Внятно сформулировал для себя, почему Серебряный Век за редким исключением всегда вызывал у меня какое-то почти физиологическое отторжение.

С детства имея свободный доступ к довольно большой библиотеке русской, украинской и зарубежной классики, я привык литературу воспринимать на максимальном серьезе, как некое непростое, но важное Делание: Хэмингуэя мне бабушка читала на ночь еще до того, как я научился читать самостоятельно, позже детские книжки в общей массе читаемого сильно уступали "большой" литературе. Словом, я смолоду привык к тому, что восприятие литературного произведения - процесс непростой и длительный, требующий напряжения всех доступных ресурсов и не всегда венчающийся неким читательским успехом, чем то вроде катарсиса.

Позднейшее знакомство со стандартным мальчуковым набором из приключений, детектива и "про вампиров", недолгое препубертатное увлечение сайнс-фикшн ничего не изменили: откалиброванный в детстве по классикам вкус желал этого самого Делания, а то, в чем его не обнаруживалось, списывал в утиль. Первое столкновение с фэнтэзи в 14 лет, помнится, вогнало меня в ступор: было приблизительно ясно, хоть и дико, зачем это писать, издавать и продавать - для денег. А вот до понимания того, зачем это покупать и читать, мне оставалось еще несколько лет. И до сих пор, кстати, с крайним подозрением отношусь к людям, правильно употребляющим термины "фэндом" и "фанфик" или прочитавшим всё многотомие "Хроник Амбера" Железного Роджера.

Такой, в общем, cultural background.

Еще надо заметить, что школьная программа по литературам (русской, украинской и мировой) для старших классов со всей ее тяжеловесностью, откровенного вторсырья, в том числе и идеологического толка, содержала очень мало: старое из нее повымыло очистительной волной, а нового еще не существовало. Ну, фонвизин-карамзин, первые робкие попытки свежевыбритых Петро Примо московитов ваять светскую литературку - социальную сатиру и беллетристику. Ну, вольготно рассупонившийся на целый месяц занятий "Тихий Дон", в котором сначала пролистывались картины природы, затем батальные сцены, а под конец было совсем невмоготу и челюсть сводило зевотой. Но ведь шла эпоха первичного накопления, помимо монолита Tolstoevsky (которого до сих пор обоих очень люблю) и прочих иконических персон, ВНЕЗАПНО попадали в размытые границы школьной программы то Булгаков, то Бунин, то Платонов. Солженицын и Шаламов не попадали, конечно, но их можно было читать на спецкурсе по параметрическим уравнениям: занятия проходили в кабинете русского языка и литературы, с задней парты можно было дотянуться рукой до стеллажа с книгами, а там у меня в нескольких томах были персональные закладки. Не то в самом воздухе дырбулщил убещур, не то так казалось в 16 лет.

И вдруг СВ - подвижные игры на свежем воздухе, стишата какие-то корявые "кровь - любовь", дегабриаки эти подростковые. Запомнилось чувство неловкости за действительно выдающихся поэтов, втянутых эпохой в эти безобразия. И только сейчас до немолодого уже дурня дошло понимание того, что была это не литература, а своего рода первоблоггерство: небольшая группа литераторов блоггеров объединенными усилиями создавала собственный контекст, и в этом контексте жонглировала смыслами и событиями, писала провокативные посты, плодила виртуалов, сралась в комментах и забивала стрелки, любила, ненавидела, трахалась и всячески резвилась вдоль линии прибоя ЮБК, используя в качестве блогосферы литературный процесс того времени. Ну не было еще интернетов. Как и сегодня, писались эпические посты и треды, появлялись тёмы, радуловы и катечкины своей эпохи, случилась даже одна былинная деанонимизация :)

Потом, конечно, этот уютный мирок накрылся Вонючей Пролетарской Портянкой, поэты остались поэтами, блоггеры разбрелись кто куда, фокус событий сместился. Печальная по-своему и не имеющая особого отношения к литературе история.

Как-то так.