ev - дневник

08-03-2025 09:31

Вываливающийся между звёздами текст с углами от домов, плыл по окраине подъезда, который был оставлен пьяницами и пущен под магазинный снос. Они пройдут мимо кассы, пока по тарелке пройдёт бешеный свет от луны, которую принудят сиять в раму с готовностью разорваться шариком в ручке. Карета скорой бездны уже подсветит фарами лицо больного, который выйдет под руки к площадке, чтобы стонать у маминой руки от радости. Влететь глубже в ворота, будто бы магазинная пыль падает в листву с горечью тумана. Покашливать у ванной комнаты, которая добела размыта ночью, чтобы примазаться к зеркалу с тупым выражением уставшего лица. Я затаю болезнь в углу сознания, которое не сможет собрать голову воедино и поэтому нос станет отламываться от щёк с хрустом ночной ветки с цветками для пчёл. Каморка не сможет уйти от звуков в квадрате с закуренными линиями, которые оторвутся от точек, чтобы упасть из ладони в пакетик с карамелью. Сахар не будет выпит со дна чашки, когда чай подойдёт к костру в ладони девушки, которая попытается меня найти. Чаинки вывернутся на снег с паром, когда из дверей покажется рука брата. Ведро после ночи завоняет в кухне и поэтому придётся нести его к туалету, чтобы вылить у фундамента. Боль подобралась от девушки, которую я встретил в кафе и не мог долго опомниться от взглядов, чтобы ночью заплакать над пружинами матраса. Они поймают меня в палате, чтобы разобрать до перьев и вынести крылья к мусорному баку у фонаря, который не собирается меня отбить у бессонницы. Фонарь светит и только опускает свой плафон, когда хочет вздремнуть у яблони. Я долго смотрю фонарю вслед луча, который убегает к стадиону, чтобы оставить ветер в покое. Звёзды шарахались от кашля, пока рядом вставал к кувшину брат, чтобы пустить мою лодку к берегу, а затем толкнуть в реку сапогом вновь. Я окажусь на снимке с разбитым лицом, которое перестало быть моим и поэтому бледно отклеилось от зеркала, чтобы оказаться в прихожей деревенского дома с пухлым поднятым со дна ребёнком. Я вновь побаиваюсь болезни, которая мелким почерком подпишется за таблетки на синей низине, чтобы меня не греть и только опускать ниже туманов. Прислушиваться к лёгким, которые не нуждаются в прослушивании учителями, когда те спешат подавить во мне математику. Забраться в пену с формулами, чтобы ещё долго отмываться от геометрии после бассейна с часами над лысиной инструктора. Его чёрно-белые усы блестят на севере школы, когда все пловцы идут по лестнице наверх, чтобы затеряться затянувшись угрожающим потоком из предложений в диктанте. Я встану перед сериалом на колени, чтобы помолиться бразильскому герою с револьвером в пустыне. Я отойду от крана с пулей в животе, который не станет надуваться у постели. Деревушка разделится речкой надвое, чтобы соединиться концами с мостиком, который упадёт ночью в луну при воде. Подойти к розовой сфере, чтобы прикоснуться к её раздувающемуся пупку ладонью из слов. Я заторможу сны и вернусь обменять колёса на таблетки. Ароматы гари и всеобъемлющее до пустоты пламя зайдёт за пределы этой большой в груди цитаты, которая размазав по конспекту свои горькие глаза, будет ждать попытки войти в воду без белья. Этот пьяный господин в бутылке с пивом, отбросит своё тело на метр вперёд, чтобы не держаться за дно озеро и почти уже нырять с душой в навоз из кувшинок. Я перейду по полю и оказавшись у трассы, вспомню про малюсенькие шахматы из серванта и зимнее просушивание у широкой печки с пламенем и горшком, который затолкают в огонь кочергой. Дымящийся у корпуса окурок и моё нисхождение к телефону, который ночью поднимут от циферблата, чтобы принять со всеми недостатками любви или ненависти. Я уже устал от ненависти и поэтому иду по краю округлой буханки земли, чтобы её раскрошить и раздать голубям. Они не скрываясь в палате, пойдёт под кайфом прямиком к постели с женщиной, чтобы её изловить и заругать. Перевернуть карту к очкам, чтобы в пыли окуляров увидеть её лицо с капельками дождя у сарая, который открыт всю зиму для солнца. Корова уйдёт чёрным ходом к яблоне, чтобы не даваться к рукам с хлебом, который уже испортился в шкафчике под телефоном. Раскрывшаяся палатка с мусором, который свезли после геометрии ночью, чтобы доказать причастность к душе, когда душа не смогла больше терпеть сходства с кубом вокруг головы. Печально пробраться в подвал, чтобы плакать от горла, которое не прекращает зудеть от шампуней в организме звёзд. Они как-то угрюмо стонут в груди идиота, который не знает ничего про бессонницу и поэтому зализывает чужое пятно у колеса, чтобы подпереть бездну по вертикали. Я проснусь от картинки, которая упадёт в кровать, чтобы меня загнуть на фотоснимке с родителями за свадебным столом. Я проверну дельце с раной на лбу, чтобы остаться среди живой аудитории. Я не цепляюсь за чью-либо рубашку, когда кто-то застрелившись встаёт от пола и идёт поливать цветы в огороде. Солнце проникнет в куст, чтобы шевелиться у стадиона с взглядом настырной любовницы. Я не достану фраз и прижавшись к стеклу автомобиля сдержу сердце от побега. Лёгкость с которой встаёт к огню солнце, чтобы не ложиться корове на хребет, который уже полыхает в закате. Я уберу струйку молока с клеёнки засаленной тряпкой, которую найду у печки. Бабушка не следит за гигиеной кухни и поэтому кожура разбросана у корзины с песком, когда мы встаём и босыми ногами идём к ведру. Я перейду к спальне от родителей, чтобы раскрыть свою бессонную палату перед луной в музыке, которую отбрасывает школьный кабинет, когда будоражит звёзды у склона. Один небом посланный человек пройдёт по перемене и я дождусь женщину с унылым до старости аккордеоном, чтобы заложить одноклассницу в прогуле хора. Они убегут к дождю, чтобы прячась под плащом, прижиматься к подоконнику щеками. Старик засопит в одеяле, чтобы слушать моё умирание при палате, которая не желает ложиться ныть у ведра с колодезной водой. Ведро в ведре под крышей, куда слита вся дождевая вода. Плавясь у фундамента расчёска с белыми волосками бабушки на ночь не забралась в вазу. Ночью я промелькну мимо серванта, чтобы раскатать по зеркалу время пробуждения. Оказавшись в кровати с бессонным игроком на секунды, я застыну в зудящем по местам стадионе, где под бой тренера отойду до кромки, чтобы бежать в бестолковой колее. Просясь в команду и не находя себе должного места у школы, я вновь пойду на урок плавания, чтобы думать о девушке с голубыми проблесками чувств за забором. Он не сумеет найти себе хату, чтобы выспаться с сигаретой между зубов, которая упадёт на простынь и не загорится вместе с этим жутким состоянием страха и неловкости, которая передастся к дождю и заставит меня рыться в опилках себя живого или мёртвого. Я прогоню свет и погружусь в луну с рассудком, который поднимет меня за воротник и подведёт к директору из женского существа или седовласого подростка с зажатыми проволокой зубами и кровью из глаз или носа на выбор. Промелькнув у перил и подходя к зерну семени, все молекулы в журнале будут стёрты моей рукой. Вечная проблема, которую невозможно пережить в разбитом корабле с дырой в паркете клуба. Клуб будет меня отталкивать к койке со стелами в спине, которые не могут зажаться в теле и не болеть. Компания злодеев ринулась к арке, чтобы разбить бутылку снотворной дряни. Я с лёгкостью восстаю против ночи и не говоря утром о бессоннице, слежу за вылетом кашля из горла с опилками на пальце. Преодолевая сон и не желая видеть в груди дыру, я окунусь в подвал, где чёрным лезвием промелькнёт крыса, чтобы замереть у лампочки с тьмой. Соединившись с первым бегущим или отстающим, я загляну за солнце, чтобы увидеть малюсенькую в испуге звезду. Кнопки на пальце заскакали, когда лифт приостановившись дёрнулся на этаже и погас с пассажирами в духоте. Подкрасться к девочке сзади, чтобы защекотать этого злого пациента, который заразился от отца и теперь вынужден взлететь этажом ниже набранной высоты. Бомба оплавится в корпусе дома, когда университет прогонит от цензуры подростков с накрахмаленными наволочками в груди выдачи чистого сознания. Соединившись в одно тело и выбежав к ложке с цитрусом или солью, которую будут рассыпать в муравейнике, чтобы травить уголки пылью. Замкнутая петля в каморке и я не могу выйти из духоты к полке с книгами, которые отвлечённо сложу на зелёном стуле с мякотью боли. Выдрав с балкона солнце, я прикрикну на голубя, чтобы видеть, как он в клетке клюёт дядюшкины зёрна или сладкий хлеб. Остаться под орешником, чтобы царапать себе возбуждённый живот с машинкой, которую возьму себе, чтобы бороться со сном перед приездом. Заперты в себе сосуд и ни одна капля не может просочиться к земле, чтобы связать себя чувством на кладбище, где слишком жарко и невыносимо больно дышать свободно. Стоять в дыму от костра, который не горит ночью или не тлеет в далёкой картинке для сбора семьи на бледноватом фоне. Я прижмусь к зеркалу или дереву, чтобы взявшись за прут ивы, пытаться обломать ветку своим тогдашним весом у поликлиники. Поликлиника ждёт осадков, которые утром принесут к берегу очередью подростков с крыльями вместо спиц позвоночника. Они смеются у крыльца, чтобы сгладить шум волнительной толпы, которая с мензурками несётся в процедурный рай, чтобы там остаться до прокола пальцев. Воображаемая попытка вновь встать под иконой и достать до неё пальцами, которые после копчёной рыбы жирны в блюдце. Постель развалилась у аптеки, чтобы геометрией снов, закрыть витрины для взглядов, которые синели под углом.
Скрыться за шторой с головой, которую подвесят по размеру ангелы с материнского плеча, чтобы показаться заботливыми. Пройтись с палкой по улице среди зажжённого лепета окон, которые переставлены к ночи в узорные рамы с серебром от печного дыма. Раскатать шайбу по асфальту, который провалившись осколками под автомобиль не даёт влететь в ворота с победным переломом. Солнце привяжется к лучу, чтобы провести с луной ночь. Звёзды прольют туман в дыхательные связки и корова притопнет на соломе, чтобы мерзко промочить себе бока. Печка стала не видна за дымом из снятого горшка, который днищем поставили в снег. Человек с трубой на багажнике велосипеда мелькнёт в окне, чтобы вновь резко опустить к асфальту педали. Собирающийся с игрой ветер, толкнёт по открытому полю мяч, чтобы нести его к дубу. Лёгкость, которая остаётся за лёгкостью с которой одно облако соединяется с солнце, чтобы грызться в постели. Я подниму ветер с головы, чтобы достать цветок у листы, которая кружится по окружности фонаря. Усталость в крупной сделке с луной, когда та гонится за крыльями, чтобы их зажать в косяке. Я выворачиваю душу наизнанку и в шве увижу иголки и нитки, которые запихнул туда санитар, когда сильно захотел спать без пробуждения живота. Расколотый за плечами панцирь и боль в спине не оставляет крыльям манёвра перед взлётом. Добраться до церкви с усталость давно молящегося священника, который воет от бессонницы и ужасно хочет плыть к алтарю с оскаленными зубами. Я прощу себе промах и выбрав новую луну на возвышенную постель, замкнусь на подушке, которая плавится с моим лицом у тумбочки с тенью часов. Сумасшедший выверт этого пациента и моё тело вылетает к прихожей, чтобы больше не вернуться к пачке с тортом, который окурен табачными смолами и теперь вонюч на языке. Этот больной призрак соединит свои рёбра с дождём, чтобы сделать выдох с паром над верхушкой ели. Привстать с крыльев и не взяв ни единой таблетки, попытаться промучить себя до утра с головой в петле, которая осталась без шеи и закатится за небо в попытке забить на сон. Звёзды сольют свой тусклый свет к туману, который погасит зелень полыни в овраге, чтобы утром усыпить бегущую от поля мышь. Я тихо уберусь в окопе, чтобы заснуть с тоской от влюблённости в подъезде многоэтажки, которая розовеет среди садиков и дворов с качелями. Тётин сад редок и немногочисленные осколки от вишен сияют за виноградом и полями с капустой, которая не завязалась с морозом. Теплица очень уж длинна, чтобы идти в неё до конца без кислорода, который выступает капельками на плёночной крыше. Главное отпустить своё безрассудное зерно к карете с пышногрудым ангелом, который выворачивает запавшее сердце к шее, чтобы пролежать в парке до выступление стражей беспорядка, которые забираются в выгоны с дождём, когда лишь занимают койки, положенные родителю. В огороде разорвут лук, чтобы к речке нёсся аромат чешуи, от которой хочется плакать и падать от слёз в траву. Я пройдусь по тропинке, которую не обогреют колёса, когда с синевой дыма прокатятся к малюсенькой поляне с лесом на возвышенности. Горка пепла на жестяной подставке у печки, которая всегда приоткрыта, чтобы можно было подбросить внутрь полено из трухлявой кучи. Мама выйдет из зала с газетами и не пропустив меня приткнётся к печке с конвертом для открыток, которые станут мокры после того, как упадут в помойное ведро. Слышать ветер и ледяное сияние поднимется с его силой над вишнями при колодце, который стал глубже, чем луна в кругу бетона с рябью белизны. Растолкать свой мёртвое тело в одеяле, чтобы суметь собрать к звёздам чучело, которое наполнится голубыми шариками из плесени. Хлеб в воде из блюдца стал в тёмном шкафчике, чтобы к уроку географии открыться и отнестись в пакетике к столу учительницы, которая с цепочкой при ремне важно засядет у сеней. Я вижу его красоту и модно сложенную одежду, чтобы бояться подпускать его к девушке, которой завидую. Вновь убегу к своему залу, чтобы на полу с тетрадью пытаться выразиться с ночным рвением и желанием догнать брата, который скрылся в двери и оставил бабушку с давлением и безразличием прогульщика снов. Я прислонюсь к печи, чтобы не греть плечи, а только удобно смотреть в даль телевизора, который близок, но безразличен до нервной боли в груди. Я чую свои проблемы, но не могу подобрать инструмент, чтобы пережить эту замкнутость чувств с молчанием и без крика, который хотел бы оформиться в нечто живое и энергичное. Я остаюсь у компьютера в одиночку и рыская в лесу из ям, побеждаю в себе боль с упорством и школьной тьмой, которую отбрасывает от себя бассейн с воссиявшими и плещущимися волнами света. Раздарить все свои ключи и остаться с одной строчкой у дождя, который пасмурно ворочается в облаке, чтобы уснуть с мокрой раной на ступне, ступившей на крышу и проколовшей себе грудь. Она выйдет со стаканом воды и над её юбкой будет сиять камушек в пупке, который будет аккуратен и драгоценен. В клубе нас столкнут в драку, которая вовсе не нужна при уверенности толпы, которая сядет за учебники, чтобы пялиться в парту с поцелуем и телефоном из царапин. По ряду пробежится злостный хохот и я стану ближе к девушке, которая меня задержит при себе, чтобы потом нервно трясти мой телефон, когда родители не позволят мне молчать в прихожей, даже когда в зале заглохнет телевизор. Задержаться взглядом у экрана, чтобы убить струйкой табачного тумана мостик после бессонного строительства проблемы. Вновь тревожная дрожь перед медпунктом, где в толстой оправе очков ко мне подойдёт вахтёрша, чтобы засмеять меня на виду у школьников, которые бросают шелуху от семечек ей в глаза. Вывих на прямой и он подбирается к углублению моей раны, чтобы приложить к ней иголку и вдавить до края. Я подбегу к девушке на втором этаже в пролёте и коснусь плечом школьника, который меня обругает. Я стану рядом в бежевой рубашке, чтобы пригласить на свидание к школе. Я потеряю связь и отправившись в университет попытаюсь наверстать упущенное счастье, когда стану бросаться на неё с обвинениями, чтобы забыть и выкинуть клубок к почтовым ящикам, где кот поиграется с ним на ступеньке. Лифт застрянет у первого этажа, где с собакой и вонью от неё в диване, уснёт лающий хозяин, который любит посиделки у подъезда с такими же хозяевами душ, которые пропустив луну ждут вечера. Разобрать печаль на факультативе и сидя с задачкой под партой, ждать, когда девушка подойдёт к воспитательнице и отпросится к парню для рисования поцелуя. Я запнусь у её кровати, чтобы с кусочком луны, подойти к инструктору, чтобы пересдать контрольную по астрономии, которую завалил ночью, пока мучился у книжки с девушкой, мчащейся под ручку с парнем. Поворот у садика, и моё неожиданное появление в костре, который раздавит чья-то огромная ступня, чтобы кинуть меня в успешную даль математики и пробудить к репетитору за трассой. Он молчит у портрета с поэтом, который в аудитории отругает моё семя и выгонит отца от борьбы с двумя половинами меня, когда станет на мою сторону с луной и позволит ей меня украсить в камне койки, обколотой до сползания звёзд к полу с санитаром в рамке потолка. Громыхающий поток в спуске метрополитена, который в моём городе зачах, словно моя болезнь в груди вагона. Шторм попытается толкнуть меня из палаты к коридору, где я не смогу сдерживать свой задушевный крик у подоконника, когда в фойе запоёт владелец иномарки с погонами вместо нот при одном только крыле. Отломленный от крыльев звёзды, опустились к берегу без реки, чтобы вываляться в серости траншеи у трибун, где когда-то разгуливал больной ветер с лунными всходами в центре стадиона. Колючие шиповники росли при асфальте дорожки, чтобы мы с крепким пациентом, который станет мне посмертно другом, скатывались от хохота у лип, когда из солнцем облитого корпуса вытекали радостно возбуждённые люди без диагнозов. Вывернуться на койке до изнеможения струн в груди, которые трепещут от прикосновения и стонут с овальным дождём при глубоко посаженной остановке в центрифуге парка. Поднять тряпкой лужу, которою грозятся смыть с лица палаты вожатые, чтобы и меня убрать из зеркала за неимением чувств к отряду. Симпатичная девушка и этот танцующий с усами каторжанин у шахматной доски с колодой карт и улыбок...
Я вижу этого великана в последний раз, когда он проводит своего малыша мимо киосков, чтобы протолкнуть дальше к остановке, которую я возненавижу под дождём и не смогу вернуться в отряд в целостности тканей. Жёлтая сползающая к низу майка, будет единственно целой вещью, которая словно щит закроет меня от спасения и в отражении будет ярче моего поникшего лица с чёрным лбом. Изорванные у ветвей струны выли под предлогом звука, который не мог слиться с мычанием бессонницы, когда та стоя у луны выпрашивала себе струйку светящегося звёздами молока. Корова шла под дождём и измокнув до кожи с пятнами, стала у дерева, чтобы стянуть несколько листков груши. Сухая крона дуба ожила с нашим приездом и весна упоминалась в памяти с редкими проблесками отцовской поверхностности и не чувствительности ладов. Я шлёпал к сеням с мастеркой, которой любовался при солнце, когда клал её себе на колени. Она выходила к скамейке первой и не ожидая подруги, стояла у куста, чтобы щекотать лепестки куста с улыбкой, которую тут же срывала с губ. Колючий дождь с лужами в глубине асфальта, который крошился по берегам, чтобы валить обломки со склона на поле. Лечебница была пуста к субботе и поэтому я убегал туда от родителей, чтобы меняться флюидами с одной только расположенной ко мне женщиной с довольно аккуратной грудью в полосочку. Я оставил её у фонаря, где кроме льда и сетки за спиной женщины не было точек для соприкосновения. Я отошёл к остановке, чтобы видеть её без движений и не знать в чём здесь суть. Она вытянула носочки к тумбочке и глядя на меня смахнула курчавые пряди после стрижки к верху всей сцены. Подпустив меня поближе, она не прикоснулась ко мне, но видимо хотела, чтобы прикоснулся я. Но помня всю эту картинку и храня звук фена за стеной и моё напухание перед бессонницей с дождём сомнений и утреннего слепого пробуждения красок на стекле поста. Затерянный поток ливня в горизонтальном неприкосновенном с землёй колесе, которое громыхает в груди, когда стоило бы подумать о сне серьёзнее, чтобы пойти на него работать. Плащ с паром снимется с плеч, чтобы лечь у печки в лужу после снисхождения зелёного пастбища в снотворную глубь усталости на одной звезде.

url • print • Цитировать

« Вернуться

ev

закладки:

цитатник:

дневник:

хочухи: