Разные сверхъестественные сообщества смотрят на чародейство совсем по-разному, но все признают его силу. Опытные чародеи сильно отличаются от обыденных. Например, некоторые старейшины лунаров и дракорожденных знают базовые, полезные заклятия (особенно Изумрудную Контрмагию), но не будут считать себя «чародеями» и их никто не будет так называть. Такие обыденные адепты заклинаний, изучившие искусство по Белому и Черному Трактатам, а не в академии, редко следуют какой-либо школе. Более профессиональные чародеи считают их лишь «коснувшимися» – но они редко чувствуют враждебность к себе из-за своей силы. Само собой, обозначенное здесь отношение – лишь общие направления в крупных обществах. В каждом случае есть большие и малые исключения; например, в Царстве большой энтузиазм по поводу чародейства проявляет Дом Ледааль.


Люди Царства считают чародейство несколько неестественным. И потому его адептов считают полезными и восхищаются ими, но избегают. Только Дома Мнемон и Ледааль обращаются со своими чародеями как с обычными династами, хотя Нелленсы также поощряют своих Возвышенных изучать искусство. Не-чародеи редко знают – или желают знать – хоть что-то о действиях чародеев.
В Лукши, с другой стороны, чародейство – практичное военное искусство. Там чародеи ценятся за ум, а не боевое мастерство, и они защищают свою страну. Они не завоевывают славу бойцов первых рядов, но они не менее полезны и верны (и иногда они сталкиваются с опасностью, которую могут победить только они). Так как огромное количество не-лукшийских внекастовых дракорожденных учится в Валькхаузене, большинство тоже принимает этот военный-но-косвенный подход. Дракорожденные могут изучать лишь чародейство Земного Круга. Все за его пределами – прерогатива Анафем.


Среди лунаров Серебряного Договора чародейство – в основном сфера касты Безлунных. Многие из них изучают чародейство по школам, произошедшим от салинанской. Другие касты редко посвящаются в тайны школы, даже когда изучают заклятия – так как им редко это предлагают. Увлеченные чародеи-лунары могут освоить Небесный Круг.
Сторонние изучают чародейство в Департаменте 137. Большинство Избранных Дев изучает Изумрудный Круг максимум к семидесяти годам, так как чародейство просто слишком полезно, чтобы его игнорировать. Истинные мастера встречаются нечасто, даже хотя они могут изучить Небесный Круг. Многие Сторонние предпочитают сосредоточиться на уникальной астрологической магии и неодолимых боевых искусствах.
Отдельные солары все еще слишком разрознены и озабочены ежедневным выживанием, чтобы разработать какой-либо общий взгляд на чародейство. Однако у тех, кого защищает Золотая Фракция, есть личные наставники, и их учат, что чародейство – их божественное право. Безлунные лунары или наставники-духи могут разделить чародейство с достойным протеже. Умные и храбрые солары даже сходили за богорожденных в космополитичных академиях. Немногие оказываются жертвами демонических соблазнов и заключают ужасные сделки ради силы. Когда новые Законодатели обретают силу, они решают, что с ней делать – и Творению придется решить вместе с ними, когда они достигнут уникального мастерства Круга Адаманта.
Абиссалы различаются от Лорда к Лорду. Все они могут в итоге изучить чародейство до Небесного Круга, но некоторые из их повелителей считают, что сейчас это ненужно. Все Лорды Смерти знают заклинания, изученные в Эпоху, когда для соларов изучение их само собой разумелось. Большинство из них – адепты Солнечного Круга. Однако немногие следуют школам. Среди них – Любовница, Облаченная в Одеяние Слез, давным-давно любившая Девона, но никогда не освоившая его Принятие, и Вдова Неуважительной Речи в Нерушимой Вуали, практикующая архаичную школу, ныне для Творения утерянную.

Боги, демоны и их дети

Чародейство не рассматривается во многих дворах духов и большей части Ю-Шаня. Так как духи напрямую не изучают свои чармы – их силы являются инстинктивно обретаемой гранью того, как их определяет собственный домен, – идея работы ради магических способностей большинству кажется чуждой и ненужной. Умные божества, желающие расширить свой домен или подняться в Небесной Иерархии, давно осознали пользу чародейства, но применяют его тонко. Например, в Небесном Городе оно серьезно регулируется. Богорожденные на службе родителей зачастую не будут учить чародейство без помощи и разрешения своего покровителя, но некоторые сами по себе поступают в академии роде Валькхаузенской.
С другой стороны, демоны часто изучают чародейство в собственных извращенных школах, хотя некоторые приняли школы Творения. Способным демонам Первого Круга их начальники обычно не дают изучать такое искусство. Принадлежащие ко Второму Кругу и выше обычно знают немалое число заклятий, и наставляют своиъ демонокровных детей при самой ранней возможности.
Демоны, боги и элементали могут изучить чародейство до Небесного Круга, если их Эссенция равна 5 или выше. Эти духи могут изучать Земной Круг лишь когда у них есть Эссенция 3-5.
Призраки ни при каких известных обстоятельствах не могут изучать чародейство. Оно пробуждает силы живого Творения, а призраки питаются мертвой энергией Нижнего Мира. Тот же запрет распространяется на смертных призрачной крови.

Просветленные смертные

Очень немногие героические смертные изучают чародейство, не имея Возвышения или сверхъестественных предков. Они направляют Эссенцию благодаря контакту с Вильдом, странным и опасным наркотикам или артефактам, дару духов или посредством опасных и сложных ритуалов обретения силы – и затем им надо пройти Пять Испытаний. Любой смертный, способный пойти по столь сложному пути обладает редкой решимостью и не слишком заботится о том, что другие думают о его одержимости. Или еще о чем-то, собственно.
Смертные чародеи могут изучить только Земной Круг. При этом им понадобится пятый уровень оккультизма, а не третий, так как им надо знать больше, дабы скомпенсировать по сути слабую Эссенцию. У богорожденных чародеев та же проблема, хотя их врожденный талант к Эссенции дает им фору при обучении.

Чародейские академии

Чародейские академии преподают техники чародейских школ и основы плетения заклинаний. Большинство академий принадлежат одной школе, так как обычно члены разных школ с трудом работают вместе. Академии, преподающие несовместимые школы, в итоге выясняют, что ученики раскалываются по предпочтениям, даже когда официальные правила не поощряют этого.
Несведущие зачастую путают чародейские школы с академиями, преподающими их. Школа – набор верований; академия – место обучения.

Лукшийская Академия Чародейства в Валькхаузене

Пять тысяч студентов и сотни инструкторов находятся в Валькхаузенском Районе Третьего Кольца Лукши. Блестящие умы из Великих Развилок, Кьяроскуро и других мест приезжают учиться, преподавать и исследовать тут. Академия началась с семинарии – теперь называемой Старой Школой – обучавшей членов Капелланского Ордена (элитные ряды чародеев-священников или сохэев, приверженцев лукшийской Безупречной Веры). Немногие студенты избирали путь Пасиапа и становились чародеями-инженерами; в них всегда нуждались, но они не обладали собственным учебным заведением. Примерно век назад Генералитет Лукши осознал, что запасы артефактов и зачарованных вещей городе уменьшаются с пугающей скоростью. Создание заведения, соперничающего с сохэями, было бы неэффективным и политически вредным, так что Генералитет дал Капелланам контроль над проектом. После некоторого промедления Капелланство назначило администратором проекта популярного героя Амилара Краика.
Это случилось девяносто лет назад, и никто с того времени не узнал бы это место. Самые знаменитые геоманты Творения создали множество взаимосвязанных залов и садов, способных сравниться с лучшими архитектурными работами Сёгуната. Под ними в темных пещерах таятся артефакты ужасающей разрушительной силы и проводятся сходие эксперименты; там работают лишь обладающие должным допуском. Те, кто входят в кампус, ощущают, как по коже пробегает странный холодок; его большинство людей приписывает общей атмосфере замкнутой, нервной важности.
Хотя Академия Чародейства – многопрофильное заведение для всех волшебных наук, Валькхаузен остается техномагическим центром Творения. Магия усиливает процессы на каждом уровне: резонансные усилители передают голоса профессоров по крупнейшим залам, а главы кафедр изучают чармы организации, дабы помогать работе своих отделов. Заметнее всего наручи общей пользы, которые носят все профессора и студенты (они не требуют вложений Эссенции, но работают лишь в кампусе). Эти примечательные устройства кажутся дикой смесью обычного наруча с абаком и покрывают запястье браслетами с орнаментом. Бусины различных форм и цветов скользят по нему, создавая письмена или диаграммы. Наруч – одновременно организационный инструмент, табель успеваемости, счетная машина и закодированная система коммуникации.

Человек за Валькхаузеном

Столетие назад Амилар Краик отличился в роли боевого чародея первого ряда, и проявил себя множество раз, когда Анафема-лунар похитила его брата и бежала с добычей на восток. Краик бросился в погоню, десять лет сражался с ее чародейством и магитеком, и вернулся признанным героем – но проклятым жуткой болезнью, медленно разлагавшей живую плоть.
Официально Капелланство заявляет, что Краик получил пост Администратора за славную службу. На деле сохэи выяснили, что откусили больше, чем могли проглотить. Они даже хотели передать проект иному министерству, когда вмешался Краик. Он отчаялся найти лекарство для увядающего тела, и был уверен, что разгадка кроется в сокровищнице магитека, забранной из логова Анафемы. Краик предложил направить на благо Академии всю свою популярность, острый ум и запасы магитека в обмен на абсолютный контроль над всеми программами. Он сам не был умелым чародеем (и все еще таковым не является), но он доказал, что Академии нужен не мастер заклинаний, а умелый бюрократ, знакомый с магитеком.
Капелланство посчитало, что терять ему нечего, хотя теперь оно жалеет о сделке. Краик стал тревожащим чудищем – больше машиной, нежели человеком, странные устройства заменили большую часть его тела. Некоторые шепчутся, что проклятие (или лекарство для него?) сделало его… нестабильным. Что еще хуже, Краик поощряет изучение не-Безупречных техник и артефактов – ветвей знания, которые Капелланство считает ненужными и опасными. Некоторые даже подозревают, что он намеренно не замечает Анафем, притворяющихся богорожденными метиками и учащимися в Валькхаузене – столь тяжкое обвинение, что никто не осмеливается высказать его открыто, из-за героической истории Краика и связей с Генералитетом.
В целом, сохэи были бы рады изменить контракту, но лишь смерть Краика может по закону окончить его. Убийство, похоже, вызовет больше проблем, чем решит. По крайней мере, они утешают себя сознанием того факта, что он не контролирует все лукшийское чародейство – лишь чародеев-инженеров. Сохэи Старой Школы все еще превалируют в обучении чародеев-экзорцистов.

Доступ

Валькхаузен является частью Седьмого Легиона не в большей степени, чем остальная часть Лукши, но у Краика с военными особый договор. Обычно все граждане по совершеннолетии служат пять лет в Легионе, но зачисление в студенты это отрицает. Студенты и инструктора получают почетное звание за академические и дисциплинарные достижения (в основном чтобы рассчитать допуск к привилегии участвовать в самых тайных и опасных программах Академии). Чародеи, достаточно высоко поднявшиеся в Академии, могут начать военную карьеру не простыми солдатами, а полноправными чародеями-инженерами. С одной стороны, они избегают шанса погибнуть на поле боя. С другой же, Седьмой Легион может послать их на более эзотерически опасные задания.
Администратор Краик также убедил необходимых людей позволить илотам (гражданам второго сорта) и метикам (чужестранцам) учиться или преподавать в Валькхаузене, пока количество иностранцев среди студентов и профессоров не превышает четверти. Однако метикам надо заплатить взнос ресурсного уровня 4; гражданам же нужно платить взнос третьего уровня (и обычные награды за обучение). Соперничество за поступление обычно жестоко, как внутри, так и вне Лукши, и вступительные экзамены могут позволить себе быть крайне требовательными.

Кинетропическое обучение и практика

Чародеи-инженеры Валькхаузена следуют Кинетропической Школе, высокотехнологичному варианту девонской. Студенты занимаются обильной лабораторной работой, от создания часовых механизмом до измерения трат мотов на стихийные чармы. Домашней работой может стать разработка чертежей и диаграм, а также запоминание знаменитых артефактов и мэнсов. Так как чародеи-инженеры зачастую должны работать вместе, учебный курс Лукши также включает групповые проекты, поощрение братств и поднимает сотрудничество между учениками до степеней, невиданных в большинстве других академий. Выпускники – кинетропы – обретут как минимум знание и оккультизм 3 и ремесло (Воздуха, Огня или Земли) 2. Освоение различных ремесел если и не требуется,то ожидается; необходимость постоянно работать вместе обычно дает мастерство общения минимум на первом уровне самым антисоциальным кинетропам. Кинетропу на обучении обучении обычно говорят, что он должен проявить себя посредством занятий. Это простой способ предоставить Урок Дерева, так как оценки определяют, насколько быстро идут занятия, и чародей не будет переполнен знаниями, пока не проявит смирение. Когда инструкторы посчитают, что это достигнуто, они пользуются чувствительностью юности и отсутствием опыта, дабы дать Урок Земли, вовлекая страх: вне зависимости от скромности, занятия становятся все тяжелее и тяжелее, и ему назначают процедуры за пределами возможностей. В случае с непреклонными учениками предподаватели поручают старшим студентам осложнить дело. Ложные соперники, ложные ошибки, ложные романтические проблемы, даже ложные предложения измены организовываются, пока ученик не уверится, что вокруг одни враги и он ни в чем не преуспеет. Урок Земли приводит к большинству отчислений из Академии.
Хорошо известный артефактный запас Лукши идет от труда во время Этапа Ученичества, Урока Воздуха. Кинетропы на обучении при помощи воспринимающих Эссенцию очков и перчаток, а также инструментов из магических материалов учатся тому, как обращаться с различными формами Эссенции и изучать их. Тем, у кого возникают проблемы с базовыми принципами артефакторики, выдают ценные зачарованные палитры – их краска не будет проводить линии на чертежах, которые не сработают в созданном предмете. Как только студенты проявят понимание важности техники безопасности в лабораториях, они даже получают привилегию проверять артефакты на самом нижнем уровне допуска, как если это были книги из библиотеки с абонементом.
В течение семестра за рубежом – Урок Воды и Странствия – молодые чародеи-инженеры должны найти минимум одного спутника для путешествия. Группе выдается слабый сломанный артефакт, починка которого потребует одного экзотического и далекого компонента от студента. Не все преуспевают в починке артефакта в первом странствии, и тогда их вновь посылают, пока они не выполнят задание. Однако после трех провалов студента ждет отчисление.
Все в Валькхаузене знают, что профессора не отвечают за Урок Огня. Последний толчок ученика к жертве обычно исходит от ближайших друзей. Иногда такой этап требует активного вмешательства от сокурсников, организующих удаление того, что, по их мнению, отделяет друга от чародейского успеха. Обретя Земной Круг, кинетропы изучают основы заклинаний в лекционных залах и прорабатывают конкретные детали со сверстниками в лабораториях. Большинство заклятий имеют постоянные физические эффекты, например – Смерть Обсидиановых Бабочек и Инкантация Эффективного Восстановления.

Задача

Раз в год Администратор Краик заверяет список сотен странных заданий и дает студентам неделю на исполнение как можно большего количества. Большинство их них малы, просты, вроде бы абсурдны – даже вредны – но некоторые исключительно трудны или нежелательны. Ценность каждого из заданий определяется его сложностью. Состязаются двадцать пять команд, и в конце недели заработавшая больше всего очков получает денежное пособие, небольшое повышение в ранге для всех членов и завистливое восхищение собратьев. По завершении задания наручи общей пользы отмечают таковое.
Верность команде и общее возбуждение по поводу Задания превосходит награды – и потому многие профессора, вспоминая студенчество, дают тайную помощь старым командам, а бывшие выпускники проезжают безумные расстояния, возвращаясь в Валькхаузен, дабы посмотреть на состязание… или помочь его организовать. Задача зачастую выплескивается за пределы кампуса, и на неделю в год жизнь каждого обитателя Лукши становится менее предсказуемой. Большинство людей считают, что запланированное и одобренное время безумия позволяет студентам выпустить пар, при этом сохраняя контроль над ними и держа в повиновении в течение остального года. Генералитет также ценит то, как студенты зачастую находят новаторские решения для вроде бы невозможных задач – например, как разместить целый работающий варстрайдер в здании, вполовину меньше машины, при этом сохраняя магическую функциональность.
Самые трудные задания в списке всегда касаются решения пяти ключевых теоретических проблем, преследующих современное чародейство. С тех пор, как Краик установил Задание, лишь две из них были решены. Эти загадки можно считать целью для сочетания интеллекта и знания на наивысшей сложности. Выпускники Вальхаузена шутят, что Академия проводит больше исследований для Задания, чем для Генералитета.

Департамент 137 Запретного Мэнса Плюща

Отдел Тайн, часть Бюро Судьбы, расположен в Запретном Мэнсе Плюща в священном Ю-Шане. Сторонние Возвышенные, которых избрала Юпитер, ведут тут дела, и именно тут духи-писцы и библиотекари Запретного Мэнса постоянно каталогизируют Творение. Все Сторонние рано или поздно приходят сюда, ибо в центральном внутреннем дворе Запретного Мэнса возвышается тонкая, изящная сапфировая пагода – Департамент 137, основная академия чародейства Сторонних.
Так как одновременно не было больше восьмидесяти Сторонних в действии, классов тут нет. Вместо них в пагоде есть несчетное количество шестиугольных взаимосвязаннх библиотек; в некоторых среди книжных полок – мастерские или конторы. Молодых Сторонних старейшины назначают для индивидуального чародейского обучения. Духи также могут устроить себе обучение Изумрудному и Сапфировому Кругам в Департаменте 137. Так как это потребует множества усилий, многих услуг и нескольких взяток, некоторые просто снисходят до посещения академий Творения. Но так как Сапфировый Круг доступен лишь старшим богам и Анафемам, и в современном мире его не любят, духам, достаточно сильных, чтобы его освоить, выбирать особо не из чего, если они вообще уже не перепробовали иные пути.
Сапфировая Пагода сочетается с одной школой: теаноанской школой, зачарованной мистикой чисел и математических принципов. Нельзя сказать, что Теано следуют все Сторонние, но большинство поступает так. Каждая комната идеально симметрична, и в ней нет округлых поверхностей – сплошные острые углы. Гладкие стены остаются ясными лишь на несколько дюймов, а потом затуманиваются до незримости; если провести по стене пальцем, то остается белая полоска, исчезающая через неделю, так что стены Департамента 137 всегда покрыты изысканными доказательствами.

Теаноанское обучение и практика

Строгое оккультное тестирование Девона хорошо сочетается с точной математикой Теано, применившей ее к числам, выводя странные, не-интуитивные истины. Ее школа основана на девонских идеях, но учебный курс куда более специализирован. Теаноанские учеинки теряются в легких абстракциях, размышляя над длинными уравнениями и теоремами и редко применяя изученное для немедленного и практического результата. Они заканчивают обучение, когда при помощи абаков смогут рассчитать иррациональные и воображаемые числа, манипулируя отсутствующими бусинами. К тому времени у них уже есть оккультизм 3, бюрократия 2 и знание 2, с как минимум двумя специализациями в математике.
Во время Инициации Безмятежности вводятся странные запреты, которые ученик еще не может понять: например, студентам нельзя переступать через два предмета, лежащие друг на друге. Когда они более не оспаривают математические эдикты, они выясняют причины – вроде того, что число «два» неблагоприятно в вопросах амбиций, и потому им нельзя ставить себя выше него – и приходит Этап Ученичества, Инициация Тайн. Теперь студенты изучают значение чисел от одного до десяти, все более сложные теоремы для применения больших создаваемых чисел и оккультные методы, при помощи которых они выводят относительные числа для всего в Творении. Первый проект – расчет собственного наиболее благоприятного и поясняющего числа.
Астрологическое вычисление наилучшего дня для путешествия начинает Инициацию Странствий. Затем ученик выделяет на магически точной карте мира свое родное место. При помощи священной геометрии, благоприятного числа и простых измерительных инструментов вроде линеек и компасов он рассчитывает наилучший маршрут для своего Странствия.
По возвращении – которое не случается позднее года и дня – Инициация битв учит его страху, сталкивая с пугающей бесконечностью. Она может принять любую форму. Некоторые формы ясны – наставник может отправить страдающего гидрофобией на остров, окруженный вроде бы бескрайним морем; некоторые могут быть отвлеченными – например, когда на грани смерти окажется страстная любовь ученика, и он должен будет представить потенциальную вечность без нее.
Расчеты для Инициации Финалов наиболее просты. Ученик выбирает три самые важные вещи в своей жизни. А затем он определяет, число какого из них наиболее неблагоприятно взаимодействует с его собственным. Этим он и должен пожертвовать.
Чародеев Департамента 137 направляют к чародейским чармам только наставники, хотя большинство из них потом по-дружески обмениваются заклинаниями (по большей части формально, так как у всех есть доступ к несравненным библиотекам Сапфировой Пагоды). Теаноане предпочитают изучать заклинания, вовлекающие либо конкретные, заранее рассчитанные числа, вроде Разделенного Полета (числом становится количество птиц) или нерассчитываемую бесконечность вроде Поцелуя Призыва Ветра – бесконечностью становится нескончааемый ветер. Непредсказуемые количества им не нравятся.

Мишико, Академия Лунаров

Лунары обычно преподают чародейство путем личного обучения. Они столь широко разбросаны, что одно постоянное место обучения было бы неудобно, и стало бы легкой целью для Сторонних и дракорожденных врагов. Тем не менее, у Избранных Луны есть одна великая академия. Безлунные надеются, что Дикая Охота не сможет ее уничтожить, так как она постоянно перемещается.

История Бар-Ижада

Безлунные говорят: Услышьте историю Бар-Ижада и Мишико.
Бар-Ижад был великим Сыном Луны, жившим после войны с демонами. Он убил десять тысяч дьяволов и научился ненавидеть их род. Само творение мучило его душу, ибо демоны создали его, и это напоминало ему о войне. Лишь одно было любимо им: его дочь Мишико. Бар-Ижад никогда не показывал ей гнева и страдания своего сердца.
Однажды ночью Бар-Ижад горько рыдал в священном озере Луны, и его посетило видение из иного мира. Когда он впервые увидел печальную молодую женщину, то заподозрил, что она – демон в ином обличье; затем она двинулась, и невинная грация поведала ему, что она была чем-то большим. Она сказала Бар-Ижаду: «Пять ночей я наблюдала за твоей дочерью в лесах. Мы играли в игры веры, и я полюбила ее как сестру. Я желаю дать ей мир чудес».
Ничто не могло обмануть Бар-Ижада, так что он уверенно улыбнулся и беседовал с гостьей до рассвета, с отцовской гордостью слушая то, что женщина думала о Мишико. Когда встало солнце, печальная женщина наклонилась к нему: «Четырех я соблазнила, – прошептала она, – и похитила тайны их отцов. Найди их для Мишико». Она описала Бар-Ижаду четыре священных земли и затем исчезла. Бар-Ижад желал никак не меньшего, чем найти прекрасный мир для дочери, за пределами запятнанного Творения. Двадцать лет они с Мишико странствовали. Он нашел священные земли и завоевал их все. Каждое путешествие – само по себе рассказ длиной в ночь, и вам еще не хватит мудрости, чтобы понять их истинное значение, но достаточно сказать, что, открывая каждую землю, Бар-Ижад и Мишико открывали истину. Дабы поблагодарить за урок, Мишико оставляла в каждом месте стихотворение, а Бар-Ижад – цветок жасмина; ибо он создал жасмин и не ненавидел его как весь остальной мир. Но радости Бар-Ижад не нашел.
Достигнув последней священной земли, они обнаружили, что сила их не возросла; мир также не изменился. Бар-Ижад не собирался этого терпеть. Он принес Мишико к вершине Омфалоса, и из сердца мира испустил крик, дабы и Творение, и Ю-Шань познали его боль. Крик его был столь могуч, что он расколол гору и выпустил чудовище с человеческим лицом и языком змеи.
Часами Бар-Ижад бился с могучим зверем на вершине Омфалоса, но Мишико похитила его тайну, парившую у корня языка. Оба воина повернулись к ней, когда она подняла сияющую тайну. Она проронила слезу и сказала: «Ты должен освободиться». Мишико освободила отца, спрыгнув с горы и разбившись; сжимая изломанное тело, Бар-Ижад стал первым чародеем.
С разбитым сердцем Бар-Ижад спустился с горы и уложил дочь в стеклянную гробницу. Но хотя он узнал, как изменять истины и переплетать Творение, он не создал великих чудес, и не перекроил мир. Без Мишико остались только враги, и Бар-Ижад провел остаток дней, разыскивая неизучаемые тайны и воображая беседы с потерянной любимой дочерью.
Наша традиция говорит, что Бар-Ижад никогда не преподавал тайны чародейства – их у него украли. Со временем солары превзошли его в силе, но многие из изученных им и Мишико тайн он унес в могилу. Он погиб от надменности: ритуал, глупо созданный, дабы даровать ему Солнечное чародейство, поглотил то, что осталось от рассудка. Случайный прохожий, обычный смертный, из милосердия убил выгоревшую изнутри оболочку.
Подумайте над этим рассказом до завтра. А потом вы встретитесь с Мишико.

Жасминовый Поэт

Вскоре после Узурпации исследователь на Севере нашел хрусталь, где находился цветок жасмина. Вскорости появился пахнущий жасмином агат на Востоке; затем целый сердолик выпал из стены южной шахты – так схожий с жасмином, что казалось, будто бы он вырос. Мудрецы помнили, что жасмин был символом Бар-Ижада; последние два камня – жасминовый лазурит и оливин – мудрые лунары отыскали быстро и оправили в лунное серебро. Эти лунары выяснили, что когда пять жасминовых камней собираются вместе в энергии метса силы, то Мишико возвращается.
Она появляется в обличье ветвей жасмина, серебряного силуэта и голоса на ветру. Она читает стихи о Первой Эпохе, ее отце, чародействе – по просьбе Безлунных, владеющих камнями. Иногда она говорит о самых личных деталях жизни ее учеников. Хотя кажется, что Мишико может воспринимать мир, она не отвечает на вопросы. Расположение камней определяет то, что она скажет. Когда они выложены линиями, Мишико повествует притчи о тайнах Творения. Когда они разложены кругом, она читает сонеты о любви и чудесах. Безлунные старейшины знают бесчисленное множество узорв, и они сочетают камни вновь и вновь, дабы поговорить с ней на мириад тем. Каждый ее стих изучается и учится наизусть чародеями и мистиками лунаров. Они разыскивают в этих строках наставления по природе Эссенции и самопознанию, необходимые для чародейства, а также немалую мудрость и утешение.
Мишико настаивает, чтобы с ее камнями работали только Безлунные, и чтобы любой из них, владеющий камнем пять лет передал другому, и чтобы никто не владел более чем одним. Она никогда не угрожала карами за нарушение этих правил, но она может отказаться ответить на зов, и владеющие жасминовыми камнями Безлунные потеряют лицо.

Жасминовые Камни (Артефакт 1 каждый)

Старейшины-лунары уже знают, как побудить Мишико говорить на многие темы. Вычисление новой комбинации камней требует сочетания интеллекта и оккультизма на высокой или высочайшей сложности. Успех гарантирует стихотворение, дарующее новое знание. Ее хранители знают, какие узоры побудят Мишико читать стихи, что поведают будущему чародею об задачах, которые надо решить, дабы пройти Испытания Инициации. Иногда они полностью внутренни; иногда Мишико может послать взыскующего к границам Творения. После первых четырех испытаний пять камней окружают ученика и Мишико сквозь слезы открывает его жертву. Могут быть раскрыты и иные древние тайны – тем более старые и туманные, чем выше сложность. При помощи простого ритуала каждый камень может указать направление к другим четырем, будь они в Творении или Вильде.

Обучение у Мишико

Мишико много говорит о ценности эфемерной красоты Творения и познания печали. В оккультных вопросах ее учение – чисто салинанское. Лунарские обычаи утверждают, что Салина обрела идеи из древних лунарских традиций. Ученики долгое время проводят в одиночестве в диких местах, но их также поощряют устанавливать связи с другими и обретать великое множество личного опыта. Лунары считают себя последними истинными защитниками Творения. Для Этапа Смирения Мишико часто предлагает будущему чародею отложить этот великий долг и послужить в самых смиренных и нежеланных обстоятельствах, вроде работы клерком у ростовщика в Белостенье или спасения бедствующей свинофермы, не раскрывая себя. Мишико бросает вызов изобретательности лунара и его гордости, и зачастую заставляет освоить навыки, о нужде в которых он никогда не задумывался. Преодолев шок, успешные лунары зачастую наслаждаются абсурдными нвоыми личностями или обязанностями, действуя согласно мастерству изменения и адаптации, дарованному покровительницей-Инкарной.
Когда камни расположены в узоре Ученичества, Мишико читает сонеты, ведущие учеников к оккультным тайнам Творения. Они запоминают сотни стихов. Ее знания о природной и божественной Эссенции кажутся безграничными, хотя гномические строки скорее объясняют, как надо наблюдать и учиться, чем дают пошаговые инструкции.
Мишико странствовала всю жизнь. И потому она прекрасно представляет силу времени и расстояния. Если ученик уже пережил их, то ему надо лишь осознать значение своих странствий. На Этапе Странствия Мишико особенно подчеркивает идеал дома. Ее хайку зачастую заставляют ученика искать дом, которого он никогда не знал, или, напротив, незнакомое место, которого никогда не ожидал.
На Этапе Страха Мишико показывает, что величайшие ужасы кроются внутри. Она может очень творчески направить учеников ко встрече с личными, внутренними, тайными страхами, которые могут искалечить их кризисом; иногда эти пути оказываются истинно опасны.
Когда камни должным образом выложены вокруг ученика, Мишико решает, что он готов для Этапа Жертвы. Если нет – то она уточняет, какие этапы он еще не принял. Если же он готов, то она плачет – «Ты должен освободиться» и говорит ему, что он должен отринуть. Мишико никогда не меняет решения. Она всегда называет что-то, одна мысль о расставании с чем для ученика невыносима; и она никогда не ошибается.
Чародеи, обучающиеся при помощи камней Мишико, не получают доступа к физической библиотеке, но Безлунные – и духи, с которыми они имеют дело, – знают сотни заклинаний и делятся ими. Мишико и ее ученики отрицают призыв демонов или иные заклинания, призывающие малфесианскую силу. Ее последователи предпочитают изучать особо красивые заклинания, вызывающие сильные эмоции и открывающие знания. Среди примеров – Смерть Обсидиановых Бабочек, Коварные Щупальца Ненависти и Фуга Истины.

Могила Мишико

Традиция лунаров повествует, что Бар-Ижад при помощи оккультных искусств сохранил изломанное тело дочери, так что она казалась просто спящей. Ее хрустальная гробница стала местом паломничества на пике Первой Эпохи. Однако в Узурпацию дракорожденные разбили гробницу и совершили подлые деяния над ее телом. Многие лунарские чародеи почитают Мишико как символ чистоты и младшую сестру. Они говорят, что осквернение гробницы Мишико являет собой коренную порочность дракорожденных. Любое нападение на Мишико, вроде кражи одного из ее камней, вызовет ярость по всему Серебряному Договору.

Шестикратный Шпиль

Девон, изначально возглавлявший Шестикратный Шпиль, завещал его Салине, неожиданно уйдя в отставку. И потому взлетающее ввысь здание может стать сокровищницей для адептов школ, совместимых с учением обоих ректоров… если они смогут пройти к нему мимо Ракси, Королевы Клыков, древней лунарки, считающей Шпиль своим. Салина, озаботившись деградацией мира, которую замечала даже в ранние дни правления соларов, считала, что злоупотребления будут в любой иерархии, и что наилучшее возможное состояние мира – сотрудничество без законов, где ни у кого нет власти над другими. Такие воззрения смущали других Возвышенных, указывавших, что иерархия существенна для Творения. Собственно, сами Избранные – включая Салину – ранжировались по силе. Но прозвучало ее знаменитое изречение: «Если несправедливость для мира врожденна, то нам просто надо изменить мир». Она применила свои воззрения на практике посредством Салинанского Учения; она говорила последователям, что знание должно быть доступно для всех, так как сила для насилия всегда зависит от контроля. Когда чародейство будет введено в само Творение, то больше не понадобится поддающихся продажности академий, дабы преподавать его и оно станет силой свободы.
И потому владение академией для Салины было престранным, но она извлекла из нее пользу. Первым делом она поместила всех профессоров на один уровень статуса и оплаты. Затем она поработала с геомантией Шпиля. Потребовались годы, чтобы переработать шесть башен, изначально организованных согласно девонским идеям о классификации Эссенции. Первую и вторую башню, где находились студии и конторы, она оставила нетронутыми. Мастерские остаются и по сей день, их безупречно поддерживает малая магия; они укомплектованы сотнями цветных мелков, а мозаика на полу отображает особенно универсальные и полезные диаграммы. Третью башню, посвященную демонологии, она также проигнорировала, хотя и убрала те защиты, которые по ее мнению ненужным образом мешали гармонии Шпиля. В четвертой башне находилось астрологическое оборудование. Стены украшали тысячи драгоценных карт, и если кто-то задавал вопрос, проходя сквозь первую дверь, то вращающасяс вершина замечала это, перемещая окна так, чтобы наилучшим образом помочь вопрошающему найти ответ. В пятой башне Салина применила познанное из Салинанского Учения: ее структура выражает каждый чарм, известный ей и собратьям-салинанцам. Любой чародей в башне может изучить эти чармы, известные древним волшебникам, как если бы у него был учитель, даже если он не знает о таком эффекте башни. Последнюю башню Салина отвела для сообщения с другими членами ее школы. Из нее тот, кто достиг салинанского принятия, может говорить и быть услышанным одновременно всеми салинанскими чародеями в Творении – и, тщательно прислушавшись, может услышать их ответы, если они пожелают ответить.
В Узурпацию великие Небесные учителя Шпиля погибли или бежали. Многие из богов (которые, несмотря на изначальный гнев и опасения, начали ценить свободную структуру академии) также ушли, когда власть взяли Сторонние и дракорожденные; они создали жесткую новую бюрократию и не уважали богатый опыт богов. А затем Сперимин был заброшен в Великую Чуму – и позже Ракси захватила его, вместе с величайшим сокровищем – Книгой Трех Кругов. И все же Салина желала открыть Шпиль для всех – и так остается по сей день. Никаких трюков в залах нет; ничто не саботировано и не снабжено ловушками. Современные чародеи могут войти и заново изучить тайны Шпиля, если им не помешают Ракси и сотни ее детей-обезьянолюдей, защищающих свою территорию со всей бешеной жестокостью, на которую способна старейшина-лунар.