чуть-чуть дальше...
...В общем, Москва Пашку разочаровала, как уже было сказано, с первых секунд.
И навсегда.
Стихотворение Игоря Кручика. (из записной книжки капитана Бледных)
Какая б ни была Совдепья - здесь рос и хавал черный хлеб я, курил траву, мотал в Москву... Тут- КГБ и пьянь в заплатах, но и Христос рожден не в Штатах; прикинь: в провинции, в хлеву. Какая б ни была имперья - иной выгадывать теперь я не стану, ибо эту жаль. Где, плюрализмом обесценен и голубем обкакан, Ленин со всех вокзалов тычет в даль. И я, вспоенный диаматом, грущу о Господе распятом - еврее, не имевшем виз. Что Богу был нехудшим сыном, бродя по грязным палестинам, как призрак (или коммунизм). Не обновить Союз великий. Не обовьются повиликой кремлевские шарниры звезд. Какая б ни была Совдепья - люблю ее великолепья
руину, капище, погост.
Заведением оказалось кафе под названием «Свой круг».
Поразило оно Иванова прежде всего тем, что хозяин кафе, напоминавший матерого людоеда на пенсии (перебитый нос, пронзительный взгляд, резкие отточенные движения), Леху хорошо знал. Крепкое рукопожатие. Можешь звать меня Славой, лейтенант. Ну-с, к столу. Дальше понятно – водка-селедка. Или водочка-селедочка, если вам так больше нравится. Хозяин-Слава обслуживание дорогих гостей официантам не доверил. Наливал, подавал, мчался на кухню, волок из бара какую-то особенную, привезенную из самого Киева водку… Хорошо стало Пашке. Как дома. Впрочем, гораздо лучше, конечно же. Да и не знал ведь он, честно говоря, что это значит «как дома».
- Вот смотри, Павел Иванович, и гордись, - сказал Бледных, - внукам будешь рассказывать, как тебе сам Славка Малина, водку наливал. Геройская личность. За Афган орден Красного знамени имеет, а это тебе не хрен собачий…
- Это вас там… так сильно…, - показывая на перебитый нос хозяина, спросил Пашка.
- Нет… Это в другом месте. – тихо проговорил хозяин и сразу же начал как-то излишне бодро вспоминать веселые случаи, которым он сам и Леха были свидетелями во время той самой непонятной войны, что называлась исполнением интернационального долга.
Слава Малина свою особую примету получил в одночасье, причем уже после геройств «за речкой», в ситуации мирной и, казалось бы, безобидной, что и было ему особенно противно. Рассказывать об этом он не любил и вскоре после того случая из армии уволился.
Был Слава первым пилотом вертолета МИ-8. И пилотом неплохим. В Афган попал в самый разгар, в восемьдесят втором. Служил не за страх, а за совесть. Высаживал десантников, потом тех же десантников, забирал после жестких стычек с духами. Работал, в общем. Иногда почти на пределе возможностей. Своих и машины. Красное знамя получил из рук командующего армией за то, что вывез раненых из-под плотного душманского огня. Раненые в вертушку не вмещались, с другой стороны, оставлять их было нельзя. Вывезли всех. Жуткие подробности того рейса относились к разряду воспоминаний неприятных, и потому Слава об этом никому не рассказывал, кроме самых близких друзей, да и то по пьянке.
После Афгана пилота-орденоносца заметили, присвоили звание подполковника и посадили в командирское кресло личного вертолета начальника штаба Среднеазиатского военного округа. Служба была не пыльная. «Хозяин», как звали офицеры между собой начштаба, передвижение на вертолете не любил, потому, в основном, скучали на земле. Но вот однажды, в округ прибыли высокие чины из самой Москвы и вдоволь попив и поев, решили устроить охоту на сайгаков. А с вертолета, оно конечно же сподручней по животным стрелять, кто спорит. Один из московских чинов проявил в деле охоты недюжинную осведомленность и смекалку, если это слово применимо в данном случае… В результате чиновьих демаршей, взлетал Слава имея под днищем вертолета висящий поперек фюзеляжа трехметровый отрезок рельса. Зачем это было надо, никто из экипажа не понял. До поры до времени, так сказать.
И пошла охота.
С точки зрения зоологии, скажем, сайгаки животные травоядные, стадные и не очень умные. Опять же, автоматами и прочим оружием сайгак не вооружен, потому от всяческих неприятностей спасается бегством. Причем, даже не отстреливаясь, по вышеуказанной причине. Описывать же, как беззащитных животных поливали автоматным огнем раскрасневшиеся генералы, мы воздержимся… И вовсе не потому, что данное описание может вдруг попасться на глаза Бриджит Бардо, или кому другому из профессиональных любителей животных. Просто из природного гуманизма по отношению к читателям.
Потенциальным.
Вышеупомянутый чин, вошел в пилотскую кабину после того, как генералы удовлетворили первый приступ жажды крови и потребовал у Славки снизиться и пролететь над стадом сайгаков так, чтобы висящий под брюхом рельс прошелся по головам животных. Потому как патроны надо экономить. Экономить сайгаков никому и в голову не пришло. Славка, матерясь про себя, начал снижение. Он почувствовал, как машина мелко затряслась, подобно едущему по кочкам грузовику. В салоне одобрительно заулюлюкали генералы. Московский чин, похлопал Славку по плечу:
- А ну-ка давай еще разок!
Славка развернул машину… И тут… Висящий под фюзеляжем рельс, влекомый неведомой силой, повернулся, стал параллельно фюзеляжу , и в следующий момент, врезался в высокий бархан…Вертолет перевернуло и бросило на землю.
Славка пришел в себя через три дня. В госпитале. Кровавая забава и кончилась кроваво. Погибло несколько высоких гостей. Славка отделался переломами, контузией, да осталась навсегда отметина - сломанный нос. Выйдя из госпиталя, Слава сразу же написал рапорт об увольнении из армии.
Из ТАКОЙ армии, как он сам говорил.
чтоб мозги проветрить)))) э...
[Print] 1 2 3