Вот чего я так давно не ходила на концерты Лины Воробьевой ака Йовин?

это было зажигательно, это было прекрасно, это было по-живому и по-настоящему. Я сидела на плиточном полу в нижнем зале Дредноута, потому что больше мест не было, кусок скамьи освободили добрые люди для Тани О., а потом пришел еще Славик и мы играли в сложную геометрию. Но даже с этой точки Йовин было видно, а слышно было отовсюду. Сильно потом нашелся даже Орлик.

Особенно хороши "Вероломство и контрабанда" (? не йовинский текст?), "Рапунцель" и "Главное - целиться в голову зомби!"

Завтра, на свежую голову и без прекрасного молодого грузинского вина из изабеллы, которое вручила мама, я найду и засуну сюда видео или аудио. А пока что есть, то есть.

Под кат сую тексты:

"Вероломство и контрабанда
В блестящей, как новый песо,
Машине ехали двое.
Были шины их "Мерседеса"
Набиты дурной травою.
Жарко солнце горело,
Солнце вставало рано.
Это был Эмильо Варела
И Камелия ла Техана.

Re: Когда нарывают раны,
От текилы не будет легче.
Вероломство и контрабанда --
Несовместимые вещи.

У развилки на Сан-Клементе
Миграсьон их остановили.
Стали спрашивать документы,
Стали шарить в автомобиле.
Миграсьон сильны и опасны,
Миграсьон никому не верят.
Только американский паспорт
Открывает любые двери.

Re.

Дальше едут они как люди,
Ощущая себя как дома.
И не где-то, а в Голливуде
Толкают свою солому.
В переулке под бугенвиллеей
Покурив напоследок вволю,
Пополам, честь честью, Эмильо
Отсчитал Камелии долю.

И сказал: "С такими деньгами
Можем жизнь мы начать по новой.
Может, дурь возить перестанем,
Пока молоды и здоровы?
В общем, я нахлебался риску,
И, пожалуй, с меня хватило.
Так что двину я в Сан-Франциско,
Повидаюсь с моею милой".

Re.

Она выслушала спокойно,
Безо всяких там слёз и стонов,
И влепила твёрдой рукою
Прямо в лоб ему семь патронов.
В лужу крови рухнул изменник,
И полиция неустанно
Ищет след чемодана денег
И Камелии ла Техана.

главное, целиться в голову зомби
...и ты вспоминаешь, что был же один
удар такой, совершенно бессмысленный,
сквозь доску, не более чем с десяти,
и вот пробиваешь, ладонью выстрелив,

со ста попыток, на исходе силы,
наверх, сквозь корни, землей рот забив,
выдираешься, смотришь: кругом могилы,
и думаешь: я наконец-то жив.

потеряв какую-то важную нить,
ты потом понимаешь в какое-то лето,
что умеешь двигаться, можешь ходить
и даже слегка узнаешь предметы,

но какая-то странная муть или дымка
паутиною лезет со всех сторон,
ты глядишь, удивляясь, на старые снимки,
но в глазах расплываются фокус и фон,

этот мир для тебя наконец-то стал новым,
как же странно не помнить о прошлом ни слова,
иногда не хватает чего-то простого,
как будто руке не хватает ружья,

и тут вот со шпорами кто-то навстречу,
в ковбойской шляпе, как будто в кино,
прищурившись, смотрит, стреляет картечью,
и вспышка, и ты вспоминаешь одно:

главное, целиться в голову зомби
главное, целиться в голову зомби
главное, целиться в голову зомби
кажется, это совсем не смешно.
Re.

Рапунцель
Золотится Рейна далекий отсвет,
Над его мерцанием вечер тих.
Раньше я бросала рыцарям косы,
Но они бродили, не видя их.
Раньше я глядела из окон башни,
Звонок был мой голос, беспечен взгляд,
Но молчало эхо в тени горчащей,
И, роняя листья, молчал мой сад.

Я уже не помню, как это стало,
Берег мой тонет в закатной мгле.
Слишком много соли на землю упало
и цветы не стали расти в золе,
облетел жасмин под окном восточным,
Отзвенел вдали серебристый горн.
Я без сна лежала и слушала ночью
как врастает в камень корявый терн.

Хоровод водили во тьме планеты,
Своды опускались, давя на грудь,
Рыцари бродили, не видя света,
И терновник полз, преграждая путь.
Совы на воротах, луна над башней,
сумрачные тени, изнанка дня,
Колдовство мое становилось страшным,
Я же их просила спасти меня,

Но они не смели смотреть в глаза мне
И тогда, смеясь, я сказала «нет!»
И один упал с обрыва на камни,
А другой вонзил себе в грудь стилет,
Лишь один остался, самый упорный,
Ощупью блуждает у входа в склеп,
Что же он там ищет меж веток черных?
Больше ничего – он давно ослеп.

Сыплются осколки недоброго смеха,
Зеркало туманится, стонет рог,
Вот еще один в эти дебри заехал,
Потерял карту, коня и клинок.
Разбуди меня, я хочу проснуться,
Явь твоя ужасна, как страшен мой сон,
Где же ты теперь, о моя Рапунцель,
В зарослях терновника плачет он.