только-только оступившейся осени, найти себе альбом для прослушивания с красной обложкой для зёрен. Мы отдыхаем у площадки и он нашёптывает себе заклинания, которые я не могу разобрать или не хочу, потому что они меня слегка пугают. Он смотрит на школу и видит там что-то безумно своё и тогда начинает шептаться ещё быстрее и не понятнее.
Тайная ложь и агрессивное бегство этого молодого человека заставляют меня идти скорее к пригожей, чтобы накидывать наскоро шнурки и удаляться из квартиры с пулей в шее и крыле. Меня прогоняют со свадьбы и я иду во двор, чтобы стоять у калитки огорода в пасмурности вечера и холодности зала, который своим окном даёт вид на гулянья и улицу с гостями, когда те по парам подходят к дубу у того самого дома, где гремит музыка. Он насмешливо уходит от ответа и брат ругает меня за сонливость. Жёлтый песок у его дома и его мать вялым говором зовёт нас к себе, чтобы угостить сладостями из сеней. Она очень упряма и ей в принципе довольно легко достаётся место в жизни среди гостей. Я помню лишь эту длинную палатку для молодожёнов и родителей, которые подносят к столам алкоголь и скудные продукты. Я довольно долго нахожусь в духоте этого палаточного городка и мне не нужно думать о проблеме с обувью и одеждой, потому что я не сосредотачиваюсь на себе. Выходя из оврага, я поднимаю велосипед с мокрой рамой в траве и садясь за руль, ещё смотрю на ели и сосны в возвышенности, чтобы упереться в болезнь с позой защищающегося двоечника. Они выставят меня посмешищем, которое плачет от незначительной темы или увёртки. Я долго не могу усидеть на парте, когда девушка ждёт меня на подоконнике, чтобы только смотреть за моими шагами возле двери математики. Мне очень больно осознавать этот промах и потерю среди весеннего дня, где мы с отцом стоим у свинарника, чтобы ждать пустого воза для погрузки навоза.
Я иду в идею болезни, чтобы слышать шуршание клёнов над карточным столом и мокнуть под дождём, когда нет места, где можно было бы спрятать свои плечи. Я ухожу с наивностью школьника, который не сдаёт вовремя тетрадь и уходит с отражением молчать в спальню. Тётя подвезёт меня до магазина, а сама заедет в училище, чтобы вести занятия. Он не многословен и все его шаги по дому ограничиваются кухней, где он сидит ко мне спиной, чтобы не задавать вопросов. Ночью я упираюсь в вид из большого окна, которое даёт понят, чем занимаются соседи на крыльце. Пьяный приторможенный господин с красным лицом и запашком из рта, находит меня у калитки, чтобы попроситься в дом. Я плачу у озера и совершаю усталые звонки к отцу. Я ковыряю холодное пюре вилкой и дома чувствую себя более свободно, чем у тёти в особняке. Их двор залит бетоном и по углам разбросаны надкушенные огурцы. Я не могу находиться здесь с бессонницей и поэтому прошу сестру увезти меня в город обратно. Переменчивое состояние души, которым я не могу управлять, даже когда возвращаюсь дворами к нашему подъезду. Раковина залита светом и я в последний раз осматриваю наш класс перед каникулами. Одуванчики скошены косилкой и под карнизом в тени стоит девушка, чтобы ещё один взгляд дошёл до меня быстрее. Я провожу её до магазинчика с красками иона отомстит мне в удобной манере. Я очень устал и вся куча мусора воняет и вылёживается под одеялом, где я сплю с лучом лунного света за трассой. Картинка с луной отодвинется дальше, чем любовная вырезка из журнала, который выброшен из старого курятника, чтобы с любопытством подняться мною и читаться. Я как-то вышел из себя и моё столкновение с реальностью стало острее и поэтому лекарства перестали помогать во владении сердцем. Я всё ещё люблю и зацикливаюсь на образе, чтобы сделать рывок к облаку неожиданным...Мы сидим на кровати, чтобы толкаясь смотреть телевизор со сказкой. Он шепелявит и говорит как-то уж по-детски, чтобы меня уважать. Я без движений и корки на сердце ухожу к психиатру, чтобы говорить о самоубийстве. Он молчит на круглом столе, чтобы не видеть моего присутствия в кухне с одной только лампочкой на шнурке потолка. Я не могу больше подходить к солнцу, пока гроза полирует окна в доме этого упомянутого старика, когда всё поле уложено жидкостью из любовного шлейфа, которой повязана вся набережная улица. Я заглядываю к нему в каморку, но здесь уж слишком темно, чтобы без фонаря осмотреть старую обувь и одежды на одном только крючке. Я подавлен этими малышами, которые толкают меня в угол и начинают бить в живот. Разноцветные злодеи со смуглыми в загаре лицами... Я помню всю обстановку и она не укладывается в моей голове, когда я в зале без брата смотрю телевизор, чтобы забыть о вечере, куда меня не пустят. Я буду плакать и порываться уйти из возраста, но я очень зависим от мнения брата и не перечу его воле. Под предлогом в туалет, я иду в столовую, чтобы искать себе чувство и опрокидываю поднос какого-то взрослого человека, чтобы сбежать в аудиторию поверженным. Они не проявляют уважения к моему тексту и поэтому я тревожно стою у плаката, чтобы отвинтить болт и шесть пар носить книги из библиотеки, которую сносят. Я очень устал тогда и не мог сопротивляться избиению, потому что был нетрезв и виноват в своей нетрезвости. Отец уснёт в ванной комнате и посапывая под водой не пробудится к ночи, чтобы идти в постель. Я соединяю свою линейку, чтобы уйти работать за пределы заснеженной школы, где меня обязательно изрубят на куски, чтобы бросить на стадионе. Порываясь уйти от калитки и будучи задушенным в лечебнице, я везде чувствую враждебность утра, когда я уже сижу за кухонным столом, чтобы запивать кашу чаем. Я поглядываю на кошку и на кафель тёплой печки, чтобы привести себя в чувства и не шелохнуться на диване, пока вся картинка ещё жива. Память моя протечёт и маршрутка унесёт звёзды к ливню, чтобы провести стерильную уборку в уголке неба. Я отваливаюсь от общества, чтобы обивать подушку кулаками, когда она станет неподатлива и тверда в тётиной спальне. Приятный аромат в спальне моей сестры и белизна окон и зеркал в интерьере... Картины уходя далеко за пределы поля к ферме, которая разрушена в нашем детстве. Я сижу на скамейке с этой вот компанией и пытаюсь развеселить всех глупостями и бессонницей, которую готов принять на себя. Он уже пьяны и все наши ухмылки не заденут девушку за живое. Она будет стоять и держаться за столб, а когда улыбнётся посмотрит на меня с остротой и укором. Я не могу вырулить из болезни и продолжаю описывать круги лечебницы, пока на козырёк входа падет кругляшек масла от завтрака. Неряшливость коридора и наша не спадающая к ночи бессонница, делает меня раздавленным пятном болезни, которую уже спешит со шваброй смыть уборщица в наружности старухи. Я немного волнуюсь и выискиваю поводы пойти в кабинет и докопаться до истины. Она принимает меня даже, когда нет причины меня прогнать. Я сижу перед кабинетом с телефончиком и играю в одну доступную игру с цветным героем. Я хочу улететь из бессонницы и поэтому поглядываю в лестницу, где кто-то минует уже тайный пролёт. Я хочу отлипнуть от теплицы с цветами, которую зовут интернетом и все мои друзья разъехались после дождя в парке, чтобы не дать показаний в мою честь. Я пройду мимо загородного зоопарка, чтобы с мамой на кассе простоять с покупками и выбрать себе значок с шоколадкой. Я не могу отсоединиться от ветра и поэтому помню тот двор и те разрывные порывы, которые гнут вишни к колодцу. Я погружаюсь в салон этого депрессивного осенью дома, чтобы выгнать всё счастье из-под печки и уйти смотреть телевизор, пока взрослые на улице не встретят рассвет. Я подбегаю к луне, чтобы переспросить о бессоннице и крошу наивный лёд на траве, пока луна молчит и выдувает вместе со звёздами холод. Поискать себе чувств и не найдя в душе жизни, удалиться от рынка, где только птицы на крыше клюют выисканный кусочек апельсина. Я дойду до стены и остановлюсь в тоннеле, чтобы оказаться запертым с ампулой какой-то дряни, которую мне не порекомендуют. Врач с улыбкой станет меня отговаривать ото сна и я останусь без защиты и тыла, где будет спать мой отпущенный алкоголик. Я не зайду в класс и останусь повиноваться этой маленькой точке, которая скоро превратится в танцевальную луну под рамой окон. Мы спим вместе на уроке и не поднимаем глаз к сонному углу с молью на вставной форточке. Я совершенно вымотан и все мои старые пластинки слетают с полки, чтобы закончится в стопке с пылью вместо дорожек. Я ухожу к дядиному стулу на лужайке, чтобы чихать от ветра и не пытаться закрыть лицо капюшоном. Я остаюсь молчать у калитки, пока брат уже целует девушку в разгар ночи. я уже не плачу в рукав и все мои цитаты оторваны от жизни в сторону книжной чепухи. Я отрываюсь от строя и сам понимаю всю наивность отрыва. Я смотрю над ивой, а рядом сидит девушка, чтобы смотреть на меня. Я упадочно трезв и все давно позабытые корни в глине гниют и птицы подлетают, чтобы кусать ветви за кору. Я разбит этой ночью и все стихи мои также разбиты на камешки строчек. Я довольствуюсь пустотой и мне хочется уронить свою свободу под парту класса, куда скинули последние стихи тайн. Я упрятан в одну точку и не хочу валить всё на себя. Мне трудно писать и я не могу сосредоточиться на пении. Возможный уход из рынка с плащом из звёзд или чаек при луне, когда река выбрасывает свои волны повыше к берегу. Я иду, чтобы разбивать стену, которой не вижу. Я иду разбивать рассвет, чтобы делить его на апельсиновые гроздья и ломать их с соком о берег. Она выйдет к дождю и не боясь промочить спину или сахарный позвоночник, уйдёт в самый ливень, чтобы видеть, как пенится река. Я не могу выпустить из затвердевшей реки ручей, который стал хрупок и все его витамины ушли на самое дно русла. Я доведён до края деревни и в совершенной обиде, удаляюсь от позора, которым давно себя залил. Я громко реву у телефона, пока любовница крутит диск в тени вазона. Я не могу больше погружаться в ночь и видеть лишь листки луны, которая прячась за баню или хату, всматривается мне в глаза, когда я один в гараже отцовского двора. Я не читаю себя до звёздного вступления и я пропускаю чью-то игру, чтобы закрыться в спальне после хоккея. Они с пользой проводят день и их души легки ночью, когда пора запереться от эмоций. Какая-то злая судьба в своём корне олимпиада, где я совершенно ничего не слышу, но стараюсь усидеть между конкурсантами. Я не могу пробраться в палату, пока женщина удаляется чёрным ходом и отец ей мешает сесть в машину ждущего любовника. Совершенное зло и тебя уводят под руки, чтобы искалечить в парке для телесного падения. Линии мои разломались под карандашом и все попытки собрать порошок от наконечника не увенчались успехом. Мне очень плохо и тревожно жить среди линий и углов поляны. я закрываю глину и сыплю лунный порошок для вдыхания кода за воротник, который поднят лишь наполовину. Река стала низка и все птицы старались выскочить на мост после потопления. Меня не принуждают, но все эти тупые строчки делают меня глупым и бездарным. Ещё одна мембрана в шее и я довольно таки упрямо ложусь в подушку, чтобы ждать её провала. я не могу больше читать, потому что внимание моё разбросано среди предложений и весь мой багаж депрессии не может раскрыться, чтобы упасть в голубой арке из темноты колонн. Я иду в школу с унынием, потому что не желаю видеть одноклассников, которые больны больше чем я. Я встаю в позу ненормальности, чтобы отгородиться от толпы с копьями вместо зубов. Я выхожу к ложке с леденцами, которые брошены мне в лечебнице среди фантиков. Я не могу больше опускаться. Мне больно стонать! Я вскрываю довольно широкую бездну и этот смертельно больной композитор подзывает меня к себе, чтобы я помог ему достать до ветки вишни и собрать её в бидон. Я вижу его вялый переход по диагонали улицы и поэтому могу говорить о костре, который в корпусе жестяной миски уже горит для того, чтобы я мог согреть свои ладони. Я собираюсь у кухни, чтобы не позабыть обувь или вещи для мойки книг. Я совершенно потерян и это здорово, как никогда. Я пустующее место на дне пустыни. Разрыв между мной и гением и нежелание быть гением, а просто посредственностью, которая помалкивает у поликлиники, когда видит свои тени в углублении двора. Я больная тень на решётке, которой заперто окно одиночки. Я выдуваю свои пузыри к луне, чтобы показаться беглым грузчиком с приступом сердца во время бессонницы. Я отрываюсь от темы в область парка, который греет мне душу с остановки. Я не могу дождаться автобуса и поэтому разъединяю свои крылья, чтобы упасть в овраг на иголки. Я ухожу от свободы, чтобы просто в обычной кухне допить свой остывший утром чай. Я не могу положить книгу на жирный стол и поэтому стойко держу её над головой. Я не могу потерять корону и поэтому завожу свой мозг до ночи, где уже невозможна остановка. Я в сигнале для потери связи с душой. Душа совершенно измотана и не может держаться на пике пробуждения.
Я чувствую совершённую ложь происходящего и поэтому стою в коридоре со свечой, пока певчие проводят его к повороту. Я не могу видеть эту картинку и поэтому становлюсь бледным подобием соучастника, который слишком заведён на кашле, который не должен вызывать смеха. Он расплачется на улице, пока мороз будет его доставать на углу с переулком и он не сможет спрятаться в арке для обогрева. Я глотнул слишком непомерный кусок и теперь не могу его переварить в тишине желудка. Я барахтаюсь в поле с пшеницей, которая уводит пустоту в небо и там стелет для соития с луной. Лошадь в рыжей траве от солнца стала красной и вся площадь у реки с линями огорода стала ползти к кустам, чтобы перемахнуть через мостик. Я появляюсь в хате только ночью, когда все родственники не могут провести гостя к подушке, чтобы жена стала заваривать чай и приглашать к столу детей. Поле кривыми полосами из травы стало падать к луне с облаком, которое не может собрать все силы в сновидение. Я подберусь от столба к окну, чтобы увидеть, как спит бабушка и не ворочая одеяла дышит в потолок с раздуванием щёк. Она померкла у ведра и я отошёл от кухни, чтобы отойти спиной к вишням и воротам. Я давно наблюдаю за этой силой, которая меня изрядно измучила, пока я спал у печки. Она не хочет стонать и поэтому сдерживает боль в горле с цитатами. Я не хочу говорить о себе. Достаточно неуправляемая часть меня отваливается и летит с мячом к стадиону, где я ночую. Возможно мяч болен и я унесу его к воротам, чтобы позабыть. Всплывающая льдина показалась у берега и мне стало трудно дышать в груди, чтобы провалить всё поле с пшеницей под землю. Солнце не стало убегать в ночь и все её блики рассеялись у подоконника, который мне изрядно надоел. Я боюсь не уснуть сегодня и поэтому приму все меры для соития с пейзажем ночи. Наковырявшись в пне досыта, я стану молиться у кровати бабушки, пока она ещё не подоит корову. Я не верю в болезнь и поэтому тону вместе с рекой, которая привстала у колонны моста.

Комментировать

url • print • Цитировать

«

<