В апреле лежал в ЛОР-отделении городской больницы №2. В 10.50 ходил в массажный кабинет и принимал меня слепой массажист. В первый раз после сеанса я протянул ему руку в знак благодарности, но он не прочувствовал, тогда я просто взял его руку в свою в знак признательности. Больница эта является как бы пристройкой к Францисканскому монастырю, который возвышается над Неманом. Мозаичные окна пропускают редкие разноцветные лучики, которые падают на каменный пол. Больные с палочками и на колясках, сопровождаемые родными и мед.персоналом бороздят недлинные коридоры. К 9 часам к больнице подтягиваюсь и я. Каждый день волнительный и каждый день отпечатывается на моей душе новыми тревожными впечатлениями. Чуткое до тишайшего возгласа сердце без умолку тревожится в груди.

Оставить неповторимый опыт. Пусть бестолково расставленные запятые не омрачают мой непродолжительный писательский опыт. Пришлось пройти через многое и глядя в зеркало больничной палаты над умывальником я в челке своей обнаружил первый седой волосок. По утрам особенно тяжело, когда осознаёшь себя не вполне слышащим. Конечно, я здорово себя накручиваю и бью кулаком по соседней подушке, когда вынужден вставать, дабы в общественном хаосе частично рассеялись мои "надуманные" муки. Вновь неприятная натуга в ушах. В качестве обязательного ритуала стелю свою "боевую" койку. В течении дня я должен раз за разом поднимать себя за шиворот, дабы дела мои удавались и приносили хоть какую-нибудь пользу. Новый душевный перепад и я вновь понимаю свою здесь ненужность и общую бессмысленность. Горы исписанной бумаги, нестройность поэтических фраз и оборотов. Неприятно до дрожи даже просто вспоминать, как мои ноги подкашиваются перед кабинетом терапевта или как я бегом пытаюсь быстро преодолеть четыре этажа ведущие к этому врачебному отделению. Помнится ещё в школьные годы мы прям на улице простаивали здесь в очереди, дабы пройти флюорографию. В классе десятом я жутко зажался, скрылся ото всего и всех в своей непроницаемой оболочке. В университете я стал задыхаться, и страдания мои длились год, но я ещё не осознавал страданий, а только практиковался в умении с ними обходиться. Боже, сам не пойму о чём написал...
Кутаю мокрые руки в апельсиновое полотенце. Стираю пот со лба неотмытой ещё с улицы рукой. В целом я измучен и отчаяние стягивает мне сердце всеми возможными металлическими канатами, оставляя незаживающие ссадины. Женщина в маршрутке пахла на удивление женственно, хотя выглядела по-деревенски неповоротливо. В пустой копилочке для монет лежал серебряный крестик. Выхожу из маршрутки и иду в сторону солнца. Передо мной девушка виляет полосатой попкой. Перед лестницей к подъезду моего дома крупный дальнобойщик с выпученным животом и округлой усатой головой беседует с начерно
выгоревшим в любую погоду знакомым.
В ущах продолжается шум и деваться мне от него некуда. Трава становится выше и выше. Щипаю пальчиками заостренные вершки. Надо мной струится городская речушка. Парочка мило беседует в открытой кафешке по левую от меня руку. Глаза застилает солнце и пот. Ускоряю шаг, чтобы успеть к приближающейся маршрутке, но места к сожалению все заняты. Присматриваюсь, фокусирую зрение на дальнем потоке машин, осматриваю людей на остановках. Мужчина в фиолетовой рубашке и коричневых солнцезащитных очках приблизился к маршрутке и ждёт пока выйдет женщина.Снизить планку.

Невыносимая жара. Я не боюсь людей, но вся эта обстановка глупа и неописуема. Молодой офицер, который нашёлся и чувствует себя в своей тарелке. Красивость лица и стройность его фигуры наверняка привлекает женщин. Когда он стоял и задавал вопросы диспетчеру, тот кто сидел на стуле совсем рядом потерялся и в моей памяти расплылся словно осенний пейзаж на мокром стекле. Количество знаний, которыми я не обладаю по - детски снимает с меня некоторую непосильную ответственность. Всю жизнь колупаться в запыленных системных блоках я не намерен. Солнце за окном ещё не садится, дети не бегут дружно домой. Крупный порез на ладони маленького курчавого мальчика, который он получил во время игры со мной и моим братом.Помнится порезался он о крупный осколок бутылочного стекла во время неосторожного падения. Я перепугался тогда. Благо во дворе уже смеркалось и мы просто улизнули от ответственности. Ловушка, в которой очутился должна в конечном итоге измельчить меня в любовный порошок. Сестра укатила в Штаты. Тоненькой струйкой из - под крана сочится ядовитая водица, которую я пью с вожделением. Подойти к женщине сказать несколько нейтральных слов. Бороться с осознанием собственной непреодолимой беспомощности. Вот, женщина встала с места, ухватившись за поручень, чтобы выйти на следующей остановке. Её негладкие загорелые руки, неаккуратный зад, девическая надменность.