Здравствуй. Проходи, садись. Все равно, куда - здесь только одно место мое, остальные не принадлежат никому, в том числе и мне. Впрочем, если хочешь, я уступлю свое.

Хочешь чаю? Я приготовлю его согласно своему фирменному рецепту - прозрачная желто-коричневая жижица, лишенная вкуса и запаха. Ну, да, я и сам его терпеть не могу. Кофе? Кофе нет. И не спрашивай почему - нет, и все тут.

Расскажи мне что-нибудь мелкое, незначительное, не заслуживающее внимания - надоело слышать о войнах, кризисах, свадьбах, смертях и рождениях. О чем? Да хоть о том, как красив закат в горах, как сыро и туманно осенним утром в далеком приморском городе. Не бывал? Я тоже не бывал... Тогда просто о том, как ветер игриво вертит мелкий бумажный сор в маленькой воронке, напоминая зрителю, что ничего не стоит проделать то-же самое и с ним.

Почему занавешены окна? А почему бы и нет? При ярком свете отчетливо видны все изьяны происходящего - от трещин на стенах, до морщин на коже. Это не значит, что с наступлением темноты они исчезают - просто утрачивают актуальность. Ночь ценит совсем другие вещи - силуэт для нее важнее составляющих его элементов, она вообще бежит деталей, давая нам шанс научиться мыслить абстрактно. И многие вещи, немыслимые днем, ночью происходят естественно, так как грани предметов стерты и всякое их разделение надуманно.

Нет, не пьян. Пить бесполезно - пора бы уж тебе это узнать. Ну, не обижайся, знаю, что знаешь, ведь мы с тобой суть одно: в полумраке на фоне окна наши лица вырастают из тел, как острова из материковой плиты. Недопонимать друг друга, тем паче враждовать между собой, способны только племена, населяющие их, островам же не суждено поссориться, как невозможен конфликт большого пальца с мизинцем. У нас общая архитектоника - так что не спрашивай, зачем занавешены окна, ответ тебе известен.

Да, конечно, кури. Здесь можно все, кроме того, что нельзя. А запреты в конечном итоге каждый составляет себе сам - поэтому можешь делать все, что сочтешь возможным. Только не нужно говорить об опасности такого заявления, ты ничего неожиданного не сделаешь, мы с тобой слишком похожи. Да, ты тоже с надеждой ищещь свое отражение в глазах окружающих, ты тоже не находишь там и намека на обьект своих поисков, тебя также не за что ни любить, ни ненавидеть, иногда ты также просыпаешься в холодном поту от острого ощущения, что ТЫ ЕСТЬ, выясняя через пару минут, что базируется оно на ложных предпосылках, у тебя... Не продолжать? Извини, не буду. Больше не буду.

Чтож, тогда давай выпьем. Знаю, знаю - что за дурная привычка: преподносить мне мои собственные слова, как величайшее откровение? "Бесполезно" вовсе не значит "неприятно", чаще даже наоборот. И хотя в данном случае ты не ошибся, я тем не менее хочу выпить с тобой. Зачем? Да ни за чем в сущности, просто так принято. Мной принято, кем же еще? Просто это было очень давно, и цель затерялась во времени, а само средство, как видишь, осталось. Посмотрим, куда оно в конце концов приведет - видимо там и находится давнишняя цель.

Но ты меня отвлек! Я хочу выпить с тобой. Я хочу выпить за свойства некоторых поверхностей, за поистине чудесные свойства - отражать происходящее. За отражения, позволяющие незаинтересованно созерцать красоту без контакта с ее носительницей, наблюдать чужую жизнь, избегая даже косвенного вмешательства, за возможность лицезреть недавно покинутое, не отводя взгляда от неумолимо надвигающегося. Если не ошибаюсь, в физике это называется методами неразрушающего контроля. За методы, за принцип отсутствия, за прекрасное небытие в ртутном блеске, что бы ни служило ему проообразом!

Выпил? Ну вот и прекрасно, а теперь тебе пора. Мне лучше знать, а я говорю тебе - пора! Осторожнее в прихожей, не споткнись - все никак не выброшу весь этот хлам. Да и не выброшу уже - это не просто ненужные вещи, это все видетели времени.

Да, не задерживайся. Прощай. И знаешь что - не приходи сюда больше. Ты вводишь меня в искушение многословия, а среди многих словес может случайно выпорхнуть истина, маленькая птичка, стремительный комочек перьев, крохотное бешено стучащее сердце. И единожды выпорхнув, она уже не вернется в просторную, но душноватую обитель. То есть вернется: выросшим и заматеревшим пернатым хищником, бьющим без жалости к жертве и к себе.
Так что иди. Хлопни дверью посильнее - чертов замок! Где-то ведь было масло, надо бы смазать...

Прощай. Прощай...