Я поднимаю свою же голову и слышу тяжёлый крик на плече собственноручного ангела, который гребёт против течения и спит с мокрыми крыльями в лодке, когда необходимо следить за каждой безбилетной звездой на поручне мчащейся луны, чтобы суметь одним дуновением высвободить переполненное небо. Оголённые сады без яблок в серой траве, стали примеривать на себя ветви с каблучками звёзд, которые щёлкались одна об одну и слетали с пяток в натёртую лужу. Я перейду этот хрупкий словно позвоночник младенца мостик, даже если все лёгкие с сердцем забьются комарами из аквариума, где грудью обычно отлёживается пятнистое солнце. Долго без креплений выбираясь из проблем со сном, он потерял почти все свои слёзы и жевательную улыбку, которая лишь иногда дарилась ведущему ангелу после розыгрыша крыльев во время очередного выпавшего плевка в бездну. Я не поднимусь, хотя уже давным давно проснулся и готов отбрасывать звезду обратно к звезде, чтобы они ударяясь с сиянием, сливались воедино у самого ломкого края луны за шторой, которая ползёт мимо телевизора и вьётся у фонаря. Мосты с боем колёс шевелились над рекой, чтобы любой кто заинтересуется ставками мог выпрыгнуть за лучом с распростёртыми крыльями и подняться уже падшим миллионером. Я лежу также смиренно тихо, когда на меня сверху смотрит медсестра со вставным крестиком на груди, которая плотно прижата нательным скотчем халата и поэтому окружена липким паром. Железная коляска для прогулок с луной и я отпущу её вниз к излучению, чтобы разбить тоннель города и проснуться от вспышки ностальгического голода, который застучит трубами с серединкой лета внутри. Давно забытый и запущенный сад у школы, которая подлежит продаже и с вывеской за стёклами опускается углами в дёрн всё ниже, чтобы уже не подняться к новому хозяину и не дать себя по кабинетам раздарить или разрушить. Меня удивляют эти школьники, которые лежат с нами в траве после матча и ночью забираются в постройку брошенного детского сада, чтобы с грохотом спотыкаться об игрушки и также шумно взбираться на подоконник, когда придётся вновь не касаясь гвоздей ужавшись лезть из забитого наполовину окна в руки к напарнику, который мог бы помочь спуститься. Я ведь прохожу через все эти давно омертвевшие дороги, которые готовы меня по пути усыпить или сделать сторожем, когда подвернётся перекрёсток звёзд, на которые можно будет пялиться не обращая внимания на камеру с лентой грехов, которые позже придётся с превышение скорости оплачивать. Девушка станет подходить к кромке поля и поглядывая на весь этот спектакль с распущенными волосами или игроками, которые бегут в ворота и картинно ныряют прямо в торт из травы с росой. Прийти сюда утром заранее и сидеть вдалеке от деревни, чтобы видеть, как курятник разгоняется хозяином и как с шумом звякают косы, когда человек пытается снять черенок с высокого гвоздя в бревне и не стать раненным цыплёнком. Бабушка опустит сковородку и скользя толкнёт её по клеёнке, чтобы придвинуть к центру стола и подозвать нас к ужину после долгой ночи, которую брат для меня закроет и задув вывернет мне драгоценными угольками на крылья. Велосипед съедет с дверей кладовки и рухнет зеркало, которое еле держалось на раме под дверью, но не разбилось в полёте и просто раскачалось серебряным маятником, чтобы ночью остановиться своей оборотной волной в уголке руля. Телевизор соседа удивительным образом догорит к полуночи, чтобы занавески с окном побелели и луна ещё не втянулась всем своим глазом к пыльной перемотке забранного по шагам кинофильма.
*Тоннель
[Print]
Horizon