ev - дневник

23-02-2025 09:33

Ещё одна попытка взять в закоулке мяч, чтобы выбирая себе луну в напарницы, слиться с ударом в один поезд. Выбравшись из вагона, я попрошусь к ресторану, чтобы выкурить с любовью две сигареты. Маршрутки будут отъезжать от центра поля, чтобы сливаясь у киосков в одну вереницу, прибывать к матчу в трассе. Стадион покроется от ворот до больниц туманом, который сделается фиолетовым газоном для увлажнения штанг, которые отвалятся от ворот. Прикрывая бездну от обнаружения фонарём, я выйду к летней площадке для снятия света с ветвей. Дедовский дом с проломленной крышей будет снесён по настоянию священника. Идти сквозь дворы и думая о траве, которую с шумом выкашивают с поля, возвращаться с дождём обратно к улочкам дома. Переменив ногу в походке, прихрамывать у кухни перед братом, который ещё не знает, что я пробил вчера себе ступню о стекло разбившейся бутылки. Придумав себе причину на вечер, я полосну небо вилкой, чтобы выколоть луне звезду. Перебрав все журналы на чердаке с паутинами на обложке, я сойду по лесенке, чтобы закрыть за собой тяжёлую створку на потолке. Углубленно взявшись за одну из звёзд, подсадить к ней берег с тенями деревьев и один только снятый со счетов фонарь. Заросли перед волнами и одна только женщина с собакой выстаивает на берегу, чтобы дразнить перед пастью сухой ветвью пса. На противоположной волне Немана, кричат растревоженные у тоннеля дети, когда рыбак подбирается к лодке, чтобы запрокинуть за борт одну ногу. Можно было бы пройтись здесь ночью, когда бессонница нагрянет в мою комнату, чтобы раздвинуть перед луной объятия. Сломив себе у высоченной сосны одно крыло, зацепиться за иголки, чтобы не упасть на фундамент кладбища. Бессонница подступила к подушке с ручьём ненависти, которую я с брызгами разбрасывал по мостовой спальни, чтобы дать ход чувствам. К утру не суметь забыться и прохаживаясь в коридоре, заглянуть на минуту в кухню, где чирикают часы в духовом шкафу. Взявшись за балкон, с рвением сеять по стёклам неподходящие слова, которые будут с уклончивым светом от звёзд, отпадать от описания, чтобы делать предложения сложными попытками добраться до вершины. Деревня в вечереющем золоте от углов, куда забиралось солнце, чтобы греть себя в своём же отражении. Подняться с подушки без охоты, чтобы осмотрев лунные линии между спинками коек, вновь нервно с ударом опустить голову в сердцевину бессонницы. Магазинчик у фонарей, ещё будет сиять своими витринами в тьму проспекта, пока я пройду мимо по обычной тропинке к школе. Справиться с бессонницей у звёзд, которые бесчувственно впадут в потерю билетов от мест, чтобы были ими забронированы. Пытаться справиться со сложностями выпавшей участи, которую прикроют дождём и разобьют до пыли. Лёгкость в восприятии тела станет зыбкой точкой, которую утопят по утру в чёрной луже. Лёд в низине оврага, пахнет полынью, которая завяла ночью рядом. Оставшись на участке площадки с песочницей поднять крылья от глаз, чтобы увидеть толстенную ель, которая врезается своей призмой в чёрный сгусток неба. Бродить по берегу с тревожным ощущением ничем непримечательного перемирия, которое будто бы специально нарушается мною ночью, чтобы в разрезе увидеть новый свет для слов, куда сбросятся с балконов все мои чувства. Охладев к серебру за небесными форточками, я достану из шкатулок взошедшие в тени звёзды, чтобы разбросать стайку по стеклу окна и с любопытством вернуться к подушке. Принявшись за очередную ночь с чувством сторонника, который не приходит в себя и поэтому долго дразнится перед зеркалом, куда перепутав все оттенки войдёт медсестра с боязнью отражения. Лаская свои нотки у стенок проигрывателя жизни, я вновь переверну, словно пластинку свою бессонницу к балкону, чтобы дрожа уйти в глубокое кресло слушателя. Школа собрав свои бумажные углы, подстроится под один фонарь, чтобы разбрасывая тени, впасть в бедность сумеречного оттенка. Я поднимусь по пеплом усыпанной лестнице, чтобы на площадке стать в оранжевый угол, который упрётся в бордюр с отскоком лучей. Я иду от универмага в сторону стадиона, который сведёт меня со школой, когда проложит тропинку мимо ворот у сада. Поднявшись среди ночи за чашкой воды, я увижу на своём крыле жирнеющую точку света, который не смогу сбить о потолок. Вернувшись в сад, я увижу, как с громким перегрузом треснет и у фундамента приземлится яблоневая ветвь. Мы снова сидим у луны, когда она прильнув к серости крыш, упрётся своим лицом без черт и примет к нашей скамейке. Разрывая солнце на бесполые клочья, мы сохраним в памяти всё тепло, которое подарят нам воспоминания о розданном флажке с лучами. Облако столкнётся с кромкой крыши и глухо ударившись, понесёт себя подальше от многоэтажек. Сумерки стали женоподобными манекенами, которые скрывали все откровенные изгибы за плотно натянутыми рёбрами из пластикового силуэта в банке. Плохо причёсанный пёсик, вёлся хозяином на шнурке, пока я брался за стену многоэтажки и отталкивался от магазина в сторону запертой школы. Промелькнуть чёрной вывеской мимо школы, чтобы зрительно сняв у центрального входа праздничную суету, продолжить свой путь к фонарю, который без меня не хочет сиять ярче. Спуститься по аллее в ночной скат к поликлинике, которая молчаливо охраняется лишь с первого этажа, где вечно синеет чья-то двигающаяся по этажам тень. Колонны за школой будут состоять из кирпичной плитки, которую взяв за цемент просто приложат по всей высоте. Я уйду от стадиона к подъёму и взявшись перчаткой за ствол рябины, постараюсь не заплакать, когда увижу её многоэтажку в цвет ягод. Рухнуть у лужи, которая образовалась в низменности кустов, чтобы меня уронить на свой узорчатый лёд и с помощью руки брата, поднять к дороге. Печка примет меня в свои ёмкости, чтобы обсушить крылья, которые тяжелы после падения и не могут приподняться над потолком. Упасть в ворота с мячом, когда вся суша затрещит от удара и завибрируют колёса, которые вкопали в траву, чтобы суметь оторваться ступнями от резины. Проколов луну ветром, который уносил иголки от сосен, чтобы пролечить облако, которое стало гнить от туманов. Не войти в воду первым и ожидая прихода учительницы, стать на поверхность, чтобы крыльями удерживать равновесие. Перевернуть волну с дымом, чтобы прикурить у листвы на берегу, пока штормящий фонтан у течения начнёт тлеть всеми струями самовозгорания реки. Река оставит меня в одинокой расправе с мыслями, которые побегут у фундаментов груди, чтобы с пульсацией, раскрыть клетку и выпустить сердце на лодке. Концертный зал был затенён подальше от сцены и едва видимая массовка скрывалась за кулисами, чтобы появляться из-за штор вновь, когда переодевание с блеском луны будет завершено. Учительница усадит меня поближе к своему столу, чтобы с листком бумаги на меня бросились все мои затаённые кошмары, которые бережно хранились на полке с портретами композиторов. Весь классный кабинет будет тёплым воспоминанием согревать мои сорванные плечи, когда бессонница прорвётся сквозь одеяло, чтобы меня захватить. Перевернув стол по ветру к ножке подбежит котёнок, чтобы покрутившись, отскочить от пластика под скамейку. Остаться дышать в кровати, пока вся постель, съедет на ковёр, чтобы долго искаться бельём у луны, которая укажет путь ко сну. Выставив на подоконнике книгу в развороте обложки, отойти, чтобы осмотреть композицию у витрины, которая уже начинает сереть с приближением закрытия. Какой-то человек станет у киоска, чтобы держа перед собой зажигалку, вспыхнуть до щёк пламенем, которое заберёт краюшек сигареты в себя и сделает вдох в дыму возможным. Сойти со ступенек на снег у кромки для разбега, чтобы не в первый раз осмотреться в просторе стадиона. Стадион притягательно туманен и где-то у дорожки для сдачи пустоты, висят на турнике ангелы, чтобы слабыми руками подтягивать крылья от земли и плакать от боли. Звёзды у теннисного корта проявились раньше, чем длился женский сет в высоте вечереющей плоскости. Пренебрежительно сесть на берегу, чтобы лаская свежую траву на кочке, увидеть моторную лодку, которая быстро преодолеет течение с обернувшимся водителем. Пытаясь достать до луны с детским хохотом и желанием понравиться, устоять на берегу в позе затаённой жалости к себе. Перекрыть к системе мост, который соединит в себе все человеческие звенья, чтобы удалиться от перил к прямой финиша. Поручив семье своё освобождение к солнцу, подобрался пьяный старик, чтобы сев при нём, сжечь хмель из кустов глаз. Я просто найду себе ещё один стул, чтобы у берёз ковыряться в мякоти лезущей обивки, которая сквозь прорыв на подлокотнике просится к пальцам. Бессонница выла, словно собака на подоконнике, которую не пускают на улицу, чтобы облегчить душу лаем. Провожая звёзды собака прижимала нос к окну, но с тревогой отворачивалась, потому что боялась порезаться о краюшек сменяющегося чьими-то перчатками неба. Окно в горизонте комнаты стало превращать черноту в светящуюся до синевы белизну, чтобы оповестить заключенного в койке о приглашении гостя, который уже стоит у стола в приёмном покое. Я направлю свой взгляд к желтизне пейзажа, который с девятого этажа станет игрушечным кубиком в коробке с солдатиками, когда солдатики станут пересекать дорожки без помощи рук мальчика над одёрнутой с коробки крышкой. Вывалиться из сна в прорубь с таблетками вместо льда, которые размазавшись на поверхности сложились одним плотным слоем. Я протираю свои глаза, когда просто мчусь мимо многоэтажек в стену своего темнеющего на передовой отчаяния, которым так долго старался продлить себе жизнь. В церквушке стоят люди, чтобы уходить из неё мне навстречу, не погасив в песке свечей, которые курятся над серыми потрескавшимися стенами, где всё остаётся в первозданной глубине тишины и обморочного пробуждения к новизне сияния. Уединиться у стола кухни, чтобы уложив на клеёнку тетради, вывести первую заглавную букву в клеточке, куда легла отскочившая скрепка. Позвать к письму брата, но не сумев привлечь его, вновь уединиться под чайником. Сходить к девушке, когда та приедет из далёкого теперь городка, чтобы погостить с подружкой в блочном доме родственников. Начнётся дождь и сгонит наши дрожащие силуэты к крыльцу, где к колодцу уже вовсю струится вода, чтобы отходя от прямой сползать к кустам смородины. Одно окно освещено по распорядку ночи, которая во время каникул неприкосновенно предрасположена для игры в карты. Остаюсь на стадионе в одиночку бороться с сердцем, которое обрываясь горит в пульсирующем чайничке для заварки мыслей. Сесть у воды, чтобы отпустить ладонь от бедра в прозрачность дна, которое усыпано жёлтыми камешками и переливаясь рябит между пальцами.
Тогда ещё был мостик, который сложно прогибался от тел и поэтому мог уронить с высоты прохожего. Ферма в тепличном тумане после грозы, накрывалась испарениями и в паническом мычании коров за рекой было нечто, что глупо безумствует перед жаркой сворой комаров и не может по-человечески отозваться на укусы. Остановка во влаге путей, усадила меня за телефон, чтобы совершенствуя в возвышенности лучей свои вибрирующие по карманам молитвы, вновь печатать строчки из Библии, которая устарела в версии сети и не может открыться. В чёрном повороте возник грузовик, чтобы объехав ель почти круто столкнуть меня с остановки, которая слишком мала и не может в углу уместить мои цепляющиеся за колёса колени.
За трассой в той же расчёске умещался причёсанный лес, чтобы напоминать мне о юности, которая законно перешла в студенчество. В коридоре я осмеивал собеседника и кашлял с упором на дверь экзаменатора, чтобы во время оформления, просить закрыть настежь распахнутое за спиной окно. Бояться новой ночи, когда за плечами ещё связаны крылья и тяжесть одеяла не даёт повернуться к сияющему в лакированной плёнке шкафу для сокрытия сновидений. Деревня пуста после ночи и все люди гонятся за теплом в печке, которое нужно ещё соорудить из бумажного материала и отрезков со смолой. Мы подойдём к сереющей иномарке, которая управляется отцом и призвана увозить родителей за пределы города, куда вмещается деревня с запертыми воротами и бегущей к калитке кошкой. Казалось, что к обеду я был вымотан бессонницей, но сейчас вечер и мои мысли стройны, словно соборные пики, которые держат ангелов за пятки. Частенько возвращаться к тропинке у Немана, который поигрывая оттенками несёт мою усталую фигуру к просмотру дальнего моста, где лишь облака толкаясь могут задеть канаты и оборванно стать на противоположном берегу. Солнце за течениями уже перешло границу реки, чтобы развеявшись скрыться за голубой пленкой неба. Я стал глупо хохотать, когда вывернув на человека поднос с чаем, поспешил выпорхнуть из зала, чтобы засесть в аудитории подальше от упрёков и чувств. Где-то у стены на заднем от преподавательского взгляда ряду, несколько студентов, спрятав колоду за учебником, раздавали, чтобы разбрасывать карты к ладоням. Полагаясь на ложь, я избегал чувственной привязки к свету, который пронизывал звезду в начале пути. Я так мучительно вышел из бессонницы, потому что слишком долго старался себя закрыть. Боясь прикасаться к небу, он отворачивался к койке соседа, потому что тот давно вылетел из отделения за прогулы. В сенях, которые давно не выметались и только остывали зимой, мы отворили окна и двери, чтобы с тряпками стирать кольцевые пятна от давно стоящего без движений сервиза на подоконнике. Для меня найдут необходимое ночью одеяло, которое тяжело поднесут к моему креслу, чтобы раздвинуть в длину. Ночью по чердаку забегают крысы, чтобы сбить мой легко упорхнувший к фонарю через форточку сон. Полагаясь на бездну и ожидая закрытия этого библейского магазинчика, я пронесу из-за ограды свою сумочку со свечкой, чтобы оставить её дома. Преподаватель махнул рукой, чтобы оставить в моей зачетке шпаргалку и дать с билетом уйти. Один просторный этаж и смирительная лень за общим столом, где гости едят печенье и пьют апельсиновый сок. Она с аккуратностью подпишется в ведомости и не обрывая общей беседы, продолжит вести собрание кафедры, которая в неполном составе станет молчаливо клониться к закату тем. Я ненавижу окно в спальне, когда бессонница не оставив шанса на секунду забвения, уже начнёт перекрашивать в бордо ещё недавно чёрное покрывало спутанное между антенн многоэтажки всеми своими небесными нитями. Я быстрыми порывами миную поликлинику и пройдя мимо подъезда с вывеской и флагом, поднимусь к затенённому двору, который запрятан в углу. Я долго выхожу из центра боли и лёжа на ледяной каталке с простынёй на животе, считаю лампы на подъезде к реанимации. Прильну к плечу санитарки, я не смогу не заплакать, когда у входа наркоман станет перезваниваться с домом, чтобы грозиться расправой. Я подойду к разбитому квадрату окон, чтобы осмотрев растрескавшийся круг, услышать позади себя несвязное собеседование двух уборщиц. Хорошенько устав перед сном и ведя беседу с психотерапевтом в парке, я сожмусь в комочек, который на скамейке обогреет солнце, чтобы дать расслабиться. Побледневшая от волнения сотрудница, достанет из-под стола свой обеденный термос, чтобы раскрыв запустить в него ложку. Звёзды в театре чувств отыграли ужасно! Я не могу уйти в небо с бессонницей - меня там запрут, чтобы не тревожить персонал рая своими чувствами ночью. Помню, что в одиночной палате, я наблюдал за решётками, которые вбирали по прутьям свет из глаза, чтобы меня удивлять. Я лежал всю ночь без сна, чтобы только думать о девушке, которая меня приютила в деревенском зале, где тусклым пятном над чашками висела люстра, чтобы мы не могли обнявшись зацеловать друг друга. Я задвину кеды под лавочку сеней и пройду в носочках к залу, чтобы слышать, как за тоненькой дверцей шумит телевизор. Я одинок в своём театре, который не сыгравшись тонет в пустоте кресел, когда зрители толкутся в фойе. Дождь падал у карнизов, чтобы мне вновь собирать слова обстановки под одно крыло с серостью шифера, который тяжелеет от снега. Убить анализатора! Громко кричать от боли в момент пробуждения на подступе к мостовой, которую окружат фонари, чтобы меня налить светом и кровью плафонов. Одиночный фонарь из палаты был неприкосновенно занят у баков мусора, пока я придерживаясь тумбочки, хотел вылететь к столбу, чтобы обнять его крыльями. Тонуть у реки в которой курсирует ветер, чтобы щекотать жидкость по пятам и уходить с силой от поверхности в тень парка. Я нежно прикоснусь к простыне, чтобы в черноте палаты свить себе новую луну, которая ещё только начнёт колыхаться в тарелке, чтобы быть смытой с окна и бесследно исчезнувшей в ампуле. Девочка уснёт у линии при стенке, когда сердце моё только подпрыгнет к вершине, чтобы раздеть ель до ниспадения иголок и коры в темноте сада. Я принесу к её лицу шоколадный батончик, и просидев у её лба минуту, пока она не проснётся, дождусь реакции. А за окнами та же тьма и беззаботная волна воскресного дня без обхода, сойдёт к вечеру, чтобы остервенело уставиться в телевизор. Понедельник станет бел по коридорам, когда уборщица с ароматом хлора, умоет пол перед взятием туалетов. Карабкаться к звезде, которую позабудут сдёрнуть с рамы, куда она войдёт после развала бессонной платины, чтобы вновь соорудить у кровати окно с часами. Видеть в палате лишь посапывающие стены, которые бережно выглажены лунным костюмером, чтобы выпустить завтрашнее солнце в чистоте лаков и духов из подвалов с клевером, чтобы его в цвету проварить. Кричать за балконом, когда плита поостынет и обувь усохнет у макушки, чтобы размёрзлись вены. Адский выверт руля к стадиону, где длится бесконечный матч с ничейным результатом. Опасть после бессонницы у скамейки трибун, чтобы не видеть поцелуя между медсёстрами. Мужчина станет стонать при стадионе, который приставит к его голове раковину и мои крылья потянутся к его вискам, чтобы снять головокружение и освятить глаза в зелени цветов, которыми расцветут мои плечи. Меня поднимут, чтобы без сил нести из туалета груз мужчины, который вскоре оставит тело и поднимется забрать от ламп душу. Сердце его ещё бьётся во всеуслышание, когда я пропускаю чужие сны, чтобы найти свои. Спать с дождём. Умыться у коленей больного старика...

url • print • Цитировать

« Вернуться

ev

закладки:

цитатник:

дневник:

хочухи: