Завтра едем на Вертифест. Люблю путешествия, но боюсь клещей, хотя мне и говорили, что именно в том месте и в это время их нет. Надену гольфы, чтобы чувствовать себя в большей безопасности. Когда людей большая толпа им могут угрожать только совсем мелкие твари, которым пофиг на то, кто кого победит, они просто делают свое дело. Но это так, маловероятное, хотя и неприятное. Одену желтые в черную плоску чулки, чтобы отпугивать мелких тварей:-)
Впереди ждет почти неизвестность, хотя рекомендовали, рекомендовали перевырекомендовали:-) По крайней мере, я слышала в записи тех, кто стоит у истоков этого фестиваля и знаю, что они круты. Надеюсь, кого-нибудь из них там услышать.

Опыта проживания в походных условиях у меня (у нас) нет. Но надо же когда то начинать или хотя бы раз попробовать. В конце-концов там будет не это главное. И мы уже столько лет говорим, что приедем, что не приехать уже нельзя, потому что мы так решили:-) Тяжело это, обещать и не делать. И интересно тоже:-)
Палатка, спальники уже есть, одолжили. А вот как там обходиться без водопровода, я не представляю. Ну, на три дня всего, что уж. Может, будет хорошо.

Сегодня послушала Сарасате в исполнении Ицхака Перлмана. Впервые, не клейзмер у него, а классическую музыку. Пока слушала, чуствовала как волны абсолютного музыкального удовлетворения пробегают по позвоночнику, вверх и вниз:-)

Встраивание видео, на этот раз, при попытке запостить с youtube, запрещено пользователем.
Поэтому, только так. Вот:

Itzhak Perlman Sarasate Zigeunerwiesen

А потом вспомнила стихи Вертинского, так же касающиеся музыки Сарасате. Очень красивые и печальные, но красивые больше.

Концерт Сарасате

Ваш любовник скрипач, он седой и горбатый.
Он Вас дико ревнует, не любит и бьет.
Но когда он играет «Концерт Сарасате»,
Ваше сердце, как птица, летит и поет.

Он альфонс по призванью. Он знает секреты
И умеет из женщины сделать «зеро»...
Но когда затоскуют его флажолеты,
Он божественный принц, он влюбленный Пьеро!

Он Вас скомкал, сломал, обокрал, обезличил.
Femme de luxe он сумел превратить в femme de chambrc.
И давно уж не моден, давно неприличен
Ваш кротовый жакет с легким запахом амбр.

И в усталом лице, и в манере держаться
Появилась у Вас и небрежность, и лень.
Разве можно так горько, так зло насмехаться?
Разве можно топтать каблуками сирень?..

И когда Вы, страдая от ласк хамоватых,
Тихо плачете где-то в углу, не дыша, —
Он играет для Вас свой «Концерт Сарасате»,
От которого кровью зальется душа!

Безобразной, ненужной, больной и брюхатой,
Ненавидя его, презирая себя,
Вы прощаете все за «Концерт Сарасате»,
Исступленно, безумно и больно любя!..

Полтораки - повеса, мошенник и плут -
К Иннокентию в двери стучится.
В сей парадной соседи давно не живут,
Но порою приходят мочиться.

Иннокентий задумчиво пьет молоко,
Таракана узревши во мраке.
На душе его мирно, светло и легко,
Он не хочет впускать Полтораки.

Даже если он двери откроет ему,
То, наверное, кинет поленом,
Или, если полена не будет в дому,
Между ног ему двинет коленом.

Полтораки же злобно царапает дверь
И в замочную скважину свищет,
На пожарную лестницу лезет, как зверь, -
Он свиданья с хозяином ищет.

Иннокентий ложится в пустую кровать,
На стене таракан копошится,
За окном Полтораки ползет умирать,
И над ним черный ворон кружится.

БГ

Спустя 15 лет, слушаю альбом БГ про Иннокентия и Полтораки, "Бублик". Как же это прекрасно! И те чувства никуда не делись:-))
Они ждали когда ж я опять послушаю эти песни. Ура!:-)))

Иннокентий вращает коленчатый вал,
Шестерня под рукою скрежещет.
Покачнулся автобус и в пропасть упал,
Вместе с ним - Иннокентьевы вещи.

Пассажиры безумные в пропасть глядят,
Над паденьем ехидно смеются.
Пять ученых мужей прах горстями едят
И о камень сединами бьются.

Иннокентий сдувает пылинки с манжет,
Упираясь в гору альпенштоком.
На конце альпенштока - портрет Беранже
И Горация томик под боком.

Он уже на вершине, он снял сапоги,
Над строкою Горация плачет.
Между тем уже полночь, не видно ни зги,
Иннокентий Горация прячет.

Вот и "скорая помощь" стоит под скалой,
Пассажиры дерутся с врачами.
Черный ворон летает над их головой,
Поводя ледяными очами.

(с)

Александр Галич "Королева материка"

Когда затихает к утру пурга,
И тайга сопит как сурок,
И еще до подъема часа полтора
(А это немалый срок),
И спят зэка, как в последний раз —
Натянул бушлат — и пока! —
И вохровцы спят, как в последний раз -
Научились спать у зэка,
И начальнички спят, брови спят,
И лысины, и усы,
И спят сапоги, и собаки спят,
Уткнувши в лапы носы,
И тачки спят, и лопаты спят,
И сосны пятятся в тень,
И еще не пора, не пора, не пора
Начинать им доблестный день,
Лишь один вертухай на вышке торчит,
Но ему не до спящих масс,
Он занят любовью — по младости лет
Свистит и дрочит на Марс,—
И вот в этот-то час, как глухая дрожь,
Проплывает во мгле тоска,
И тогда просыпается Белая Вошь,
Повелительница зэка.
А мы ее называли все —
Королева Материка!
читать подробнее

Жила была девочка Нина,
Любила она армянина,
А рядом с ней девочка Зина,
Она полюбила грузина.

Жила была девочка Лида,
Любила она инвалида,
А рядом с ней девочка Люда,
Она полюбила верблюда.

О чем это я? О чем это я?
О чем эта песня моя?
Она о любви, она о судьбе,
Она обо мне и тебе.

О чем это я? О чем это я?
О чем эта песня моя?
Она о любви, она о судьбе,
Она обо мне и тебе.

Жила была девочка Роза,
Любила она дед мороза,
А рядом с ней девочка Ната,
Любила она ебаната.

Жила была девочка Тина,
Любила она Буратино,
А рядом с ней девочка Лена,
Ей нравилось просто полено.

О чем это я? О чем это я?
О чем эта песня моя?
Она о тоске, она о мечте,
Она о былой красоте.

О чем это я? О чем это я?
О чем эта песня моя?
Она о тоске, она о мечте,
Она о святой простоте.

Жила была девочка Вера,
Любила она Гулливера,
А рядом с ней карлик Серёжа,
Любил Гулливера он тоже.

Жила была девочка Надя,
Ей нравился собственный дядя,
А рядом с ней девочка Мотя,
Ей нравилась Надина тётя.

О чем это я? О чем это я?
О чем эта песня моя?
О грешной душе, о крестном пути,
О том, куда нам всем идти.

О чем это я? О чем это я?
О чем эта песня моя?
О смертном одре, о вечном огне,
О тех, кто рыдает по мне,
О старых друзьях и подругах,
О дальних краях и разлуках,
О долгих объятиях нежных,
О горьких слезах безутешных,
О нашей смиренной юдоли,
О нашей мучительной боли,
О нашей железной дороге,
О нашем неведомом боге,
О нашей любви, о нашей судьбе,
О нас, обо мне и тебе,
О нашей тоске, о нашей мечте,
О нашей былой красоте,
О нашей душе, о нашем пути,
О том, куда нам всем идти,
О страшном суде, об адском огне,
О тех, кто рыдает по мне.

Видео здесь:

http://www.journals.ru/journals_comments.php?id=3156962

Да ему ли так жить - только дергаться
Да химер сторожить, не меняя лица
Да оттачивать вдох, зная шаг наперед
Квазимодо-урод, Квазимодо-урод

Или ты или я, уж такая игра
Или свет или звук, или звук или яд
Поднимите им веки пусть видят они
Как бывает, когда слишком много в крови
Серебра!!!...

Если мимо пройдет, говори - повезло
Сеять хаос и дрожь - вот его ремесло
Или сетью слов передергивать рот
Квазимодо-урод, Квазимодо-урод

А пока его крик режет тень-тишину
Да пока не охрип, разгоняя волну
Поднимите им веки пусть видят они
Как бывает, когда слишком много в крови
Серебра!!!...

Это те же костры, только меньше огня
Это те же глаза, только молятся пням
Это те же слова, только наоборот
Квазимодо-урод, Квазимодо-урод

Или ты или я, уж такая игра
Или свет или звук, или звук или яд
Поднимите им веки пусть видят они
Как бывает, когда слишком много в крови
Серебра!!!...


Э.М. Шклярский

Гайавата – индейский полубог, который однажды заболел.
Пришли шаманы, чтобы лечить Гаявату.
Они поили Гаявату зельем, танцевали вокруг костра,
И говорили: «Кио-га!». Весь хор ответил:
«Вэга-вэ!», весь хор волшебный.

Вечерами дым поднимается над головой
Берегами мы собираемся сами собой.
Чтоб ловить волну, и как будто скользить по волнам
Я к чему веду: ты приходи и спой нам!

Вековая смурь не гнездится на тех берегах.
Выбивают дурь ветры, не устоять на ногах.
Ты еще не жил, если не скользил по волнам
Я к чему веду: ты приходи и спой нам!

Чтоб как колыбель нас качала текучая мощь
Пошаманим чуть, не продашь ты не клевер не хвощ
Взламывая грудь, чтобы вскормить свое сердце песне
Выбери момент и воскресни!

Кожу на песок новорожденным в пенную ночь
По воде скользить - много круче, чем в ступе толочь
С прошлого тебя легким бризом снимает стружку,
Был поленом ты, а теперь игрушка!

Вечерами дым поднимается над головой
Берегами мы собираемся сами собой.
Чтоб ловить волну, и как будто скользить по волнам
Я к чему веду: ты приходи и спой нам!

Обожаю эту песню Бардина. Его сильный, уверенный голос, мальчишеские интонации просто созданы для этой песни. Ее не найти в виде текста. Так я записала ее на слух.
Это, конечно же преступление, но и давнее желание, которое сильнее, а значит…

Так совпало, что это, пожалуй Оя и для тебя тоже. В свете происходящих событий да еще и подаренной мне фотографии Эсхара. Как то прямо в точку!:-)
На Эсхаре я никогда не была. К сожалению, так сложились обстоятельства.
Но делай, что должен и будь что будет (с) Это если учитывать, то что по моим личным поверьям, ты должен в первую очередь себе:-)

А еще стыренная слухом сейчас песня – это первое что я услышала на совместном концерте Бардина с Лубягиным.

Уже прошел год, как подсказывает эфир.
Светлая память.

Ну и подаренная нам фотка. Вот, и в каком то смысле, тоже светлая память:

Такая редкая песня, что ее почти невозможно найти в записи. И даже те, кто знает и поет песни Непомнящего, могут ее не знать.
Источник слов этой песни я нашла только один. И это был блог Миши Вербицкого. Спасибо Мише:-)
Еще мы всегда думали с Пыщкой, что за словами должен быть скрыт сарказм, избалованные литературой постмодернистов. А сам автор поет будто бы серьезно, что не отменяет того, что сама песня хороша. Мы ее любим и знаем. И вот еще, Тинка, которую мы любим еще и за то, как она поет, вот и тебе тоже текст. Не может быть, чтобы ты не захотела его запомнить...:-)

Жалобная Антифашистская

Не обижайтесь на антифашиста
Не виноват он , что родился уродом
У него было трудное детство
И его папа был диссидент

Представь себе, что тебе о России
Толдычат с детства-здесь дерьмо и погромы
Так как же можно не жалеть человека
Раз у него вообще Родины нет

Он хочет, чтоб миру мир был на планете
И не дымили блекло с лагеря трубы
Пока не поздно он до сведенья власти
Доводит правду и стучит в комитет

Не обижайтесь на антифашиста
Конечно, гадит, но уехать не может
И только песней уж совсем, гад, взорвется
Должны мы дать ему достойный отпор.

А. Непомнящий

Есть на планете город Питер. Он поделён на острова.
Будь в алфавите больше литер, я бы сложил из них слова.
Склеил бы опус я и даже целый бы эпос развернул.
Благо, недавно в Эрмитаже я вдохновенье почерпнул.

Вздумалось вдруг в ненастье мне зайти в Эрмитаж.
Взял и зашёл. А на стене висит персонаж,
малозаметный глазу, ярких между личин.
Но среди прочих сразу я его отличил.

Щёки и лоб его багровы, силы он полон и огня.
В цирке он мог бы гнуть подковы и багроветь, подковы гня.
Стать бы он дельный мог сановник. Важно смотрелся бы в седле.
Был бы в пехоте он полковник и канонир на корабле.

Мог бы он всё на свете, вон какой габарит!
Плохо, что на портрете он сидит и молчит.
Ибо герой без жеста схож неведомо с чем.
Повесть моя ни с места. Что ж, пойду и поем.

Неповторим и одинаков, город шумит, течёт Нева.
Жаль, в алфавите мало знаков, я бы сложил из них слова.
Я разместил бы всё по полкам, распределил бы мишуру.
Но персонажу (вой хоть волком) дела никак не подберу.

Время летит. Бумага терпит. Кто виноват?
В Питере шум и влага. Эрмитаж нарасхват.
В зале, привычным фоном став, красуется холст.
И персонаж на оном - брав, беспечен и толст.

Уж с тополей, дубов и буков жёлтая падает листва.
Нет в алфавите нужных буков, чтобы сложить из них слова.
Способа нет добиться толка от персонажа моего.
Всё потому, что был он только лодырь и больше ничего.

Да, никаких не делал дел он, я узнавал.
Целую жизнь пил-ел он, пел он и танцевал.
Но на холсте прекрасном всплыл из небытия.
Хоть и гулякой праздным был, как Моцарт и я.

Перья долой, подать фужеры, фрукты и музыку сюда!
Будем бездельничать, моншеры, будем лениться, господа!
Но, несмотря на нашу леность, много веков пускай подряд
ценят потомки нашу ценность и с замиранием хранят.

Организуя стаи, пусть повсюду не раз
правнуки наши наизусть цитируют нас.
И над рекой Невою масс народных толпа
пусть вознесёт главою нас превыше столпа.

Михаил Щербаков

З вечора тривожного аж до ранку
Вишивала дівчина вишиванку.
Вишивала дівчина, вишивала,
Чорну та червоную нитку клала.

Ой та чорна ниточка — то страждання,
А червона ниточка — то кохання.
Тому чорна ниточка часто рвалась,
А червона ниточка легко слалась.

Як піду я ввечері на гулянку,
Подарую милому вишиванку.
Бери, мій соколику, і не сердься,
Будеш ти носить її коло серця.

З вечора тривожного аж до ранку
Вишивала дівчина вишиванку.
Вишивала дівчина, вишивала,
В тую вишиваночку душу вклала

Я общителен был и мил,
Ибо помнил, что час тому.
Прикатил в особняк на “пежо”,
А не в тундру на “КрАЗе” (с)

Долго ли, коротко случай судил
жить нам - не думай, не мучай.
Досадно только, что уж год как он, случай,
наших дорог не сводил.
Давний товарищ, родная душа!
Пусть же не молкнет бокалов музыка.
Вот напиток в ледяном штофе,
вот анчоусы и брусника...
Сядем утешаться беседой,
досветла огней не туша.

читать подробнее

М. Щербаков

А теперь одеваем браслеты и попиздили на тюремный двор!:-)

http://www.journals.ru/journals_com...id=2872366#cut1

...Случайно вдруг раскрылось это дело,
Пришел ко мне Шапиро, мой защитничек-старик
Сказал: не миновать тебе расстрела.

И вот меня побрили, костюмчик унесли,
Теперь на мне тюремная одежда.
Квадратик неба синего и звездочка в дали
Сверкают мне как слабая надежда... (с)


Юзеф Алешковский

Так вот теперь сиди и слушай -
Он не желал ей зла,
Он не хотел попасть ей в душу-
И тем лишить ее сна...
Он привозил по выходным ей сладости,
Читал с ее ладонных линий,
И он не знал на свете большей радости -
Чем называть ее по имени.
Ей было где-то 36,
Когда он очень тихо помер,
Ей даже не пришлось успеть.
В последний раз набрать его несложный номер...
Но - в первый раз - несла она ему цветы -
Две ярко-белых лилии,
В знак, что более никто, кроме него,
ТАК не называл ее по имени...
И было ей 76,
Когда ее самой не стало.
Нет - не страшила ее смерть,
Скорей - она о ней мечтала!
Бывало, знаете ли, сядет у окна,
И смотрит, смотрит, смотрит, смотрит в небо синее:
Дескать, когда умру - я встречу его там,
И вновь тогда он назовет меня по имени!
Какая, в сущности, смешная вышла жизнь,
Хотя, что может быть красивее,
Чем сидеть на облаке - и, свесив ножки вниз,
Друг друга называть по имени!

Илья Калинников

Михаил Щербаков

Москва - Сухуми, за полцены билет,
Я еду к морю, мне девятнадцать лет,
А за окном мелькает жизнь моя,
Но молод я, и не смотрю ей вслед.

Земля уставлена помпезными колоссами,
Гербы красуются едва ли не на всех воротах,
Локомотив гремит железными колесами,
И рельсы не кончаются, и шпалы на местах.

Навстречу с юга, крича "Пора, пора!.."
Летят составы с утра и до утра
Туда, туда, где холод и простуда,
Туда, откуда я укатил вчера.

А нынче ждут меня лимоны с абрикосами,
Прибой неслыханный и новый горизонт вдалеке,
Локомотив гремит железными колесами,
Как будто говорит со мной на новом языке.

Я еду к морю, в окно видна луна,
На верхней полке лежу, не зная сна,
А между тем проходит жизнь моя,
Но жизнь моя - кому важна она.

С лотков на станциях торгуют папиросами,
Таблички с буквами над кассами висят: "Перерыв",
Локомотив гремит железными колесами,
Железными колесами гремит локомотив.

В плацкартном людно, опустошен буфет,
Все едут к морю, не только я, о нет,
Все, как один, в десятый раз иные,
А я - впервые, мне девятнадцать лет.

Вагон потрепанный, лежанки с перекосами,
Днем кое-как еще, а ночью - ни воды, ни огня,
Локомотив гремит железными колесами,
И море надвигается из мрака на меня...

Мы скрывались в машинах
Равнодушных таксистов
По ночным автострадам
Нарезали круги
Ты любила холодный
Обжигающий виски
И легонько касалась
Горячей руки...

А потом было лето
Мы прощались и знали
Мы с тобой одной крови
Мы небесных кровей
Твои драные джинсы
И монгольские скулы
Ты была моей тайной
Зазнобой моей (с)

Отрицательный резус крови стимулирует выработку антител, в результате чего тело будет признано чужеродным и скорей всего отторгнуто (с)
Из небес, надо полагать, на землю.

Больше не смешного Веню. И очень много в последнее время пишу постов. Но так уж мне хочется.
Вот еще немного пострадаю и хватит уже, наверное...:-)))

Безнадега

Была у милой коса честью-безгрешностью.
Стали у милой глаза блядские с нежностью.
Ой ли беда-беда моя - далека к милой дорога.
Рваная в сердце рана, безнадега ты, безнадега.

Жареный в красном зареве, в четырех дымах копченый,
Бросил снова взгляд за море - спасибо конченым.
У милой кольцо на пальце обручальное с кровостоком.
Крылья под капельницей, безнадега ты, безнадега.

Это недолго куплено, то, к чему руки тянутся.
Продано - не загублено, крадено, да останется.
Только уже не хочется бить копытами у порога.
Ржавчиной позолоченого безнадега, ты, безнадега.

Ой-ой-ей, Безнадега ты безнадега...

Допустим, так: сходя с покатых холмов Китая,
Таясь от взглядов любопытствующих селян,
Ты остановишься пред границею, выжидая,
Покуда солнце не закатится в гаолян.

Чтобы никто не опознал тебя по приметам,
Чтоб не поймали тебя угрюмые погранцы,
Чтобы не выдало тебя солнце,
сияя в медном Нагрудном знаке «За переправу через Янцзы» (с)