Суть философии сюрреализма

Основное понятие сюрреализма, сюрреальность — совмещение сна и реальности. Для этого сюрреалисты предлагали абсурдное, противоречивое сочетание натуралистических образов посредством коллажа и технологии «ready-made». Сюрреалисты были вдохновлены радикальной левой идеологией, однако революцию они предлагали начать со своего сознания. Искусство мыслилось ими основным инструментом освобождения.
Это направление сложилось под большим влиянием теории психоанализа Фрейда (правда, не все сюрреалисты увлекались психоанализом, например, Рене Магритт относился к нему весьма скептически). Первейшей целью сюрреалистов было духовное возвышение и отделение духа от материального. Одними из важнейших ценностей являлись свобода и иррациональность.
Сюрреализм коренился в символизме и первоначально был подвержен влиянию таких художников-символистов, как Гюстав Моро (фр. Gustave Moreau) и Одилон Редон.
Работы сюрреалистов были выполнены без оглядки на рациональную эстетику, используя фантасмагорические формы. Сюрреалисты работали с такими тематиками, как эротика, ирония, магия и подсознание.
Нередко сюрреалисты выполняли свои работы под воздействием гипноза, алкоголя, наркотиков или голода, ради того, чтобы достичь глубин своего подсознания. Они провозглашали неконтролируемое создание текстов — автоматическое письмо.
Однако хаотичность образов порой уступала место их большей продуманности, и сюрреальность становилась не просто самоцелью, но обдуманным методом высказывания идей, стремящихся разорвать обыденные представления (пример тому — зрелые работы классика сюрреализма Рене Магритта). Такая ситуация хорошо видна в кинематографе, продолжившем традиции сюрреализма, потерявшие со временем свежесть в живописи и литературе. Примеры — картины Луиса Бунюэля, Дэвида Линча, Яна Шванкмайера.

История сюрреализма

В 1917 году Гийом Аполлинер придумал термин "Лексикон" в программе с описанием "балет Парад", которая была совместной работой Кокто, Сати, Пабло Пикассо и Léonide Massine: "В этом новом альянсе до сих пор устанавливаются костюмы, с одной стороны, и хореография - c другой, фиктивных облигаций не происходит. В "параде", как в виде сверхреализма, я вижу начальную точку для ряда проявлений этого нового духа ( "дух нового")".
Хотя центром сюрреализма был Париж, с 1920 по 60-е года он распространился по всей Европе, Северной и Южной Америке (включая страны Карибского бассейна), по Африке, Азии, а в 80-х годах и по Австралии.
Наиболее значительным вкладом в Золотой век сюрреализма является первый Манифест сюрреализма 1924 года, созданный Андре Бретоном. Пятью годами ранее Бретон и Филипп Супо написали первый "автоматический" текст, книгу "Магнитные поля". К декабрю 1924 года началось издание "Сюрреалистическая революция" под редакцией Пьера Навиля, Бенжамена Пере и, позже, Бретона. Кроме того, в Париже начало работу Бюро сюрреалистических исследований. В 1926 году Луи Арагон написал книгу "Парижский крестьянин". Многие из популярных художников в Париже в 20-е и 30-е годы были сюрреалистами, в том числе Рене Магритт, Макс Эрнст, Сальвадор Дали, Альберто Джакометти, Валентина Гюго, Мерет Оппенгейм, Ман Рэй, Туайен, Ив Танги. Хотя Бретон восхищается Пабло Пикассо и Марселем Дюшаном и призывает их присоединиться к движению, они остаются периферийными.

материал необходимый для описания моих размышлений о фильме "Anna Karamazoff"

Я не понимаю смысла вечеров памяти. Я считаю нужно ходить на концерты артиста, пока он живой. А если бог ему не дал дожить до настоящего момента, то слушать его в записи. Я понимаю, что ставить икону в углу - старая славянская традиция, но кто-то предпочитает видеть в потьмах образа, а кто-то их хранит в своей памяти.
Был конечно когда-то концерт памяти Цоя, где "Калинов мост" впервые исполнили одну из своих лучших песен "Честное слово", но таков уж был тогда масштаб этого мероприятия.
И еще я очень люблю стихи Дмитрия Ревякина, живого, ранимого, настоящего и поэтому привожу в данном посту текст его песни "Честное слово"

В городе Париже в начале июня
Я столкнулся с ним, когда играл в прятки
Он рвал свои стихи, пил дешевый виски
И плакал. Его поджидала смерть и он знал об этом...


Его лицо изрытое траншеями сомнений
Успокоилось, покрылось слоем мела,
Я спросил в упор - Куда, Джим, собрался
Он шепнул - На небо, и усмехнулся


Припев:
Честное слово .....
В душном июле я запомнил, как он умирал.


От снов до вдохновения целая вечность
Я трижды мог пропасть, пока ее мерял
Звериное чутье выручало
В слепой дороге


Я встретил могикан, для которых честь - табу
И холеных фаворитов, что бесятся с жиру,
У первых был старательым учеником,
Вторым вцеплялся в глотку дикой собакой.


Истерзанный молвой о несчастной любви,
Израненный баграми языкастых пророков,
Я медленно ступал по шипастой земле,
И мучался жаждой.


Может быть мне просто повезло, воронью всему назло.
Мне не дали сгинуть в бездне дней, помогли залечиить раны.
По тропинкам узким и шальным, по обрывам ледяным
К родникам живым провели меня, мимо зоркой охраны...


Я припал к воде запекшимся ртом
И жадно пил, глотая свое отраженье,
Да видно перебрал живительной влаги,
Меня начал бить озноб.


В памяти витал раскаленный июнь,
Париж не поперхнулся своею жертвой.
Я начал двигаться, чтобы согреться.
Я начал двигаться, чтобы согреться.


Честное слово...

После ужина божественное послевкусье...

Песню "Шумел камыш" Дмитрий Хоронько и его оркестр исполняют так, что с первых аккордов ее невозможно узнать. Впрочем как и "Мурку", и многие другие известные вобщем-то песни. На основе джазовой импровизации могут блаженно покоится как в солнечном дзене самые банальные слова самых известных песен, и самые простые мелодии. Абсолютно ясно, что слова и мелодия только предлог для проникновения в уши слушающего музыку чего-то бОльшего, чего-то яркого, мощного и большОго. Интерепретация важнее мелодии. Не всегда, но у Дмитрия Хоронько точно.

Вот так и я могу взять затасканный в сущности рецепт и изменить до неузваемости и не запомнить его, а зачем? Радость полученная от поедания данного блюда больше не повторится. И по этому в следующий раз должно быть хоть чуть-чуть, но иначе. Импровизация...
Так ли это хорошо как музыка, которую играет оркестр Хоронько, не знаю. Но я не буду есть то, что не вкусно.
Не остаюсь довольна, пока не разливается по вкусовым рецепторам то самое оно

И конечно видеть как кто-то солидарен со мной в этом, особенно если это самый близкий человек, это особая радость.
Почти такая же как слушать Дмитрия Хоронько и его оркестр...

Как сильно ограничена кулинарная фантазия когда аллергия на морепродукты...

ШУМЕЛ КАМЫШ, ДЕРЕВЬЯ ГНУЛИСЬ


вариант 1

Шумел камыш, деревья гнулись,
А ночка темная была…
Одна возлюбленная пара
Всю ночь гуляла до утра.

А поутру они вставали.
Кругом помятая трава,
Да не одна трава помята, -
Помята молодость моя.

Придешь домой, а дома спросят:
«Где ты гуляла, где была?».
А ты скажи: «В саду гуляла,
Домой тропинки не нашла».

А если дома ругать будут,
То приходи опять сюда…
Она пришла: его там нету,
Его не будет никогда.

Она глаза платком закрыла
И горько плакать начала:
«Куда ж краса моя девалась?
Кому ж я счастье отдала?..»

Шумел камыш, деревья гнулись,
А ночка темная была.
Одна возлюбленная пара
Всю ночь гуляла до утра.

Гы...

По просьбе Повелителя Мух
Фотка с волосами

Мы часто ходили с Наташей в «Дом ученых» в одиннадцатом классе. Это было удивительное время. Я потом вспоминала его много раз в разные периоды жизни, и однажды описала его так: синий шар с золотыми прожилками.
Школа в архитектурном классе не одним уроком не была в тягость. После нее мы переходили дорогу, и по извилистым коридорам строительного института попадали в заветную, большую, светлую комнату, где до поздней ночи рисовали Сократа, Николо Дзаутсатти, Апполона, Венеру, Диану. Кубик. Шарик. Призма.
Перед вступительными экзаменами нас освободили от школы на два месяца. И мы рисовали с утра и до ночи. С удовольствием, забывая, что бывает по ту сторону дня другая жизнь. Мы могли уходить куда хотели, и сколько нам нужно проводили времени где хотели. Главное создавать конечный результат. И мы создавали, и выходили на улицу редко и с удовольствием возвращались назад. Как птицы в гнездо.
По четвергам в «Доме ученых» шли разные хорошие фильмы. В один такой четверг я услышала для себя новое имя: Александр Адабашьян.

читать подробнее

Ты дарила мне розы
Розы пахли полынью
Знала все мои песни
Шевелила губами
Исчезала мгновенно
Не сидела в засаде
Никогда не дышала
Тихонько в трубу

Мы скрывались в машинах
Равнодушных таксистов
По ночным автострадам
Нарезали круги
Ты любила холодный
Обжигающий виски
И легонько касалась
Горячей руки

А потом было лето
Мы прощались и знали
Мы с тобой одной крови
Мы небесных кровей
Твои драные джинсы
И монгольские скулы
Ты была моей тайной
Зазнобой моей

Ночные снайперы

P.S. Дэнушка, приезжай скорей

Мизантроп, мизантропический,
Витает, мизантропствует, пустует.
Облегает. Мизантропирует об ствол
Мечтательно, мизантропительно,
Упиваясь, молча. Мореутропробует,
Пробствует, магически спит, резонирует.
Мизантрирует, мизантрически, трически.
В разверзнутой мизантропии пирует.
Льется, льет, медитирует.
Гипостазирует. Мизантропственно,
Случается, собственно, престидижитирует.
Выпадает из гнезд, падая,
меланхолично вальсирует,
Выпуская из рта кольца дыма.
А я уж полгода как не курю. Не дурю.
Не обманываю. Миза и меза не прикарманываю,
Не прихрамываю, не при храмах. Не хохочу.
Не играю на фортопьянах, не охочусь на уток,
Не хочу. Не по четверо суток,
Не раскаюсь, не внемлю,
не дирижирую.
Мизантроп.

Посмотрела сегодня во второй раз фильм Николая Губенко «Подранки». Послевоенные времена, приморский город. Если быть точнее 49-й год.
Голодные, чумазые мальчишки в поисках еды, попрошайничают и воруют у мирных благополучных граждан с сытыми лицами и со здоровым цветом лица. Воруют, оглашают радостными криками после удачной охоты синее небо, разбегаются врассыпную, попадают в детские дома. А в небе чайки, а в детских домах уроки, воспитатели и такие же как ты мальчишки, которые остались без родителей после войны.

Звуки танго. Солнечные пятна разбегаются по деревьям, стенам домов, уличной пыли. Как будто из невидимого зеркала, невидимая рука пускает яркие и радостные солнечные зайчики. Стены детского дома мрачные и угрюмые. Глядя на скорбные, худые фигурки вновь прибывших, ощущаешь на себе весь мрак ситуации, в которой оказались эти дети.
Столкнулись после пестрого и страшного хаоса с этим всем мрачным, холодным и серым.

Но вот круг очерчен, маленький микросоциум начинает жить внутри себя. Здесь все становится уже не угрюмо, а строго. Человеческой теплотой и любовью обживается это место. По ту сторону остаются злобные домохозяйки, приходящие в бешенство от того, что «Коля, ты привел в наш дом какую-то шантропу!»
И сюда начинают проникать лучи солнца, проходя через линзы границы, отделяющей детдом от окружающего мира. Проникнув во внутрь, свет становится особенным, как будто с другими свойствами, чем были до этого.

Набор преподавателей на работу в детский дом продолжается. В основном это милые, интелегентные, и просто хорошие люди. Жизнь идет своим чередом, в головы детей проникают так же и лучики новых знаний. Первые эротические переживания дарит красивая учительница по биологии. Она похоже, к тому же и восполняет смутно хранимый в душе мальчишки-сироты образ матери.

Мягким контурам склоненной головы нежной голубки противопоставляется жесткая черная тень от шляпы воспитателя (ворона?), который все время ходит в черных кожаных перчатках и элегантен, и зол. И не то, чтобы влюблен, но так… Берет свое, свое по праву.

Детский дом похоже – это бывшая усадьба. Там неподалеку есть заброшенный флигель, с разбитыми стеклами на полу. Туда никто не приходит кроме главного героя по имени Алеша. Хрупкий и бледный мальчик с пронзительными серьезными глазами, проходя из стороны в сторону по просторному залу сочиняет стихи.
От того, что там никогда никого нет, свет иногда играет удивительным образом.

Там же остаются все переживания и страхи, и ревность и обида.
Туда же приходит друг погибшего отца и дарит вещь, бесценную для мальчишки – кортик его отца.

Но ключевым моментом в фильме пожалуй была смерть товарища Алеши – Валентина, у которого фашисты убили его отца, особенно зверски. У которого не было ничего детского во взгляде. Только ангельская утонченность черт лица, только беспросветная тоска в больших и темных глазах. За забором детского дома был лагерь немецких военнопленных.
Мальчик, желая отомстить, принес припасенный динамит, поджег фитиль, но запутался в веревках и взорвался сам. За секунду до взрыва он медленно поднимал глаза к небу, и в них не было страха, только боль.

Детский дом был обескуражен. Дети, учителя, воспитатели, решили принять меры по отношению к остальным. Воспитатель в черных перчатках важно прохаживался вдоль шеренги одноклассников Алеши, и менторским тоном просил, а потом требовал сдать все оружие, которое у них есть. Очередь дошла и до Алеши…

Черная тень спускается с неба на ягненка, а в итоге коса находит на камень. Так сходятся, казалось бы, дуэлянты, но проза жизни бьет перчаткой по лицу, наглой, грубой ручищей.
И ты ничего не можешь сделать, пока одной рукой тебя держат за волосы, а другой дают пощечины. Все что ты можешь – это не сломаться, не отдать кортик, и всей своей детской яростью тихо выплюнуть слово «фашист».

Собрание учителей долго не приходило к консенсусу, но казалась бы уже ничья… И все бы разошлись, но простой и добрый, такой человечный военрук (Ролан Быков), произносит короткую и грандиозную по силе речь, заставившую плакать воспитателя в черных перчатках.

В фильме так же проводится параллель со взрослым Алешей, который по очереди находил своих выросших братьев. Но это тема для отдельного рассказа.

P.S. Оператор фильма «Подранки» - Александр Княжинский. Он так же снимал фильмы вместе с Андреем Тарковским.

"- Что это было, Пух? Что это так бумкнуло? И откуда эта зеленая тряпочка?
- Это лопнул твой шарик..." (с)

Сегодня, открыв глаза в одиннадцать утра, я увидела белесое небо и качающиеся кроны деревьев. Ветренно, подумала я, не пойду я сегодня никуда... и сегодня тоже.
Но, пока я вставала постепенно начал валить снег, привнося в мою душу тот самый элемент уверенности в правильности скорее действий чем недействий. Я почувствовала как от моих рук прокладывается путь за пределы нашей квартиры, и я веселей и быстрей, а главное уже целенаправленней стала доставать из шкафа одежду, а из другого шкафа штатив и фотоаппарат. Немного было что-то не так, от того что подорожал проезд. Но меня не опечалила эта новость. Я ехала, я шла по пути, прижимая руками в перчатках к себе мои дорогие сокровища

Вышла я возле дома ученых, где в этом году состоялся концерт Олега Медведева. Сколько хорошего в моей жизни происходило там, но нет. Не его. Не сейчас. Двигаясь по Куйбышева, я неизменно пришла конечно-же в парк Шевченко. Там оказалась сначала прекрасная видовая площадка, с которой я начала снимать храм на Комсомольском острове. Это очень красиво. Мне удалось передать лишь часть того ощущения красоты, которое у меня возникло при этом... Дальше я фотографировала с моста, потом пришла на остров, там меня привлекла часовня. Церковный служка, привлеченный видом странной девушки, подошел по-ближе и начал общаться. Действительно интересное лицо. У меня от общения с ним осталось какое-то теплое впечатление, но времени мало. В глове мелькнула мысль: божий человек. Но нет. Не его, не сейчас. На обратном пути через мост со мной познакомился парень по имени Федор Очень молод, в компании двух друзей, беспокойные карие глаза. Я улыбаюсь... И прибавив шаг, иду скорее дальше, потому что нужно успеть до захода солнца.

Идя через парк, начинаю задыхаться и чувствовать соленый привкус во рту. Я когда выходила, боялась, что буду мерзнуть, оделась тепло, даже очень. И начерта было наряжаться как капуста?

Остановилась "передохнуть" возле преображенского парка, там, соответственно Преображенский храм фотографировала. Выбираю идти по Шевченко, и нахожу кое-что и там. Конечная улица - Артема, там я решила, как начнет смеркаться, идти на самый многомаршрутный перекрёсток и ловить и ехать. Ехать домой)