Название: Судьбоносная лиса
Канон: Древние Свитки, неигровые события
Персонажи: каджит, редгард, норд
Примечание: есть мнение, что лисы в Скайриме приводят игрока к сокровищам. Оно вообще-то обоснованное, только выяснилось, что это сделано не специально, просто лиса запрограммирована так, чтобы идти туда, где больше полигонов. Но извлечь из этого пользу сам Талос велел )))

Снег поскрипывал под ногами, и в тон ему урчало в животах у троих молодых искателей приключений — М’Кади, Лейва и Аззады.

— Жрать хочу, — наконец подал голос Аззада. Его товарищи дружно вздохнули.

— Доберемся до Винтерхолда, — помолчав, сказал Лейв, — там и стащим что-нибудь.

— Хорошо, если стащим, — вздохнула М’Кади. — Каджита туда и не пустят.

— Редгарда тоже, — буркнул Аззада. В душе он понимал, что их троицу в приличный город, да и в неприличный, типа нищего и забытого Талосом Винтерхолда, пускать нельзя. Но уж очень хотелось выспаться на мягкой постели после горячего ужина.

Лейв, единственный норд среди них, был необычайно задумчив. Поразмыслить ему было о чем. Во-первых, как избежать встречи со стражей, во-вторых, как убедить стражу при встрече, что он не тот ворюга, которого разыскивают в трех городах Скайрима, в-третьих, что лучше: карманная кража или домовая. По всему выходило, что в Винтерхолде и то, и другое особых барышей не принесет.

— Лиса, — вдруг подала голос М’Кади.

Аззада, думая, что понял ее, вскинул лук и натянул тетиву.

— Тихо! — шикнула на него М’Кади.

— Чего? — шепотом спросил Аззада. — Кокнем ее, шкуру сдерем и продадим…

— Она может привести нас к сокровищам, — пояснила М’Кади.

— Слышал, — буркнул Лейв. — Но это сказки караванщиков.

— А вот и проверим.

Серовато-рыжая, точно припыленная снегом, зимняя шубка лисы мелькала среди белых сугробов. Проваливаясь по колено, друзья поспешили за ней. Лиса, почуяв преследование, заторопилась так, что и преследователям пришлось прибавить ходу; наконец она нырнула под землю.

— Ну вот, — досадливо бросил Лейв. — Спряталась в норе, теперь ни шкуры, ни сокровищ…

— В норе, говоришь? — перебила М’Кади.

— Да тут пещера!

Аззада, заразившись ее азартом, ловко спрыгнул в глубокий провал в земле. Его вскрик донесся до М’Кади и Лейва.

— Ой! Он сломал ногу! Каджит спасет тебя, друг! — воскликнула М’Кади и спрыгнула за ним. Лейв поморщился и с кряхтением полез следом.

Даже если твои товарищи — каджит и редгард, двое отпетых придурков, они все-таки товарищи.

Ногу Аззада не сломал, но ушиб, приземлившись на горку наметенного сверху снега. М’Кади растерла ему голень, и вскоре Аззада смог встать и идти. Это оказалась довольно обширная пещера со сталактитами и множеством закоулков, в которых действительно вполне можно было спрятать сокровища.

Или нет.

Троица принялась обшаривать закоулки. Если М’Кади отлично видела в полумраке, то Аззаде и Лейву пришлось зажечь фонарь — и пожертвовать маслом для фонаря, отчего скупой и рачительный Аззада даже застонал.

— А может, каджит найдет тут двемерские механизмы, — вслух мечтала М’Кади. — Их можно хорошо продать.

— А может, норд и редгард тут найдут сундук с гнилым помидором, — передразнил Лейв.

— Его хоть сожрать можно, — рассудительно отозвался Аззада. — Ну, если сгнил не совсем.

— Смотрите, тут ход дальше! Каджит нашел ход!

— Думаешь, там сокровища? — Лейв с самого начала был настроен скептически, а в ход, обнаруженный М’Кади, и вовсе лезть не хотел. Но пошел за приятелями, мысленно костеря их на чем свет стоит.

Он держался сзади. И когда М’Кади завизжала, будто ее резали, успел выхватить нож.

За свою недолгую, но насыщенную приключениями жизнь Лейв испытал многое и думал, что готов ко всему. Но не ко встрече с двумя лысыми, жуткими созданиями с заросшими глазами. Аззада чуть не уронил фонарь, и в его неверном желтом свете парочка казалась еще страшнее.

— Эй, эй, мы вам ничего не сделаем, — начал Аззада. — Мы не злые.

Он говорил чистую правду: их компания промышляла исключительно кражами, не размениваясь на разбой и убийства. Но парочка нацелила на них луки. Отличные фалмерские луки — Лейв однажды украл и продал один такой, неплохо наварился.

Из этого он заключил, что встретил, по-видимому, фалмеров в их естественной среде обитания. Вывод его не обрадовал. Ходили слухи, что фалмеры терпеть не могут гостей снаружи и то ли обращают их в рабство, то ли попросту съедают. Сам Лейв до того проголодался, что готов был съесть и фалмера, так что хорошо их понимал.

— Отвалите, сволочи, — свирепо начал он, решив показать, кто тут главный в пищевой цепи, — а то я вас!

Он выставил нож.

Стрелы с хитиновыми наконечниками уперлись ему прямо в лоб. Как слепые фалмеры догадывались, куда целить, для Лейва так и осталось загадкой.

— У каджита есть скума! — воскликнула М’Кади. — Если у вас есть монеты или хотя бы кусок хлеба, то у каджита для вас есть скума, друзья!

Фалмеры заинтересованно повернулись в ее сторону. М’Кади поспешно вытащила из заплечного мешка бутылку и поболтала ей, извлекая приятный манящий хлюп.

Один из фалмеров протянул тощую костлявую руку.

— Хлеба, — просительно протянула М’Кади.

Второй сбросил с плеча почти такой же мешок, как у нее, и достал оттуда кусок чего-то непонятного, похоже, сделанного из подземных лишайников. Но выбирать не приходилось: приятели не ели уже три дня.

Бутылка перекочевала к фалмеру, а кусок лишайникового пирога — к М’Кади, и трое приятелей, развернувшись, бросились бежать, поминутно оглядываясь, не прицеливаются ли им в спину. Но фалмеры, забрав бутылку, ушли.

— По… поздравляю, — выдохнул Аззада, добежав до кучи снега в пещере и упав на четвереньки. Сверху лилось тихое белое сияние, и никогда еще Лейв не был так рад дневному свету. — Ты первая, кто наладил торговлю с фалмерами, котя.

Лейв перевел дух и взглянул на кусок пирога в руке М’Кади.

— Тебе не кажется, котя, что ты продешевила?

— Заткнитесь, — фыркнула М’Кади. — На первый перекус есть, зато они нас не убили.

Они разделили по-братски кусок — какой же он был маленький! — и начали осматриваться в поисках каких-нибудь уступов, чтобы вылезти из пещеры. Фонарь они уронили, когда убегали от фалмеров, а наверху смеркалось, и Лейв уже почти смирился с тем, что придется ночевать под землей, как М’Кади воскликнула:

— А это что?

За большим сталагнатом виднелись очертания чего-то угловатого.

— Сундук, — прошептал Аззада. — Ноктюрнал меня задери, это ж сундук!

— С гнилым помидором, — проворчал Лейв, но подошел к сундуку и помог Аззаде его вытащить. М’Кади, ловко орудуя отмычкой, открыла его.

В сундуке лежали сапоги, сшитые явно лет пятьдесят назад, но целые — их сразу отдали Аззаде, у которого обувь почти развалилась, куртка, которую надел вместо прежней рванины Лейв, и серебряное кольцо, будто нарочно сделанное для М’Кади. А под тряпьем…

Под тряпьем нашлась пригоршня золотых монет.

Парни онемели, зато М’Кади гордо уперла руки в боки, поводя хвостом:

— Ну? Что каджит говорил? Надо было хорошенько поискать! Этого нам хватит и на жратву, и на ночлег!

— Ты отлично умеешь торговать, М’Кади, — вдруг сказал Аззада. — Что, если открыть лавку? Не скитаться из города в город, где нас поджидает стража, а честно продавать всякие товары? Ведь теперь у нас есть деньги…

— Кто у нас их купит, дурак, — пробурчал Лейв и помотал головой, пытаясь отвязаться от видения лавчонки с инструментами или, может быть, сбруей. Его отец был шорником; Лейв и сейчас сумел бы смастерить седло или уздечку.

— Каджит только «за», — сказала М’Кади. — В Винтерхолде много не наторгуешь, зато торговцев мало, и свои покупатели у нас всегда будут. Вылезем и решим, чем будем торговать.

— Но сначала давайте решим, как вылезти! — напомнил Аззада. М’Кади усмехнулась, порылась в своем бездонном заплечном мешке и выудила оттуда что-то вроде стального паука с веревкой. — Вот это да!

— У каджита в Эльсвейре все умеют лазить по скалам, — сказала М’Кади. — Ну… некоторые.

Она ловко забросила «паука», зацепив его за камни вверху, подергала, убедилась в надежности конструкции — и полезла вверх. У Лейва мелькнула опаска, что она сейчас вылезет, заберет и деньги, и веревку и бросит их внизу, но М’Кади выбралась из пещеры и крикнула:

— Эй, вы чего там? Лезьте вверх, только по одному, двоих не выдержит!

Аззада потер озябшие ладони — редгард, он плохо переносил холода Скайрима, — ухватился и полез. Лез он неуклюже, не так проворно, как М’Кади, но добрался до верху, М’Кади подала ему руку и помогла выбраться.

Лейв тоскливо смотрел то на них — их головы свесились вниз, выжидательно глядя на него, — то на веревку. Лазить он не умел.

— Придурок, — голос М’Кади гулко разнесся под сводами. — Обвязывайся, а каджит с Аззадой тебя вытащат!

…Висеть было страшно. Веревка вокруг талии врезалась в тело, камни внизу словно говорили «падай, разбивайся», а эти двое, М’Кади и Аззада, еще и ржали хуже коней.

— Как ты по домам-то лазил? И это называется «вор»? — напустилась на него М’Кади. — Прирожденный лавочник!

— На себя посмотри. Торгашка, — буркнул Лейв.

— Теперь мы все станем лавочниками, — мечтательно протянул Аззада.

Они брели в Винтерхолд, по дороге обсуждая, чем будут торговать и кто и за что будет отвечать в их лавке, а вокруг них кружила лиса. Ее зимний мех — рыжий под седым налетом, будто припорошенный снегом — мелькал в лунном сиянии, белела занесенная снегом дорога, и на ней отчетливо виднелись следы новоиспеченных торговцев.