На второй лекции значит приводят очередную гипотетическую ситуацию:

Предположим, вы доктор. У вас в реанимации пять человек которые скоро сдохнут если не пересадить им разные органы. А органов нет. И тут вы замечаете, что в соседнюю палату пришёл по какой-то мелочи совершенно здоровый человек и, значит, заснул.
Ну и вопрос, стоит ли разбирать его на органы чтобы спасти жизни пятерым или нет?

Все в аудитории отвечают что нет, мол, пускай пятеро дохнут. И тока одна рука тянется.
Лектор просит передать тому микрофон и студент значит говорит, что он дождался бы кто из пятерых первым ласты склеит, после чго разобрал бы его на органы и отдал бы остальным четверым.

Ггг, там сразу такая тишина в зале. Одновременно человек тристо осознали нехватку мозгов))

p.s. и там ещё на следующей лекции обсуждают реальное дело о канибализме в англии восемнадцатого века. и там такой негрила встаёт с дредами и выступает на стороне каннибалов)

У кого есть дети - можно значит детёнка раз в полгода (в первые лет пять - чаще) фоткать в одной и той же комнате с одинаковым освещением и ракурсом и стараться примено похожую одежду чтобы одевал в это время.

Уже лет к пятнадцати таким макаром можно получить клёвое видео взросления ну и там дальше если он захочет - сможет уже сам фоткаться и что-то даже добавлять к фотке, чтобы отмечать прогресс.
Вот почему никто недопирает до такой фичи?

Значит в третьей главе есть момент где Рем заходит в бар и видит там Мунго и Лину.
Вот этот:

Диалоги там менялись несколько раз, и в одном из вариантов Рем спрашивал: "А кто эта девочка?" Мунго отвечал, что это его дочь, и воображение Рема рисовало ему картину, где Мунго это отец семейства:

Сценарий потом поменялся, линию отношений Мунго и Лины задвинули далеко на задние планы, чтобы не распылять внимание читателя между разными замутами. А картинка осталась.
Вот.

Цикл видеозаписей с курса лекций Гарвардского Университета.
На английском, конечно, без перевода.

Очень любопытный, потому что задаётся вопросами ответственности и, в частности показывает границу между ситуациями, когда человек берёт на себя ответственность за события и когда не берёт.

К примеру, в начале первой лекции задаётся гипотетическкая ситуация:
Предположим вы едете на машине и у вас сломались тормоза. Предположим вы можете повернуть налево и убить пятерых человек, либо направо - убив одного. Других варинтов нет. Больше никуда не повернёшь и машину не остановишь.
Что делать?

Большинстов аудитории конечно голосует за то, чтобы убить одного, таким образом сохранив жизнь пятерым.
Это называется принципом наименьшего зла.

Лектор приводит другую ситуацию: Предположим вы не в машине, а на мосту. А под вами - едет машина без тормозов на пятерых. Предположим рядом с вами на мосту стоит толстяк, которого можно столкнуть вниз под машину и таким образом спасти жизни пятерым.
Что делать?

Тут большинство аудитории уже голосует за то, чтобы не вмешиваться и дать пятерым сдохнуть.

Принцип "меньшего зла" теперь не работает?
Да, в такой ситуации он уже не работает.
Почему?
Потому что в ней вы не чувствуете свою ответственность за жизни пятерых и перед вами стоит не выбор "убить одного или пятерых", а выбор "не убивать никого или убить одного".

Далее он обьясняет, что это является классической дилеммой ответственности, по которой различается способ рассуждения жителя любой страны и правительства этой страны (или, к примеру, - отца и учителя ребёнка).

То есть с гражданской точкой зрения принцип "наименьшего зла" не аботает, но он начинает работать с правительственной.

Чем мне это всё интересно - тем что оно дополняет мои рассуждения о социальных играх. Конкретно - о различии импульсов, направленных внутрь и наружу системы.

«...был я у Плучека. Тоже дерьмо. Выслушал отрывок благосклонно, попенял, что нет-де этакой здоровой сумасшедшинки, нет бредятинки... Я его попытался прервать, что уж чего-чего, а этого... но он не слушал и нес, нес, блистал эрудицией, говорил час подряд и все без толку, и когда наш редактор – молодец! – спросил его в лоб, как насчет договора, Плучек сразу скис, и тут выяснилось, что они не могут, что их так часто подводили... пусть принесут первый вариант и тогда будет видно. Короче, я встал, поблагодарил за внимание и ушел...»
(c) Стругацкий

Кстати, оказывается, в восемьдесят пятом они хотели писать продолжение "Понедельника", где институт магов во время перестройки, всё разворовано.
Осноавной замут книжки планировался такой - один из главных магов решал помочь сотрудникам и магией избавил их от чувства страха (вообще целиком). И главным побочным эффектом вышло то, что они перестали работать.

Ещё кстати, из переписки Стругацких стнаовится понятно, что за всё время они так и не занимались построением мотиватров. Им было интересно какое-то рассуждение и они передавали это рассужение через текст, но ни разу за всё время они не работали на тему удержания читателя, сцен, актов. Пару раз они замечали в переписке, что вот в сценариях что-то такое есть, однако они просто не понимали как делаются динамические сценарные структуры.

А фанаты всегда воспринимали Стругакцих как исключительно интеллектуальную литуратуру, в которой вообще не место динамичному сюжету.

Собственно, это одна из причин крайней унылости всех фильмов, что были сняты по их книгам.