дневник заведен 11-07-2003
постоянные читатели [172]
3 CaHuTaPa, 3sky, A fish, aabp, AlisaA, as-Saif, azsh, bamboocha, Barby IQ, Basilicum, Belladonna, BELOMOR, Bladewalker, buddaprofit, chilli, Chuta-san, Clarie, Cler, Courtisane, Dama&@, Death_Moroz, Deuzinha, Dior, dyn_dyn, Ethereal, Feng, gav-gav, GibajD, Hilushka, Hydralisk, In fanta, Iron, Isfin, Israel, Jannetik, jmot, jukaviatora, Kast, Keti, KISSSKINA, KOMyTpaBKu, Kukushka, Lady of the shadows, Lady Xerra, LAKI-, leto, Little Zee, Lucky_Bastard, m-p, Mari-May, miu-miu, Monkhermit, moxnatii slon, Ms. Cellophane, Mystify, Nessy, Noc, nut, Ocean Tetis, Outsider, Pa., pauluss, Personal_Jesus, Piccolo_fiore, sa-mann, Salomee, Samum, Schastie, SharaWara, Shishkin, Simplicity, Spitfire, Spukster, starushka, Strannik-ex, Sublime, sugar-n-sweets, sun sand, suslik, suslikkk, Suzy, Sydnia, TainT, tato, Taviskaron, The House Of Rock, Track, TyPAH4OKC, Uliss, v01and, vvol, Walland, WildMarchCat, wwwomiting, Yaxes, Zaggat, zappa, АБЫРВАЛГ, АЛИВИЯ, Альфи, Ануца, Анхесенпаатон Ра, Артений, Байху, Безумный рыбник, Белокурая Бестия, Белый Робот, Берлин, Буквы иллюзий, вдохотворение, Великое Ничто, Волжанин, Волшебная скорая, Вредные Советы, Гарин, Герр Зайчег, Горячая, Гостьяизнастоящего, Джекки Кочан, Дианочка, Зажигающая Свечи, Заумник, Змее-Вик, Змия_Безочковая, Инди, исе, Калигула, КАСТОР_ЗВЕЗДА, Ква-кВася, Кирюшка, Клер, Коктейль Молотова, Королева Кошка, Кошка_в_сачке, КраткЖизнеизложение, Крестная фея, Лакос, мари17, Медведева, Мелюзина, Молот Торы, моремуха, Натрикс, нах..., Одиссей, ОРУЖЕЙНЫЙ КЛУБ, Пипа Суринамская, Польский вопрос, пох, Птицелов, Рики, сама такая, Сашкевич, Свезда, Сидня, Синяя кошка, Скромняга, Смешная зебра, СМИ, тай, ТАРЗАНКА, Татьянин день, театр теней, Товарищ Кац, Фабула, Царевна., чучмек, Шобон, Элджернон 2, Эль Койот, Эта с ушами, _Небо_
3 CaHuTaPa, 3sky, A fish, aabp, AlisaA, as-Saif, azsh, bamboocha, Barby IQ, Basilicum, Belladonna, BELOMOR, Bladewalker, buddaprofit, chilli, Chuta-san, Clarie, Cler, Courtisane, Dama&@, Death_Moroz, Deuzinha, Dior, dyn_dyn, Ethereal, Feng, gav-gav, GibajD, Hilushka, Hydralisk, In fanta, Iron, Isfin, Israel, Jannetik, jmot, jukaviatora, Kast, Keti, KISSSKINA, KOMyTpaBKu, Kukushka, Lady of the shadows, Lady Xerra, LAKI-, leto, Little Zee, Lucky_Bastard, m-p, Mari-May, miu-miu, Monkhermit, moxnatii slon, Ms. Cellophane, Mystify, Nessy, Noc, nut, Ocean Tetis, Outsider, Pa., pauluss, Personal_Jesus, Piccolo_fiore, sa-mann, Salomee, Samum, Schastie, SharaWara, Shishkin, Simplicity, Spitfire, Spukster, starushka, Strannik-ex, Sublime, sugar-n-sweets, sun sand, suslik, suslikkk, Suzy, Sydnia, TainT, tato, Taviskaron, The House Of Rock, Track, TyPAH4OKC, Uliss, v01and, vvol, Walland, WildMarchCat, wwwomiting, Yaxes, Zaggat, zappa, АБЫРВАЛГ, АЛИВИЯ, Альфи, Ануца, Анхесенпаатон Ра, Артений, Байху, Безумный рыбник, Белокурая Бестия, Белый Робот, Берлин, Буквы иллюзий, вдохотворение, Великое Ничто, Волжанин, Волшебная скорая, Вредные Советы, Гарин, Герр Зайчег, Горячая, Гостьяизнастоящего, Джекки Кочан, Дианочка, Зажигающая Свечи, Заумник, Змее-Вик, Змия_Безочковая, Инди, исе, Калигула, КАСТОР_ЗВЕЗДА, Ква-кВася, Кирюшка, Клер, Коктейль Молотова, Королева Кошка, Кошка_в_сачке, КраткЖизнеизложение, Крестная фея, Лакос, мари17, Медведева, Мелюзина, Молот Торы, моремуха, Натрикс, нах..., Одиссей, ОРУЖЕЙНЫЙ КЛУБ, Пипа Суринамская, Польский вопрос, пох, Птицелов, Рики, сама такая, Сашкевич, Свезда, Сидня, Синяя кошка, Скромняга, Смешная зебра, СМИ, тай, ТАРЗАНКА, Татьянин день, театр теней, Товарищ Кац, Фабула, Царевна., чучмек, Шобон, Элджернон 2, Эль Койот, Эта с ушами, _Небо_
цитатник:
- • лента
местожительство:
Израиль
13-02-2012 02:13 LSD (Lucy in the Sky with Diamonds)
дню святого Валентина посвещается
ГЛАВА 1.
Художник, художник, художник молодой
Нарисуй мне дефку с разорванной пи….
….ликала гармошка, играл аккордеон.
А маленький Ермошка натягивал га…
1.
Интересно, какое имя было у Золушки? Вот, хоть убейте, не помню. Звали же ее как-то, а? А давайте назовём её Люся?
Итак, Люся. Люся не знала, что она Золушка, потому что никто не читал ей книжек в раннем детстве, а когда она подросла, то времени на чтение почти не оставалось, деревенское хозяйство, как вампир, высасывало все силы.
Как и Золушка, Люся была сиротой.
После смерти матери отец Люси стремительно женился и начал пить. Мачеха была ленивой, неопрятной и в пьянке не отставала от отца, правда, в редкие, светлые, промежутки она подряжалась подсобной рабочей на местной свиноферме и гнала по ночам самогон.
Жизнь в отчем доме проходила по одному и тому же сценарию.
Отец-тракторист выезжал из дома ранним утром и возвращался к вечеру.
Вот и сейчас, за воротами раздалось гнусавое бибиканье. Звуки разной длины неслись в пространство безумной морзянкой, пока Люся не открыла ворота.
Заляпанный навозом и въевшейся в солидол грязью, трактор, грохоча и вибрируя, въехал на середину двора и, трясясь, остановился. Мотор продолжал работать, когда Люся подошла и открыла дверцу. Из тесной вонючей кабины на нее мешком свалился отец. Хотя он и был худым маломеркой, Люся не смогла его удержать. Рухнув на загаженную землю двора, мешок на секунду очнулся и сказал: «Абылтьнауй! Ты ёбббылть пзда. Науй! Выебублть!». Глаза у мешка закатились и он затих.
Пыхтя и обливаясь потом, Люся кое-как доволокла отца до дома, втащила на крыльцо и открыла покосившуюся дверь. Из темных сеней, в нос взмокшей Люсе, шибанул затхлый воздух, насыщенный застарелым перегаром. Мачехе удалось донести свое дородное тело до сеней, но там силы ее покинули.
«Хорошая баба, пудов на восемь», - хвастался отец перед свадьбой. Почему-то именно это вспомнилось Люсе, когда она, пытаясь отдышаться, с шумом втягивая в себя вонючий воздух, смотрела на лужу, расплывшуюся под «хорошей бабой». Даже приподнять эту "женщину" у Люси не хватило бы сил, поэтому она и не пыталась, а просто поволокла через бесформенную тушу мачехи мешок-отца. И все бы было в порядке, но тут обутая в измазанный кирзач нога папаши проехалась по луже и, упершись в лоб возлюбленной, застряла. Люся потянула сильней, и нога с силой пробороздила по лицу мачехи.
-Бляяяяять, - ожило лежащее в луже тело. – Бляяяяять! Вы не понимаете, бляди! Вы не хуя не понимаете, ёбаные вы хуерыги! Мачеха подняла голову, мутные глаза ее беспорядочно блуждали и не могли сфокусироваться ни на чем, из носа висела сопля. – Они все умерли! - взвыла она и, залившись слезами, рухнула обратно в лужу.
Люся всхлипнула и выпустила из рук отца. Раздался грохот, брызги из мачехиной лужи полетели на стены, папаша сипло выдавил очередное «блтьнауй» и все стихло.
Поникнув, Люся вышла во двор и побрела к теплице. Как же ей хотелось вырваться отсюда, от этой черной земли, навоза, бесконечной уборки блевотины в избе и стирки зассаных порток.
Увидеть не свинарник и пыльные березовые перелески, а сверкающие города, теплые моря и приветливых радостных людей. Быть нужной, желанной, любимой…
Слезы нескончаемым потоком катились по щекам, присевшей над разрыхленной землей теплицы, Люси. Мыслей не было, даже о побеге она перестала думать. Да и куда бежать? В город на панель?
Люся автоматически высаживала рассаду, изредка шмыгая носом.
2.
Золушка, Золушка, где же твоя фея? Почему твои часы всегда бьют полночь?
Только вот вместо феи появился принц. А может это фея его прислала, кто знает?
От пахнущей навозом тепличной земли, Люсю отвлек, донесшийся с соседского двора, разговор. За забором заканчивался торг, приятный мужской голос чередовался со старушечьим дребезгом. Люся знала, что баба Нюра продает свой дом какому-то художнику из города, под дачу.
Чуть хрипловатый голос заворожил Люсю. Отряхнув руки, она взобралась на старую бочку и увидела симпатичного парня, лет тридцати с хвостиком.
- Баб Нюр, чё, всё? Уезжаете к доче своей? А тут кто будет теперь? Здрасьти, дяденька. Это вы теперь тут будете? – крикнула им Люся.
« Дяденька» повернулся и удивился, что такой глубокий, приятный, чисто женский грудной голос, принадлежит не зрелой женщине, а сбитой, загорелой, совсем молоденькой девчушке.
- Будем соседями, - художник расплылся в улыбке. - А Вы просто красавица! Надо же, нечаянный интерес, вот я угадал!
-Не мешай, Люська, иди, сади огород, больше-то некому садить-то, ох, горе-горькое-то, сиротинушка при живом отце... Иди, милая,- заскрипела баба Нюра и зачем-то перекрестилась.
Люся, спрыгнув с бочки, ещё раз поглядела на нового соседа через щель в заборе, и поняла, что этот "дяденька" ей почему-то очень нравится.
Сколько времени было у Золушки? Два часа до полуночи?
Все раскрутилось стремительно. Художник был старше и опыт имел богатый. Никто не мешал ему писать на чистом холсте, Люсе, и он уже через две недели учил ее премудростям любви: то на белоснежных, выстиранных и накрахмаленных Люськой простынях, то на сеновале (запах силоса и сопревшего сена особо возбуждал его, человека, выросшего в городе - это была экзотика).
А Люська, впервые почувствовав, что она кому-то нужна, интересна и вызывает чувства, мгновенно влюбилась в "дяденьку" до беспамятства и растворилась в нем.
Он же,- не любил ее вовсе. Было лестно, что именно ему принадлежит это молодое, ладное тело с упругими налитыми грудками и аппетитной попкой. Милые ямочки на румяных щёчках и особенно сексуальная ямочка на подбородке, приятно возбуждали, а целуя маленькую чёрную "мушку" над пухлой Люськиной верхней губой, он впадал в какой-то немыслимый экстаз.
Ему было удобно. Люся крутилась по хозяйству на два дома, и когда бы "дяденька" её не хотел, - отдавалась страстно. Этому она научилась быстро, а её деревенская закалка не давала уставать от любовных утех. Он никогда не получал отказа. «Где сгрёб, там и уёб» усмехнулся он про себя, пристраиваясь к ней сзади во время окучивания картофеля.
Обмануть ее было не трудно,- пара нужных слов, ласковых обнимашек и она уже верила, что он любит ее и не знала, что на самом деле он не любит никого, просто не дано ему этого.
Да и кто полюбит марионетку? Дергай ее за ниточки, манипулируй, тем более, что особых усилий для этого не требовалось. Художнику это ужасно льстило, раньше он был вторичен, - и в школе, и в институте, и в творчестве, а теперь ощутил себя Творцом, лепящим из глины все, что ему хотелось.
Лето заканчивалось, а с ним и дачный сезон. Художник затосковал по городу и принялся паковать вещи. Застав как-то Люсю в слезах, он принял решение. Люся не помешает ему и в городе. Приодеть, подучить манерам и можно даже выводить в свет.
Дело оставалось за малым. Получить благословение Люськиных родственников.
3.
Щуплый лысый Люсин родитель спал, уронив голову на стол. Мачеха была на ферме, когда художник вошел в избу и со стуком поставил бутыль мутного пойла на липкую, ободранную столешницу. Папаша вздрогнул и выпрямился. Его била мелкая дрожь, он силился что-то сказать.
- Сусед ёпт ыыыыыыыы,- выдавил он и кивнул на бутыль. Художник взял стакан, выплеснул из него остатки жижи на пол и наполнил его мутным напитком. Папашина мозолистая ладонь тут же вцепилась в стакан, попыталась приподнять его и подтянуть ко рту, но тут начался такой тремор, что пришлось вернуть стакан на стол.
Папаша сделал еще одну неудачную попытку. Беспомощно оглядевшись, он нагнулся над столом и резко поднес стакан к губам. Получилось! Раздалось сдавленное бульканье, несколько раз дернулся кадык и стакан опустел.
Содрогнувшись, папаша сложился пополам и вцепился себе в живот. Несколько судорожных рвотных позывов были успешно подавлены. Он выпрямился и, ожив, молча смотрел на сидящего перед ним художника. Потом налил себе еще один стакан и поднял его, рука больше не дрожала.
- Минутку, - сказал художник. – У меня важное дело.
Папаша кивнул и потянул, было, стакан ко рту, но художник мягко удержал его руку.
- Ты чё, сусед? – недоуменно прохрипел папаша и икнул. – Охуел с горя?
- Наверное,- улыбнулся художник. – Я свататься пришел. Прошу, как говорится, руки Вашей дочери. Мы любим друг друга и решили, вот, пожениться.
Папаша с минуту тупо пялился художнику в переносицу, потом нагнулся к нему через стол и обдал таким выхлопом, что у художника на мгновение помутилось в глазах.
- С хуя ли загуляли?- выдохнул папаша и снова попытался поднести к губам стакан.
- Мы любим друг друга, очень любим, - повторил художник, удерживая папашину руку.
– Я Вам доказательство принес, - он поставил на стол еще одну бутылку.
- Это чё там? – поинтересовался папаша, - Водка что ли?
- Да, - ответил художник, - Хорошая водка, «Белое Золото».
- Хуёлото, - подобрел папаша и улыбнулся. – Давай, себе налей, женишок. Накатим за щасливую тыкскыть…
Художник свинтил пробку с бутылки, плеснул немножко в стакан, поболтал его и выплеснул на пол. Потом налил грамм пятьдесят.
- Совет нам, да любовь! – сказал он.
- Хует блять, - откликнулся папаша и влил в себя полный стакан. Поморгав, он выдал: «Аваще пздрвляю, науй, детишек блть науй…». Голова папаши со стуком упала на стол.
Дело было сделано. Так, практически за бутыль самогона, Люсю выкупили и вывезли из этого адского пекла.
4.
Переехав в город, зажили они душа в душу. Первое время.
Золотые руки Люси превратили авгиевы конюшни в пасхальное яичко.
Кроме удобств Люся принесла художнику ещё и удачу, его картины внезапно стали пользоваться успехом, появились большие деньги. Квартира сияла чистотой, еда была вкусной, половая жизнь регулярной. Да и сам он преобразился. Ухоженный, уверенный в себе, талантливый господин, хорошо смотрелся на презентациях и фуршетах.
Он стал разъезжать все чаще, а Люсю брать с собой все реже. До нее доходили слухи, что он не пропускает ни одной дефки, воплощая в жизнь свою любимую шутку. Эту шутку он употреблял часто, Люсе сперва было смешно, потом стало просто коробить от неё. «Кажну тварь на хуй пяль, Господь увидит – хорошую даст». Слухи доносились, что он таки пялит. Кажну тварь.
Люся чувствовала себя рыбой, которую прибой выбросил на берег и теперь она одиноко задыхается под палящим солнцем. Она не устраивала разборки и расследования, а мудро отошла в сторону.
К слову сказать, как и любая деревенская баба, приехавшая из глухой деревни в город, Люся быстро освоилась и вгрызлась в городскую жизнь зубами, крепко и основательно. Что, где, когда и почём - это люськина голова калькулировала как нечего делать. Со стороны никто никогда бы и не подумал, что не далее, как 10 лет назад, эта женщина чистила поросячьи стайки и полоскала бельё в проруби. Природный вкус и житейская наблюдательность и смекалка, да и художественная "натура" дяденьки", который её содержал - превратили её во вполне городскую ухоженную и интересную даму.
Но бывает же такое - Люська оказалась однолюбкой. И пожелай она - весь мужской мир был бы у её ног. Но она любила своего миленького, хорошего, ласкового "дяденьку". Она любила своего художника по-прежнему!!! И через десять лет была настолько наполнена им, что ни для кого другого места в её сердце просто не оставалось.
Ей так хотелось, чтобы все было как тогда, в деревне.
Она искала причину в себе и не находила. Из зеркала на нее смотрела пополневшая, но, тем не менее, прекрасно сложенная дама.
Все было при ней, мужики пускали слюни и пытались флиртовать, но ей были нужны не они. Ей был нужен единственный – ОН. Художник.
У единственного была еще одна любимая шутка, которую Люся слышала тысячу раз. «Если женщина в первый год замужества не прибавляет двадцать килограмм, - он делал паузу и ехидно глядел на Люсю, – веди ее к врачу, тебе больную подсунули! И каждый раз он ржал при этом.
Нельзя сказать, что Люсю безобразно разнесло, просто потерявший к ней интерес художник, искал, за что зацепиться и подтвердить свое равнодушие. А в остальном ему было удобно и на переживания этой деревещины было наплевать. Она его и так должна благодарить за то, что вывез ее в город и обеспечил по полной. Ноги мыть и воду пить должна. Маугли, блять!
Реальность вновь наполнилась для Люси безысходностью... Спасение от нее принесли... книги.
В большой четырехкомнатной квартире художника, для tabula rasa Люси, открылась бесконечная вселенная. Квартиры, в построенном для сталинской номенклатуры доме, назывались тогда крупногабаритными. От пола до высоких потолков тянулись стеллажи, заставленные книгами. Чего тут только не было!
Поначалу художник занимался люсиным развитием и подсовывал стоящую литературу. Люся втянулась и стала читать запоем. Она сбегала в другую реальность и, если бы смогла, то не возвратилась бы из неё никогда.
5.
Третьего июля 1998 года, к полудню, Люся переделала всю работу по дому. Она была жаворонком, да к тому же сказывалась оставшаяся деревенская привычка, поэтому поднималась Люся в пять-шесть утра. К двенадцати обед был готов, вылизанная квартира сияла чистотой. На работу идти не надо, художник наотрез отказал ей в этой возможности, да и специальности никакой не было.
- У тебя образование – три класса с братом на двоих, - говорил Люсе художник. – Куда ты пойдешь? В продавщицы, жопой торговать? И думать забудь!
О детях художник не хотел даже слышать.
С обеда и до вечера Люся читала.
Она принесла стремянку и забралась под потолок к самым верхним полкам и стала разглядывать книги в старинных переплетах. Ее внимание привлекла толстая, ярко-красная книга с золотым тиснением.
«Май-не-та-ге» - медленно, по слогам, прочитала Люся. Загадочное слово, отдающее чем-то темным, глубинным и средневековым, понравилось ей.
Быстро убрав стремянку в кладовку, она устроилась на диване, накрылась тёплым верблюжьим пледом и открыла книжку. Удивлению её не было предела - текст был рукописным, а не печатным. Это был дневник. На пожелтевших от времени страницах, изящным, каллиграфическим почерком начиналась история неизвестной ей женщины.
"Я, Мария Барабанова, в полном здравии и ясном уме, с Божьей помощью, начинаю своё жизнеописание"...
Художника звали Алексей Барабанов. Очевидно, этот дневник принадлежал его прапра...прабабушке.
Люсе стало интересно, и она быстро проглатывала страницу за страницей, пока не дошла ...до тридцать пятой. На 35-ой странице Люся заворожено прочитала, проговаривая слова вслух:
в соавторстве с Элен
Продолжение следует
ГЛАВА 1.
Художник, художник, художник молодой
Нарисуй мне дефку с разорванной пи….
….ликала гармошка, играл аккордеон.
А маленький Ермошка натягивал га…
1.
Интересно, какое имя было у Золушки? Вот, хоть убейте, не помню. Звали же ее как-то, а? А давайте назовём её Люся?
Итак, Люся. Люся не знала, что она Золушка, потому что никто не читал ей книжек в раннем детстве, а когда она подросла, то времени на чтение почти не оставалось, деревенское хозяйство, как вампир, высасывало все силы.
Как и Золушка, Люся была сиротой.
После смерти матери отец Люси стремительно женился и начал пить. Мачеха была ленивой, неопрятной и в пьянке не отставала от отца, правда, в редкие, светлые, промежутки она подряжалась подсобной рабочей на местной свиноферме и гнала по ночам самогон.
Жизнь в отчем доме проходила по одному и тому же сценарию.
Отец-тракторист выезжал из дома ранним утром и возвращался к вечеру.
Вот и сейчас, за воротами раздалось гнусавое бибиканье. Звуки разной длины неслись в пространство безумной морзянкой, пока Люся не открыла ворота.
Заляпанный навозом и въевшейся в солидол грязью, трактор, грохоча и вибрируя, въехал на середину двора и, трясясь, остановился. Мотор продолжал работать, когда Люся подошла и открыла дверцу. Из тесной вонючей кабины на нее мешком свалился отец. Хотя он и был худым маломеркой, Люся не смогла его удержать. Рухнув на загаженную землю двора, мешок на секунду очнулся и сказал: «Абылтьнауй! Ты ёбббылть пзда. Науй! Выебублть!». Глаза у мешка закатились и он затих.
Пыхтя и обливаясь потом, Люся кое-как доволокла отца до дома, втащила на крыльцо и открыла покосившуюся дверь. Из темных сеней, в нос взмокшей Люсе, шибанул затхлый воздух, насыщенный застарелым перегаром. Мачехе удалось донести свое дородное тело до сеней, но там силы ее покинули.
«Хорошая баба, пудов на восемь», - хвастался отец перед свадьбой. Почему-то именно это вспомнилось Люсе, когда она, пытаясь отдышаться, с шумом втягивая в себя вонючий воздух, смотрела на лужу, расплывшуюся под «хорошей бабой». Даже приподнять эту "женщину" у Люси не хватило бы сил, поэтому она и не пыталась, а просто поволокла через бесформенную тушу мачехи мешок-отца. И все бы было в порядке, но тут обутая в измазанный кирзач нога папаши проехалась по луже и, упершись в лоб возлюбленной, застряла. Люся потянула сильней, и нога с силой пробороздила по лицу мачехи.
-Бляяяяять, - ожило лежащее в луже тело. – Бляяяяять! Вы не понимаете, бляди! Вы не хуя не понимаете, ёбаные вы хуерыги! Мачеха подняла голову, мутные глаза ее беспорядочно блуждали и не могли сфокусироваться ни на чем, из носа висела сопля. – Они все умерли! - взвыла она и, залившись слезами, рухнула обратно в лужу.
Люся всхлипнула и выпустила из рук отца. Раздался грохот, брызги из мачехиной лужи полетели на стены, папаша сипло выдавил очередное «блтьнауй» и все стихло.
Поникнув, Люся вышла во двор и побрела к теплице. Как же ей хотелось вырваться отсюда, от этой черной земли, навоза, бесконечной уборки блевотины в избе и стирки зассаных порток.
Увидеть не свинарник и пыльные березовые перелески, а сверкающие города, теплые моря и приветливых радостных людей. Быть нужной, желанной, любимой…
Слезы нескончаемым потоком катились по щекам, присевшей над разрыхленной землей теплицы, Люси. Мыслей не было, даже о побеге она перестала думать. Да и куда бежать? В город на панель?
Люся автоматически высаживала рассаду, изредка шмыгая носом.
2.
Золушка, Золушка, где же твоя фея? Почему твои часы всегда бьют полночь?
Только вот вместо феи появился принц. А может это фея его прислала, кто знает?
От пахнущей навозом тепличной земли, Люсю отвлек, донесшийся с соседского двора, разговор. За забором заканчивался торг, приятный мужской голос чередовался со старушечьим дребезгом. Люся знала, что баба Нюра продает свой дом какому-то художнику из города, под дачу.
Чуть хрипловатый голос заворожил Люсю. Отряхнув руки, она взобралась на старую бочку и увидела симпатичного парня, лет тридцати с хвостиком.
- Баб Нюр, чё, всё? Уезжаете к доче своей? А тут кто будет теперь? Здрасьти, дяденька. Это вы теперь тут будете? – крикнула им Люся.
« Дяденька» повернулся и удивился, что такой глубокий, приятный, чисто женский грудной голос, принадлежит не зрелой женщине, а сбитой, загорелой, совсем молоденькой девчушке.
- Будем соседями, - художник расплылся в улыбке. - А Вы просто красавица! Надо же, нечаянный интерес, вот я угадал!
-Не мешай, Люська, иди, сади огород, больше-то некому садить-то, ох, горе-горькое-то, сиротинушка при живом отце... Иди, милая,- заскрипела баба Нюра и зачем-то перекрестилась.
Люся, спрыгнув с бочки, ещё раз поглядела на нового соседа через щель в заборе, и поняла, что этот "дяденька" ей почему-то очень нравится.
Сколько времени было у Золушки? Два часа до полуночи?
Все раскрутилось стремительно. Художник был старше и опыт имел богатый. Никто не мешал ему писать на чистом холсте, Люсе, и он уже через две недели учил ее премудростям любви: то на белоснежных, выстиранных и накрахмаленных Люськой простынях, то на сеновале (запах силоса и сопревшего сена особо возбуждал его, человека, выросшего в городе - это была экзотика).
А Люська, впервые почувствовав, что она кому-то нужна, интересна и вызывает чувства, мгновенно влюбилась в "дяденьку" до беспамятства и растворилась в нем.
Он же,- не любил ее вовсе. Было лестно, что именно ему принадлежит это молодое, ладное тело с упругими налитыми грудками и аппетитной попкой. Милые ямочки на румяных щёчках и особенно сексуальная ямочка на подбородке, приятно возбуждали, а целуя маленькую чёрную "мушку" над пухлой Люськиной верхней губой, он впадал в какой-то немыслимый экстаз.
Ему было удобно. Люся крутилась по хозяйству на два дома, и когда бы "дяденька" её не хотел, - отдавалась страстно. Этому она научилась быстро, а её деревенская закалка не давала уставать от любовных утех. Он никогда не получал отказа. «Где сгрёб, там и уёб» усмехнулся он про себя, пристраиваясь к ней сзади во время окучивания картофеля.
Обмануть ее было не трудно,- пара нужных слов, ласковых обнимашек и она уже верила, что он любит ее и не знала, что на самом деле он не любит никого, просто не дано ему этого.
Да и кто полюбит марионетку? Дергай ее за ниточки, манипулируй, тем более, что особых усилий для этого не требовалось. Художнику это ужасно льстило, раньше он был вторичен, - и в школе, и в институте, и в творчестве, а теперь ощутил себя Творцом, лепящим из глины все, что ему хотелось.
Лето заканчивалось, а с ним и дачный сезон. Художник затосковал по городу и принялся паковать вещи. Застав как-то Люсю в слезах, он принял решение. Люся не помешает ему и в городе. Приодеть, подучить манерам и можно даже выводить в свет.
Дело оставалось за малым. Получить благословение Люськиных родственников.
3.
Щуплый лысый Люсин родитель спал, уронив голову на стол. Мачеха была на ферме, когда художник вошел в избу и со стуком поставил бутыль мутного пойла на липкую, ободранную столешницу. Папаша вздрогнул и выпрямился. Его била мелкая дрожь, он силился что-то сказать.
- Сусед ёпт ыыыыыыыы,- выдавил он и кивнул на бутыль. Художник взял стакан, выплеснул из него остатки жижи на пол и наполнил его мутным напитком. Папашина мозолистая ладонь тут же вцепилась в стакан, попыталась приподнять его и подтянуть ко рту, но тут начался такой тремор, что пришлось вернуть стакан на стол.
Папаша сделал еще одну неудачную попытку. Беспомощно оглядевшись, он нагнулся над столом и резко поднес стакан к губам. Получилось! Раздалось сдавленное бульканье, несколько раз дернулся кадык и стакан опустел.
Содрогнувшись, папаша сложился пополам и вцепился себе в живот. Несколько судорожных рвотных позывов были успешно подавлены. Он выпрямился и, ожив, молча смотрел на сидящего перед ним художника. Потом налил себе еще один стакан и поднял его, рука больше не дрожала.
- Минутку, - сказал художник. – У меня важное дело.
Папаша кивнул и потянул, было, стакан ко рту, но художник мягко удержал его руку.
- Ты чё, сусед? – недоуменно прохрипел папаша и икнул. – Охуел с горя?
- Наверное,- улыбнулся художник. – Я свататься пришел. Прошу, как говорится, руки Вашей дочери. Мы любим друг друга и решили, вот, пожениться.
Папаша с минуту тупо пялился художнику в переносицу, потом нагнулся к нему через стол и обдал таким выхлопом, что у художника на мгновение помутилось в глазах.
- С хуя ли загуляли?- выдохнул папаша и снова попытался поднести к губам стакан.
- Мы любим друг друга, очень любим, - повторил художник, удерживая папашину руку.
– Я Вам доказательство принес, - он поставил на стол еще одну бутылку.
- Это чё там? – поинтересовался папаша, - Водка что ли?
- Да, - ответил художник, - Хорошая водка, «Белое Золото».
- Хуёлото, - подобрел папаша и улыбнулся. – Давай, себе налей, женишок. Накатим за щасливую тыкскыть…
Художник свинтил пробку с бутылки, плеснул немножко в стакан, поболтал его и выплеснул на пол. Потом налил грамм пятьдесят.
- Совет нам, да любовь! – сказал он.
- Хует блять, - откликнулся папаша и влил в себя полный стакан. Поморгав, он выдал: «Аваще пздрвляю, науй, детишек блть науй…». Голова папаши со стуком упала на стол.
Дело было сделано. Так, практически за бутыль самогона, Люсю выкупили и вывезли из этого адского пекла.
4.
Переехав в город, зажили они душа в душу. Первое время.
Золотые руки Люси превратили авгиевы конюшни в пасхальное яичко.
Кроме удобств Люся принесла художнику ещё и удачу, его картины внезапно стали пользоваться успехом, появились большие деньги. Квартира сияла чистотой, еда была вкусной, половая жизнь регулярной. Да и сам он преобразился. Ухоженный, уверенный в себе, талантливый господин, хорошо смотрелся на презентациях и фуршетах.
Он стал разъезжать все чаще, а Люсю брать с собой все реже. До нее доходили слухи, что он не пропускает ни одной дефки, воплощая в жизнь свою любимую шутку. Эту шутку он употреблял часто, Люсе сперва было смешно, потом стало просто коробить от неё. «Кажну тварь на хуй пяль, Господь увидит – хорошую даст». Слухи доносились, что он таки пялит. Кажну тварь.
Люся чувствовала себя рыбой, которую прибой выбросил на берег и теперь она одиноко задыхается под палящим солнцем. Она не устраивала разборки и расследования, а мудро отошла в сторону.
К слову сказать, как и любая деревенская баба, приехавшая из глухой деревни в город, Люся быстро освоилась и вгрызлась в городскую жизнь зубами, крепко и основательно. Что, где, когда и почём - это люськина голова калькулировала как нечего делать. Со стороны никто никогда бы и не подумал, что не далее, как 10 лет назад, эта женщина чистила поросячьи стайки и полоскала бельё в проруби. Природный вкус и житейская наблюдательность и смекалка, да и художественная "натура" дяденьки", который её содержал - превратили её во вполне городскую ухоженную и интересную даму.
Но бывает же такое - Люська оказалась однолюбкой. И пожелай она - весь мужской мир был бы у её ног. Но она любила своего миленького, хорошего, ласкового "дяденьку". Она любила своего художника по-прежнему!!! И через десять лет была настолько наполнена им, что ни для кого другого места в её сердце просто не оставалось.
Ей так хотелось, чтобы все было как тогда, в деревне.
Она искала причину в себе и не находила. Из зеркала на нее смотрела пополневшая, но, тем не менее, прекрасно сложенная дама.
Все было при ней, мужики пускали слюни и пытались флиртовать, но ей были нужны не они. Ей был нужен единственный – ОН. Художник.
У единственного была еще одна любимая шутка, которую Люся слышала тысячу раз. «Если женщина в первый год замужества не прибавляет двадцать килограмм, - он делал паузу и ехидно глядел на Люсю, – веди ее к врачу, тебе больную подсунули! И каждый раз он ржал при этом.
Нельзя сказать, что Люсю безобразно разнесло, просто потерявший к ней интерес художник, искал, за что зацепиться и подтвердить свое равнодушие. А в остальном ему было удобно и на переживания этой деревещины было наплевать. Она его и так должна благодарить за то, что вывез ее в город и обеспечил по полной. Ноги мыть и воду пить должна. Маугли, блять!
Реальность вновь наполнилась для Люси безысходностью... Спасение от нее принесли... книги.
В большой четырехкомнатной квартире художника, для tabula rasa Люси, открылась бесконечная вселенная. Квартиры, в построенном для сталинской номенклатуры доме, назывались тогда крупногабаритными. От пола до высоких потолков тянулись стеллажи, заставленные книгами. Чего тут только не было!
Поначалу художник занимался люсиным развитием и подсовывал стоящую литературу. Люся втянулась и стала читать запоем. Она сбегала в другую реальность и, если бы смогла, то не возвратилась бы из неё никогда.
5.
Третьего июля 1998 года, к полудню, Люся переделала всю работу по дому. Она была жаворонком, да к тому же сказывалась оставшаяся деревенская привычка, поэтому поднималась Люся в пять-шесть утра. К двенадцати обед был готов, вылизанная квартира сияла чистотой. На работу идти не надо, художник наотрез отказал ей в этой возможности, да и специальности никакой не было.
- У тебя образование – три класса с братом на двоих, - говорил Люсе художник. – Куда ты пойдешь? В продавщицы, жопой торговать? И думать забудь!
О детях художник не хотел даже слышать.
С обеда и до вечера Люся читала.
Она принесла стремянку и забралась под потолок к самым верхним полкам и стала разглядывать книги в старинных переплетах. Ее внимание привлекла толстая, ярко-красная книга с золотым тиснением.
«Май-не-та-ге» - медленно, по слогам, прочитала Люся. Загадочное слово, отдающее чем-то темным, глубинным и средневековым, понравилось ей.
Быстро убрав стремянку в кладовку, она устроилась на диване, накрылась тёплым верблюжьим пледом и открыла книжку. Удивлению её не было предела - текст был рукописным, а не печатным. Это был дневник. На пожелтевших от времени страницах, изящным, каллиграфическим почерком начиналась история неизвестной ей женщины.
"Я, Мария Барабанова, в полном здравии и ясном уме, с Божьей помощью, начинаю своё жизнеописание"...
Художника звали Алексей Барабанов. Очевидно, этот дневник принадлежал его прапра...прабабушке.
Люсе стало интересно, и она быстро проглатывала страницу за страницей, пока не дошла ...до тридцать пятой. На 35-ой странице Люся заворожено прочитала, проговаривая слова вслух:
в соавторстве с Элен
Продолжение следует
Хуюшечки: [ Тексты ]
Комментарии:
захватывающе!)))))
хорошо получилось, по-другому как-то - как этот новый "Альпенгольд" - шоколад с соленым арахисом)))
а кто это - Элен?)
а чья это фраза гениальная: Почему твои часы всегда бьют полночь?
хорошо получилось, по-другому как-то - как этот новый "Альпенгольд" - шоколад с соленым арахисом)))
а кто это - Элен?)
а чья это фраза гениальная: Почему твои часы всегда бьют полночь?
а дальше???
рад, что понравилось. продолжение следует, вывешу.
А ваще, нечаянный интерес получился, на одном литсайте предложила мне Элен совместно напесать, я радостно согласился. Вот, это высралось.
Кто что напесал расскрывать не буду, не этично это, по-моему.
А ваще, нечаянный интерес получился, на одном литсайте предложила мне Элен совместно напесать, я радостно согласился. Вот, это высралось.
Кто что напесал расскрывать не буду, не этично это, по-моему.
Am Yisrael Chai
[Print]
Смешная зебра