Тихо, без щелчка открыть дверь. Оставить в прихожей сумку, куртку и кроссовки. Войти в комнату, не наступив на спящего пса. Раздеться. Осторожно вытащить из ее объятий плюшевого шимпанзе Джимми - свой подарок и своего постоянного дублера. Нырнуть на его место, в это пригретое за ночь, мягкое, безвольное и податливое...

Нет ничего восхитительнее, чем ласкать еще спящее тело, заставляя его открыться на ласку, вздохнуть, застонать, забиться в конвульсиях, обмякнуть и только потом открыть глаза и улыбнуться блаженно:
- Приехал... Надолго?
- На три дня.
- Так мало.
- Так много. А через месяц я приеду насовсем.
- Так долго.
- Так скоро.
- Мама звонила из Болгарии. Она купила мне свадебное платье. Голубое. Красивое-красивое. А ты костюм купил?
- Нет еще. Успеется. Папа вернулся?
- Нет, еще на курорте. Приедет послезавтра. Два дня мы совсем одни. Дома только дедушка.
- Два дня рая. Ну, иди сюда.

Но рая не получилось. Уже после завтрака Юля вбежала в комнату растерянная и взволнованная: дедушке плохо. Потом - скорая и приехавшие раньше скорой две дальние родственницы-врачихи, тетя Иза и тетя Рита. Выяснилось - микроинсульт, ничего страшного, но некоторое время дедушка будет лежать, надо около него постоянно дежурить, следить за дыханием, кормить, подставлять утку и так далее. Возник вопрос - сообщать ли папе?
- Не надо, - решительно сказал Алик. Все равно он поменять билет не сможет, только переволнуется. Мы справимся. Подумаешь, будем спать по очереди.
Тетушки радостно согласились и отпустили молодежь погулять пару часов, а заодно купить еду и лекарства.

По пути из аптеки в булочную попалась вывеска загса, того самого, где лежало их заявление. Юля посмотрела на него и вдруг заплакала.
- Я не могу больше, не могу! Каждый раз, когда ты уезжаешь, у меня все рвется. Я как замороженная, хожу, что-то делаю, но ничего не чувствую, только жду. А ночью плачу. Бедный Джимми уже соленый насквозь. Пойдем попросимся, может, нас пораньше распишут?

Пошли. Попросились. Как и ожидали, получили привычный ответ, что это общий порядок - срок ожидания для иногородних должен быть не меньше трех месяцев, а то понаехали всякие падкие на московскую прописку. Но тетка была опытная и могла отличить настоящую любовь и настоящее горе. Отличила и сжалилась.
- Когда вы хотели бы?
- Прямо сейчас.
- А фотографии, платье, цветы?
- Наплевать. Это не главное.
Так их и расписали - с авоськами, в джинсах и куртках.

Бессовестно злоупотребив терпением тетушек, зашли еще в фотоателье.
- Вместе будете сниматься? - удивился старичок фоторгаф.
- Да, - ответил Алик. - Что-то вроде свадебных фотографий.
- Тогда, молодой человек, сядьте справа. Обнимите девушку. Нет, так класть руку на грудь будете дома, а сейчас положите на плечо. Хорошо. Не моргайте.

Дома выставили на стол шампанское и конфеты.
- Поздравьте нас, - сказала Юля тетушкам. - Сегодня мы стали мужем и женой.
А Алик, заметив, как вытянулись у тетушек лица, поспешил уточнить:
- Мы расписались в загсе.

Это было 13 октября 1984 года. Ровно двадцать лет назад. Судьба отпустила нам восемь лет, разных и непростых, но густо пересыпанных счастьем. Юлька, ты слышишь меня? Я обещал тебе вырастить девчонок. Рано говорить, что я это сделал, но... Ты можешь гордиться ими. Они замечательные. И обе очень на тебя похожи.

Я люблю тебя. Не плачь. Обними Джимми покрепче. Я скоро.