Вечер. Пятница. Денег ровно на ван вэй тикет домой, к привычному убожеству и скандалам, к ночной пахоте на чахоточном компьютере и слезящимся от выцветшего 15-дерьмового синкмастера глазам, к вымученному соблюдению социальных норм, аки "как дела?" или "доброе утро" или "ничего страшного". Тело вытесняет пространство, его вытесняют из пространства другие тела, время вытесняет жизнь из тела, занимая его собой. В теле слишком много никчемного перебродившего времени, оно распирает его изнутри, от чего днем неожиданно срываешься на крик, а ночами снятся сны.

Летал сегодня во сне. Впервые со дня повления здесь. Летал!! Это как первый секс, как впервые выпить по-настоящему, как впервые лететь вдоль бесконечной струны шоссе, забыв о спидометре, воющем редукторе, полуживых шинах, не особо то и соприкасающихся с дорожным полотном... А еще я теперь знаю, нужно, чтобы кто-то ждал в конечной точке полета, а в начальной кто-то смотрел вслед и вполголоса обещал помнить, и обязательно выполнить какое-то мелкое предполетное поручение.

Летчик-гастелло, первое белорусское камикадзе...

Отлетался.

А теперь нужно подняться и идти, встать со стула и, передвигая поочередно правую и левую нижние конечности, добраться до пункта назначения, потом полчаса дорожной тряски и автобусной давки, потом еще немного пешком, потом подъезд, лестница, дверь, кухня, ванная, кровать, кровать... И может неведомый и невидимый диспетчер выпишет пропуск на взлетное поле и нелепый кукурузник поперек всех законов жанра вертикально уйдет в чистое пространство, вытеснив из него немного собой.