дневник заведен 24-03-2012
постоянные читатели [31]
3 CaHuTaPa, Alexandria_, Alterra, Amaeth, Das schwarze Tier, Federika, In fanta, Iollorri, Kukushka, Larisa_, Marjerri, Mikes madness, MilediBlack, moxnatii slon, nut, Paytina, Russa_mirs, Stamina, tureen, Wind of Sorrow, writing_tomcat, yuyuyu13, Альтаир, Белый, Жужанна, Катиш, Порядковый номер, Рэй, Тень в сумерках, теперь, Украдка
3 CaHuTaPa, Alexandria_, Alterra, Amaeth, Das schwarze Tier, Federika, In fanta, Iollorri, Kukushka, Larisa_, Marjerri, Mikes madness, MilediBlack, moxnatii slon, nut, Paytina, Russa_mirs, Stamina, tureen, Wind of Sorrow, writing_tomcat, yuyuyu13, Альтаир, Белый, Жужанна, Катиш, Порядковый номер, Рэй, Тень в сумерках, теперь, Украдка
цитатник:
- • лента
хочухи:
- • группы хочух
- • rss
17-06-2024 09:35
Отпуск закончился и отец вчера привёз меня в город. При въезде я увидел те же дороги, улицы, мост, сверкающую реку. Чем глубже мы погружались в город, тем страшнее делалось у меня на душе от архитектурных впечатлений. По тротуарам шли одетые в белые одежды молодые люди. Молодые люди шли парочками по мостовой, иногда в солнечном свете у перил показывался велосипедист в золочёном шлеме. Велосипедист привставал и сильнее налегая на руль и педали ускорял сильными плечами ход. Уже на повороте к дому меня ослепил яркий луч, но когда я открыл глаза картинка прояснилась и первым дело я увидел пышную приземистую иву у которой мы и припарковались. С пакетами в две руки мы несли весь наш деревенский груз и на подходе к подъезду я увидел нашу соседку по лестничной площадке, которая свесив со скамейки босую ножку уже приметила нас и приготовилась атаковать своими словечками из корзинки плетёной не очень тонкими выражениями.
Только у лифта я понял почему лицо соседки такое бледное и почему глаза её некогда сияющие покрыты теперь сонной белизной. Осенью она потеряла своего сына и накануне из другой страны приехала её дочь, которая видимо разбередила обманчиво остывшие в одиночестве раны до выступления обильной вечерней слезы у цветного с лентой портрета под чёрно-белым окном. Рядом с соседкой улыбаясь реденькими усиками в складках губ, сидел человек с третьего этажа и я успел заметить, что опухшая левая ступня у него плотно забинтована. Волосы у человека были грязно зализаны и он съёжившись курил под подъездом будто бы прячась ото всех в выцветшем уголке собственной безрукавки. Двор наш тонет в тени берёз и елей. На одной из скамеек в низине сидит худощавый алкоголик, который оглядываясь ищет знакомых по бутылке друзей, предварительно вызванивая кого-то по малюсенькому кнопочному телефону. Берёзы шелестят сочными листочками, а тоненькие белые стволы слегка изгибаются со скрипом, чтобы удерживать равновесие. Весь двор наполнен детьми, которые звонко резвятся на детской площадке или обустраиваются на траве, чтобы гонять мяч к импровизированным воротам из двух предметов вместо штанг. Я поднялся от почты и увидел внука той самой соседки, который в форме 'ПСЖ' обводил рослого мальчугана и уже почти рвался к чужим воротам. Потом я снова пройдя через дорогу поздоровался с вечно зависающим возле подъезда на солнце толстым дальнобойщиком и приложив магнитку к дверям домофона вошёл в тёмную прохладу первого этажа. Ожидая у дверей лифта красной единички над болящей головой я с нетерпением смотрел на запотевшее табло циферблата. Я уже чую табачный аромат на ступеньках и понимаю, что меня опередил знакомый сосед, который ещё не выйдя на улицу успел зажечь сигарету и затянуться. Я часто слышу уже лёжа в кровати, как ночью схлопываются дверцы лифта и как за вернувшимся после курения соседом с ударом закрывается входная дверь его квартиры. Всё время покидая подъезд чувствую по пути смущение, когда прохожу мимо групп людей или иду кому-нибудь на встречу. До отпуска я нашёл укромное местечко под единственно уцелевшим старым деревом среди недавно засаженной молодняком полянки, где раньше с балкона можно было наблюдать стычки детей из соседних домов. Я периодически переводил взгляд к ЖКХ зданию, откуда в тёмно-синей робе часто выходил с инструментами в чемоданчике отец моего в бывшем детсадовского друга. На открытой площадке, которая прилегала к зданию, за колючей проволокой шли токарные работы по распиливанию деревянного хлама, который состоял сплошь из старых стульев или отодранных от чего-то фанерных досок. Где-то поблизости двора всегда жгли смолу и я по аромату воздуха добирался до воспоминаний, которые довольно давно застыли в укромной точке моей головы.
По большей части это были воспоминания связанные с моим больничным периодам, который вместил в себя почти все окраины конечной остановки для маршрутки под номером восемь, которую уронили и превратили в бесконечность . Помнится, как девушка тянула меня за растянутый рукав в беседке и улыбаясь своим веснушчатым худым лицом, смотрела прямо в глаза, чтобы хоть как-то привлечь. Не знаю может я часто упускал выигрышную возможность. Когда меня навещали родители и мы гуляли я видел, как обернувшись к лесу спиной, она сидя на поваленной сосне смотрела с высокого берега на Неман. Вода мчалась между берегов и зелёная синева переливаясь мерцала в глазах этой девушки, когда волна ударялась об острый каменистый край так, что осыпались с верхушек звёзды. Только я ласкался к другой девушке постарше, хотя и не находил в ней кроме груди ничего привлекательного. Уже смеркалось, когда я рукой опустился по её бедру глубже и ещё впился своими губами ей в губы, чтобы чувствовать на языке никотиновую гарь, которой вся девушка была прямо-таки до кончиков волос приправлена, потому что не могла утерпеть без курения и десяти минут. Тогда мучила меня бессонница, но даже после бездарно проведённой ночи, я ехал в транспорте к девушке на встречу и болтаясь на поручне едва не терял сознание. Пытаясь найти хоть какую-то зацепку в прозаичной душе спутницы я прижимал её к кирпичной стене старого переулка, чтобы без интереса тискать за грудь, словно живую залапанную в игровой комнате куклу. Однажды идя вместе с ней по гальке площади я наткнулся на знакомую мне ещё по школе компанию парней и попросив девушку подождать подошёл, чтобы поприветствовать всех за руки. Я стыдился этой вот куклы с душой из опилок, которые потрескивали на солнце и сыпались порой у неё из-под облегающей голубой майки. Отойти, чтобы вот так вот по новой запускать ей руку под твёрдый лиф, проходиться по скользким синтетическим бёдрам спортивных штанов рукой, смотреть в упор на вялые глаза и на пористую кожу щёк. Вести её от железнодорожного вокзала и в плеере давать выслушивать цепляющие меня в то время композиции. Чего я хотел? Я даже однажды был у неё дома и мы закрывшись в зале обнимались без соития пугливо поглядывая на застеклённые двери, чтобы тётя вдруг из кухни не попыталась нам своим приходом помешать. Ещё там болталась невеста её брата, который отсутствовал и которого я видел только на фотографии, которую с гордостью из рук демонстрировала на диване моя монахиня. Она проводила меня до остановки и помнится за металлической клеткой ограждений у школы метались дети, которые по какой-то причине ещё не желали возвращаться домой и поэтому видимо, побросав на асфальт портфели весело взбирались на цветочные клумбы, чтобы осторожно без падений толкаться в преломлённых от линии крыши лучах опускающегося под козырёк солнца.
Только у лифта я понял почему лицо соседки такое бледное и почему глаза её некогда сияющие покрыты теперь сонной белизной. Осенью она потеряла своего сына и накануне из другой страны приехала её дочь, которая видимо разбередила обманчиво остывшие в одиночестве раны до выступления обильной вечерней слезы у цветного с лентой портрета под чёрно-белым окном. Рядом с соседкой улыбаясь реденькими усиками в складках губ, сидел человек с третьего этажа и я успел заметить, что опухшая левая ступня у него плотно забинтована. Волосы у человека были грязно зализаны и он съёжившись курил под подъездом будто бы прячась ото всех в выцветшем уголке собственной безрукавки. Двор наш тонет в тени берёз и елей. На одной из скамеек в низине сидит худощавый алкоголик, который оглядываясь ищет знакомых по бутылке друзей, предварительно вызванивая кого-то по малюсенькому кнопочному телефону. Берёзы шелестят сочными листочками, а тоненькие белые стволы слегка изгибаются со скрипом, чтобы удерживать равновесие. Весь двор наполнен детьми, которые звонко резвятся на детской площадке или обустраиваются на траве, чтобы гонять мяч к импровизированным воротам из двух предметов вместо штанг. Я поднялся от почты и увидел внука той самой соседки, который в форме 'ПСЖ' обводил рослого мальчугана и уже почти рвался к чужим воротам. Потом я снова пройдя через дорогу поздоровался с вечно зависающим возле подъезда на солнце толстым дальнобойщиком и приложив магнитку к дверям домофона вошёл в тёмную прохладу первого этажа. Ожидая у дверей лифта красной единички над болящей головой я с нетерпением смотрел на запотевшее табло циферблата. Я уже чую табачный аромат на ступеньках и понимаю, что меня опередил знакомый сосед, который ещё не выйдя на улицу успел зажечь сигарету и затянуться. Я часто слышу уже лёжа в кровати, как ночью схлопываются дверцы лифта и как за вернувшимся после курения соседом с ударом закрывается входная дверь его квартиры. Всё время покидая подъезд чувствую по пути смущение, когда прохожу мимо групп людей или иду кому-нибудь на встречу. До отпуска я нашёл укромное местечко под единственно уцелевшим старым деревом среди недавно засаженной молодняком полянки, где раньше с балкона можно было наблюдать стычки детей из соседних домов. Я периодически переводил взгляд к ЖКХ зданию, откуда в тёмно-синей робе часто выходил с инструментами в чемоданчике отец моего в бывшем детсадовского друга. На открытой площадке, которая прилегала к зданию, за колючей проволокой шли токарные работы по распиливанию деревянного хлама, который состоял сплошь из старых стульев или отодранных от чего-то фанерных досок. Где-то поблизости двора всегда жгли смолу и я по аромату воздуха добирался до воспоминаний, которые довольно давно застыли в укромной точке моей головы.
По большей части это были воспоминания связанные с моим больничным периодам, который вместил в себя почти все окраины конечной остановки для маршрутки под номером восемь, которую уронили и превратили в бесконечность . Помнится, как девушка тянула меня за растянутый рукав в беседке и улыбаясь своим веснушчатым худым лицом, смотрела прямо в глаза, чтобы хоть как-то привлечь. Не знаю может я часто упускал выигрышную возможность. Когда меня навещали родители и мы гуляли я видел, как обернувшись к лесу спиной, она сидя на поваленной сосне смотрела с высокого берега на Неман. Вода мчалась между берегов и зелёная синева переливаясь мерцала в глазах этой девушки, когда волна ударялась об острый каменистый край так, что осыпались с верхушек звёзды. Только я ласкался к другой девушке постарше, хотя и не находил в ней кроме груди ничего привлекательного. Уже смеркалось, когда я рукой опустился по её бедру глубже и ещё впился своими губами ей в губы, чтобы чувствовать на языке никотиновую гарь, которой вся девушка была прямо-таки до кончиков волос приправлена, потому что не могла утерпеть без курения и десяти минут. Тогда мучила меня бессонница, но даже после бездарно проведённой ночи, я ехал в транспорте к девушке на встречу и болтаясь на поручне едва не терял сознание. Пытаясь найти хоть какую-то зацепку в прозаичной душе спутницы я прижимал её к кирпичной стене старого переулка, чтобы без интереса тискать за грудь, словно живую залапанную в игровой комнате куклу. Однажды идя вместе с ней по гальке площади я наткнулся на знакомую мне ещё по школе компанию парней и попросив девушку подождать подошёл, чтобы поприветствовать всех за руки. Я стыдился этой вот куклы с душой из опилок, которые потрескивали на солнце и сыпались порой у неё из-под облегающей голубой майки. Отойти, чтобы вот так вот по новой запускать ей руку под твёрдый лиф, проходиться по скользким синтетическим бёдрам спортивных штанов рукой, смотреть в упор на вялые глаза и на пористую кожу щёк. Вести её от железнодорожного вокзала и в плеере давать выслушивать цепляющие меня в то время композиции. Чего я хотел? Я даже однажды был у неё дома и мы закрывшись в зале обнимались без соития пугливо поглядывая на застеклённые двери, чтобы тётя вдруг из кухни не попыталась нам своим приходом помешать. Ещё там болталась невеста её брата, который отсутствовал и которого я видел только на фотографии, которую с гордостью из рук демонстрировала на диване моя монахиня. Она проводила меня до остановки и помнится за металлической клеткой ограждений у школы метались дети, которые по какой-то причине ещё не желали возвращаться домой и поэтому видимо, побросав на асфальт портфели весело взбирались на цветочные клумбы, чтобы осторожно без падений толкаться в преломлённых от линии крыши лучах опускающегося под козырёк солнца.
Город требует от меня собра...
[Print]
writing_tomcat