[justify]3 февраля, 1-20
Который день слышу за стеной его шаги. Они звучат то глуше, то громче. Я засыпаю под их неровный ритм, что бы через несколько часов проснуться от тишины. Он остановил даже часы - мерный стук раздражает его, отвлекая от нового романа.

Набросив на плечи шерстяную шаль, местами потертую до дыр (впрочем, искусно залатанных) легким шагом она прошла по коридору. Зашла в кабинет, легким движением теплой ладони поправила прядь сбившихся волос, накинула ему на ноги плед и тихонько вышла, поцеловав его в лоб.

11 февраля, 6-50
Альфред опять уснул в кабинете за столом - он слишком много работает. Иногда мне его не хватает, зато у меня есть его книги. В них я и нахожу утешение - все те слова, которые он уже давно не говорит мне.

- …сон.
- Что, милая?
- Я говорю, мне приснился странный сон. Что мы с тобой далеко-далеко. Одни. Никаких звонков, никаких визитов, никакой работы. И ты улыбаешься мне…
- Да, милая. Так и будет, вот закончу книгу, сдам рукопись в издательство и мы обязательно уедем! Куда ты хотела бы отправиться? Англия? Франция? Италия? Россия? Хочешь, поедем в Россию?
- Все равно, милый, лишь бы с тобой…
Она знала, что никуда они уже не уедут.

15 февраля 16-40
Заходил доктор. Долго слушал, много говорил, выписал новый рецепт и ушел, качая головой. Мне кажется, он и сам не верит в свои слова.
Дышать все труднее, кашель все чаще и я уже не надеюсь дожить до весны. А жаль. Так хочется поехать с Альфредом к морю… Пожалуй, море и Альфред - вот и все, чего мне будет не хватать Там.

Он на секунду выглянул из кабинета.
- Джулия, кто-то заходил?
- Это мадам Даффин, милый. Зашла за саженцами цветов. Ничего важного.
Дверь за ним закрылась, снова оставив ее в одиночестве.
- Ничего важного, - повторила она уже про себя. - Ничего…

18 февраля 12-10
Отказалась ложиться в больницу. Мне не так много и осталось, что бы провести это время вдалеке от него, среди белых стен, горы порошков и дюжины ежедневных уколов.

- О чем твой новый роман, дорогой?
- О любви. О ненависти. О предательстве и благородстве. О жизни.
- Надеюсь, он закончится хорошо?
- Но, дорогая, кто поверит в любовь, если он хорошо закончится?!

22 февраля, 20-30
Все выходные он снова провел в кабинете. Пишет, пишет, пишет… В доме так тихо, что иногда я схожу с ума от этой тишины. Напевать трудно - все время кашляю. Вчера в саду потеряла сознание - доктор говорит, что осталось меньше месяца, советует рассказать все Альфреду, а я не могу. Не могу сделать его несчастным. Я ужасная трусиха…

- Миссис Манш, позовите, пожалуйста, Джулию.
- Она… Устала, мистер Фаллинг. Устала и уже легла спать.
- Хорошо. Тогда не беспокойте ее, миссис Манш, просто принесите ужин ко мне в кабинет, я буду ужинать тут.

24 февраля, 13-20
Не спится. Наверное, я просто берегу каждый миг, который могу провести рядом. Так и просидела до рассвета, обнимая его, спящего, любуясь им, вспоминая нашу первую встречу в Ницце и улыбаясь в ответ на его бормотание во сне.
Мы еще побываем там, милый. Мы там побываем! И будет море, будет солнце, будут слова любви и взгляд в глаза. Будем мы и никого кроме нас. Я верю!

Тихий дом, в котором не слышно боя часов. Скрип паркета под его ногами в кабинете. Ее вздох за стеной, переходящий в судорожный кашель - в скомканную подушку. Листы бумаги на его столе, исписанные мелким почерком. Ночь. Утро. День. Вечер. Вышивка на ее столике у кровати да несколько минут - когда утром, когда вечером. Время, когда он разговаривал с ней за завтраком или за ужином. И снова: ночь, вышивка, кашель. Ночь, вышивка, кашель. Ночь, вышивка…

27 февраля 5-40
Прости меня, Альфред.
Я тебя люблю…

О болезни он узнал уже после смерти. Из ее дневника.
После похорон он заперся в ее спальне на несколько дней, жадно вчитываясь в страницы ее жизни. И все эти дни камин глотал страницы жизни его - так и не законченный роман.[/justify]