"Декабрь - ладно. Это крашеные золотом шишки, мишура, мандарины, ангелы на голых черных деревьях. Собаки с бантиками и ёлка в пестрых шарах с антресолей.

Январь - ладно. Рождество, пьянки, "А мы же на Новый год не виделись", доедание новогодних запасов, лёгкое шампанское безумие.

А февраль? Ледяная стеклянная рябина, снег сколько видно глазу, позёмка, вьюга, ломкие ветки кустов. В феврале ловить нечего, хорошо, если он не поймал тебя и не заставил писать слово "вечность" острыми сосульками на застывшей реке.

И только румяные пьяные мужчины с подарочными галстуками и дурацкими кружками возвращают тебя к жизни из морока и льда. Если бы не 23-е февраля, так и сгинули бы мы наполеоновской армией в страшных мертвых снегах.

И хоть март тоже зимний месяц, но уже вытаскивают тётки из полосатых сумок утрамбованную коленом мимозу.
Пахнет она только один день, но ее цыплячья желтизна, осыпаясь, сулит нам неведомое за все морозные дни счастье.

День чуть-чуть больше. Солнце идёт к нам. Как Тайд. Как лето. Как пятна от травы.

Все будет".

Топси Собакина