Когда несколько женщин собираются в одном месте, неизменно завязываются длительные беседы и обсуждения. Их, несмотря на многочисленное количество слов, можно разделить на ограниченное количество категорий: дети, готовка, покупки, телевизор и, конечно, они. Мужчины. Фразы о любимых обычно начинаются с: "А мой..", "А мой-то!..", "А вот мой - вообще!..", и приводят к единогласному заключению, что мужчины - это ограниченные создания, не понимающие самых простых вещей.
И как можно с этим не согласиться, когда - а мой-то, мой!..

Есть и у него парочка пунктов, судя по которым его развитие находится в глубокой регрессии до уровня яслей. В женских журналах для улучшения любовно-семейной связи советуют: "Не ругай, соглашайся, потакай, жалей, уважай, не убий". Но, как ни старайся, иногда практически невозможно удержаться от шипящего ругательства в стиле: "Вот дурак!" или "Эх, идиот!".
Перейдем к примерам.

Одним из основных доказательств интеллектуальной неполноценности являются покупки. Объясняю.
Список желаемого должен быть написан четко и ясно, с по-военному точными определениями: "Яблоки - желтые, с точечками, диаметром 5 см, 10 штук. Не зеленые, желтые. Точечки маленькие, черненькие. 10 штук". И он совершенно не понимает, что "немножко" - это три-четыре, и никак не двадцать пять картошек. Нельзя заказывать "чуть-чуть персиков и еще фруктов", если не хотите получить полный ящик абрикосов и авоську авокадо, а потом долго убеждать мужа, что авокадо - это ягода. А он будет возмущаться, кто это так придумал, что персики - это большие и волосатые, а абрикосы - маленькие и желтые, ведь должно быть совсем наоборот, и размахивать абрикосом перед вашим лицом с криком: "Я бы назвал его персиком! Вот послушай - пе-е-ерсик! Это же что-то ма-а-аленькое! Пер-сик!", и, что самое страшное - вы постепенно начинаете с ним соглашаться.

Иногда и четкие записки не помогают. "Один нарезанный батон" - что может быть проще? Всего два слова - "нарезанный батон". Один. Перейдем к слову "нарезанный", потому что один батон он все же купил. Итак - "нарезанный". Нужен обязательно нарезанный - для бутербродиков, потому что к неровным кускам гости будут придираться. Приходит домой, весело размахивает - чем? Правильно, ненарезанным батоном! Почему так? Потому что нарезанного не было. А зачем купил нарезанный, а не позвонил спросить? Я, говорит, не хотел тебя тревожить.

"Купи десять средних продолговатых кабачков". Приносит десять (десять! мама родная, роди меня обратно, десять!) здоровенных баклажанов, из которых в холодильник с трудом помещаются три штуки, а остальные запихиваются под стол или забрасываются на холодильник. На всякий случай осторожно спрашиваю (вдруг где-то в багажнике завалялись):
- А где кабачки?
- Ты что, не видишь? - спрашивает, будто вся кухня завалена кабачками, - вот!
И показывает на баклажаны.
- Это, - еле сдерживаюсь, - не кабачки, горе ты мое, это баклажаны.
- Нет, - убедительно говорит он, и у меня темнеет в глазах. - Нет, баклажаны - это синенькие.
- Ну да, - всхлипываю, - это они и есть.
Следущим аргументом он убивает меня наповал:
- Где ж они синенькие, - удивляется, - они же черненькие совсем!

Просила творог купить: "Две баночки по 500 грамм, называется "Ски", белого цвета. Приносит две баночки, называются "Ски", белого цвета, но почему-то подозрительно маленькие. На каждой большими буквами написано "250 гр". Почему так? Нет, говорит, я точно видел "500 гр". Переворачивает банку - а на крышке мелким шрифтом написано: "Состав - Кальций - 500".

Прошу - купи немножко индюшачьей копченой колбаски, знаете, такая, дешевая, из сплющенных собачек. Что приносит подопытный? Дорогущую свинью, нарезанную полумиллиметровыми пластами. Такую штуку употребляют, сидя в глубоком кожаном кресле, облачившись в красивое вечернее платье, откусывая мелкми кусочками и смакуя каждый из них, запивая глоточками "Кабарне". Кресла у нас нет, так что придется повесить свинку на стенку, в рамочку, и целовать ее перед сном. Есть ее я не осмеливаюсь.

В холодильник без надобности старается не заглядывать. Кажется, он его боится. Если таки ему что-то срочно нужно, а я не могу подойти, то глазам случайного прохожего откроется увлекательное зрелище. Муж будет рыться в холодильнике часами, переставляя всякие баночки вверх-вниз по разным полкам, выстраивая из них кривоватые башни. Холодильник тоже не дурак, и каждый раз, когда его дверца открыта более минуты, в нем включается громкая жалобная музыка. За музыкой следует сдавленный мат, за матом - громкий крик: "Лена, ну почему ты всегда прячешь то, что мне нужно, так глубоко?". Странно, что никакой мужчина до сих пор не придумал плоский холодильник, в котором нельзя ничего спрятать. Наверное, потому что в любом случае нужная вещь будет стоять прямо под его носом, а он ее так и не найдет. Так, по крайней мере, это постоянно происходит в нашем доме.

Что еще? Вот скажите мне, ведь это правда, что в нормальных семьях обычно женщины возмущаются, что мужчина не опускает крышку унитаза? Что мы имеем у нас? У нас возникает муж. Ему непонятно, почему я, которая - жена, не могу поднимать крышку, когда выхожу из туалета? Ведь утром, когда он весь из себя сонный и растерянный, он за свою меткость не отвечает! И чтоб я имела в виду!

Да, и объясните мне этот прикол с пультом. Он берет его в руки, ложится на диван, включает телевизор и моментально засыпает. Пытаешься забрать пульт - сразу же просыпается, смотрит на тебя честными глазами и, искренне веря в сказанное, утверждает: "Я не сплю!". И засыпает. Храпит. Подкрадываешься тихо-тихо, берешь пульт и медленно тянешь его на себя. Муж продолжает храпеть до того момента, как его рука перестает ощущать кнопочки. Просыпается. "Я не сплю". Вот чучело, ну спишь ты, спишь! "Не сплю, вот, я смотрю, видишь - моргаю". Как-то переключила программу с одного боевика на другой кнопками на самом телевизоре. Не специально, просто так. Попыталась отобрать пульт. Проснулся и смотрит на экран. Внимательно так смотрит. "Я не сплю. Вот видишь - вот этот чувак - он плохой, он забрал у того сумку с деньгами". Ну, ладно. Не понять мне их, не понять.

Нельзя говорить ему ничего важного, когда он чем-то занят.
- Зорик, развесь белье.
Кивает.
Через час:
- Ты уже развесил белье?
Удивляется:
- Ты мне не говорила!
А потом он не понимает, почему у меня дергается левое веко.

Спрашиваешь что-то.
Он молчит.
Молчит.
МОЛЧИТ.
- Зорик, ты слышал, что я спросила? Зорик?!
- Да, слышал.
- А почему не отвечаешь?
- Я ДУМАЮ.

В общем, до недавнего времени мы с подругами были уверены, что наши мужья, да и мужчины в общем, с точки зрения развития и в подметки не годятся нам, женщинам. Даже в подметки для шлепанцев. И без нас им не прожить. Без нас они бы в конец отупели, зажирели бы перед телевизором, обросли бы мхом и плесенью и вымерли бы. Я думала так - до вчерашнего дня.

А вчера у меня застряла машина. Она стала на светофоре, фыркнула три раза и умерла. Знаете, два самых страшных моих кошмара - это то, что машина может сломаться посреди дороги, и что в общественном туалете может не открыться дверь. Самое интересное, что произошло это в полтретьего, а в три у нас обычно сирены. До трех арабы с Насраллом, наверное, обедают, потом отдыхают немного - и дальше швыряются. Звоню супругу.
- Все, - чуть не реву, - прощай, любимый муж.
- Подожди, - говорит, - ты мне скажи, какая температура у воды для двигателя?
Или он сказал: "Для мотора", что-то в этом роде.
- Не знаю, - говорю, - а что?
- Так посмотри!
- А где смотреть?
- Лена, - говорит, - ты уже десять лет водишь машину, и ни разу не проверяла температуру воды?
- Нет, - говорю, - а что, надо было?
- Ладно, неважно. Проверь окошко над бензином.
Хорошо, что там всего два окошка.
- Да, - сообщаю, довольная своей сообразительностью, - там стрелка посередине.
- Ну, ладно. Лена, теперь мне надо, чтобы ты открыла капот.
- Капот - это спереди или сзади?
- Спереди. Сзади багажник.
- А, знаешь, я могу открыть багажник.
- Ты, конечно, молодец, но лучше все таки капот.
- А как его открыть?
- Там снизу под креслом есть рычажок.
- Ну, ладно, я позвоню, когда открою.
Я искала этот гребаный рычажок около получасу. Сначала я сидела в кресле и старательно шарила под ним руками. Я нашла десять шекелей и карандаш для глаз, даже немного приободрилась. Затем я позвонила мужу еще раз, чтобы уточнить местонахождение рычага, вышла из машины, стала на четвереньки прямо на дорогу и стала копаться под креслом.
Снова звонить мужу не хотелось. Проезжающие мимо машины гудели, и пассажиры что-то кричали мне в спину. Через десять минут кто-то подошел сзади и ущипнул меня за задницу. Я вскочила, ударившись головой о дверь, и обернулась. Сзади стоял супруг и улыбался.
- Зорик, ты чего приехал? Я почти нашла этот рычажок!
- Да уж, нашла, - еще шире ухмыльнулся он и взъерошил мои и без того растрепанные волосы. - Эх ты, дурочка..
Не стоит говорить, что он моментально открыл капот, три секунды что-то там подергал, и машина сразу же завелась. Он уехал на работу, а я села в машину и медленно поехала домой.

По дороге я пыталась вспомнить, сколько вещей он исправил за нашу семейную жизнь, начиная от невыключающегося чайника и заканчивая "снежным" телевизором. Он спокойно отвинчивает крышку от компьютера и копается в его внутренностях, и он отлично знает, как там все называется. А я даже боюсь на эти детали дышать. Он может просверлить дырки в палках, на которые привязывают веревки для белья, засунуть туда специальные колесики и натянуть сами веревки, и делает это так, будто занимался этим всю жизнь. А я стою рядом и наблюдаю с молчаливым благоговением. Он знает, как повесить новую люстру, как сделать, чтобы комфорки на плите не коптили, и где покопаться в машине, чтобы в ней перестали стучать клапана. А я даже не знала, что они в ней есть, и до сих пор не очень четко представляю себе, что они там делают. Ну ладно, совсем не представляю. Я не разбираюсь во всех тех компьютерных программах, в которых он шарит, как в своих пяти пальцах. Я не понимаю разницы между шпицплайером и штангенциркулем, сколько мне не рассказывай. Кажется, один из них - это плоскогубцы. А он знает, кто именно, и что подразумевается под вторым названием. И он объясняет мне все с таким терпением, и никогда не смеется над тем, что я чего-то не понимаю, хотя имеет полное право назвать меня тупой божьей коровкой или еще похуже.
Я никогда не задумывалась над тем, что он знает так много вещей, в которых я полный ноль, что просто неприлично ругать его из-за всяких мелочей, вроде невыключенного телевизора или потерявшегося в холодильнике пива.
А я - ругаю.
Так что, объясните мне, пожалуйста - ну и кто из нас дурак? ))

(с) pilka