Найдено Алькором на жж-ах у Schulderich.
:-))))))))))))))

Действующие лица:
Гомер, аэд
Вергилий, классик
Данте, Алигьери
Пушкин, наше все
Шекспир, не наше все
Байрон, лорд
Лермонтов, поручик
Толкин, профессор
Плодовитый писатель, зерцало современности
Саксон Грамматик, безвестные хронисты-новеллисты, голос Державина, немецкие романтики

Гомер
- Гнев, о богиня, воспой ты слепого аэда Гомера!
В мрачный низвергни Аид попирателя авторских прав!
Выскочка гнусный, сюжет мой похитил Вергилий:
Сиквел к моей "Илиаде" царапает дерзкой рукой!

Вергилий
- Прочь, безумный старик, незнакомый с законами рынка!
Право не вечно твое; сроки давно истекли.
Некогда мне: отсудить я пытаюсь у Данте
Энную сумму сестерций за честное имя свое.

Данте
- Земную жизнь пройдя до половины,
Я до сих пор, признаться, не встречал
Такого узколобого кретина:

Другой Вергилий в тряпку бы молчал
И был бы благодарен за раскрутку,
А этот - ишь! - судами застращал!

Шекспир
(в сторонке)
- Поэты разругались не на шутку,
Но мне такие тяготы близки:
Пока живут на свете Виктюки
И оскверняют в постановках жутких

Моих героев благородный пыл -
Печальный дух не ведает покоя:
Ромео в пачке! Видано ль такое!
А Гамлет - боже! - женщиною был!

И в наихудшем из кошмарных снов
Увидеть не посмел бы я, бедняга,
Ту сцену, где Отелло любит Яго
Во всех возможных смыслах этих слов!

Новаторы! Вам имя легион!

Саксон Грамматик
(и череда малоизвестных хронистов-новеллистов)
- Ах, вот ты где, бездарный эпигон!

Шекспир меняется в лице и шустро смывается за кулисы. Хронисты-новеллисты, ругаясь, убегают следом. На сцену, прихрамывая, поднимается лорд Байрон.

Байрон
(хмуро)
- Сколь эти дрязги мелки и смешны,
Столь плагиат бездарен и порочен.
Мой гениальный образ Сатаны...

Пушкин
(из-за кулис)
- У Мильтона упертый, между прочим!

Байрон
(делает вид, что не расслышал реплики, и продолжает)
- ...поди, ленивый только не списал,
а мне негоже снисходить до мести...

Выстрел. Байрон испуганно втягивает голову в плечи и убегает. Из-за кулис, бряцая шпорами, появляется поручик Лермонтов.

Лермонтов
(ехидно)
- Ага! Сбежал поэт, невольник чести!

Пушкин
(про себя)
- Ну, хоть о Дон Жуане не сказал...

Лермонтов
(удивленно)
- И ты, Санёк, его ограбил?
Ну ты даешь. Шустёр, браток.

Пушкин
(поспешно)
- "Мой дядя самых честных правил,
когда не в шутку занемог..."

Старческий голос из-за кулис
- Пускай за "Памятник" ответит!
Почто идею извратил?

Лермонтов
(прицеливаясь)
- Старик Державин нас заметил...

(выстрел)
- И, в гроб сходя, благословил.

На сцену выходит колонна немецких романтиков.

Немецкие романтики
(с ужасным акцентом)
- Ферцайен зи... Энтшульдиген зи битте...
О, как это по-русски?

Пушкин
- "Извините".

Немецкие романтики
- Унд во ист герр Жукоффски?

Лермонтов
(флегматично)
- I don't know.
У нас его не видели давно.

Пушкин
(хихикая)
- Пришли начисить репу за "Ундину",
А также за "Светлану" и "Алину".
Эх, что поделать, милые, фольклор!
Я сам оттуда много мыслей спёр.

За кулисами странная возня. На сцену, отдуваясь, выбегает Толкин.

Толкин
(Лермонтову)
- Любезный, одолжите пистолет.
Скажите, он заряжен?

Лермонтов
- Боевыми.
А что случилось?

Толкин
- Сил, признаться, нет
Смотреть, как над героями моими
Глумится нынче всякий графоман!
Убью на месте! Элберет! За Фродо!

Пушкин
(недоуменно)
- А кто это?

Лермонтов
- Да Толкин же, болван.
Ну, помнишь, мы читали в анекдотах?

За кулисами звуки выстрелов и сдавленный вопль. На сцену не спеша выходит Плодовитый Писатель. Под ее оценивающим взглядом Пушкин, Лермонтов и немецкие романтики бледнеют и отступают.

Плодовитый Писатель
- Ага, "Онегин". Классный выйдет слэш.
А "Мцыри" будет в жанре киберпанка.

Пушкин
- Вы кто такая будете, гражданка?

Плодовитый Писатель
- А я - Писатель. Выкуси и съешь.

Пушкин
(истерично)
- "Онегин" мой! Не трогайте ни строчки!

(Лермонтову)
- Где пистолет?

Лермонтов
(мрачно)
- Да Толкин уволок.

Плодовитый Писатель
- А что? Имею право, между прочим.
Даешь роман на двести тысяч строк!

(задумчиво)
- Онегин - человек, а эльф - Татьяна.
Нет, лучше эльф - Онегин. Он же гад!
И Ленский эльф, но этот без изъяна...

(замечает застывших с отвисшими челюстями Пушкина, Лермонтова, Гомера, Вергилия и немецких романтиков)

- А вы, ребята, все катитесь... в сад.
(с