и еще чуток из начала

Утро было пасмурным во всех отношениях. Лейтенант проснулся от непреодолимого желания прилечь и с удивлением обнаружил, что уже лежит. В голове крутились ошметки мыслей, язык рашпилем царапал нëбо, глухо ухало в ушах… Об встать не могло быть и речи. Бодун, в общем… Злое русское похмелье. Состояние настолько же важное для желающих понять структуру и психологию этой самой «загадочной русской души» – сколь и недоступное для тех исследователей, кои даже раз в жизни не рискнули отведать продукции Ишимского разлива, в количестве большем, чем пол-литра на персону. Через некоторое время в сознании лейтенанта вспыхнуло и выкристаллизовалось – «пить», а следом за этим - диаметрально противоположное – «отлить». Воистину, загадочно русское похмелье в своей непростой для праздного разумения диалектике. В тот момент, когда лейтенантский организм, разрываемый диалектикой, уже почти решился встать, в спортзал не вошла, но впорхнула фея. Как там, у Блока: «дыша духами и туманами…». Налитые кровью похмельные глаза встретились во взгляде с чистыми озерами глаз вошедшей феи, и…
Проскочила искра.
А вы верите в любовь с первого взгляда?
Евгения Александровна Пронь, молодая специалистка, учительница русского языка и литературы, к исходу второй недели своего профессионального стажа повадилась на переменах бегать в спортзал.
Плакать.
Поводы для очередного визита долго искать не приходилось… Вы бы послушали бессмертное «Я вас любил», обильно сдобренное непристойными междометиями, в исполнении усатого прокуренного восьмиклассника, волком завыли бы.
Не добежав до спортзала.
И вот однажды, войдя как обычно в свой храм слëз и уже достав из сумочки платочек, Евгения Александровна наткнулась на чей-то взгляд…
Проскочила искра.
Зря вы не верите в любовь с первого взгляда.
Дисциплинированные мусульмане, которые провели ночь в кабинете анатомии среди останков веселеньких наглядных пособий – вроде облупленного муляжа печени алкоголика, явились в контору леспромхоза вовремя. В конторе их встретил на удивление жизнерадостный (это после вчерашнего-то) директор. «Привет, татары!». Уже через несколько минут под руководством бригадира или «бугра», как его все почему-то называли, «туркмены» углубились в тайгу в компании десятка серолицых персонажей, одетых в черные номерные робы. Постижение основ теории и практики лесоповала не заняло много времени. Не прошло и двух дней, а «казахи» уже освоились в бригаде, лихо размахивали топорами и даже начали говорить по-русски, что правда, используя, в основном, ненормативную лексику и путая мужской и женский род. «Заготовка дров для обеспечения тепла в помещениях части в осенне-зимний период» обещала быть произведенной быстро, точно и в срок, как и положено по Уставу.
В поселковой школе цвела сирень.…
Или черемуха.…
А может – орхидеи.
Развесистые.
Уже три дня.
Лейтенант и учительша любили друг друга, забыв обо всем, прерываясь только на сон, еду (опять макароны…) и эпизодические всплески профессионального долга Евгении Александровны. Плакать она стала гораздо меньше. А после того как «Пронин офицер», переговорил с двумя-тремя особо продвинутыми экземплярами, поводы для плача практически исчезли… Экземпляры попросту перестали посещать школу, а придуманное ими прозвище «Пронин офицер» прилипло намертво, трансформировавшись впоследствии в общепонятное «майор Пронин»
К чести лейтенанта Иванова будь сказано, он периодически все же вспоминал о заготовке дров «с целью обеспечения…», но как-то невнятно, в стиле – «чем же это все кончится. И когда». Все кончилось внезапно. Ой, не стоило офицеру пускать выполнение приказа на самотек, ой, не стоило.… К пятому дню цветения черемухи один из «таджиков» умудрился повредить на лесоповале палец. Зная по армейскому опыту, что надо делать в таких случаях, он подошел к «бугру» и, показав обернутый набухающей кровью тряпкой палец, испросил разрешения отлучиться в санчасть – «мало-мало близко». «Бугор», рецидивист, ни за что мотающий восьмилетний срок, удивился – «А чего ты ко мне-то пришел?» – «Начальник» – был ответ. «Бугор» неожиданно осознал себя начальником над солдатом и сказал: «А… Ну да, я – начальник… Иди. Разрешаю». Прибыв в расположение части, рядовой мусульманин был встречен замполитом роты капитаном Сенюткиным и после краткой беседы – Где комсомольский значок? Молчать! Почему в таком виде? Молчать! Кто командир? Ах, Иванов.… Ну и где он? Молчать! Почему женился? Без разрешения командования?- очутился на гауптвахте, так и не поняв за что. Странные люди эти круглоглазые…