ev - дневник

09-03-2025 09:20

Поток ручья въелся в углубление бездны, чтобы раскачать узкие берега в шве и пустить сны к жидкости в грязи лужи. Покачиваясь на стуле пианист сверял ноты и водил пальцем по журналу, пока все строчки не рассыпались у карьера с озером, которое выйдя за берега, кинулось к елям и соснам в песчаном лесу. Окурки около костра ещё дымились, пока пьяный хозяин мотоцикла, лежал уткнувшись в диван, чтобы смотреть из подушки на засаленный подоконник. Кидаясь звёздами, лучи пробирались сквозь шиповник и кусты к стадиону, чтобы свешиваться с перекладины, которую закрыли ковром из зала, где болел среди ночи мой сердечный сосуд. Раскрыть бездну ножницами, которые удачно пройдутся по краю, чтобы оставить разрез в спине для роста крыльев. Мы сядем на лавочке, чтобы притормаживаясь бредить от нехватки ещё одного месяца перед осенью, которая сомнёт наши порывы в столовой комнате, куда сбегутся вспотевшие дети из ямы стадионов. Школа по соседству и моё приглядывание к девушке, которая уходит к парни с малюсенькими глазами, которые не горят во время поцелуя. Они в голубом круге при подъезде, и я скованно наблюдаю их в паре, которая разобьётся с его уходом к магазину, где он встретит такого же спрыгивающего с жизни мальчика. Достать из бочки небо, чтобы лить слова в формочку для печки, которая остыла в мартовском полусне и заставила меня осмотреть ветку с птицей у забора при кухне. Ароматные слёзы и моё третье пришествие после бессонницы, которая прильнёт к моему указательному пальцу, чтобы показаться у парты, где меня отчитывают за преступление без вины. Я подхожу к колодцу, чтобы пройдя по кромке детского сада, не войти в воротца, а только застонать от боли в пробуждении всего давно остывшего города. Район унесёт мои крылья с ливнем, когда я окажусь в лечебнице и одиночестве бессонного санитара, который стреляет у наркомана сигарету, чтобы уколоться ею в туалете. Он будет по ангельски высок и весь дым из его лба ускользнёт к приоткрытой форточки, которая треснет в окне, чтобы разбудить звезду у моей койки. Выбрав тумбочку, я совершу преступление, которым так долго прикрывался, чтобы себя не убить во сне. Колючая роза раздавится мною в тёмном огороде, где все цветы выкопаны и сбиты в корне от песка. Я ложусь раньше, чем закончится партия, в которой меня обыграют до нитки. Катушка с цветами и оттенками, которую приберегут на случай, если я не захочу лечь в спальне сада. Холодный пододеяльник и коричневый потолок над моим продрогшим от злости телом с пустотой вместо сердца. Сосуд дымился у яблонь, чтобы показавшись у крыши в подвале, разбиться на лунную часть от неба. Я прошёлся по стадиону, чтобы огибая центр, не сломаться от хлёсткого удара бегуна, который толкнул меня в грудь и повалил на снег, чтобы мне безучастно смотреть на него, когда брат не даст мне отомстить. Велосипед упал у турника и один плотный гонщик с узкими почти азиатскими глазёнками, шёл к нам и засучив рукава прозрачной от пота майки, стал над углом попадания в ворота. Мы только смотрели на его грузную фигуру, которая не могла разобраться со ступнями и каждый раз на взведённой к мячу ноге, почти падала к корню шелушащейся липы. Мы прогоним свет от луны, чтобы диск стал чёрен и жесток к страданиям человека в бессонном проёме между подъездами, где так напряжённо пересматривались не соединённые звёзды. Романтично запасть на девушку со струями от дождя...Жарким полднем в озеро попадали все тени от цветов, которыми был обсажен огород. Грядки после бессонницы, казалось, спрячут меня в своём пересушенного песке, где у приёмника засели дети, чтобы слушать когда же утонет лето, и кто будет это лето спасать. Сосны упёрлись в землю, чтобы принимать у крон больной контингент с пачками сигарет вместо органов. Бумажные губы и безвкусные сладости после избиения. Я сглотну свою кровь, чтобы отец не поддержал меня, а только зло смотрел на мои крылья, чтобы их плотно накрыть своим грязным тяжёлым одеялом, которое и не собирался разбирать на квадраты. Безумие отца и его тревожные мысли с приездом медпункта, который отпустит меня из школы официально. Я порываюсь уйти от мести и вижу, как смеётся работник с нижней челюстью, которую выбили и оставили болтаться без проволоки. Подбежать к девушке, чтобы прервать связь с ней, когда любовь выверено снимет с меня ответственность и оставить молчать у её кабинета. Я пройдусь мимо этой понравившейся девушки, чтобы ещё долго собираться к ней подойти, а подойдя ошибиться. Кабинет геометрии ничем не отличался от кабинета математики и за столом сидела та же преподавательница. Скудно украшенный кабинет с мёртвыми обоями. Царапины на доске и моя мазня с мелом, который я роняю на линолеум, чтобы брать соседний подъезд для игры в наклейки. Он не принесёт стопку коллекции в очередной раз. Он забудет обо мне. Она отпустит меня, чтобы меня тошнило на лестничной площадке или в кровати, когда придёт пора завтракать над синеющим по площадке асфальтом. Раскрыть все тайны перед врачом и получить лишь пинок с деньгами в ботинке. Холодная весна с приключениями, которые застанут нас в сухости поля, чтобы с деревянными пистолетами пробираться сквозь кусты к дороге. Разложить энергию по косточкам и ждать в девятом году приёма, который меня обложит в треугольном коридоре, когда я промёрзну у лавки с овощами, захочу войти в огромный ангар, где под сводами рубят мясо или разбрасывают по витрине конфеты. Мы уже приблизимся к границе, где солнцем залитый забор и костёр потушен под берёзами, которые служили нам пейзажем с отблесками закатов. Деревня упёрлась в кладбище и этот старик в вечно белой рубашке сел у портрета с корзинкой ёжика, чтобы подозвать нас к камню. Колючий зверёк с вынюхивающим носиком, скользил по тазику, чтобы выбраться к блюдцу с молоком. Племянница зарисовала этого питомца, которого мы не стали задерживать на ночь, потому что боялись что он может затерявшись сдохнуть. Среди дубов и клёнов порхали дружелюбные птицы с солнцем завешенными крыльями, чтобы бабушка сидя у колодца могла следить за пикирующими к гнезду ласточками. Ласточки не прилетят к югу, потому что их приостановит апрель из альбома луны, которая наполовину открыта и подписана. Вновь попытаться защититься набитыми карманами, которые уже подгорели в голубой машине для стирки глаз. Влезть в свою головную боль, чтобы заплакать от царапины в глазу, которую отклеили и вставили в палату снова, чтобы лишить слуха и бедности впечатлений. Тропинка сошла к трассе, чтобы можно было пускать воздушного змея к лесу. Хвои качались по ветру, чтобы гнуть облако к солнцу, которое подходило к полдню, когда в сарае сияла пыль от только-только поднятого с поля сена. Я ненавижу сено и девушка смотрит на меня с упрёком, когда я стыдно прячусь в палате перед телефонным замком. Сообщения не прилетают и вся берлога покрывается сигнала от леса, когда я блуждаю по кладбищу, чтобы отыскать подписанную на карте звезду. Пепелище тлеет и резко возгорается у леса, пока хозяин зажигалки смотрит в зале хаты телевизор. Я вновь повернусь к весне, чтобы нервно остаться вне двора, когда необходимо выйти к девушке и перекинуть верёвку к её болоту. Упереться в стенку без кирпичей и одним только плакатом, который закроет дыру, чтобы не дать проникнуть глазу в её нутро. Подобравшись к лету с зелёным сериалом, когда у лифта покажутся тени с вывернутыми крыльями. Он подвезёт меня до магазина и я не успею сложиться в ударе, пока вахтёр с пистолетом не изловит моё худое тело у крыльца, чтобы остричь крылья. Подбежать к воротам и расковыряв замок, я выпрыгну из окна с одним только крылом, чтобы суметь сесть на аварийную радугу для битья мячом. Я упаду коленом в песок, чтобы получить ссадину и продолжить гнать к штанге живой мяч с кислородом, который оклеен марками, но не дойдёт до адресата с неудом в приёмном экзамене. Я совсем загубил своё сердце в борьбе с бессонницей, пока под ливнем ёжились после похмелья ангелы, чтобы меня не допустить до рюмки. Старая женщина с синими зубами пошла к реке, чтобы окунуть школьный журнал без заполнений. Я пропущу химию, чтобы позабыть формулы связи, которыми обменивался до школы. Мама обругает меня перед всем классом и школьники усомнятся в моей правдивости. Тонкая, но упругая стена не пустит меня на перемену и оттянет к балкону за крылья. Я не могу идти во сне, хотя у меня есть все силы, чтобы идти против ветра. Течение толкнёт лампы и длинноволосый друг, сядет на инвалидную кровать, чтобы прокатиться по коридору с иголкой в плече. Не выпускающий меня прапорщик, станет у двери, чтобы карабкаться к подоконнику с бутылкой цветов. Раскатив партию, я умолкну с небом, которое завяжет все узлы нам моём поясе и привнесёт сновидения, когда расступятся тернии. огород и свежесть речки, которая манит, чтобы проплыть до мостика. Я переживу ещё одну ночь и сомкнувшись с рамой луны, упаду после снижения давления на посту с пышной медсестрой. Разгуливая по парку с родителями, я заберусь в невод, чтобы не утонуть в толпе бассейна и буду долго из него выбираться. Я в океане молчания и малюсенький серенький кораблик, стоит в дали моря, чтобы ночью загораться от пиршеств на палубе. Нечто останавливает меня за спиной, чтобы выжимать крылья и не дать им размахнуться в кухне. Кухня добивает меня, пока мама нервно кидается на балкон, чтобы прыгнуть с облаком жира, который вывернулся с тарелкой у её рук. Моими ногами в подскоке на зелёной дорожке, мы поднимемся в палату к деду, который лежит глубоко в больнице и не может без перевязки прочувствовать тропинку весны, которая уже переступила поле. Я поднимаюсь на рукаве мамы и мне приятно сидеть у койки деда, чтобы видеть его морщинистую улыбку. Я забираюсь глубже, чтобы пить из раны бордовое вино с примесью воды из льдины. Я не хочу опрокинуться с крутого спуска в реку, потому что слишком напуган избиением и кто-то продаст соседу пиво, пока мой телефон разорвётся от беготни по трассе, которую мне выдали в пустоте родители. Мама укроет меня по шею и с улыбкой проводи меня в анонимный клуб для лунатиков. Пустые полки и пачки с орешками подвешены в уголке барной стойки. Её улыбка у дверей и моё желание стать частью райской компании. Звёзды колыхались в озере с каждым броском гения, которого решил снарядить отец. Отец боится выпускать, потому что это угроза его глазам, которые великолепно слепнут от здоровья. Мерцание полос на подоконнике и глыбы песка в горшке с отравой. Ползущий к койке текст и отравившаяся кровью пациентка, сидела у кровати, чтобы звать детей на помощь, но к утру подоспел лишь пьяный пассажир с чёрной рамой велосипеда. Яблоки вываливались за забор и бились о траву, пока вся детвора спрятавшись за поваленной хатой, высматривала себе по жертве из сада. Выбравшись у края оврага к съёмкам подошёл отёкший мальчик с пьяными щеками, которые нервно подрагивали от соприкосновения с рюмкой. Берлога была пуста и жертву скинули туда погибать в луже жёлтой крови, которую пролили зря. Он лежал при мостовой и этот рыжий ублюдок стонал рядом, чтобы нести меня с крыльями, которые были налито тяжелы. Выпрыгнув из ситуации к полдню нашлись все виновники, пока я нес пал у линии соприкосновения с лифтом, когда брал ложечкой жидкость йогурта. Его вполне себе спокойные глаза и моё стеснение у дверей, где стояла кушетка, чтобы закрыть ею вход. Стекло двери пропускало свет и можно было рассмотреть спящие морды в подушке, которую усыпили изрядной долей таблеток в фрукте мензурки. Полыхая дождём к сараю подберётся пёс, чтобы усесться у моей ноги и жалобно лаять в улочку с пустой трубой от умывальника. Я боялся лежать, когда все в палате спали, я боюсь снов и поэтому держу своё солнце открытым. Врач не поднимая головы, прогонит меня от поста, чтобы вершить своё лекарственное дело с красной ручкой при журнале санитара. Она воткнёт иглу в ягодицу и больно введя дозу, отпустит в общую бездну. Я примкну к людям, чтобы отколоться от чёрного пейзажа в городской галерее. Ходить под снотворным эффектом с розой в горле, которая колется и растёт с шипами на каждой звезде. Я выпорхну из столовой, чтобы встретить девушку, которая мне не понравится. Убегаю от луны в ложку с ртутью, которая испаряется при подгорании донышка на плите. Я выйду из домика, чтобы вдохнуть аромат слёзного дыма, который возносится у берёз после тушения костра. Прикоснутся к болевому вывиху и пропустив сигнал от сердца двинуться по странице дальше с мыльными слезами, которые улетят через форточку. Меня заперли и сказали, что следует помолчать у берега, пока река не унесёт меня с дождями снова. Я и молчу, но выбраться из музыки уже невозможно, потому что вся музыка разбилась в зеркале и не даёт слезам катиться в отражении. Оторванность времени от груди, которая ломается на серебряные косточки для корма обозлённого сердца. Муть выбирает себе новое окна для случки светила с огнём. Поперхнуться у дерева и подняв свой плод из травы, раскусить до кислоты зёрен. Я пройду у будки с печалью, потому что встреча не удалась и мне придётся залезть в лечебницу для отпаивания сердца. Я не смогу поплакать, чтобы облегчить боль в пути. Карабкаться к лодке с трупом, который застыл на печке и всю ночь, противится моему взгляду в сиянии от огня. Я сяду и буду смотреть на наш дом и мне придётся признать удовольствие и радость, которые проявятся на вагонке с качанием кустов за забором при огороде без границ. Сосед станет неловким и смятым медвежонком, который захочет рюмочку самогонки, чтобы опробовать крепость чувств. Я живу с тревогой, которая поднимет весь сор из дыры в области души, которая хочет скрыться или упасть к паркету. Ненавижу клуб и их любовные заигрывания с ножом, которым я раскромсал стул, чтобы ненавистно убежать без извинений. Взрослая дочь и её виновные упрёки в мой адрес. Я ревную её к дождю, который полирует окно и не даёт увидеть поцелуй брата в узенькой комнатке с обливающимися приступами в поту звёзд. Я не дам ему смотреть в окно, чтобы не стать соучастником измены. Она не любит его гладить и он отправит ей видео с глупостью. Я совершенно потерян и не могу молчать. Меня бросает дрожь и все чувства заперты за грудной поляной, куда не подпускают цветов, когда начинают удобрять почву. По горизонтали поля пробежит свежий ветер, чтобы гнать трактор с плугом к фонарю и не дать мне пробудиться с луной, а лучше поднять меня к солнцу, которым заправлено в холодильнике небо. Колесо поникнет в дыму и фонарь погаснет в романтичной позе каникул, которые забросят учебник и прижмут меня девичьей рукой к сетке соседского убийства. Я так боюсь убить человека и поэтому сажусь в клетку заранее и мне снятся дурные сны с убийством и мои обвинения. Так я видимо убиваю себя. Страдания в стекле так тяжелы, что я ложусь сразу под кузов с песком, чтобы быть в могиле. Отцовский двор с лысинами у дверей без травы. Головная печаль и моё пустое путешествие по стрелке будильника, который рвёт мне нутро утром с книжкой брата в руке из шкафа с солнце в стекле. Я случайно заперт в тесной кухне и дрожу от увиденного на холоде, не дожидаясь, пока меня отругаю и пока не загорится разбитая плита. Главное, чтобы моё лицо сияло при огне из печки, таким же туманным и ясным пламенем, которое способно оживить даже давно умершие черты. Я стою у тазика с вишнями, вишни размякли в сахаре. Крылья годятся лишь для сокрытия от небес, куда упрятаны все злые взгляды с трибун, когда меня хотят разбить на половинки. Устало оглянуться на это заляпанное коричневой гуашью лицо, и на человека в лице, который готов кинуться на меня сзади. Вся прелесть матча останется у ворот, чтобы пить из одного горла водопроводную воду. Вода желанна и сладка. Я чувствую запашок от травы, где лежал потный колхозник, которому уже не мало лет. Он падает с крыльца на бетон головой, но затем просто встаёт и идёт от клуба в туман. Он совершенно здоров и только звон от удара всё раздаётся в моей снотворной карте. Я положу таблетки на тумбочку, чтобы заглянуть внутрь и в бардаке не найти смысла. Заводская даль и маячки сияют в облаке, чтобы самолёт не столкнулся с трубами в случайной темноте. Дисциплинированно месить грушу кулаками, пока в зал не заглянет белобрысая медсестра, чтобы повысить мне дозу. Она подбежит к посту, чтобы взять трубку телефона. В это время я под предлогом помогу поднести стопку белья и прорвав руку и плечо медсестры выбегу на коридор, чтобы злостно открыть сияющую лестницу. Просто совершить побег и вылетев в кузов с песком золота, укрыться на кладбище с дедовским крестом, который давно выброшен и не может быть поднят со дна. Какая-то линия на доске, и мой пересмотр ночи, которую задвинут в палату, чтобы всех усыпить, но только моя голубая витрина бьётся в помещении при одном только касании стекла пальцем сестры, которую поставят приглядывать за мной. Моя фамилия на её бейдже и странное совпадение на груди, где покоится в кармашке сердце. Клип и мальчик заткнёт себе коричневые уши, чтобы пойти в путешествие с уродцами из тканей или усов. Один только зуб выпал из челюсти и поэтому необходимо выдыхать глубже в трубку для курения мыслей. Я всегда хотел заполучить средство для успокоения системы и поэтому после долгого круга мимо лип и улочки, шёл к телефону,чтобы вдыхать кофейный аромат из банки с порошком. Я всегда видел этого человека с глазами и не мог от него уснуть, кода человек показывал свою лысую голову, чтобы меня сбить с бессонницы и дать пробудиться к солнцу или первому уроку плавания без оговорок. Уроки трудов в сумеречном помещении, где преподаватель сидит уж слишком далеко от студентов, чтобы грозиться и водить разговоры в станке для бесед. Я подойду к вертушке, чтобы по мановению свела столкнуться с поленом, которое вылетит и больно ударится мне о бедро. Я часто не обращал внимания на боль, когда в школе меня толкали прямо в стенку и я болезненно ударялся спиной об угол медпункта с портфелем. Я всегда лез на агрессию, чтобы потом долго отступать с отчаянием и невозможностью сосредоточиться на чтении, когда машина сестры подвозила меня прямо к подъезду с пылью снега на самой высокой ступеньке. Я влазил в монитор и читал строки, чтобы бояться бессонницы и в понедельник бежать к женщине на приём чувств между монашками, которые сидят с опущенными к плечам баночками, которые мама ночью привезёт из Польши. Надувшись конфетами и не видя себя в школе, заболеть простудой у бассейна, чтобы вымышленно биться в мёртвой позе о бортик. Она уйдёт с пеплом от роз, которые успокоив её перегорели в клетке с попугаем. Они взберутся на вышку, чтобы видеть сияние фонтана у луны и спрыгнуть с балкона, когда бессонница покинет пустоту и уйдёт без симптомов. Вновь форма и цепляющиеся за клей линии к груди уже стали трухой, которую можно перед девушкой скинуть. Самые дурно воспитанные прелюдии, вырвались из моего пакета, чтобы толкать из дозатора антибиотик, который по трубочке войдёт в вену и вырвется с пятном из оранжевого при закате окна. Всё же там была прелесть и этот неловко длинный инженер торчит у капота с покупками, чтобы размять её губы перед поездкой. Злостно упрятанные в копилку мысли маршрутки пелись у алтаря, где давно застыли священники, чтобы не спать. Я совершенно вымотался и шов при сердце, стал заживать с гноем снова и снова. Речка пошла к другой деревушке, чтобы показывать себя с дороги, где проедут велосипедисты, чтобы потерять тапочек и не вернуться к асфальту за потерей. Слова не ложились на чувства в станке и поэтому преподаватель слез со стола, чтобы меня остановить и с ароматом изо рта, отогнать от заготовки. Я смотрю на кабинет трудов из окна, когда поднимаюсь от универмага и в пути вижу свою звезду, которая прибилась, словно подкидыш к луне. Луна всегда затягивает своим сияние прямо в прорву между глаз, которую сделают после избиения шире, чем она сможет разойтись после бессонницы. Я скользну мимо женщин и упёршись в подоконник, заплачу по школьному, где огоньками дрогнут её слова и вечер в кругу, сделается квадратом из чувств. Я очень уж привык к фигурам и отойдя дальше бассейна, проплыл по бортику положенные девять этажей, чтобы бредить на финише от бессонницы. Моя усталая рука опустилась в воду, чтобы проверить дно и не найдя там денег, вновь коснулась копилки, чтобы разбить себе глаза. Я уныло ухожу от пятницы в зал, где мама с гладильной доской пересматривает сериал и не ждёт от меня бодрости, когда накрывает пледом и уходит закрыть дверь. В спальне молча погаснут не все звёзды, чтобы лёжа на берегу плавиться в тумане, которого не стало к вечеру и все мозоли в почве покрылись влажной травой. Он курит в коридоре разбитой фермы у груды с кирпичами, которые собраны кем-то до нас и поэтому неприкасаемые. Мы находим отсек для воза с сеном на бетонном полу, где и обустраиваемся, чтобы смотреть, как приятель закуривает. Он сам убегает от затяжки и заставляет нас следить за тем, чтобы дым не попал к нему в лёгкое. Он просит пинк, когда матерится или роняет слово с испугом. Я примкну к компании на ледяном склоне оврага, чтобы несколько раз скатиться в потоке к ногам друга. Эта женщина, словно высокая кошка уйдёт с осанкой из поликлиники, чтобы параллельно идти по возвышенности подъездов, которые оформлены одним или двумя курильщиками, которые девушку проводят или окинут взглядом. На стоянке девушку встретит муж или отец, чтобы усадить с ребёнком в автомобиль и скоро уехать, пока не начнётся мой дождь. Я помню эту школьную кошку и помню, что она чуть младше меня. В её классе учится этот неприятный баскетбольный соперник, который бросается словно крупный пёс на меня от центра площадки, чтобы осмеять. Потный тип с рыжеватыми щеками и напарником, который не прочь помолчать. Этот укрупняющийся в сознании зверь, растёт на пиве и переходит в будку с переполненным животом, чтобы соскочить к девушке под сорочку и долго упиваться увиденным.

url • print • Цитировать

« Вернуться

ev

закладки:

цитатник:

дневник:

хочухи: