Бывшая советская республика, которая обладала в 1991 году значительным экономическим, научным и человеческим потенциалом – о чем нам подробно рассказывали тогда знаменитые руховские листовки – превратилась за неполные тридцать лет в самую бедную страну континента, с деиндустриализованной экономикой, разрушенной инфраструктурой, стагнирующим образованием и полностью деградировавшей социальной сферой. Демографические потери Украины, где на рубеже девяностых проживало 52 миллиона граждан, сравнимы с населением далеко не самой маленькой европейской страны – и давно превысили количество прямых и опосредованных жертв Голодомора. При этом, темпы депопуляции постоянно растут – о чем вслух говорят как украинские, так и международные социологи.
Как результат, Украина стала чем-то вроде черной дыры континента – в большинстве случаев ее рассматривают, как глубоко периферийную страну, которая поставляет на мировой рынок трудовых мигрантов, карпатский лес, контрабандные сигареты и нелегально добытый янтарь, вместе с ручейками утекающего из зоны боевых действий оружия.
Но важно другое –
все эти разрушительные процессы проходили под знаменем национального возрождения нашей несчастной родины. Корреляция была слишком явной – страна скатывалась в пропасть по мере растущей популярности национализма, который, как будто бы, ставил своей целью благополучие и процветание украинской нации. Украинцы жили все хуже и хуже – но каждый этап перманентного кризиса, который являлся следствием националистической и неолиберальной политики, только подпитывал националистические настроения, усиливая стремление к правильному «европейскому» капитализму.
Что же случилось за эти годы с нашей страной?
показать
Этим вопросом задаются сегодня многие, пытаясь выделить тот момент, когда ее становление якобы пошло по неправильному пути. Однако эти усилия тщетны – поскольку Украина развивалась именно так, как это было запрограммировано во времена рыночной реставрации девяностых. Сформированная в те годы экономическая система была целиком построена на эксплуатации общественных богатств, накопленных в советский период – подчас крайне тяжелой ценой. Наиболее ценные активы государственной собственности на глазах уходили в частные руки будущих олигархов, а постоянно беднеющее государство постепенно сбрасывало с себя непосильный груз социальных гарантий советского времени. Хотя достаточно сильная оппозиция в лице парламентских левых партий до определенной поры сдерживала этот процесс – не в пример пережившей ельцинскую ломку России.
Новая экономическая и политическая реальность с неизбежностью создавала соответствующую идеологическую надстройку. Ее основой явился характерный для Восточной Европы синтез рыночного фундаментализма, антикоммунизма и национализма, густо приправленный цивилизационными мифами и антипролетарскими предрассудками. Эта крайне правая по своей сути идеология обозначила основную линию государственной пропаганды, и, вместе с тем, стала настоящей гражданской религией новой украинской интеллигенции – в широком спектре от откровенных нацистов до проевропейских умеренных либералов. И она вполне доказала свою эффективность в смысле политического господства над жестоко пострадавшим от «реформ» обществом.
«
Постсоветский национализм – это механизм управления и контроля в руках правящего класса», – писали мы почти десять лет назад, в 2009 году. Было очевидно, что
национализм позволяет трансформировать социальное недовольство в ксенофобские предрассудки, перенаправляя его в сторону «врагов нации». По мере углубления кризиса, на этапе истощения унаследованных от советской эпохи ресурсов, националистическая идеология оставалась последней возможностью удерживать в послушании стремительно беднеющие массы – вдобавок, используя их протест в собственных политических целях. Демоническая сила национализма оказалась поистине колоссальной – что, в общем-то, и показала победа Евромайдана. Ведь, несмотря на ненависть к своим олигархам, украинцы в очередной раз помогли им прийти к власти, а затем защищали ее стабильность ценой собственного благосостояния и своей жизни, под истерические лозунги вечной войны с агрессором.
Этому способствовал антикоммунизм, который де-факто является сейчас официальной идеологической доктриной украинского государства. Демонизируя советское прошлое и представляя левых в качестве извечной пятой колонны Кремля, правящий класс стремился дискредитировать антикапиталистическую альтернативу как таковую – чтобы украинцы в принципе не представляли себе возможности построить какую-то другую, не рыночную действительность. Жителям нашей страны постоянно рассказывали о реальных и вымышленных преступлениях советской эпохи, приводили тысячи примеров несостоятельности левой идеологии – в географическом измерении от Китая до Кубы. И поясняли: очевидные несправедливости существующего строя все равно лучше попыток «вернуться в совок» – под которыми обычно понимаются самые робкие попытки приостановить процессы приватизации, или хотя бы сохранить уцелевшие социальные льготы.
«
Антикоммунизм фактически лишает Украину надежды на человечную, социалистическую альтернативу либерализму. Общество разложившихся псевдодемократических институтов, где господствуют культивируемые пропагандой правые настроения, обречено рано или поздно выбрать авторитарный путь – в тот момент, когда в нем наконец вспыхнет предсказанный Валлерстайном социальный конфликт. Олигархия однозначно поставит в этом случае на правый авторитаризм. Чтобы, под его личиной, повторно поработить одураченные массы – их собственными руками, вскинутыми в приветствии какому-то фюреру», – предупреждали мы об этом задолго до знаменитого твита Мустафы Найема, позвавшего нас на майдан с хорошим настроением и печеньем.
Все это накладывалось на
геополитические коллизии, в силу которых Украина стала разменной картой в конкурентной борьбе между США, Евросоюзом и полупериферийной Россией, решившей побороться за влияние на постсоветском пространстве.
Украинский национализм придавал этому противостоянию характер цивилизационной борьбы просвещенного Запада и варварского Востока, объявляя нашу страну естественным барьером европейской культуры на пути постоянно угрожающей ей Орды. Государственные элиты добровольно приняли вассальные обязанности по отношению к заокеанским сюзеренам – поскольку их капиталы были размещены в иностранных банках, а акции торговались на фондовых биржах Люксембурга и Лондона. Что же касается национальной интеллигенции, она видела в «западном мире» сказочный Авалон – царство справедливости и прогресса, по пути которого должна пойти Украина. А всякая критика глобальной системы капитализма, любые попытки указать на ее противоречия и проблемы, сразу отбрасывались как измышления коммунистической пропаганды.
Эта простодушная идеализация новой версии «старшего брата» сыграла с украинцами злую шутку.
Провинциальные украинские интеллектуалы принимали мировую историю исключительно в ее неолиберальной трактовке. Они считали империализм пропагандистской выдумкой коммунистов – распространяя это понятие исключительно на Россию – и потому не осознавали, что политическая поддержка со стороны ведущих демократий планеты, как правило, не приносит демократию в зависимые от них страны. Американское правительство десятилетиями поддерживало правые диктатуры в Латинской Америке, Африке и Юго-Восточной Азии. Нищие коррумпированные режимы и людоедские исламистские теократии всегда считались приемлемыми союзниками – если их можно было использовать в борьбе против политического врага.
Случай Украины полностью укладывается в канву давно опробованной политики по отношению к стратегически важным колониальным доминионам. Каким бы вороватым и недемократичным не было сформированное по итогам Евромайдана правительство, какими бы явными не были преступления де-факто подконтрольных ему нацистов,
украинская власть всегда может рассчитывать на покровительство коллективного Запада. Бесконечная война и страдания масс никак не влияют на этот прагматический подход европейских и американских политиков, который в принципе не учитывает интересы самих украинцев – сколько бы они не твердили об общей цивилизационной судьбе европейских наций. Нужно ясно осознавать: европейские чиновники и США готовы бесконечно гальванизировать полностью обанкротившееся государство, используя его как источник ресурсов, рынок сбыта и удобный наступательный плацдарм в продолжающейся геополитической войне – в самом крайнем случае ограничившись ничего не значащей верхушечной рокировкой на выборах.
Это обстоятельство
позволяет законсервировать украинский кризис на непредсказуемо долгое время. Наши патриотические правители будут прилагать для этого все усилия – поскольку они небезосновательно опасаются ответственности за результаты своего правления Украиной. Отлаженная машина государственной пропаганды, которая по-прежнему эксплуатирует националистическую риторику, позволяют удерживать контроль над деморализованным и запуганным обществом. Пять лет спустя майдана в стране не осталось никакого достоинства. Украинцы послушно сносят повышение тарифов и понижение качества своей жизни, а представители власти могут позволить себе самые глумливые и скандальные фразы – вроде того, что коррупция помогает борьбе против Путина – заведомо зная, что общество проглотит любое унижение, которое прольется на него сверху.
Хуже всего, что
в Украине не осталось общественно влиятельных сил, которые могли бы стать субъектом политических перемен, объединив вокруг себя пострадавшие от неолиберальной политики массы.
Оппозиция деморализована и зачищена, левые партии запрещены и не могут легально работать в условиях прессинга со стороны сотрудничающих с властью националистов, профсоюзы не имеют никакого влияния, занимаясь локальной, и заведомо проигрышной борьбой на нескольких предприятиях огромной страны.
Деиндустриализация привела к окончательному размыванию промышленного рабочего класса, который люмпенизируется и уходит в прошлое вслед за закрытыми или стагнирующими заводами, уступая место прекариату. Трудоспособное население ищет выход в массовой трудовой миграции, а либеральная интеллигенция, которая зачастую выступает в других странах агентом борьбы за демократические права, почти не отличается по своим взглядам от ультраправых, послушно перенимая у них идеологию национализма и милитаризма.
Страна стремительно проходит невидимые точки невозврата. Новые поколения украинцев стабильно уступают в образовательном уровне своим предшественникам, а политические взгляды молодежи формируются в атмосфере ненависти, при тотальном господстве исторической мифологии – что изначально превращает их в электорат правых партий и пушечное мясо будущих войн.
Профессиональное образование и наука находятся на грани уничтожения – так что в случае возрождения закрытых в националистическую «пятилетку» заводов для них почти не останется рабочих и инженерных кадров. Впрочем,
это возрождение практически невозможно – ведь прежние рынки бывших гигантов авиакосмического машиностроения давно поделены конкурентами, и безнадежно отставшая в научно-техническом плане Украина уже не может рассчитывать на их возвращение. Даже сравнительно успешный аграрный бизнес серьезно страдает от нестабильности и криминализации общества, что ежегодно приводит к самым настоящим битвам за урожай, с применением палок и огнестрела. Под вопросом элементарное наполнение бюджетных и пенсионных фондов – ведь в условиях массового исхода трудоспособного населения страна приучается жить за счет расхищаемых властями кредитов – которые тоже надо будет вернуть в ближайшие годы.
Современная Украина была целиком сформирована в период советской эпохи – как мультикультурная, полиязычная, индустриально развитая республика – и всесторонний процесс декоммунизации вполне логично приводит к ее медленному распаду. «Ужасный конец в формате ужаса без конца», – этот невеселый афоризм, прозвучавший в одной из наших статей, достаточно точно отражает будущее Украины – вялотекущий процесс увядания и регресса. Неизбежная катастрофа не будет одномоментной – ведь быструю смерть тоже надо иногда заслужить – а люди имеют свойство приспосабливаться к постепенно ухудшающимся условиям жизни, привыкая к тому, что раньше показалось бы им невыносимым. Вместе с тем, развитие кризиса дополнительно усилит миграцию из вымирающего, стагнирующего государства, которое все равно будет вписано в схемы глобального рынка – пускай даже через какие-то специфические разновидности уродливого, колониального и полукриминального бизнеса.
В подобной ситуации нет ничего уникального.
Многие страны Ближнего Востока или Центральной Африки существуют в таком режиме годами: причем, в их столицах нет недостатка в дорогих отелях, лимузинах, ночных клубах и модных хипстерах. А сам этот процесс может растянуться на несколько поколений – если субъекты глобальной политики однажды не превратят Украину в поле битвы нового мирового конфликта.
«История имеет способность время от времени устраивать ловушки и заводить в глухие тупики», – написал незадолго до Евромайдана Сергей Жадан – имея в виду судьбу украинских левых, которые были изначально назначены в Украине на роль внутреннего врага. Мои товарищи обиделись на эти слова поэта, хотя он был совершенно прав. Жадан не учел одного – отсутствие левой альтернативы националистическому и неолиберальному курсу всего лишь говорило о том, что Украина сама находится в ловушке истории, которая и захлопнулась пять лет назад – с громким звуком стреляющих на Донбассе пушек.
«Все ли так плохо?» – спросит уставший от чернухи читатель, которому обычно хочется получить хотя бы призрачный намек на надежду.
Возможно, все даже хуже – поскольку темпы охватившей страну катастрофы усиливаются еще быстрее, чем мы прогнозировали в 2014 году. Но это не повод отказываться от борьбы за будущее своей родины. Сейчас для этого существует единственный способ – объединение всех общественных сил, выступающих за прекращение войны и политическую демократизацию Украины. Создать такой альянс очень сложно – этому мешает растущее давление властей и мелочные дрязги между противниками националистического режима. Однако другого пути нет. Оказавшись в ловушке, мы можем выбраться из нее только вместе, объединив наши усилия. (с)
http://liva.com.ua/ukraina-strana-v...ke-istorii.html
Тут даже нет смысла говорить про кастрюль и прочих голожопых "патриотов", неистово СУГСающих в ту зиму 2014 года.
Прочесть, учесть и за Украину традиционно теперь уже не чокаясь
Заговор умолчания.
[Print]
Politota