и на прощание - еще чуток из нетленки...

Впереди уже маячили темно зеленые ворота гарнизонной гауптвахты, распахнутые гостеприимно, словно драконья пасть, когда компанию потенциальных изменников Родины обогнал газик начальника особого отдела. Того самого, с рыбьей фамилией. Он ехал, чтобы принять участие в размещении и первом допросе задержанных. Красноводская гауптвахта, надо сказать, не входила в число архитектурных достопримечательностей региона и, вообще, красотой не блистала. Так, низенькое, местами покосившееся одноэтажное здание, что называется , в стиле «баракко». Барак. Десять камер, флигель для охраны и начальника, да выдраенный до блеска сортир. Вот и все, что скрывали от чужих глаз стены.
Они уже почти вошли в ворота, когда здание гауптвахты взорвалось изнутри каким-то ревом, а еще через несколько секунд, дверь барака выплюнула на потрескавшийся плац двух майоров – особиста и начальника собственно гауптвахты. Боже, как они выглядели… Даже видавший виды Кузякин не смог сказать ничего про Кенийскую тюрьму, а только развел руками, что значило видимо - вам бы ребята в Кению, цены б вам не было. Оба майора с ног до головы были заляпаны ржавой пеной, явно противопожарного назначения… А сквозь двери все еще доносился рев – это во всю смеялась охрана и заключенные в камерах. Казалось гауптвахта приплясывает и сама слегка посмеивается. Так, как смеются много повидавшие на своем веку люди над детскими шутками. Дескать, весело, но я и не такое видел…
Рассказ старшего сержанта Жука о противопожарной безопасности.
Ты не поверишь. Мы в тот день заступили в караул на губу. Ну, дело знакомое. Подъем, развод на работу… Я остался на губе, повел двух салаг сортир чистить. Они себе вкалывают, я курю стою… Вдруг, дверь открывается, входит этот… ну, майор… вредный такой. Особист. Как его, Щукин, что ли… Мимо меня прошел, поссал, значит и назад, к двери идет… И главное, счастье такое у него на лице играет, вроде ему только что, прям возле унитаза, полковника дали… Подходит он, значит, к дверям… а возле двери, там огнетушители висят, прочий инвентарь пожарный… Багры, топоры… Вот.. Снял он зачем-то огнетушитель со щита , в руках повертел… потом в форсунке ногтем поковырял… и тут началось… Огнетушитель-то старый был, проржавел насквозь… В общем, не знаю почему, как пошла из него пена, да прямо майору в харю… Салаги мои, даром, что первогодки, сразу за дверь выскочили… ну, я тоже вышел, нам в офицерские дела соваться нет интересу…Дверь правда, открытой оставил, не пропускать же такое кино… Майор с огнетушителем поборолся трохи, от себя струю кое-как отвернул, и в ближайший толчок направил, значит… И как заорет: ”Начальника ко мне!” Как начальник губы его услышал, не знаю, почуял наверное, только видим – бежит… Вбегает в сортир, а там – картина маслом, то есть, акварель полная – Щукин, этот самый, весь в пене, из огнетушителя толчок поливает и орет во всю глотку :”Помоги!”… Ну, офицеры, они ведь не просто так по пять лет в училищах учатся, решения быcтро принимают… Начальник губы сразу все понял – хвать со стены второй огнетушитель и давай тоже унитаз тушить… То есть в две струи… Ну, тут я уже не выдержал, больно смешно стало, пошел в курилку смеяться… так что не знаю, чем кончилось… потушили они унитаз или нет…***