Если бы каждое мое утро начиналось так, я была бы рада. Первые пять раз. А началось оно с того, что мне позвонила Маринка - на часах было 11.45 - и сказала примерно следующее: "Или денег мне дай на маршрутку, или поехали со мной до вокзала- я домой еду".
Я сначала даже не осознала, что происходит, почему, какого дьявола она едет домой, но когда моя операционка в голове загрузилась, и я стала чуть-чуть лучше соображать, я немедленно согласилась ее провожать. С одной стороны, мне хотелось побыть с ней немного перед таким неожиданным ее отъездом, а с другой, это было слегда символично - проводить ее куда-то.
Я бы описала здесь каждый ее жест, каждую деталь нашего маленького путешествия, каждое слово... Но зачем? Я, конечно же, не запомню ничего, и уже через месяц в моей памяти останутся лишь смутные обрывки воспоминаний об этих днях, но я не хочу казаться самой себе смешной, когда пройдет этот месяц - ведь я уже смеюсь.
Когда я стояла у автобуса, я видела, как летают чайки. Они просто расправляют крылья и парят в воздухе, часто останавливаясь на одном месте - было ветрено. И я снова почувствовала это слияние с природой - такое со мной часто бывает - но самое интересное для меня было в том, что их было двое. Они летели вместе, а потом полетели в разные стороны - одна за крышу вокзала, а другая просто сделала круг и исчезла из моего поля зрения. Так же и мы - я стояла перед этим чертовым автобусом, в ожидании того, как моя чайка уедет куда-то, где я ее не увижу, а я снова вернусь к себе, и наблюдала за птицами, парящими на ветру.
А она вышла, держа в руках билет, сказала, что у нас есть еще минут десять, и мы обошли эту продуваемую всеми питерскими ветрами площадку перед Ладожским вокзалом, наблюдая лежащий перед нами индустриальный пейзаж. Она говорила, что я могу не ждать и уйти, поехать домой, а я просто скептически улыбалась и отвергала ее предложение в крайних формах. Ее немного напрягала вся эта ситуация, и это было заметно. Я же отчаянно жалела, что не родилась мужчиной - никогда еще мне так не претило быть девушкой. И пока мы прогуливались на двадцати квадратных метрах пространства, я думала о чертовых гендерных ролях, стереотипах, о моем отношении к Чайке (идеальное обозначение, кстати), и о том, что андрогинность - возможно, будущее человечества.
Мельком взглянув в салон автобуса, она сказала, что ей пора - я обняла ее, и мы разошлись, разлетелись, она - домой, а я - медленно падать в охватившее меня одиночество - хотя почему бы это? Я чувствовала, что именно этот человек сейчас практически полностью завладел моим сознанием - но почему это произошло, я не понимаю до сих пор.
Что, какие тайные силы притягивают нас к кому-то, а какие отталкивают? Почему люди, которые были абсолютно неважны и неинтересны, вдруг становятся центром маленькой вселенной нашего "я", а те, кого мы любили, внезапно отходят на второй план, или вовсе исчезают? Это удивительно... Удивительно и страшно.
И пока я шла к входу в вокзал, стараясь не оборачиваться слишком часто, чтобы взглянуть на автобус, ничем не отличающийся от сотен других, но который сейчас нес на себе неверояно важную миссию - доставить в целости мою Чайку к месту назначения, я почувствовала энергетику этого места. Вокзал. Тысячи людей, проходящих сквозь него, миллионы слов, сказанных при встречах и расставаниях... Все вокруг дышало энергией, а я - а я дышала ею, и меня наполняла жизнь, и я знаю, что жизнь моя до тех пор имеет смысл, пока мне есть ради кого жить, ради кого просыпаться утром, и искать отражение в чьих-то глазах. И пока я живу - я буду любить, как бы банально это ни звучало.
Она уехала, нас разделили километры дорог и связали оптоволоконные сети - расстояния короче в наше время. Но ее нет рядом. И это заставляет меня думать, что моя Чайка - возможно, самое странное, что я создавала в своем сознании...

Слова и чувства теснятся в голове, переплетаясь с воспоминаниями, с фразами, которые сказали мне, с фразами, которые сказала я. Так сложно выделить что-то конкретное, рассказать о том, что же действительно волнует меня. Все смешалось.
Возникла странная мысль - может, это мы сделали ее такой? Может, это мы, злые недотраханные бабы, превратили очаровательного ребенка в язвительную сучку? Может, и так. А может, и нет. Возможно, она всегда была и злой, и язвительной, просто скрывала это.
Но дело даже не в ней. Мне с ней очень сложно. Я не хочу ее обижать, но почему-то всегда так получается. Потом она обижается, а я терзаюсь муками совести (что скорее всего незаметно или выглядит как совершенно обратный процесс). Я всего лишь хочу, чтобы все было так же просто, легко и непринужденно, как раньше, когда я ее совсем не знала.
Жаль, что это невозможно.