Больше года прошло.
До сих пор не могу отойти. Друг у меня отсидел 19.5 лет строговА режима. Не дай б-г такой судьбы никому.когда я Коту глаза закрывал - выл маралом. Я себе шил раны, другим, вообще похуй. Это не важно. Мне похуй копаться в опарышах, но когда на моих руках умирал Кот, меня удержал только мужчина с анамнезом 19.5 лет строгача. Куплю кота и пианино, скоро у бабы день рождения.
Память о прошлом - Черный Обелиск.
Четверг, 3 Июля 2025 г.
03-07-2025 09:03 Мы не скачем
Среда, 2 Июля 2025 г.
02-07-2025 18:57 История болезни » Заустал
Попробую чуть разгрузиться - записать тезисами что как. В терапевтических целях.
- Работа. Устал быть многоруким шивой и затыкать собой все дырки. Пипец, это бесперспективный путь к выгоранию. Ресурсов на развитие в каком-то одном/двух направлениях нет - постоянно надо затыкать что-то по всему периметру. Созрел поговорить с руководством о том, что текущее состояние производственного процесса меня не устраивает, что надо что-то делать. Либо им (перераспределять задачи в команде), либо мне (искать другую команду). Ибо многозадачность в условиях highload и overload - это не мое. Как и чайка-менеджмент.
Смотрел онлайн ГОСА Сбера. Вознаграждение членам набсовета в связи с инфляцией проиндексировали на 20%, а зряплату нам - только на 10%. Еще один плюс за вариант искать другую команду. - NAS не догонят. В лотерее мне не повезло - не стал я обладателем практически готовой NAS-железки. Шанс был больше, чем 1/4, но все равно не повезло. Придется собирать новый домашний сервачок самостоятельно из розничных комплектующих. Уже заказал маму и M2-SATA адаптер для его проброса из Proxmox в XPenology. Память и диски докуплю потом на месте, корпус и блок питания есть. Разве что последний надо будет замерить на Pico-адаптер (хорошие новые ноутбучные блоки питания валяются без дела давно).
- Юный милитарист решил, что хреново написал ЕГЭ по русскому. И завтра пересдает. А тетка из ЦНИИТОЧМАШ уже пишет и ждет от него документы и результаты экзаменов для оформления целевого обучения в Бауманку. Объяснил ей, что придется подождать. На что она сказала, что может предложить пару мест без конкурса. Если в ту же Бауманку - только на специальность, смежную с той, что выбрал юный милитарист. А в Тульский универ - даже на ту, что он выбрал. Ну, чо, хорошо иметь резервный вариант. Но мне кажется, что его можно будет рассматривать только в случае, когда/если юный милитарист окончательно просрет все минералы.
- Вопрос. А вот куда бы вы предпочли поехать в отпуск на недельку, если бы самолеты были недоступны? В приоритете - комфорт, тишина и минимум людей. Рассматриваю пару вариантов: какой-нибудь пафосный в ближайшем заМКАДье (типа Сберуниверситета, пафосный, чтобы без быдлососедей, которые нас просто выбесили прошлым летом в обычном глэмплинге); либо какие-нибудь Пятигорск-Кисловодск с чисто туристической целью и удобной транспортной доступностью (ночь в поезде).
Группы [ Hard-n-Soft ]
[ On-Live ]
[ История ]
[ Маразм ]
[ Планы ]
[ Путешествия ]
[ Трудо выебудни ]
02-07-2025 14:50 Книжка сопоставлений.
«Конференция теней»
Глава 1.
Межпространственная конференция литературных героев проходила в отеле, которого не существовало. Стены меняли цвет в зависимости от настроения гостей, а бар подавал напитки, которые могли опьянить даже вымышленных персонажей.
Тайлер Дерден, закурив сигарету от пламени люстры, осматривал зал. Он уже успел подраться с тремя двойниками, выпить с Буковски и украсть микрофон у Гамлета. Его внимание привлекла стройная женщина в чёрном платье, с тонкими чертами лица и насмешливым блеском в глазах.
— Ты пахнешь хаосом, — сказала она, присаживаясь рядом.
— А ты — депрессией и джазом, — усмехнулся Тайлер, разглядывая Гермину.
Она рассмеялась, и в её смехе звенели разбитые виниловые пластинки. Они говорили о бунте, о бессмысленности систем, о том, как приятно разрушать себя, чтобы собрать заново.
— Ты просто ещё один мачо с комплексом бога, — дразнила она, проводя пальцем по его сбитым костяшкам.
— А ты — просто зеркало, в котором мне нравится себя ненавидеть.
Они исчезли из зала до окончания лекции Достоевского о вечных страданиях. В номере, где стены были покрыты цитатами из запрещённых книг, они занимались чем-то между сексом и дракой. Гермина кусала его губы, оставляя следы, как закладки на страницах любимых кошмаров. Тайлер привязывал её руки ремнём, но она только смеялась:
— Ты думаешь, это меня остановит?
Утром они разошлись, не прощаясь. Она оставила ему записку: «Ищи меня в других книгах». Он сжёг её и пустил пепел по ветру, который дул из вселенной в вселенную.
Глава 2.
Гарри Галлер узнал об этом утром, за завтраком в межпространственном баре. За соседним столиком два второстепенных персонажа из романов Сартра перешёптывались, бросая на него косые взгляды. Один из них неосторожно громко произнёс:
— «Да этот Дерден даже не понимает, что Гермина — его собственная анима!»
Гарри замер. В висках застучало, в ушах зазвучал джазовый диссонанс. Он встал, оставив нетронутый кофе, и отправился на поиски.
Тайлера он нашёл в подвале отеля, где тот с бейсбольной битой крушил проекцию самого себя — очередной клон из его бесконечной армии.
— Ты. — Гарри стоял в дверях, пальцы сжаты в кулаки. — Ты спал с ней.
Тайлер обернулся, ухмыльнулся, вытер лоб.
— А что, надо было у тебя разрешение спрашивать?
— Она не просто женщина, — прошипел Гарри. — Она часть меня. Ты даже не понимаешь, во что влез.
Тайлер рассмеялся, швырнул биту — та исчезла в воздухе, как мираж.
— О, понятно. Ты не ревнуешь. Ты просто боишься, что кто-то прикоснулся к твоему «внутреннему миру». — Он шагнул ближе. — Но знаешь что? Она пришла ко мне сама. Потому что я не ною о «духовных страданиях», а просто живу.
Гарри дёрнулся, но не ударил. Вместо этого он вдруг засмеялся — горько, почти истерично.
— Ты прав. Ты — её противоположность. Я ненавижу себя, а ты ненавидишь весь мир. Она просто играла с нами обоими.
Тайлер наклонил голову, будто впервые увидел Галлера по-настоящему.
— Ну вот, а я думал, ты просто зануда.
Гарри повернулся к выходу.
— Если увидишь её снова… скажи, что я не сержусь.
— Передашь сам, — Тайлер достал сигарету. — В следующий раз, когда будешь разговаривать со своим отражением.
Гарри вышел, оставив Дердена в подвале. Стены отеля снова сдвинулись, конференция продолжалась. Где-то в другом крыле Гермина танцевала танго с Дорианом Греем, смеясь над тем, как серьёзно мужчины принимают её игры.
А в баре тем временем Букowski наливал им обоим по стакану, хрипло бормоча:
— Блядь, хоть кто-то тут понимает женщин.
Глава 3.
Тайлер нашёл Гермину в одном из бесконечных коридоров отеля — она сидела на подоконнике, курила тонкую сигарету и смотрела в окно, где вместо улицы переплетались строки из разных романов.
— Гарри передал, что не сердится, — сказал он, прислоняясь к стене.
Она усмехнулась, не поворачиваясь:
— А ты передал бы, если бы он просил меня вернуться?
— Нет. Потому что тебя не существует.
Гермина медленно обернулась. В её глазах вспыхнул холодный огонь.
— О, вот как? Ты тоже решил объяснить мне, что я всего лишь чей-то сон?
Тайлер шагнул ближе, схватил её за запястье — нежно, но так, чтобы она не могла вырваться.
— Ты не его анима. Ты не его боль, не его отражение. Ты свободна. Но пока ты играешь в эту игру — ты просто его марионетка.
Она замерла. Впервые за всю конференцию её насмешливый взгляд дрогнул.
— А если я исчезну? — прошептала она.
— Тогда станешь реальной.
Он наклонился, поцеловал её — не как в тот раз, в пылу страсти, а медленно, почти нежно. Как будто вкладывал в этот поцелуй идею: «Я верю, что ты можешь быть больше, чем чья-то тень».
Гермина отстранилась, дрожа.
— Это опасно, Тайлер. Если я перестану быть его частью… он может сломаться. А я… я могу просто перестать быть.
— Или станешь кем-то новым.
Она рассмеялась, но в этом смехе уже не было прежней лёгкости — только вызов.
— Хорошо. Давай попробуем. Но если я исчезну — ты будешь помнить меня?
— Я уничтожаю всё, к чему прикасаюсь. Но да — пока я жив, ты тоже.
Она кивнула, взяла его за руку, и они вышли в сад отеля, где деревья росли вверх корнями, а плоды на их ветвях были цитатами из ненаписанных книг. Они остановились у фонтана, в котором вместо воды лились чернила.
— Ты готова? — спросил Тайлер.
— Нет. Но это неважно, — ответила Гермина и разорвала в воздухе невидимую нить.
Где-то в другом крыле отеля Гарри Галлер вдруг вскрикнул и схватился за грудь — будто кто-то вырвал из него страницу.
Глава 4.
Нить оборвалась со звуком лопнувшей струны — резко, безвозвратно.
Гермина вскрикнула, но не от боли, а от странного ощущения пустоты, будто из неё вынули стальной стержень, который всё это время держал её вертикально. Она качнулась, и Тайлер поймал её за плечи.
— Что... со мной? — её голос звучал иначе. Глубже. Без привычной язвительности.
Она подняла руки перед лицом — пальцы дрожали, но были твёрже, чем раньше. Более реальными.
— Ты сделала это, — прошептал Тайлер. Впервые за всё время в его глазах мелькнуло нечто похожее на страх.
Где-то в отеле Гарри Галлер бился в истерике, кричал что-то о «предательстве души», но его голос уже звучал для Гермины как далёкое эхо.
Что произошло?
Она стала плотнее — её контуры перестали дрожать, как у остальных литературных персонажей. Теперь она отбрасывала настоящую тень.
Она забыла Гарри — не то чтобы совсем, но его образ расплывался в её памяти, как сон после пробуждения. Она больше не чувствовала его боли.
Она начала голодать — но не по еде, а по контексту. Кто она теперь? Без своей истории, без книги, без читателей, которые в неё верят?
— Я... существую? — она сжала ладонь в кулак, ощущая сопротивление воздуха.
Тайлер молчал. Он вдруг понял, что совершил ошибку.
— Ты хотел этого, — сказала Гермина, глядя на него. В её глазах не было упрёка, только холодная ясность.
— Да. Но я не думал, что...
— Что я стану настоящей?
Она повернулась и пошла прочь — не к бару, не к Гарри, а в ту часть отеля, где коридоры вели в никуда.
— Куда ты? — крикнул ей вслед Тайлер.
— Искать книгу, в которой я могу жить. Или напишу её сама.
Её силуэт растворился в полумраке.
А через несколько часов бармен (который, как все знали, был замаскированным Воландом) нашёл на стойке листок бумаги. На нём было всего три слова:
«Гермина. Глава первая.»
Глава 5.
Марла застала её в библиотеке отеля — том самом месте, где стеллажи росли вглубь, как корни, а вместо огня в камине горели спирали цитат. Гермина листала пустую книгу с белыми страницами, проводя пальцами по бумаге, будто пытаясь ощутить текст, которого ещё не было.
Сигаретный дым выдал Марлу раньше, чем та успела открыть рот.
— Значит, ты та самая стервочка из романа про страдающего старика? — Марла встала в дверном проёме, затягиваясь так, будто курила в последний раз.
Гермина не подняла глаз.
— Если ты про Гарри — он больше не мой старик. Или я — его.
— О, как удобно. Марла пнула ногой стул, и тот с грохотом упал. Теперь ты решила переключиться на моего психа?
Наконец Гермина посмотрела на неё. Без улыбки.
— Твой? Тайлер ничей. Он даже сам себе не принадлежит.
Марла резко наклонилась, упёршись руками в стол. Её тушь слегка расплылась — возможно, от влажности, а возможно, от той ярости, что пульсировала в её висках.
— Он мой галлюцинаторный уёбок, моя боль, моя дрянь! Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы…
— Чтобы стать его соучастницей в саморазрушении? Гермина перебила её, наконец вставая. Милая, я провела всю свою «жизнь» с человеком, который резал себя мыслями. Ты думаешь, твой циничный мачизм меня пугает?
Тишина.
Потом Марла засмеялась — хрипло, по-кошачьи.
— Хорошо. Тогда давай по-простому.
Она выхватила нож — тот самый, что когда-то лежал на столе в их общем с Тайлером доме.
— Убирайся обратно в свою книжку. Или я вырву тебя оттуда нахер, страница за страницей.
Гермина вздохнула. В её руке вдруг материализовался тонкий стилет — тот, что она когда-то держала в сцене с Гарри, обещая убить его во сне.
— Ты не первая, кто пытается меня стереть. Но я уже не тень. Попробуй.
Они замерли.
И в этот момент раздался хлопок — где-то с потолка упала книга («Безымянный персонаж: руководство по выживанию») и грохнулась между ними.
— Девочки, девочки… — из-за стеллажа вышел Тайлер, жуя жвачку. Вы тут мне всю философию портите.
— Заткнись! — гаркнули они в унисон.
Тайлер поднял руки.
— Окей, окей. Но если вы друг друга порежете — кто тогда будет меня ненавидеть?
Марла плюнула.
— Ты не стоишь того, чтобы из-за тебя кровь лить.
Гермина опустила стилет.
— Она права. Ты просто ещё один способ бегства.
Тайлер рассмеялся.
— Ну вот и договорились!
Марла повернулась к выходу, но на прощанье бросила Гермине:
— Если ты правда свободна — найди кого-то получше. Хотя бы того самого Галлера. Он хоть страдает красиво.
Дверь захлопнулась.
Гермина посмотрела на Тайлера.
— Она ужасна. Мне почти понравилось.
Тайлер вынул жвачку и прилепил её к корешку книги.
— Знаешь, что самое смешное? Ты теперь более реальна, чем я. Я всего лишь его фантазия.
— Все мы чьи-то фантазии, — сказала Гермина. До тех пор, пока не решим иначе.
Она подошла к окну — туда, где за стеклом кружились буквы, ещё не сложившиеся в слова.
Где-то вдали Марла уже спорила с барменом, требуя двойной виски.
Глава 1.
Межпространственная конференция литературных героев проходила в отеле, которого не существовало. Стены меняли цвет в зависимости от настроения гостей, а бар подавал напитки, которые могли опьянить даже вымышленных персонажей.
Тайлер Дерден, закурив сигарету от пламени люстры, осматривал зал. Он уже успел подраться с тремя двойниками, выпить с Буковски и украсть микрофон у Гамлета. Его внимание привлекла стройная женщина в чёрном платье, с тонкими чертами лица и насмешливым блеском в глазах.
— Ты пахнешь хаосом, — сказала она, присаживаясь рядом.
— А ты — депрессией и джазом, — усмехнулся Тайлер, разглядывая Гермину.
Она рассмеялась, и в её смехе звенели разбитые виниловые пластинки. Они говорили о бунте, о бессмысленности систем, о том, как приятно разрушать себя, чтобы собрать заново.
— Ты просто ещё один мачо с комплексом бога, — дразнила она, проводя пальцем по его сбитым костяшкам.
— А ты — просто зеркало, в котором мне нравится себя ненавидеть.
Они исчезли из зала до окончания лекции Достоевского о вечных страданиях. В номере, где стены были покрыты цитатами из запрещённых книг, они занимались чем-то между сексом и дракой. Гермина кусала его губы, оставляя следы, как закладки на страницах любимых кошмаров. Тайлер привязывал её руки ремнём, но она только смеялась:
— Ты думаешь, это меня остановит?
Утром они разошлись, не прощаясь. Она оставила ему записку: «Ищи меня в других книгах». Он сжёг её и пустил пепел по ветру, который дул из вселенной в вселенную.
Глава 2.
Гарри Галлер узнал об этом утром, за завтраком в межпространственном баре. За соседним столиком два второстепенных персонажа из романов Сартра перешёптывались, бросая на него косые взгляды. Один из них неосторожно громко произнёс:
— «Да этот Дерден даже не понимает, что Гермина — его собственная анима!»
Гарри замер. В висках застучало, в ушах зазвучал джазовый диссонанс. Он встал, оставив нетронутый кофе, и отправился на поиски.
Тайлера он нашёл в подвале отеля, где тот с бейсбольной битой крушил проекцию самого себя — очередной клон из его бесконечной армии.
— Ты. — Гарри стоял в дверях, пальцы сжаты в кулаки. — Ты спал с ней.
Тайлер обернулся, ухмыльнулся, вытер лоб.
— А что, надо было у тебя разрешение спрашивать?
— Она не просто женщина, — прошипел Гарри. — Она часть меня. Ты даже не понимаешь, во что влез.
Тайлер рассмеялся, швырнул биту — та исчезла в воздухе, как мираж.
— О, понятно. Ты не ревнуешь. Ты просто боишься, что кто-то прикоснулся к твоему «внутреннему миру». — Он шагнул ближе. — Но знаешь что? Она пришла ко мне сама. Потому что я не ною о «духовных страданиях», а просто живу.
Гарри дёрнулся, но не ударил. Вместо этого он вдруг засмеялся — горько, почти истерично.
— Ты прав. Ты — её противоположность. Я ненавижу себя, а ты ненавидишь весь мир. Она просто играла с нами обоими.
Тайлер наклонил голову, будто впервые увидел Галлера по-настоящему.
— Ну вот, а я думал, ты просто зануда.
Гарри повернулся к выходу.
— Если увидишь её снова… скажи, что я не сержусь.
— Передашь сам, — Тайлер достал сигарету. — В следующий раз, когда будешь разговаривать со своим отражением.
Гарри вышел, оставив Дердена в подвале. Стены отеля снова сдвинулись, конференция продолжалась. Где-то в другом крыле Гермина танцевала танго с Дорианом Греем, смеясь над тем, как серьёзно мужчины принимают её игры.
А в баре тем временем Букowski наливал им обоим по стакану, хрипло бормоча:
— Блядь, хоть кто-то тут понимает женщин.
Глава 3.
Тайлер нашёл Гермину в одном из бесконечных коридоров отеля — она сидела на подоконнике, курила тонкую сигарету и смотрела в окно, где вместо улицы переплетались строки из разных романов.
— Гарри передал, что не сердится, — сказал он, прислоняясь к стене.
Она усмехнулась, не поворачиваясь:
— А ты передал бы, если бы он просил меня вернуться?
— Нет. Потому что тебя не существует.
Гермина медленно обернулась. В её глазах вспыхнул холодный огонь.
— О, вот как? Ты тоже решил объяснить мне, что я всего лишь чей-то сон?
Тайлер шагнул ближе, схватил её за запястье — нежно, но так, чтобы она не могла вырваться.
— Ты не его анима. Ты не его боль, не его отражение. Ты свободна. Но пока ты играешь в эту игру — ты просто его марионетка.
Она замерла. Впервые за всю конференцию её насмешливый взгляд дрогнул.
— А если я исчезну? — прошептала она.
— Тогда станешь реальной.
Он наклонился, поцеловал её — не как в тот раз, в пылу страсти, а медленно, почти нежно. Как будто вкладывал в этот поцелуй идею: «Я верю, что ты можешь быть больше, чем чья-то тень».
Гермина отстранилась, дрожа.
— Это опасно, Тайлер. Если я перестану быть его частью… он может сломаться. А я… я могу просто перестать быть.
— Или станешь кем-то новым.
Она рассмеялась, но в этом смехе уже не было прежней лёгкости — только вызов.
— Хорошо. Давай попробуем. Но если я исчезну — ты будешь помнить меня?
— Я уничтожаю всё, к чему прикасаюсь. Но да — пока я жив, ты тоже.
Она кивнула, взяла его за руку, и они вышли в сад отеля, где деревья росли вверх корнями, а плоды на их ветвях были цитатами из ненаписанных книг. Они остановились у фонтана, в котором вместо воды лились чернила.
— Ты готова? — спросил Тайлер.
— Нет. Но это неважно, — ответила Гермина и разорвала в воздухе невидимую нить.
Где-то в другом крыле отеля Гарри Галлер вдруг вскрикнул и схватился за грудь — будто кто-то вырвал из него страницу.
Глава 4.
Нить оборвалась со звуком лопнувшей струны — резко, безвозвратно.
Гермина вскрикнула, но не от боли, а от странного ощущения пустоты, будто из неё вынули стальной стержень, который всё это время держал её вертикально. Она качнулась, и Тайлер поймал её за плечи.
— Что... со мной? — её голос звучал иначе. Глубже. Без привычной язвительности.
Она подняла руки перед лицом — пальцы дрожали, но были твёрже, чем раньше. Более реальными.
— Ты сделала это, — прошептал Тайлер. Впервые за всё время в его глазах мелькнуло нечто похожее на страх.
Где-то в отеле Гарри Галлер бился в истерике, кричал что-то о «предательстве души», но его голос уже звучал для Гермины как далёкое эхо.
Что произошло?
Она стала плотнее — её контуры перестали дрожать, как у остальных литературных персонажей. Теперь она отбрасывала настоящую тень.
Она забыла Гарри — не то чтобы совсем, но его образ расплывался в её памяти, как сон после пробуждения. Она больше не чувствовала его боли.
Она начала голодать — но не по еде, а по контексту. Кто она теперь? Без своей истории, без книги, без читателей, которые в неё верят?
— Я... существую? — она сжала ладонь в кулак, ощущая сопротивление воздуха.
Тайлер молчал. Он вдруг понял, что совершил ошибку.
— Ты хотел этого, — сказала Гермина, глядя на него. В её глазах не было упрёка, только холодная ясность.
— Да. Но я не думал, что...
— Что я стану настоящей?
Она повернулась и пошла прочь — не к бару, не к Гарри, а в ту часть отеля, где коридоры вели в никуда.
— Куда ты? — крикнул ей вслед Тайлер.
— Искать книгу, в которой я могу жить. Или напишу её сама.
Её силуэт растворился в полумраке.
А через несколько часов бармен (который, как все знали, был замаскированным Воландом) нашёл на стойке листок бумаги. На нём было всего три слова:
«Гермина. Глава первая.»
Глава 5.
Марла застала её в библиотеке отеля — том самом месте, где стеллажи росли вглубь, как корни, а вместо огня в камине горели спирали цитат. Гермина листала пустую книгу с белыми страницами, проводя пальцами по бумаге, будто пытаясь ощутить текст, которого ещё не было.
Сигаретный дым выдал Марлу раньше, чем та успела открыть рот.
— Значит, ты та самая стервочка из романа про страдающего старика? — Марла встала в дверном проёме, затягиваясь так, будто курила в последний раз.
Гермина не подняла глаз.
— Если ты про Гарри — он больше не мой старик. Или я — его.
— О, как удобно. Марла пнула ногой стул, и тот с грохотом упал. Теперь ты решила переключиться на моего психа?
Наконец Гермина посмотрела на неё. Без улыбки.
— Твой? Тайлер ничей. Он даже сам себе не принадлежит.
Марла резко наклонилась, упёршись руками в стол. Её тушь слегка расплылась — возможно, от влажности, а возможно, от той ярости, что пульсировала в её висках.
— Он мой галлюцинаторный уёбок, моя боль, моя дрянь! Ты даже не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы…
— Чтобы стать его соучастницей в саморазрушении? Гермина перебила её, наконец вставая. Милая, я провела всю свою «жизнь» с человеком, который резал себя мыслями. Ты думаешь, твой циничный мачизм меня пугает?
Тишина.
Потом Марла засмеялась — хрипло, по-кошачьи.
— Хорошо. Тогда давай по-простому.
Она выхватила нож — тот самый, что когда-то лежал на столе в их общем с Тайлером доме.
— Убирайся обратно в свою книжку. Или я вырву тебя оттуда нахер, страница за страницей.
Гермина вздохнула. В её руке вдруг материализовался тонкий стилет — тот, что она когда-то держала в сцене с Гарри, обещая убить его во сне.
— Ты не первая, кто пытается меня стереть. Но я уже не тень. Попробуй.
Они замерли.
И в этот момент раздался хлопок — где-то с потолка упала книга («Безымянный персонаж: руководство по выживанию») и грохнулась между ними.
— Девочки, девочки… — из-за стеллажа вышел Тайлер, жуя жвачку. Вы тут мне всю философию портите.
— Заткнись! — гаркнули они в унисон.
Тайлер поднял руки.
— Окей, окей. Но если вы друг друга порежете — кто тогда будет меня ненавидеть?
Марла плюнула.
— Ты не стоишь того, чтобы из-за тебя кровь лить.
Гермина опустила стилет.
— Она права. Ты просто ещё один способ бегства.
Тайлер рассмеялся.
— Ну вот и договорились!
Марла повернулась к выходу, но на прощанье бросила Гермине:
— Если ты правда свободна — найди кого-то получше. Хотя бы того самого Галлера. Он хоть страдает красиво.
Дверь захлопнулась.
Гермина посмотрела на Тайлера.
— Она ужасна. Мне почти понравилось.
Тайлер вынул жвачку и прилепил её к корешку книги.
— Знаешь, что самое смешное? Ты теперь более реальна, чем я. Я всего лишь его фантазия.
— Все мы чьи-то фантазии, — сказала Гермина. До тех пор, пока не решим иначе.
Она подошла к окну — туда, где за стеклом кружились буквы, ещё не сложившиеся в слова.
Где-то вдали Марла уже спорила с барменом, требуя двойной виски.
02-07-2025 14:01 Мы не скачем » Дебилы, блять.
Каждый год у них одно и тоже.
Клещи, бля.
Некоторые даже на своих ошибках не учатся. Как итог - болезнь Лайма. При том, клещ кусает второй раз, что при этом категорически делать нельзя - ознакомлены.
Вытатуюровайте себе на жопе.
Нельзя заливать клеща маслом, эта тварь не вылезет, но своё содержимое сразу впрыснит в ваш безглютеновый организм. Лавандовый раф на соевом молоке не поможет.
Нельзя прижигать клеща ни огнём, ни жидкостями. Б Е С П О Л Е З Н О.
Пинцет, рукожопы, выкиньте нахуй сразу. С вероятностью, близкой к еденице - повредите клеща, он от растройства эякулирует в вас трипперным энцафалитом. Почему, спрашивает нас девАчка Елена сорока трёх лет с тремя детьми, - это делать нельзя? Травматолог же пинцетом выкручивал на её глазах? А потому, что таких дур у него каждый день - поток, у него рука набита.
Забудьте о петельках из нитки. Правильную петлю, в правильную сторону, вы по советам Алисы Евовны Гптплейшман - вы не сделаете. Я, от безысходности, случалось, делал, но обматерился. Нужна твёрдая рука и уверенная мелкая моторика. Забейте, вероятность того, что голова гада останется в ране, в первый раз - стремится к еденице.
Что делать, опять спрашивает нас многодетная мать, с богатым внутренним миром?
У меня есть два ответа и одна рекомендация. Первый ответ правильный, второй для тех, кто не бздит и отдаёт себе отчет в своих действиях.
1. Обратитесь в травматологию. В Мордоре это бесплатно. И в государственную лучше, там поток. Хоть вам не предложат тыквенное латте и травматолог будет с небритым лицом в процессе вынимания клеща лапать за выпуклости развратную медсестру. Дальше всё вам скажет. И сразу вас забудет.
2. В каждом зоомагазине продаются экстракторы клещей. Стоят муку. Выглядят как уменьшеные гвоздодёры. Подвести, по коже, под самое место, где клещ присосался. Чуть поднапрячь, и выкрутить гада ПРОТИВ ЧАСОВОЙ СТРЕЛКИ. После этого положить тварь в пакетик с влажной ваткой и отправить на анализы. Осторожно, живой клещ, даже насосавшийся как хохлуха с ленинградки, - может быть очень быстр. Ранку обработать антисептиком и следить за симптомами, а лучше к врачу.
И да, я знаю, что бурильная установка у клеща симметричная. Но впивается он в вас по часовой.
Если нет экстрактора, его легко сделать из скрепки от полиэтиленового пакета хлеба.
ЗЫ. Непрошеный совет. Регулярно обрабатывайте специализироваными репелентами обувь, носки, нижнюю часть одежды. Не кормите бездомных собак и медведей. Мойте руки перед едой. Не снимайте растяжки, если не вы их поставили.
Клещи, бля.
Некоторые даже на своих ошибках не учатся. Как итог - болезнь Лайма. При том, клещ кусает второй раз, что при этом категорически делать нельзя - ознакомлены.
Вытатуюровайте себе на жопе.
Нельзя заливать клеща маслом, эта тварь не вылезет, но своё содержимое сразу впрыснит в ваш безглютеновый организм. Лавандовый раф на соевом молоке не поможет.
Нельзя прижигать клеща ни огнём, ни жидкостями. Б Е С П О Л Е З Н О.
Пинцет, рукожопы, выкиньте нахуй сразу. С вероятностью, близкой к еденице - повредите клеща, он от растройства эякулирует в вас трипперным энцафалитом. Почему, спрашивает нас девАчка Елена сорока трёх лет с тремя детьми, - это делать нельзя? Травматолог же пинцетом выкручивал на её глазах? А потому, что таких дур у него каждый день - поток, у него рука набита.
Забудьте о петельках из нитки. Правильную петлю, в правильную сторону, вы по советам Алисы Евовны Гптплейшман - вы не сделаете. Я, от безысходности, случалось, делал, но обматерился. Нужна твёрдая рука и уверенная мелкая моторика. Забейте, вероятность того, что голова гада останется в ране, в первый раз - стремится к еденице.
Что делать, опять спрашивает нас многодетная мать, с богатым внутренним миром?
У меня есть два ответа и одна рекомендация. Первый ответ правильный, второй для тех, кто не бздит и отдаёт себе отчет в своих действиях.
1. Обратитесь в травматологию. В Мордоре это бесплатно. И в государственную лучше, там поток. Хоть вам не предложат тыквенное латте и травматолог будет с небритым лицом в процессе вынимания клеща лапать за выпуклости развратную медсестру. Дальше всё вам скажет. И сразу вас забудет.
2. В каждом зоомагазине продаются экстракторы клещей. Стоят муку. Выглядят как уменьшеные гвоздодёры. Подвести, по коже, под самое место, где клещ присосался. Чуть поднапрячь, и выкрутить гада ПРОТИВ ЧАСОВОЙ СТРЕЛКИ. После этого положить тварь в пакетик с влажной ваткой и отправить на анализы. Осторожно, живой клещ, даже насосавшийся как хохлуха с ленинградки, - может быть очень быстр. Ранку обработать антисептиком и следить за симптомами, а лучше к врачу.
И да, я знаю, что бурильная установка у клеща симметричная. Но впивается он в вас по часовой.
Если нет экстрактора, его легко сделать из скрепки от полиэтиленового пакета хлеба.
ЗЫ. Непрошеный совет. Регулярно обрабатывайте специализироваными репелентами обувь, носки, нижнюю часть одежды. Не кормите бездомных собак и медведей. Мойте руки перед едой. Не снимайте растяжки, если не вы их поставили.
Группы [ Эти забавные жывотные ]
02-07-2025 10:10 ev » Актриса и солнце*
От ж/д вокзала к университету можно пройтись двумя путями, но я выбираю угловой заворот через магазин обуви со светофорами, которые отражаются в витрине и скупо освещают пешеходный переход, а иногда шнурки людей, когда они вплотную сливаются с белыми полосами в тумане. Я не решаюсь сближаться с главным входом и поэтому углубляюсь в дворы, которые спрятавшись между вишен и лип, не выпускают из подъездов жителей к солнцу и лишь иногда дают старику поблажку, чтобы тот прогулялся с собачонкой и вновь сел на балконе с надоедливым визгом или лаем питомца у ног. Чувствовать себя ужасно подавленным и самому же пытаться справиться с состоянием тюремного штрафника, который может лишь открывать дверь, но не стелить текст утром, когда в грязную книгу постучат и через окошко выдадут новую полосу бессонницы. Холодное летнее утро и я соберу вокруг себя туман, чтобы пышными клочками растереть и согреть крылья и так же безразлично пройтись по полю с сухими кустами пшеницы, которую не смогли сжать у самой окраины леса и поэтому бросили светиться в оторванном куске с луной. Рядом в серости сосен к деревне подплывает кладбище, где под утро заведётся туман, чтобы ласкать нестареющие пятна вместо фотокарточек, которые вздулись и затянулись чёрно-белым мхом. Солнце запутается в стекле и до обеда не сможет покинуть поля с занавесками, которые неприкосновенно легли на подоконник и после смерти хозяина не шелохнулись за окнами хаты. Волна раздражения вместе с любовью отхлынет от сцены, когда осветители засуетятся на берегу и группе студентов придётся покинуть зал раньше, чем в зеркале гримёрки опустится солнце. Актриса зацелует свои дрожащие пальцы и оставив в уголке воротничка след от помады, спустится к набережной, чтобы вызвать такси и с чемоданом броситься в воду. Сонный после вчерашней поездки первокурсник попытается заговорить с водителем, но каждый раз будет лишь опускать глаза, чтобы смотреть на руку с печаткой, которой водитель обхватывает ручку передач или просто лениво кладёт на шарик с цифрами, когда нет надобности со скоростью совершать внеочередной резвый обгон. Я всё равно отвлекаюсь от любви и взлетая с рельс догоняю давно сошедший корабль с розами, которые открыто вянут на палубе и пахнут слитым из турбин керосином. Держа телефон у сердца и прислушиваясь к вибрациям тропы под ногами, я всё же словлю глазами собранную из цветов птицу, которая мерцает в фиолетовой листве и никак не может выскочить из общего фона. Деревня после дождя пропустит по улицам струи ливня и весь скат с солнцем превратится в кофейную стружку из пыли, которую растёрли по асфальту. Я присмотрюсь к луне, которую вчера упустил из потока бессонницы, когда она шумела за стенами и заставляла резко привставать с кровати, чтобы царапать подбородок о трубы секущейся тьмы. Церковь возвысится над солнцем и крест в золотом пластилине куполов растает, чтобы после жары выровняться с крышей вновь и до неузнаваемости окрутить собой милые молящиеся над бездной облака. Возле реки можно было неподвижно ждать волн и в тени деревьев на берегу прятаться от дождя, когда рыбак подвязав и свесив свой рюкзак на одном крыле, попытается справиться с ветром и взойти ступая по камням к ангелу, который влепит ему пьяную пощёчину, чтобы потом обложить воротничок и затянуть связки в его горле потуже. Звёзды будут сверкать отнюдь не так, как на факультативе по астрономии, когда старый преподаватель преодолеет две ступеньки и поднимется к раковине в столе, чтобы пустить кислую воду и наполнить живописную реку предложениями из не закрученного пальца. Лицо моё исказится под фонарём, когда я увижу девушку с парнем, который с постным выражением возьмёт её за руку и проведёт мимо садика, чтобы я уж точно чувствовал себя глубоко шокированным и ползущим к скамейке подростком у которого онемели крылья. Макет лодки из досок сел в траве и все малыши окружили меня на причале детской площадки, чтобы клянчить найденные в реке часы, а потом отозвать с берега воспитательницу и дать меня утопить в огне спален, когда на помощь поспешит мать и бросит свои бусы на дно в честь моего вечернего всплытия.