Мой кот прижимает к себе игрушку, мышку, замызганную до слез. А я плачу в подушку, я вспоминаю письма, наши идеи и поезд, который тебя привез.

Я вчера долго не могла уснуть. Сначала сериал до 4 утра, 3 сезон Suits закончился просто потрясающе. Потом - "Сто лет одиночества", я думала, что смогу прочитать страниц 20 и лечь спать. Когда я осознала, что за окном рассвело и скоро мне не понадобится лампа, чтобы читать, я попыталась уснуть... И тогда мысли захватили меня. Я придумала как минимум три темы для обсуждения с самой собой в этом дневничке, но, к сожалению, мне не достало решительности встать, сварить кофе и начать все записывать. Сейчас слова складываются в предложения далеко не так изящно, как вчера, но говорить-то надо...

Итак, мы начинаем. Три истории про последствия.
1. Я сидела на холодном полу туалета. Локации в общежитии приобретают со временем некую сакральность - здесь я занималась сексом, блевала после очередной пьянки, и вот теперь сидела и смотрела на баночку с лежащей на ней полоской бумаги. Полоска была перевернута, чтобы не подглядывать и узнать все сразу, в один миг. Задержка была около недели... Около недели прошло с нашего расставания. Около недели я ничего не ела. Эта была моя последняя попытка вернуть то, что, как мне казалось, должно быть моим. Моя последняя надежда, и я сразу выбросила из головы все негативные варианты развития событий - я как-то надеялась на его порядочность. Скрестив пальцы, я взялась за краешек теста...
2. ... и опустила его в проклятую банку. Прошло полгода, а все изменилось с точностью до наоборот. Я ждала результата, а внутри бушевал ураган. Неприкрытая ненависть к тому самому человеку, ради которого еще полгода назад я была готова пойти на все, разъедала меня. Единственная мысль, точнее, обрывок мысли, пульсирующий у меня в голове, звучал: "Эмс. Эмс. Эмс..." Все, о чем я могла думать - это то, что я не смогу быть с ней, если сейчас я увижу барсука две полоски. Такие смешные женские проблемы, и все потому, что у меня не хватило стали в яйцах отказать, когда он приполз ко мне обратно. И вот, я любила Эмилию, в холле меня ждал человек, которого я терпеть не могла, а я переворачивала полоску бумаги...
3. ... и в этот раз я даже не знала, что чувствовать. Покрытый грустными обрезками ковра пол съемной квартиры был не таким холодным, как в общаге, но раз уж повелась такая традиция - сидеть и ждать, пока решается твоя судьба, то ничего не поделаешь. Я оттягивала это до последнего. И когда нервы пересилили желание быть с ним всю оставшуюся жизнь, я пошла в аптеку. Несколько дней до этого я складывала руки на животе, я думала об именах, я улыбалась чему-то, что могло быть или не быть внутри меня. Я отчаянно хотела этого, но не потому, точнее, не только потому, что у нас не было бы другого варианта, кроме как быть вместе, но и просто потому что хотелось почувствовать себя женщиной - снова, после двух лет сомнений. А с другой стороны, я все понимала.

Ни один из тестов не показал положительный результат. Такой уж у меня организм - в любой стрессовой ситуации никого не впускать, никого не выпускать. И здесь история о неродившихся детях кончается, и начинается история о поездах.
1. Я всегда знала, когда заканчиваются истории. Что-то внутри меня подсказывает - ты никогда больше сюда не вернешься, ты никогда больше его не увидишь, и чаще всего, это что-то не ошибается. Я чувствовала это, когда уезжала из отцовского дома. Грустно оглядев комнату, в которой я так много плакала, в которой я признавалась в любви, в которой мне было и плохо, и хорошо, я подумала - а ведь я сюда никогда не вернусь. Это было не решение и не фантазия, просто я знала. Так и случилось.
2. А еще я знала, что он вернется другим. Новые люди, идеи, мысли, он вырвался из болота Горбунков и почувствовал, что я - далеко не лучший вариант. И когда я стояла на платформе и ждала этот поезд из Тюмени, я знала - история кончилась. Именно сейчас и навсегда наша история кончилась. Так и случилось.
3. А другой поезд уезжал. Я снова плакала, пока последний вагон не вильнул хвостом в уходящих огнях. Я плакала, но не потому, что уже очень скучала, хотя это было правдой, а потому что понимала, как понимал полковник Аурелиано Буэндиа, стоя у стены в ожидании расстрела, что никогда, никогда больше он не вернется. Мы никогда не встретимся снова, а если и встретимся, то уже в другом качестве, и все будет совсем по-другому. Я знала, что в последний раз коснулась его руки, и все мои дальнейшие попытки попрать судьбу были тщетны. Это уже было предопределено. Случится ли так на самом деле? Скорее всего. В этом я еще не обманывалась.

Не думаю, что кто-либо из рода человеческого читает эту строку. И хорошо. Дальше будет только хуже.

Если бы каждое мое утро начиналось так, я была бы рада. Первые пять раз. А началось оно с того, что мне позвонила Маринка - на часах было 11.45 - и сказала примерно следующее: "Или денег мне дай на маршрутку, или поехали со мной до вокзала- я домой еду".
Я сначала даже не осознала, что происходит, почему, какого дьявола она едет домой, но когда моя операционка в голове загрузилась, и я стала чуть-чуть лучше соображать, я немедленно согласилась ее провожать. С одной стороны, мне хотелось побыть с ней немного перед таким неожиданным ее отъездом, а с другой, это было слегда символично - проводить ее куда-то.
Я бы описала здесь каждый ее жест, каждую деталь нашего маленького путешествия, каждое слово... Но зачем? Я, конечно же, не запомню ничего, и уже через месяц в моей памяти останутся лишь смутные обрывки воспоминаний об этих днях, но я не хочу казаться самой себе смешной, когда пройдет этот месяц - ведь я уже смеюсь.
Когда я стояла у автобуса, я видела, как летают чайки. Они просто расправляют крылья и парят в воздухе, часто останавливаясь на одном месте - было ветрено. И я снова почувствовала это слияние с природой - такое со мной часто бывает - но самое интересное для меня было в том, что их было двое. Они летели вместе, а потом полетели в разные стороны - одна за крышу вокзала, а другая просто сделала круг и исчезла из моего поля зрения. Так же и мы - я стояла перед этим чертовым автобусом, в ожидании того, как моя чайка уедет куда-то, где я ее не увижу, а я снова вернусь к себе, и наблюдала за птицами, парящими на ветру.
А она вышла, держа в руках билет, сказала, что у нас есть еще минут десять, и мы обошли эту продуваемую всеми питерскими ветрами площадку перед Ладожским вокзалом, наблюдая лежащий перед нами индустриальный пейзаж. Она говорила, что я могу не ждать и уйти, поехать домой, а я просто скептически улыбалась и отвергала ее предложение в крайних формах. Ее немного напрягала вся эта ситуация, и это было заметно. Я же отчаянно жалела, что не родилась мужчиной - никогда еще мне так не претило быть девушкой. И пока мы прогуливались на двадцати квадратных метрах пространства, я думала о чертовых гендерных ролях, стереотипах, о моем отношении к Чайке (идеальное обозначение, кстати), и о том, что андрогинность - возможно, будущее человечества.
Мельком взглянув в салон автобуса, она сказала, что ей пора - я обняла ее, и мы разошлись, разлетелись, она - домой, а я - медленно падать в охватившее меня одиночество - хотя почему бы это? Я чувствовала, что именно этот человек сейчас практически полностью завладел моим сознанием - но почему это произошло, я не понимаю до сих пор.
Что, какие тайные силы притягивают нас к кому-то, а какие отталкивают? Почему люди, которые были абсолютно неважны и неинтересны, вдруг становятся центром маленькой вселенной нашего "я", а те, кого мы любили, внезапно отходят на второй план, или вовсе исчезают? Это удивительно... Удивительно и страшно.
И пока я шла к входу в вокзал, стараясь не оборачиваться слишком часто, чтобы взглянуть на автобус, ничем не отличающийся от сотен других, но который сейчас нес на себе неверояно важную миссию - доставить в целости мою Чайку к месту назначения, я почувствовала энергетику этого места. Вокзал. Тысячи людей, проходящих сквозь него, миллионы слов, сказанных при встречах и расставаниях... Все вокруг дышало энергией, а я - а я дышала ею, и меня наполняла жизнь, и я знаю, что жизнь моя до тех пор имеет смысл, пока мне есть ради кого жить, ради кого просыпаться утром, и искать отражение в чьих-то глазах. И пока я живу - я буду любить, как бы банально это ни звучало.
Она уехала, нас разделили километры дорог и связали оптоволоконные сети - расстояния короче в наше время. Но ее нет рядом. И это заставляет меня думать, что моя Чайка - возможно, самое странное, что я создавала в своем сознании...