Я вернулся. Извиняюсь за вынужденный перерыв. Но вы должны меня понять - я был влюблён. Впрочем, я и сейчас ещё влюблён. Просто нашим отношениям пришёл конец. Чуть позже, я обязательно расскажу вам о Ней. А сейчас мне ещё тяжело, потому как в каждой встречной блондинке я стараюсь разглядеть знакомые черты...

Ели мужчина отвергает женщину - не жди прощения. И плевать, даже если всему виной мужское благородство. Так считают девушки - думаю я, мужчина, полагаясь на свой малый опыт. Но, обо всём по порядку. У меня есть друг, я уже рассказывал вам о нём, тот, кто способен моментально влюбиться. Однажды он, гуляка студенческих лет, сразил остроумием одну девушку на какой-то пьяной вечеринке того времени. Тогда он искал только одного - развлечений и доступных женщин, живя одним днём. Набираясь опыта и веселья, пьяно проводя время. А эта девушка, по-детски чистая, влюбилась в него до умопомрачения. Конечно, ему было лестно, однако он понимал, что у их отношений нет будущего, поигравшись с ней месяц, не более, он уйдёт, разбив её сердечко и, возможно, оставив на память ненависть и недоверие ко всем мужчинам. Любви у него к ней не было. Поэтому он отверг её и её любовь. Конечно, она так и не узнала истинных мотивов его поведения. Скорее, она ошибочно решила, что недостаточна хороша для него. А сейчас, спустя время они встретились. Из неуклюжей, робкой девочки она превратилась в эффектную даму. Мой друг, к тому времени, тоже здорово изменился, он начал искать серьёзные отношения. Но девушка его больше не любила. Теперь уже она смотрела на него свысока, упиваясь своим выигрышным положением. Её любовь прошла, а его только проснулась. И теперь уже отвергнут он. Отвергнут во имя денег. Так считает он. Возможно, он тоже ошибается? Как и она много лет назад?

Настроение у меня сегодня какое-то паскудное, подстать погоде за окном, поэтому поведаю, что мне в людях больше всего не нравится. А не нравится мне многое. Впрочем, я никогда никому об этом не говорю. Меня в детстве хорошо воспитали родители. Например, мне очень не нравится когда взрослые мужики лепят себе наколки на месяц, эдакие детские рисунки в виде иероглифов и китайских дракончиков. Мне вот, к примеру, вообще наколки не нравятся, но если уж решил бы их сделать - так уж непременно порохом, или чернилами, тушью на худой конец. Чтобы на всю жизнь. Ибо ненавижу половинчатых решений, особенно в мужчинах. Как-то это нелепо смотрится. К примеру, хочешь выругаться матом, нужно тебе, душа просит - ну так выругайся, а не говори без конца какое-нибудь нелепое слово-заменитель, вроде "блин". А ещё лучше вообще не ругайся. В особенности, если ты женского полу. Иногда стоишь, с какой-нибудь барышней, разговоры умные разговариваешь, и тут на тебе. Посмотришь на неё после этого, а девушки, женщины в ней больше уже и нет. Человек перед тобой, а не существо из эфира, за которое и жизнь порой отдать не жалко. Или вот ещё мне не нравится мода. Скажем, придёт в голову очередному юдашкину, что модно ходить в штанах ниже бёдер, когда даже трусы выше сидят - и все поголовно покупают себе эдакие розовые панталоны. Всё-таки каждому человеку должен быть присущ свой собственный стиль, отражающий его внутренний мир. Вообще-то, многим моим друзьям эти панталоны очень даже нравятся. А я вот считаю их вульгарными. Ибо талию они спускают глубоко вниз, укорачивая ноги до такой степени, что превращают девушку в эдакую медведицу. Впрочем не о том речь... Но больше всего мне не нравится прагматичная любовь. Когда люди встречаются из выгоды. Одним нужна квартира, другим статус, третьим деньги, четвёртым связи - и вот ради всех этих мелочей человек готов изображать любовь, корчиться, кривляться, притворяться. Раньше, я помню, мне очень нравилось придти вечерком в какой-нибудь бар. Контингент там всегда разный, но неизменно присутствуют надменные девочки, корчащие из себя прожжённых жизнью принцесс. Сидят и ждут кого-то, с каменными лицами. Подсядешь, поговоришь с ними. Вроде не заинтересовал. Но вот упомянешь пару громких имён, мельком скажешь о своём положении на работе - и тут же и любовный блеск в глазах, и смех невпопад. Убого как-то это всё. Счастье их, оно ведь может и присаживалось когда-то с ними на одну скамейку, и цветы дарило, и стихи посвящало. А они. Эх... Должно быть старею. Ворчу вот всё последнее время на виртуальных страницах дневника. А может, это просто погода такая дряная?

Вы спросите, как я провёл Новый год?
В сауне, с шампанским, друзьями и девочками.
Вот ведь парадокс. Я ждал этого праздника как какой-то отдушины, готовился. Душа просила праздника. За месяц я организовал сауну на новогоднюю ночь, за два - собрал команду отчаянных друзей - и вот, всего лишь за несколько дней до праздника - познакомился с очаровательной девушкой. Да, порой судьба выкидывает вот такие фортели. Душой я хотел провести Новый год с этой девушкой, но держало слово, данное друзьям. Потому как я знал - если я не пойду - никто не пойдёт. А что сзначит счастье одного человечка в сравнении с радостью друзей? Дурак, наверняка усмехнётесь вы, и будете правы.
Итак, мы с другом ловим машину и отправляемся за суррогатом любви. Ибо какая современнная сауна без девушек? Примерный мальчик, я никогда раньше этим не занимался, поэтому во всём доверился воле своего приятеля. Где-то на окраине города мы увидели некую толстую женщину с сальными глазками. Подобно постовому, престарелая матрона умелой рукой направляла рыкающие автомобили в тёмный переулок.
Вы когда-нибудь были на невольничьем рынке? Я, городской житель ХХI века, был. Порядка 50-70 человек, разбившись на небольшие стайки что-то оживлённо обсуждали. Каждый третий был мужеского(?) пола. "Сутера" - объяснили нам. Бедуины городских кварталов выставляли своих верблюдов на показ, хаотично двигались, тревожно общались по сотовым. Машина, маленький осколок современности в этом средневековом театре осторожно проезжала мимо железных шатров-гаражей, периодически останавливаясь, чтобы осветить фарами очередную порцию живого товара. В окно лезло какое-то рыло, наперебой расхваливая достоинства той или иной невольницы. А те, вертлявые, кривлялись в свете фар. Наконец, выбор сделан, мы едем к друзьям, в далёкую современность. Девушки трясутся от холода, осторожно пьют пиво. Они нас ещё не знают, мы их тоже.
Чу, за спиной завыла сирена. Два добрых дяди-милиционера осторожно осведомляются: есть ли у нас регистрация? Ну что же, тариф известен, отсчитав положенную сумму за каждую невольницу, мы отправляемся дальше. Напоследок, умудрённые опытом собиратели податей прочитали нам лекцию о морали и нашем нравственном падении. Да, в наш век на воре шапка не горит.
Итак, мы на месте, как и положено рыцарю, я галантно распахиваю дверцы машины перед проститутками. Одна из них одарила меня благодарным взглядом. Думаю, они редко сталкиваются с галантностью. Падшие, рано познавшие жизнь, они высоко ценят всё то, что многие девушки даже не воспринимают. А потом, потом был "маленький бордельеро", как говорил герой В.Шукшина. Я же лишь пел под караоке, пил, ел и заставлял девушек танцевать. Меня даже пытались соблазнить - но куда им. Ха, меня! Да, я всё ещё твёрдо знаю, что обладание девушкой прекрано лишь когда ты обладаешь личностью, а не телом. В совокупности, так сказать. Мне, извращенцу, чистый секс без любви претит.

Иду под путепроводом, мимо рынка. Рынка, где не производят, но лишь перепродают. Стоят два пожилых хача, заливаюющихся своим каркающим смехом. Невдалеке старичок в пиджачке с медалями наяривает на аккордеоне что-то знакомое, в надежде на подаяние. Слышу громко, с нескрываемым презрением:
- Великий русский народ.
Обидно до слёз.

Прошлое иногда всплывает могучим куском льда, чтобы пробить крепкий борт Титаника жизни. Так случилось и с моим одноклассником, Костей. Мелкий хулиган, трусоватый заводила, он всегда был лидером, походя обижая тех, кто был послабее его. Меня он не трогал, потому как если не физически, то морально я был сильнее его. А с сильными связываться резону нет.
Мы, дети, тогда мало задумывались о своём происхождении, цвете крови и цвете кожи. Он был довольно смуглый, несмотря на белокурую маму и светлого отца, работавшего в нашей школе трудовиком. Но я уже в то время знал, что он приёмыш. Добрая мама, частый гость родительских собраний, рассказала мне об этом. Но я свято хранил эту тайну, прекрасно понимая даже детским умишком, что иногда информация убивает почище взорвавшейся бомбы. Потом он перешёл в другую школу, и мы, дети, забыли о нём. Последний раз я его видел на выпускном вечере. Взгляд, вы знаете, его некогда презрительный и дерзкий взгляд лидера, стал взглядом побитой собаки. Это был уже не он, но его двойник. Позже, я узнал, что он узнал о секрете. Узнал грубо. Не знаю, что именно сломало его, но думаю это было не последним аргументом, перевесившим чашу удачи не в его пользу.

Двери открылись, и в вагон вошёл он, осколок эпохи. Зашёл под матерную брань и настойчивые пожелания бойкой бабульки попутного ветра в горбатую спину. Спина у него, кстати, была прямая, даже слишком. Как у кадрового офицера. Вошёл он с трудом, опираясь на трость, при этом всё ещё пытаясь что-то вежливо досказать старушенции. И как только ему уступили место - тут же начал рассказывать рядом сидящему мужику историю своей жизни. Люди вокруг заулыбались. И как не заулыбаться? Говорил он тонким, птичьим голоском, никак не шедшим к его величественной внешности. Найдя благодатного слушателя, он с радостью поведал о том, как они, стахановцы, рыли первое метро, упрямо вгрызаясь в землю. Чудо середины ХХ века. Как было весело строить подземные дворцы им, молодым ребятам. Рассказал о круглосуточной работе, о наградах, о трудностях.
Неожиданно он замолчал, как будто исчерпал, вылил весь свой жизненный грааль опыта на мужика. Исповедавшись, он встал, с лёгкой улыбкой, и сказал, - теперь можно и умереть спокойно. Сказал обыденно. Так должно быть говорят после сытного обеда, - ну, теперь можно и поспать. Двери открылись и выпустили его, всё ещё крепкий кусок некогда величественной глыбы. Глыбы, от которой остались лишь вот такие, уже поросшие мхом, осколки. Из вагона он вышел так, как должно быть всходят отчаянные храбрецы на эшафот. Не с трусостью, но с лёгким презрением к смерти. Теперь он её уже не страшился.

Месяц назад. Возвращаюсь поздно вечером домой, само собой, слегка на веселе. В руке бутылка пива, в ушах плеер, в голове лёгкий туман. Вагон метро почти пуст. Напротив меня сидит паренёк, слушает плеер. Никого не трогает. Обычный безобидный студент, немного подгулявший. С кем не бывает? Все мы люди, все мы человеки, как говорится. В вагон входят двое дерзких. Знаете, с такой шакальей агрессивностью ребята. Один, тридцати лет, садится слева от парня, мрачно жуёт жвательную резинку, а второй садится справа, и начинает что-то ему говорить. Говорить с наигранной агрессией. Всё это происходит прямо напротив меня. Человек я спокойный и рассудительный, поэтому беру поудобнее бутылку и жду, когда начнётся заварушка. Почему бы не помочь хорошему человеку? Но, к моему изумлению, паренёк вдруг снимает наушники и отдаёт плеер "говорливому". Затем встаёт и выходит из вагона. Немая сцена. Ну что же, каждый поступает так, как считает нужным. "Говорливый" изумлён не меньше моего. С удивлением показывает мне и "молчаливому" добычу. Я с презрением смотрю ему в глаза. Он отводит взгляд. Следующая остановка моя.
Вчера. На электронном табло метро около 20 часов. Еду пару остановок по кольцу. В вагоне дремлет пьяный паренёк. В школе таких называют маменькиными сынками. Потом они взрослеют, папенька их удачно пристраивает - и вуаля, они складно одеты и блистают самозабвенной наглостью. Мир принадлежит им. Поезд останавливается на остановке, и в вагон входит тревожный пацан. Короткая стрижка, короткая дублёнка, короткий ум. Эдакий современный Шура Балаганов. Подсаживается к спящему хлыщу и неумело, испуганно начинает шарить в его кармане. Пьяный шевелится, и неудавшийся вор резко одёргивает руку. Я стараюсь не смотреть. Зачем?

Не знаю, что заставило меня тогда написать свою первую страничку дневника. Одинокий я бродил по спящему городу, шёл снег. Возможно, он и не шёл, но мне хочется сказать почему-то, что непременно шёл снег, или дождь. На худой конец был туман. Я и город, мы жили отдельно. Я был одинок, разделён с другими людьми, и мне жутко хотелось домашнего тепла и уюта. С тоской я заглядывал в окна чужих квартир. Шёл на их огонь, подобно мотыльку... Помню, я тогда ещё нарочно избрал маршрутом школьный двор и прилегающие территории. После 10 класса я туда никогда не ходил. А вот сейчас... Что заставило, подтолкнуло меня избрать этот маршрут?! Эх, много воды утекло с тех пор как я перестал носить на лацкане школьного пиНджака кудрявого Ильича и завязывать алый голстук. Но мне по-прежнему, очень хочется любить и быть любимым. Любить, да, я страстно желал научиться этому искусству и подсознательно возвращался к своим школьным фантазиям. Помню, как впервые я полюбил. Одиноким отшельником я взирал на моё маленькое божество, неуклюже носившее школьный фартук. Маленькая кокотка, она клала свою мягкую руку мне на плечо на уроке рисования. А я, в моём воспалённым воображении сотни раз ради неё убивал незримых драконов, хладнокровным рыцарем расправлялся с людоедами и отвозил в неприступный замок на морском берегу, где я был единственным властителем. Только в моих мечтах мы сотни раз были вместе, но наяву, я, робкий, не осмеливался даже поговорить с ней наедине... Сейчас всё изменилось. Помнится, год назад я поставил себе задачу влюбиться, и тогда же открыл один маленький закон. Закон влюблённости(так я его назвал), но не любви. Как оказалось, для того, чтобы влюбиться много ума не надо. Надо лишь, чтобы все близкие люди отзывались об "объекте" положительно, пели ему диферамбы. И всё. Либо необходимо внушить себе, что это идеал - и "вуаля", самая простенькая девушка преобразуется в недоступную королеву, ради которой не жалко взять приступом замок, стереть в порошок дракона и пройти по лезвию ножа над зияющей бесконечностью пропастью. Но я тк и не нашёл своей второй половинки. Надеюсь, в этом году мне повезёт больше. Повезёт. Я чувствую. И надеюсь, мой дневник научит других не терять свою индивидуальноять, как сделал я, в погоне за дешёвой популярностью.

Вы даже не представляете себе, что такое 2(два!ДВА, чёрт побери!) выходных после недели работы по 12 часов в сутки. Напряжённой работы, доложу я Вам. И это, не считая дороги! Да, забыл сказать, меня снова повысили, правда через уволнение, но вё же... И теперь я рукамиводитель огромного организма, где трудятся почти две сотни людей. Сопляк и мечтатель, я получил пост, за который в старые добрые времена люди боролись по 20 лет. И теперь, я встал справа от рулевого, где ошибка может стоить очень и очень дорого. Но это трамплин. Гигантский трамплин в моей карьере. Поэтому выпейте свой бокал за мою удачу, как сейчас я поднимаю свой за Вас!