В детстве папа показал мне популярный в то время клип Бобби Макферрина «Don’ t worry be happy». Мне он тогда так понравился, что и по сей день, вспоминая об отце, я не могу не вспомнить улыбчивого негра, выпрыгивающего из собственных ботинок с подоконника, и улетающего куда-то вверх. Всё правильно! — Думал я — зачем человеку с такой улыбкой куда-то падать? Наоборот, с такой улыбкой дядя-негр просто обречён летать!

И вот этот дядя-негр в Москве. Да не один, а с семнадцатью знаменитыми вокалистами, в числе которых Пелагея и Нино Катамадзе. Нет, сначала-то он выходит один. Выходит и начинает петь без слов, прыгая по октавам как резиновый шарик, пущенный из пушки в туалетную комнату. Затем из-за кулис ровным строем подтягиваются остальные. «Сэмплы для Бобби» — думаю я, и точно — Бобби подходит к вокалистам (поделенным на группки, согласно тембру голоса), и наполовину звуками наполовину жестами объясняет какой отрывок мелодии им надо петь. Когда свободных вокалистов не остаётся, бобби включается в этот процесс со своей вокальной партией, продолжая жестами регулировать громкость и интенсивность пения своих сэмплов.

Затем Бобби встаёт в строй вокалистов, и на первый план по очереди выходят все остальные. Происходит пиршество музыки, ушки распускаются, аки заправские подснежники, и чуть ли не физически ощутимо тянутся к сцене.

Но первый сейшн заканчивается. Вокалисты весьма правдоподобно начинают пародировать нестройный гомон приглушённых голосов, царивший в зале перед концертом. Шёпот. Кто-то из музыкантов внезапно начинает петь. Петь явно не сначала, и как-то неуклюже. Это длится недолго, другой музыкант громко шикает, и закрывает собой первого. Шёпот нарастает. Начинает петь кто-то ещё. Но его тоже быстро затыкают. По ходу дела шёпот на заднем плане переходит в говор, затем в оживлённые разговоры с покрикиваниями, под финал мы слышим настоящий базарный скандал (причём слов разобрать по-прежнему невозможно)! И всё это время каждый из музыкантов пытается перетянуть одеяло на себя. А надо заметить, что среди вокалистов есть и восхитительные битбоксеры, и джазовые певцы, и исполнительница шансона, а так же представители от русских, цыганских, каких-то восточнославянских, и даже африканских народных песен. Мастер горлового пения из Тувы, оперный бас из США, оперный же тенор из Бразилии… Короче даже сия вокальная вакханалия необыкновенно доставляет!

Затем музыканты делятся на ансамбли и, отчаянно позируя, поют отрывки популярных песен. Эпилогом сего действа выходит Бобби, вокруг которого вьются остальные музыканты (накладывают грим, помогают одеть плащ, украшают цветочками, брызгают в рот освежителем и т. д.), и исполняет отрывок какой-то песни на манер Ричарда Чиза. Согласно наброскам глобального сценария, демон «шоубиза» рождён! Музыканты сбиваются в кучку, свет гаснет.

Когда свет появляется вновь, музыканты сидят в вольных позах, в разных местах сцены. Света появляется немного, где кто — понимаешь далеко не сразу. Прожектор выхватывает вокалистов по одному, и вот здесь каждый из них разворачивается в полную силу! Все остальные не мешают, наоборот, подыгрывают по мере возможности.

Как же замечательно выступил битбоксер из США! Он нарисовал (не спел — нарисовал!) картину звуком! Представьте шаги человека по мостовой, звук пребывающего поезда. Открываются двери, из динамика раздаётся голос, объявляющий станцию. Двери закрываются, поезд трогается и набирает ход. Человек надевает наушники и ловит радиостанцию. Поезд на заднем плане продолжает стучать по рельсам. Наконец в наушниках раздаётся какой-то ритмичный транс. Человек делает громче. Транс заканчивается, снова поиск волны. В наушниках саксофонный джаз. Потом песня Бобби Макферрина (угадайте, кто подхватывает вокальную партию?). Эпилогом — чумовое драм соло! Человек снимает наушники, поезд пребывает, двери, шаги по мостовой. Взрыв аплодисментов.

Прожектор продолжает выхватывать музыкантов из темноты. Очень понравилась Пелагея, не думал что она умеет петь ТАК. Одиночные партии сами собой перетекают в дуэты. Дуэты — в трио. Как-то незаметно все оказываются втянуты в новый сейшн. Через некоторое время Бобби берёт его под контроль. Ещё через некоторое время в сейшне, с подачи Бобби, участвует весь зал (кто все те люди, которые брали такие высокие ноты!?).

Вавилон пал, господа присяжные заседатели! Люди говорят на одном языке, И язык этот — музыка. На этой жизнеутверждающей ноте вокалисты срывают шквал аплодисментов, прощаются, народ расходится в клубящихся парах позитива. Вечно молодой, пусть уже и седеющий, дядя-негр не разрушил моих детских о нём впечатлений. Кумир остался кумиром, огромное ему за это спасибо. За это и за его творчество.