ev - дневник

12-01-2025 10:20

Утро без аппетита отбросит от койки подушку с десертными тканями на взбитой наволочке. Я выдерну из коктейля провода, которые питают кислотные течения и зажигают по часам все мандариновые лампочки в моей ванной комнатке. Сидеть на низкой льдине раковины и только слышать, как под дождиком трескаются оранжевые дольки сердца, которое перегрели и поделили между собой родители. Я один останусь в комнатке, чтобы осмотреть синеватый шкаф с тонкими вешалками внутри салона, которые не затянуты одеждами. Пьяная уборщица не в первый раз нагрянет в палату, чтобы сияя до щёк своей пышной физиономией занимать меня ложными разговорами и воспоминаниями. В коридоре напоследок загремят пустующими мензурками и тогда стихающая до звёзд вечерняя партия бессонницы медленно перетечёт в тернистую ночь, чтобы слиться с моющими рассветами за пуговицы, которые оторвали ото сна. Дома уснут дети, пока я буду долго тормошить куклу, которая спрячет за ватой свои хлопковые крылья, чтобы поджечь в одиночестве. Я подберусь к койке отлучённого от лечебницы поэта, который давно не добирается до луны, потому что слепо ждёт виз без рифм в новом конверте на паперти ночного подиума. Я прямо приподниму уголком своё тело от кровати, чтобы переключиться на окно шириной в горизонт всей моей грудной клетки и наблюдать, как изворачиваясь под одеялом вокруг шара к желудку подступает пенистый прилив дрожи. Ангел подозрительно зачихает с книжкой, когда стоя сомнёт забрызганные лёгочной пудрой страницы указательными перьями, которые строчка в строчку содраны с недавно остывшей любовницы. Насильно усесться за слишком крохотный столик с небом, чтобы различить потерянные в любви координаты нервной дилеммы и словить взглядом от заученной до точек бессонницы отстающие лучи в отрывке колкой звезды. Нервно собрать в один только взгляд все капризы и бросить бездушно в голубые тернии глаз среди автомобильного перелива улочек, чтобы спокойно погибнуть несовершеннолетним призраком перед испепеляющим до слёз переездом в небо. Дождь собьёт солёные снежинки с ресниц и замочит воротник в пене от чернил, которые после расставания пригодятся проснувшемуся во время шторма поэту, чтобы сочинять пересушенные от бессонного зноя страницы в пустыне бортовой книги жалоб и раздражений. Я спутаю все карты после бессонной полуночи и напряжённо подбираясь к колоде, уроню козырь ему в ладонь, которая прикоснувшись к зеркалу, оставит в отражении мокрый след от пальцев. Я закроюсь по примеру в ванной, когда к дверям подбегут родители, чтобы меня вновь подхватить без моего согласия и умыть тёплой водой лицо. Выбираться из плена словесно, когда губы перестанут бросать звуки в бездну, чтобы венчать меня в поцелуе с бессонницей. Женщина на этаже будет шатко подбираться к телу и сделает звуки чище, чем того требует вся близость телевизионной ситуации, когда за стенками запоёт ветреный фен из душа. Она положит обе ноги на недлинную кровать и сложит носки так, чтобы выглядеть картинно и соблазнительно. Жертва ещё не может сообразить на что готова параллельно выделывающаяся в сладкой смоле ворона с белыми крыльями, которые не могут свободно биться за решётками. Хлебнуть из стакана чайную жидкость, которая уж слишком сладка и черна, чтобы сделать повторный глоток свободным. Вновь зайти в столовую с соседом и выпросив из окошка себе пропущенную порцию с неприятием сесть за первый столик у окна. Почти прорезиненный кусок варёного мяса не подавался на рыхление вилкой и поэтому был оставлен у края миски, чтобы взяться за следующий. Сосед ни один раз подвозил меня из лечебницы, когда в салоне позади ещё местились дети с женой. Я оставался в полном одиночестве при свете погашенной лампы, которая освещала как могла моё капризное воображение, даже не роняя лучей в мои нахмуренные глаза. Я ложился на тёмную подушку и ныл про себя в палате, и собирался с мыслями лишь, когда в коридоре к ужину собирались такие же больные. Запомнился человек с реденькими под тонким носом волосикам, которые кое-как собирались в усы у телевизионного экрана, чтобы не отворачиваясь тереться о растрескавшийся по стеклу свет. Из большого совка в миски кидалась серая каша и каждый ещё получал в ладонь хлеб, который после лекарств не очень то радовал своей свежестью. Бессонница налилась тревогой и всё невысказанное с бредом изливалось из моего шара, который не мог улететь, потому что был подвязан за ручки к потолку. Переметнуться к психбольнице, куда так показательно меня швыряют через фойе, когда уносят с пеплом в свою прирождённую пустошь. Укол подошёл в горячей руке медсестры, чтобы заглушит крик родителей и койка подо мной стала мягче и податливей, когда можно было безболезненно проломить плинтус, который обрамлял кривоватый края пропасти. А город за толстыми, как казалось стёклами больницы, озарялся случайно слитыми воедино огнями, которые повсеместно облегали землю или возносились по лесенкам и трубам к пушистым побегам от небес. Больной был в форме и только по глазам металась голубая паутинка, которая не могла быть разгадана или сдёрнута без лекарств. Сквозь щели в шланге убегающая на кафель вода из дождика была не так тепла или вовсе до неприятности холодна и остра. На входе полностью закрыв своим накрахмаленным бедром стул восседала санитарка и не подпуская прохожего к дверям грозно держала при себе. Впервые встреченный в коридоре сумасшедший говорил низко поставленным голосом с едва уловимым акцентом отставного военного. Сидя он бинтовал мерзко разбитый большой палец ступни какими-то давно не стерильными пластырями из карманов. В курилке на полке сидели больные, которые не выпускали дым из оков желудка, пока их не начинал терзать сумасшедший кашель. Врач с раздражением усядется на посту, чтобы меня отогнать от стойки и не оборачиваясь заполнить все предписания после моего возвращения в лоно психиатрии. Помнится, что лампа над телом в койке заключённого светилась, словно кружок масла, который не падает от стенки. Больной перевернёт свой торс без одеяла и уставится заспанным лицом к дверям, которые заблокированы с обратной стороны коридора пустым шкафом. Наркоман встанет с кровати, чтобы ходить между коек и становясь у тумбочек на корточки вытягивать чужие продукты. Утром он например угостит меня моим же хлебом в целлофане. Пол утро рядом проснувшийся с зажигалкой сосед воспользуется моментом и с предельно завышенным пламенем откроет в зажигалке газ, чтобы жечь над собой и смотреть на упрямый огонь. Санитар вовремя подлетит к больному и не паникуя забьёт поджигателю дых, когда бинтованный кулак заскрипит с ударом под рёбрами и стихнет вытянутой ладонью над столом. Я вовсе перестал различать сны и перестал видеть картинки после закрывания глаз, которые то и дело старались запасть в мою коробку из воспоминаний, когда те шумно вываливались на подушку, чтобы меня пробудить. Черта между мной и образами родителей стиралась в маршрутке, которая обманчиво забирала все желания к университету и сулила пропастью неприятностей для отчисленного падения себе на горло. Ходить под её подъездами в оливковой куртке с чёрными крапинками после дождя, который не собьёт мой оранжевый полюс и не вывернет все оставшиеся после библиотеки строки в первую попавшуюся лужицу. Кабинет музыки усилен звуками от проигрывателя и все пластинки попеременно вращаются над моей головой, когда я смотрю в виниловый потолок. В кабинет заберётся толстый карлик с белобрысым шариком между плеч, чтобы проникнуть за белые лосины в юбке одноклассницы своими короткими до неудобств пальцами и осветить опущенный до ног шарик, словно головокружительный фонарь. Учительница не станет препятствовать выходке и продолжит вести урок не глядя на всю неловкость нот, которые заносит на свои коленки именно девочка, когда видимо привлекает этого уродца на переменке игривой музыкой классически подобранной с перил фигурки.

url • print • Цитировать

« Вернуться

ev

закладки:

цитатник:

дневник:

хочухи: