ev - дневник

10-03-2025 09:21

Метнуть солнце к звезде, чтобы ждать реакции света с лучом из точки фигуры, которая ищется в учебнике геометрии. Позволить сердцу отлучиться от впадины и сделать тайный кувырок к сделке с луной. Подобраться первым к стадиону, чтобы крошить мякиш от бессонницы, которая кремовой стороной печенья из тумбочки бралась за диск. Музыкальный ветер и все школьники испуганно летят к бассейну, чтобы теряться в воде и не слышать криков тонущего. Ковырнуть плоскость из чувств, чтобы течь в сарае по стеклу, которое достали из рам. Я проберусь к вагону, чтобы открыть дверь без замка и заглянуть за простыни внутри, когда за спиной послышится гудок. Перенести луч от мойки к окну, чтобы раздевшись хранить его рядом с подоконником. Крупный безумец отвлёк от себя персонал и с огромным пауком на бедре, отвернул живот к шторкам наблюдательной стенки. Я подниму голову к врачу, чтобы он мог осмотреть мои глаза, которые плавятся при виде воды из рамок бассейна. Я подношу спичку с огоньком к дверце в подвал и ощупав ручку с паутиной, постараюсь дверь толкнуть. Упрямо заныть от усталости, которая упадёт у постели, чтобы долго смотреть в луну и не обращая внимания на кашель старика с худыми диагнозами, вываливаться из экрана, когда тот расширится перед закрытыми глазами. Я провожу девушку к подъезду и в замкнутом овале сновидений отступлю к себе в норку, где тает последний снег. Я уберусь в тумбочке, пока над реанимацией поднимется первичная доля от солнца, чтобы треснуть и обрызгать горизонт оранжевой хлоркой. Она придёт ко мне через сны и поднимая крылья лишь к дождю, скроется за подоконником, чтобы петлять между облаков. Провожая осень и оставаясь в квартире с одним только каналом, я упрусь в спинку дивана, чтобы не выходить из зала, когда из спальни понесутся страхи и вся остальная мерзости с воображением закипит в прихожей. Я дождусь боли в горле, чтобы пожаловаться вожатой на отсутствие голоса, который в номере вовсе и не нужен. Я стыдливо уберусь из спальни, чтобы набрав в грудь тревоги залиться до румянца в лице с лучами на щеке. Я роюсь в овраге, чтобы закосить под нищего, который просится наружу, когда дети лишь смеются с оборванца и не хотят протянуть ему звезду. Я падаю к елям, чтобы собирать виноградные иголки и тащить к звездам свою давно упавшую фигуру, которая ток или иначе поднимется к розам, чтобы рвать лепестки и сидеть с ними у слив, когда весь стол кишит живностью приезда. Я не могу собраться перед сном и поэтому остаюсь дремать у бездны, чтобы пренебрежительно качать золоченые пелёнки. Вырываться из сетей и переводя пасмурные дни к солнцу, биться у церкви со свечами, которые раздуваются сильнее, чтобы хоронить тень от давно отступившего мальчика. Я выйду к стенке с улыбкой и меня толкнут на кирпичи, чтобы больно ушибить поясницу. Я выхожу из особняка тёти, чтобы белить фундамент и калитку, которые соединены засовами. Я вновь хочу на выходные влезть к тёте в спальню, чтобы есть подаренные сладости и в душном зале, смотреть ей в окно. Ромашки у забора и тоненькие лепестки уже вянут на сырой земле, пока кошка бежит к участку с солнцем. Развернуть забор, который вместе с балкой лёг на асфальт, чтобы мы его из-за тяжести долго подкидывали и крепили по обе стороны огорода. Я подниму кусок горизонта, чтобы мы могли в нём похоронить девятилетнего пса. Он с агрессивным оскалом прибежал из леса, чтобы долго страдать у будки и не подниматься до своей кончины. Окна ушли в сумеречную воду, чтобы раскинуть по округе океан из луж, которые соединятся в залив, когда участок обрамляет трава с полевыми цветами. Лай пса и моё заклеенное пластырем лицо, не может выйти из сияния, чтобы погрузиться в сон без заката. Я лежу на подушке и слышу радио точку, которая хрипит после гимна и отбрасывает ноты из решётки круга. Плоские деревья укрылись под мостом в овраге, чтобы мерить солнце ветвями. Из бочки поднимался ветер, который носил по стройке пламя. Раскрывшись у деревни луна, заросла полынью и звёзды гонялись за цветами, чтобы себя уронить подороже в грязь стадиона. Раскидав поле по линиям с тополями, которые погружали пух в озеро, чтобы собрать всю воду в единую подушку. Поднять душу из пульсирующей глубины сердца. Я раскрою сердце и выпущу сеть к логову с людьми, которые легко уворачиваются от крючка. Продвинутся в болезни и не смотря на ветер и пламя у кладбища, закрыться с горизонтов в небе, чтобы виляя у звёзд, перелечь на койку отца. Я верну солнце и жестоким рывком, попытаюсь перевернуть фигуру отца, чтобы заставить бодрствовать. Я очень зол на него, когда вся семья просит меня поздравить отца и давит на мои крылья с братом на плече, который виснет на суставе и гнёт его к рабочему столу. Этот здоровяк и его мяч у груди, который он удерживает с пламенем и не может отпустить к кольцу, когда мой уже приятель подгоняет меня к защите с потными локтями. Я прокачусь мимо её калитки и толкнув рамку, пойму, что сени пусты и в доме спит лишь её стареющий дед. Достать из ключицы тень, чтобы засветив плоскость, упасть в углу, чтобы быть убитым кругом с бездной в окружности. Я разодран до кожи, которую смяли в сердце, чтобы достать из кардиограммы натуральный цветок с морщинами на бутоне. Я вновь влечу в чью-то тревогу, чтобы пробивать себе стекло на входе в нору. Я совмещаю окна и получаю свою комнатку, которая пустынна и холодна. Разваливающийся городок, который так долго собирался к дождю, чтобы скрыться в тумане из моей бессонницы. Я совершенно один и молча счастлив от разлуки с корпусом, который пульсирует на холме и спадает мёрзлыми камнями, чтобы обить мою кровать в луне. Совсем расслабившийся поток, который хочет лететь к вокзалу, чтобы легко плыть в оформленном вагоне. Апрельский жук сел на коробочку кассеты, чтобы скользнув на подоконник, вновь лезть на стекло и не сумев зацепиться сползти до крючка, которым закрывают рамы. Под луной к колодцу прыгнула кошка, чтобы со скамейки вновь попытаться зацепиться когтями за конёк перекрытия. Вновь упасть к ограде и сменив забор на вишню, чтобы пропасть в сумеречной тайне обозрения. Я закрою окна и спрячу за шторами комнату от солнца, чтобы пробудившись без любви, смотреть на вышку липы и не видеть ещё лучей, которые могли бы собраться в светильник. Утро перед уходом в детский садик и моё першение, как способ уйти от напряжения и вызвать горечь от одного только взгляда на меня. Слышать полоскание воды в душевой и гром за окнами, которые соединят эти два звука в одну мелодию. Пейзаж из балкона и мой обидчик упёрся в рану перил, чтобы изогнувшись смотреть на тропинку, которая ведёт не меня в выходу. Ждать родителей и пока они ещё молчат, ступить от кафе к магазинчику, чтобы встретить девушек с уж слишком перекрашенными губами. Я освобождаю проёмы от моего присутствия, пока думаю о болезни, которая сложится фигурой и в горизонте поникнет у почвы. Жёлтое мороженое с палочкой, касаясь которой языком, я почувствую неприятный привкус фанеры. Я разбиваю слова на мелочь и аккуратно кидаю на пластиковую горку для денег перед кассой. Лёгкость присутствия звёзд у сарая, который ночью будет сквозь щели пропускать лучи лунного снайпера. Ложиться у стойки, чтобы пьяно пригласить к полю девушку с грязно бордовым лицом, которое сексуально светится в прожекторе клуба. Я подберу значок и довольно понесу его домой, но на следующий день в двери покажутся мешковатые фигур с просьбой значок вернуть. Потом я буду плакать и провожая маму на смену, усилить плач, чтобы карабкаться к станку, где без обработки висит звезда, чтобы ночью светиться в кабинете с одиночеством. Колыхаться с уклоном в сон, который не наступит и всю ночь станет пробиваться к детской комнате, чтобы с фонарём мешать закрыванию души. Она приедет и в зале послышится стон у гроба, когда загорится тусклый свет и в одеяле проявится тень от фонаря, который обновляясь перед кустами орешника, станет зеленеть от головокружения в кайфе подъёма. Я пробегу к ловушке с цветами, когда придётся пересечь парк и выйти из границ стадиона, чтобы оказаться вне поля на тренерской будке. Пёс зарычит у ног брата, чтобы бегая от края до края двора, возвращаться к сеням, чтобы мешать нам затаскивать велосипеды поглубже в дом. Усложнённый проезд к подъезду, где трудно спрятаться снам, чтобы гадить у лестницы и наводить порядки в площадке с лифтом, который уже стоит. Сено с пылью вывернулось к небу, чтобы ещё долго парить в горизонте без точек соприкосновения. Мусорный бак с объедками был опасен для ворон, которые после инфекции не могли поднять крылья. С головой уйти на дно подушки, чтобы найдя там лишь перья и пуговицы, открыть холодные глаза с беспокойством, чтобы вглядываться в окно с изумлением бессонницы, которая отсчитывает себе секунды. Полосы безмятежности и упёртости дальнейшего выступления из грязной кухни моей бабушки, которая ковыряется в телефоне, чтобы отмыть цифры от наслоений жира.
Я закроюсь от зрелости и променяв узор с вены на пену после тошноты, чтобы погрузиться с головой в ведро горячего молока. Даль за деревней, которая задыхается от невозможности правильно провернуть барабан и дозвониться снова не туда. Отец берёт меня за руку, чтобы освободить уши и пропихнуть улыбку мне в душу. Отец сожалеет, но не чувствует сожаления и поэтому вся сцена выглядит жалким подобием раздевания души в огне похожести и синтетики. Раскусив все пожелания к осени и ступая на песок у могилы, оглянуться за ворота, чтобы увидеть, как этот смуглый господин закуривает на лавочке, которая вот-вот развалится у пня. Без перепроверок и знания, которые могли бы опровергнуть присутствие логики в чувстве, которым руководит лишь время. Я после дневного сна упрусь локтями о подоконник кухни, которая тонет в прохладе печки и не может обогреться после ночного ливня. Я дойду лишь до дверей, а затем просто лягу на асфальт, чтобы тонуть в ручье с головой. Бабушка достаёт из пепла горшок с картошкой, чтобы аккуратно взявшись полотенцем за верх, с паром поставить на деревянный пол кухоньки. Сирень между высоковольтными фонарями и моя затерянность среди ветвей, которые ароматно опускаются до листвы с иголками. Я совершенно вымотался и все мои попытки собрать фигурки из деталей по новой, оборачиваются ошибкой в системе. Система в синеве зарева, льётся потом на экране, чтобы повиснуть на кроне с ленточками из слов. Повернув себя к возрасту и пытаясь задержаться у края, я сел у распаханного поля, чтобы плакать с табличкой нищего. Они как-то мирно уйдут из кухни и водитель заглянет лишь в дверь, чтобы пропасть за углом или позвать дядю к работе, когда пустая рюмка почти упадёт от края стола ему под ноги. Задержаться с окурком у печки и слушать беседу в аромате листьев табака. Они вернулись после заготовки дрова и изрядно подмокли в лесу, чтобы теперь выпивая, греться у стола с бутылкой спиртного. Я не захочу свалиться в постель, чтобы просто держать профиль лица в подушке. Отец не станет пить со всеми и мама в свадебном автобусе будет уж слишком весела, когда я глупо попытаюсь путаться у неё ногах. Жёлтые тапочки на платформе и тёмно-синяя майка с цветами в её наряде вызывают у меня ревность, чтобы разбивать свои границы снова и снова. Доставшись после войны в подарок мой рассудок долго спал за границами, чтобы зажигать будку с колокольчиками у берега, который напоминал церквушку. Я взбираюсь с одышкой к парку, но все деревья стоя вянут после недельной жары без осадков. Воскресенье в отдыхе деревни заставит меня остаться в хате, чтобы смотреть телевизор и дремать, пока в комнату не зайдёт брат с мячом. Я вовсе не хочу просыпаться и поэтому лишь кран заставит меня задержаться у раковины, чтобы ладонью перепроверить ниспадение потока из запертого водопровода. Пьяный водитель уже не может сесть за руль и поэтому держится за капот, чтобы не упасть у фар своего автомобиля. Синяя в моём представлении деревня и папины воспоминания вне бумаги, снова в повторе крутятся на шариковой ручке, чтобы кассету можно было перемотать. Лёгкий в задымлении свет от лампы над чёрным ходом и один только санитар выйдет, чтобы вдыхать аромат ладана от рядом стоящего трупа с хронической формой сердца. Я вновь поперхнусь слово и моё першение продолжится уже в столовой, чтобы увидев знакомую сотрудницу из бухгалтерии, словить и её взгляд. Продавщица опустит не настоящие ресницы к к тарелке с кашей, чтобы пододвинув к моим пальцам пройти к кассе. Очередь не двигается в пару от котелков, чтобы уже обозлённо набухать в своей верхушке с луной в наконечнике. Залётный иней на склоне с асфальтом, который порастёт травяными кочками. Простыми ключами, я смогу открыть замок от входной двери, которые не плотно прилегают к окошку из множества рамочек с капельками красок, которые трудно смыть даже ацетоном. Растолкать деревья к школе, чтобы суметь пропихнуться в толпе к охраняемой двери в фойе. Кто-то караулит парк и мне приходится поглядывать из окна на двор, где уже выйдет к кустам пират с повязкой на одном глазу. Он возьмёт ужасно избитую гитару и забьёт по струнам, чтобы в позе лотоса петь об обороне. Строчки лишь открыты, но не заучены до неуда, который уже светится в дыму из трубы кирпичного закатанного дома. Кучка углей и торф в брикете у забора мешает людям свободно жить без тротуаров и встреч за компанией города. Город не примет меня в свои тиcки и поэтому всю вязь у бездны глотнут и заставят шевелиться в желудке с мыльными пузырьками. Лёгкие вдохи между многоэтажками станут отвлекаться на звёзды, чтобы першить в столовой и ещё везде, где ближе подберутся люди, когда увидят мой сон при тарелке с пухом. Я пройду над тополями, чтобы вороны карауля ветви не могли лететь мне на встречу. С лёгкостью смотреть на все линии из развалин, которые стоят без точек опоры и не могут поникнуть в сумеречном переезде отца через лес, который утонет с лунным кругом в болотистом огне из сосен. Вновь присущая лёгкость и поджатый болт от ворот не может соскочить даже с силой рук деревенского сына, который сидит в тени сеней и подталкивает племянника к качелям между забором и ясенем в углу двора. Я сконструирую ещё одну спальню, но не увидев стыков, сложу полномочия к ступенькам, которые испещрены дырочками и трухлявыми щепками. В тесной комнате лечь в центре и толкая руками и ногами скамейки и мебель к стенам, просто лежать в лёгкости грузчика, который отлынивает от реальности. Промелькнувший по скользкому паркету танцор откроет широкое окно, чтобы освободить сквозняк и дать ветру сбить лёгкие предметы с полок и сервантов. Я промелькну у подоконников со свечой, которая из-за влаги шевелящейся листвы потухнет и с дымящимся фитильков у ладони, упадёт в куст с кошкой, которая ночью влезла прямо на упругую верхушку из высоченных стеблей, чтобы не сумев собраться рухнуть в грядку. Высоченные столбы с натянутыми в пределе проводами на зелёной катушке стекла, которые звенят при сближении с линией и могут вызвать головокружение. В воде показались сучья от затонувшей ветки, чтобы мальчик подплыл к центру и ветку за собой потянул. Я в пасмурной пене из холодного озера, нахожу свою волну и проплыв по воздуху с поддержкой крыльев окунулся в линию стадиона, чтобы ударить штангу по треугольнику. Ложные ответы и моё ударение о стенку между диванами, где обычно зияет мягкая пустота. Я подвезу свой багаж из кукол к её гардеробу, чтобы нежно посмеявшись у гаража, войти к ней в сенцы. Слишком открытые двери с возможностью радоваться без границ, которые закроют колючей проволокой и уложат шипы на прямой тропинке, чтобы пробить душу. Разломать чердак с крысами, которые мысленно разбегутся по стенам, чтобы не упасть под окнами и больно ушибиться о траву. Мы останемся играть в тени дома на длинной скамейке, которую состроит дед, чтобы дать гостям место для сидения. Чердак станет с рассветом бел и слёзы мои покатятся к майке, чтобы сделать мокрым воротник. Переобувшись и возведя приличную после бессонницы позу, я захлопну ставни окна, чтобы не слышать, как ворчит с громом гроза у кабинета поликлиники. Избегая темы и боясь сквозняков, я сойду с этажа, чтобы поскорее удалиться из боли, которую мне причиняет врач, когда пытается прослушать ухо. Я ненавижу прикосновения и поэтому прячусь в уголке с зеленью лакированного угла. Першить из всей души, чтобы отпугнуть людское оцепенение перед глазами. Укол и моё завтрашнее перевооружение в час обхода, где детский сад не выпустит меня из уюта спальни, чтобы не слышать дыхания этого смугловатого очкарика с отметиной у виска и не видеть дальнейшего удара из толпы, которую соберут в выпускном парке, чтобы изобличить мою тягу к смерти. Я не могу больше таять у тревоги и читальный зал столицы, закроется с преувеличением метрополитена, который в подземелье станций, пробудит в груди моей жажду к мяте в бутылке с шипучим напитком. Я не помню лица людей, а лишь фигуры и закат по возвращении в домашний городок. Переедание и клипы с набитым желудком, который излучает пар, когда я не вставая лежу на кровати с переменой позы. Режим бодрствования и улётный завтрак с дольками пирога в корзинке, куда возложат цветки с гвоздиками в стебельке. Тюрьма в отдалённой пустыне и грубые санитары толкали мензурки со снотворными ручьями мне глубоко в горло, где под нежными ветвями спали мыши и по венам к губам поднималась выкашлявшаяся кровь, когда мне приходилось бежать к раковине, чтобы проверить чем обернётся приход мамы к зеркалу с бледным лицом сына. Я совсем испуган и перья от крыльев вырываются с тревогой на балконе, чтобы мне попытаться круто смотреть в самый низ и случайно не опрокинуть туловище за пределы этой площадки с трещиной рамы в лобовом стекле отца. Дети будут бегать с водонапорными пистолетами, чтобы перезаряжать винтовки для обстрела котят в картонной коробке для снарядов. Получить три тройки одновременно, чтобы уже не обращать внимания на суету за шкафом раздевалки, где рычат переобуваясь котята с синей шерстью безрукавок. Он поднесёт к полке пакет с апельсинами, которые треснут с соком, когда очкарик бросит фрукт о парту. Совершенно развязные повадки в кабинете, где кричат чайки, чтобы перелетая через стадион, мчаться над моей фигурой к Неману. Разбившись в центре площадки, я покажу небу свою хватку и поэтому не дам лучу после заката вернуться к солнцу, чтобы всосаться в плазму телевизионного окна. Подходя к луне и стараясь не подпустить к жёлтому лицу без черт, ещё хоть один взгляд, ехать от конечной остановки обратно к похоронам двоюродного брата, который спал сегодня лучше меня и поэтому погряз в листве с шишками хмеля. Проём между домами и остов хаты в крапиве из окон и полыни на пробитом чердаке. Ковш с шириной затеи свалит весь этот деревянный развал к кустам, чтобы после жары нам можно было взбираться на эту груду и отстреливаться от невидимого врага. Секреты на гладкой стоянке с песком покрытия, куда девушка со стёклышками подкладывает малюсенькие цветочки в ямки, чтобы за осколками собирался мёртвый букетик. Раскинутый вокруг депрессии курятник с бесами, которые несут бессонницу в яйце с тухлой жидкость. Маршрутка просто уносит моё крылатое выражение лица от остановки с настольными играми для фишек с хаотичным примериванием цветов перед пасмурным исчезновением. Быстро разбежавшийся понедельник стал у листа тих и провалившись по пути в обозримую яму стал жалок и беден на эмоции. Он как-то смешно одет и его выпяченное лицо, размазано по овалу, словно яичница, которую оставят собираться под крышкой. Уверенно ступить в сон, чтобы размочить давно пересушенную душу с бессонницей по линии стыка с дикой луной.

url • print • Цитировать

« Вернуться

ev

закладки:

цитатник:

дневник:

хочухи: