[justify]- Господи, ты сумасшедший!
- Хм… Это комплимент? Или просто намек на желание продолжение? - он положил голову на ее живот, прижимаясь ухом. - Ого! У тебя там что, революция?
- Фу! Ты грубое, жесткое и неромантическое животное, - она потянулась, запрокинув руки за голову и чуть приподняв живот, - Скоро утро! Что же делать-то?
- Ну, - вздохнул он, - будь я поэтом, я бы отловил пару солнечных зайчиков и оторвал бы им к черту уши, что бы они не слышали как взойдет солнце. Но будучи местами твердым, а временами даже и жестоким неромантическим животным я могу предложить только одно…
- Вот-вот! Я и говорю - сумасшедший. Типичный. Они тоже… Ммм… Что ты делаешь?! - она вздрогнула, ощутив его губы на своих бедрах, - Утро уже! Надо поспать хотя бы пару часов! Алекс! Алекс…
Он прервал ее прикосновением. Лаской. Объятием. Поцелуем. А уже потом - собой. Всем собой, мыслями, шепотом, криком, вздохом, движением и взглядом. Всем. Она поддавалась его ласкам, как кошка мурлыча то над его ухом, то возле живота. Прижимаясь к нему, выгибаясь, приподнимаясь, опускаясь, отдаляясь и прижимаясь снова. Делая счастливым его и позволяя сделать счастливой себя.

Много позже они лежали, сонные и уставшие, на мокрых гостиничных простынях, выкрашенных луной и звездами. Звезды были желтыми, улыбающимися и имели вид еще более глупый, чем они.
- Алекс…
- Ммм?..
- О чем ты сейчас думаешь?
- О тебе.
- А еще? - она могла быть настойчивой.
- О романтизме, - вздохнул он, закрывая глаза и сладко позевывая, - Вот вернусь домой, куплю алые простыни, и хрен какая Асоль от меня скроется!
- Скотина! - подытожила она, перебирая волосы на его груди, - Неблагодарная, грубая скотина. И за что я тебя люблю?..[/justify]

[justify]…Черти видят в ней адские муки. Ангелы - райское блаженство. Люди же называют ее "любовью" и старательно придумывают множество определений и причин для существования, забыв, что она самодостаточна. Как весна или звезды. Для одних она - цель всей жизни, для других - возможность выживания, он же принадлежал к множеству людей, видящих в ней некое развлечение. Эдакий стимул провести наиболее интересно определенное время. С тем он и жил - уже давно не ругаясь с отрицающими ее и в то же время не смеясь над теми, кто ее восхваляет. И скучая.
Признав муки совести за некий атавизм, он неожиданно понял, что всю жизнь окружавшее общество имело его, внушая свои, по зрелому размышлению довольно скотские, правила. Заставляя его к собственным желаниям относиться как к некой глупой прихоти, зато вот капризы других выдавая за непреложную потребность…[/justify]