Когда она перестаёт плакать, она слышит всхлипывания за левой стеной, а ещё позже ночью - за правой. И там, и там очень тонкие двери. Из-за третьей двери тянет невозможно холодной тишиной, там тоже явно не спят. Лучше бы плакали. Четвёртая - выходит на улицу. Мимо бродит много народу, некоторые звонят. Она открывает - и видит серые лица и опустошённые глаза. Она их за последнюю неделю видела уже столько, что почти уверена, что всё сделала неправильно. Иногда рука не поднимается нажать на ручку - и тогда они уходят такими же румяными и счастливыми, как пришли - она видела, она подглядывала из окна. Ей почти нестрашно, если бы только кровь не убегала у людей с лица - она плохо знает анатомию, но в голове стучится слово "тромбы" - и ей кажется, она всех погубит. Ну уж кого-нибудь - точно. Она перестаёт реагировать на звонок и плотнее закрывает оставшиеся три двери. "Это всё ненадолго", - успокаивает она себя и немного улыбается тем, перед кем чувствует себя виноватой. У неё даже фотография появится под конец. Они как-то гуляли в парке, она рассказывала друзьям о том, что случилось - повернула резко к ним лицо - и вместо серости встретила объектив. Он очень неплохо фотографировал и частично очень её любил. Фотография получилась удачной - именно с той тихой улыбкой. Улыбкой, которая извиняясь говорила: "Осталось немного". Совсем другой потом иногда будет открывать снимок по ночам - и терзаться. Вот этого она боится, как же его оставить один на один с этой картинкой. Но он тоже справится - она знает. И поэтому частенько идёт гулять одна, неимоверно женственная - ей почему-то кажется, что это именно то, чего она не успела. И, наверно, не могла успеть.
Потом они заколотят двери. А звонок будет иногда трезвонить - в слишком тихие и холодные ночи.