потерялась где-то между «до» и «после».
слишком живу чем-то дальним.
...пытаюсь отскрестись от будущности и впасть в реальное.
получается плохо.

зато, за окном – снежи-и-ище.
улыбаюсь.

у меня в аквариуме улитки съели рыбку.
этот мир, оказывается, жесток и вероломен.

серое. не выспавшееся. настроение.
бродит по свету.
путает сигналы светофоров.
вязнет в долгом «ф». и погибает по сотне
в секунду.

руки в красках. сердце в руках.
бьётся – почти не рыбка.
птицем глупым – вырывается.
некуда лететь,
некуда, говорю,
некуда,
не слышит.

и не больно даже –
болезненно – простудой и пустотой –
только без простуды.
бродит по миру серое.
настроение.
отпечатки мохнатых лап на снегу.
да птица-нерыбка в ладонях.
– феерическое начало
зимы.

Кажется, имя Марина подходит практически всем – оно универсально своей красотой, шестёркой гармонично сочетающихся букв, с удивительным «рр» в середине.
Но вот это «ррр», пожалуй, и различает всех на свете Марин. Длина, продолжительность, интонация этого звука зависит, как правило, от восприятия человека, делая, таким образом, из этого простого имени тысячи различных.

...Когда обращаюсь к этой девушке, только-только появившейся в моей жизни, хочется почти проглотить букву «р». Задавить другими звуками, провести жесткую дискриминационную чистку имени, оставив лишь хвостик, жалкий огрызок от гордого и прекрасного «ррр». Ровно настолько, чтобы имя не теряло своей первоначальности, но и не могло более раскатисто отражаться от городских стен и бить по лбу.

У неё чёрные, летающие по плечам волосы и почти тёплые глаза.
Она казалась бы совсем обычной, если бы не хлёсткая, хваткая «умчивость», цепляющая собеседника с самых первых её слов. Она настолько живая, что с ней хочется быть вечно-настороженным.
Она бело-чёрная. Не как монохромные фотографии или старое чёрно-белое кино, а каким-то другим образом – без серых оттенков. Но, подозреваю, это цветовое сочетание – лишь видимость – больше зрительный, чем чувственный образ.
У неё вкус белого суфле в кокосовой стружке. С легкой, сложной для вкусового восприятия кислинкой – эта кислинка и есть её живость, настоящесть, делающая из вроде бы обычной девушки едва ли не чудо современности.
Она «почти скучает», и за столь малый промежуток времени у нас образовалась куча каких-то маленьких «планчиков». Большинству из них, разумеется, никогда не сбыться.


Первое впечатление о ней – достойное чувство для кунсткамеры моих ощущений_о_людях.

решила собирать людей.
нет. не людей - их образы.
первые впечатления о новых знакомых.
о девушках.
благо их отчего-то рвётся
в мою личную жизнь
очень много.
/зачем вам всем
моя жизнь?!/

полчаса хватит?..

Если бы мне сказал кто-нибудь, что скоро – Конец Света, я бы, пожалуй, поверила.
Такие нынче в Ч туманы, такая вот сейчас осень – на последнем дыхании держится, будто перед чем-то решающим, большим, страшным. Будто вот-вот граахнет что-то, жахнет, взревёт, зарыдает и – оборвётся. Как сигнализация в глухой морозной тишине. Только после неё – не будет ничего. Совсем ничего.
Легко поверить в конец света.

И, знаете, если так случится, больше всего мне будет жалко лишь одного человека. Сына человечества, столь пылкой любовью горящего к своему родителю, боготворящего его с дикой первобытной ненавистью, разрывающегося когда-то от своих противоречивых чувств, впихивающего первородную ярость своих эмоций в строгую сухость и твёрдость слов. Мне будет жаль едва ли не единственно достойного стоять на пороге гибели человечества, но не сумевшего, а скорее – не посмевшего – победить время, дожить до великого взрыва, означающего конец света, мира, всего того, что когда-то сводило его с ума – так вот, мне будет жаль лишь одного человека – Фридриха Ницше.

А если напоследок можно будет загадать желание – а будет можно, я почти уверена – я воспользуюсь этим шансом. Пожелаю, чтобы в минуты – всё равно, какими они будут – страшными или обманчиво-тихими – чтобы в эти мгновения конца света, каждый был на своём месте. Рядом с тем, кто ему предназначен или любим, желанен, важен, единственно-верен, едино-нужен.
И тогда – да, я слишком наивный романтик – разлучённые влюблённые соединятся, Луна сойдётся с Солнцем, земля с небом, Ницше встанет рядом с гибнущим человечеством и вновь станет доказывать Богу, что его не существует, Лета выйдет из своих берегов, а Харон, подслеповато щурясь, возьмётся за лютню.
А моё «место рядом с кем-то главным» будет занято. А ни с кем больше быть не захочется – знаю. Придётся – выйти наружу, в туманы и снега вечерне-осеннего Ч. Но, по сути, мне будет совсем неплохо – в последние минуты мира, вбивать поступь тяжёлых ботинок в дымки родного города, города поздней осени, измороси и ярких прямоугольников окон, растущих прямо из туманного неба. Красивый, до умопомрачения город /почему вы не видите?/. С ним можно даже – забыть о главном.

...Если бы мне сказали, что скоро Конец Света – я бы, пожалуй, поверила. Как-то сейчас охотнее и сильнее верится в конец света, чем – в начало зимы.

человек – рисуем круг.

человек идёт по улице – строим эллипсы в контурах круга, получая шар.

человек в чёрной шляпе идёт по улице – вводим на шаре тон.

человек в чёрной шляпе медленно идёт по улице – уточняем собственные тени, начинаем простраивать падающие.

человек в чёрной шляпе медленно идёт по изнывающей от летнего зноя улице – делаем рефлекс, тоном выводим на передний план ближнюю часть шара, растягиваем падающую тень, делая её светлее по мере удаления от предмета.

человек в чёрной шляпе медленно идёт по изнывающей от летнего зноя улице, человек смотрит на мир прозрачными глазами, человек улыбается, человек смеётся, человек открывает зонт в ясное небо, человек сумасшедший – рисуем уходящий вдаль ряд одинаковых шаров.

не забываем про перспективу.

в последнее время дико нравятся фразы по типу:

так никогда не бывает, потому что так не бывает никогда.
то, что не имеет смысла – смысла не имеет.
у тебя со мной слишком много меня.

плющит от повторах в словах. потому как жизнь такая.

ты баскервилен, шизойнобледен,
брачнобезумен – мне не сравниться
с тобой, не зависящим от вдохновенья
и никогда не читавшим Ницше.
мне не равняться с тобой по смыслу,
по званиям, подвигам, пьяным пиарам,
/хотя и есть сходство меж нами, мой рыцарь –
совсем не умеем ходить по бабам./
и чередой вызывающих взглядов
ты раздеваешь судьбу без спроса.
Аве Мария, Слава Аллаху –
бейся – не бейся: ответ – вне вопроса.
через плацдармы закрытых окон
криком вороньим просишь прощенья.
так ли нужны нам с тобою все эти
бешено важные – в жизнь посвящения?
ты баскервилен, дерзостноярок,
но забываешь, что я – не принцесса.
и нам – полоумным романтикам правды –
с тобою, мой рыцарь, на свете нет места.