Занятно - оказывается, я не выложил предыдущий Граневский рассказ. Что ж, выкладываю вместе с нынешним.)


Первую строку Римель написал о небе.
Он обдумывал ее, месяц пробыв на вершине горы Арами и вглядываясь в простирающиеся над головой небеса – то чистейшую синеву, то черный покров туч, то белоснежное облачное поле, которому было не видно конца, то усыпанный звездами черный бархат. Невозможно было вложить небо в слова, не погрузившись в него, не дав небесам отразиться в собственном взгляде. Облака смотрели на него сверху, проплывая и оглядываясь, а звезды весело усмехались, дивясь человеку, столь увлеченному недостижимым.
Вторая строку возвышалась горами.
Римель долго ходил по изрезанным ущельями Камарнам, у подножия несокрушимых монолитов Дейнского хребта, по зеленым склонам Сенхийских скал и вокруг кратеров Семи Костров. Когда он молча смотрел, как закатный свет окрашивает багровым острые пики, наблюдавший за ним уже шестой день старый дракон спросил – зачем он это делает? Римель честно ответил, и дракон посмеивался еще неделю.
Третья строка говорила о деревьях.
Много недель Римель не покидал лесов, шагая из сосновых боров троллей в ухоженные эльфийские сады, из темных северных дебрей в жаркие южные рощи. Три раза его пытались схватить, четыре – заколдовать и один раз – напоить чаем. Целый вечер он провел, беседуя с ведьмой Серой Чащи, и заключил, что мало кто сможет сравниться с ней в гостеприимстве и знании трав… а также умении говорить часами, не слушая собеседника.
Четвертая строка росла травой.
читать подробнее

Только что закончившиеся Грани. Первое место. Неожиданно)


«Под самыми облаками бился Бахрим с Тейлек-хазэном. Могуч был владыка шувийский, владел искусствами тайными и мечом колдовским, да только не смог поразить воина. Бились молнии о ратный доспех, падали чародейские змеи под клинком Бахримовым; воздел оружие воин, обрушил его на врага – и рухнул с небес Тейлек-хазэн, распростерся на сырой земле…»
Бахрим перевел взгляд со свитка на стену – где и висел изогнутый меч, отнявший жизнь у шувийского хазэна и многих других до него. Летописец, тенью следовавший за войском Инхары, все записал верно, благо и сам бой с земли видел. Уже давно Инхара давал его записи читать другим только для порядка; правитель уверился, что в этих строках не будет лжи.
Только вот не все передашь пером. Ни то, какие силы, давшие Тейлеку его искусство и мощь, пылали в глазах хазэна, ни то, как жег душу один лишь взгляд в лицо шувийца… ни то, как вырывались из плена воли погибшего владыки незримые другим духи его подданных.
Страшный был бой. Бахрим по праву гордился тем, что совладал с Тейлеком в поединке. Да, небесная кровь защитила его разум, сотворенный Инхарой клинок резал чужие чары… но для победы потребовались и могучая воля, и великое искусство. Их Бахрим развил сам, и твердо знал – правы те, что славят, восклицая «Нет тебе равных на поле брани!»
Воин вновь опустил взгляд на свиток.
читать подробнее

Дождь застал меня в четверти часа от Почты; пришлось выбирать – или быстро лететь и вымокнуть, или прикрыться крыльями, но идти медленно. Выбрал второе: всегда терпеть не мог воду с неба.
Все равно шерсть слегка намокла. Когда толстая деревянная дверь закрылась за спиной, вода текла на пол; господин Филибр выразительно приподнял брови.
– Извините, – смутился я. – С утра погода ясная была…
– Переждал бы дождь, – пожал плечами начальник Почты.
– Да он еще часа три лить будет! – я махнул рукой и крылом разом. Капли воды полетели во все стороны; стало еще больше неловко.
– Высушись, Инив, – велел главный леттерий. – В таком виде к письмам подходить нельзя.
Я кивнул и поплелся в Каминную комнату. Там дух огня всегда живет и не отлынивает: и тепло дает, и не пересушивает письма в здании. Высушить после дождя вообще мигом может.
Минут через пять я уже вернулся в главный зал; господин Филибр кивнул на стопки писем и, нацепив круглые очки, склонился над новыми.
Помощником леттерия работаю уже четыре года, с тех пор, как пришлось из Арсалена сюда переехать. Учусь одновременно; трудно, но получается. Почему Филибр не взял другого помощника – не знаю; спрашивал, но не говорит.
Он вообще странный – вроде бы обычный человек, худой, высокий, всегда в темном или сером, цвета моей шерсти. Только я в нем чувствую что-то непростое. Как-то раз не удержался и спросил: леттерий ответил, что он оборотень. В кого превращается, не сказал, а я не понимаю.
Говорят, Филибр не первый век на Почте работает – после этого признания понимаю, как ему это удается. Наверное, потому он и знает тут каждый камень, и помнит всех, чьи письма и посылки сюда попадают.
Но все равно что-то странное в нем чувствуется. В этом я уверен: говорят, что драконы, кошки и волки – самые чуткие на необычное существа в мире. А дракоты – смесь двух первых… еще бы я не чувствовал.
Четыре стопки писем я быстро разнес по отделам: они в ближние страны. С пятой пришлось подниматься на второй этаж; но это несложно, десяток секунд работы крыльями – и готово.
Когда я уложил письма на полку, по спине пробежал холод; я бросил взгляд через плечо.
Мимо неспешно шел полупрозрачный старик в старомодной одежде, постукивая тростью по полу.
– Добрый вечер, господин Йоканан, – поздоровался я.
– Добрый вечер, юноша, – ворчливо отозвался тот. – Ровнее клади, по стенке выравнивай.
Я кивнул и проводил старика взглядом.
В первый год работы я именно его встретил – и поначалу перепугался, когда он на глазах у меня прошел сквозь стену. Стыдно вспомнить – кинулся тогда к Филибру с воплем «Здесь призрак!». Тот, не отрываясь от заполнения квитанции, уточнил внешность и спокойно пояснил: «Это господин Йоканан. Сколько раз говорил ему, что надо предупреждать о своем появлении».
Уже потом я познакомился и с ним, и с леди Куандер, и с Эрликой, и с Кадрианом… со всем множеством призраков Почты. Со многими подружился, они даже помогали... Вот экзамен по истории Ожьена сдал лишь потому, что как раз господин Йоканан мне три вечера про него рассказывал.
Нередко думаю – откуда здесь столько призраков? Не дворец ведь… здание всегда Почтой было. Спросил у господина Филибра. Получил его обычный ответ: «Это Фелльярд, дракотенок. Привыкнешь».
Я сперва обижался. Потом и в самом деле привык.
Действительно, Фелльярд – страна в центре мира, первая созданная земля. Здесь может быть что угодно, вот местные ничему уже и не удивляются. А мне, наверное, еще лет десять отвыкать от Арсалена надо.
читать подробнее

Решил выложить ранее-не-выложенные рассказы с Граней.


Кисть на мгновение замерла над белым листом; набухла темная капля, и писавший аккуратно отвел ее в сторону к чернильнице. Удовлетворенно кивнул, глядя на безупречную цепочку слов на чистой бумаге.
Каллиграфия привлекала его всегда, еще до того, как он выбрал для себя путь волшебника. Пригодилось – немало учеников теряло интерес к чародейству на стадии обучения правильному письму и черчению. Терпения не хватало, а ведь оно необходимо для любого, избравшего изучение санмёо.
Эннаори-тай-Сакари бережно отложил лист в сторону, взявшись за другой. Задумался, потом протянул руку к дальней чернильнице, наполненной зеленоватой жидкостью.
Но начертить знак усиления Сакари не успел – в соседней комнате хлопнула дверь, послышались веселые голоса.
Санмёри еле слышно вздохнул. Прожив в чужой стране уже немало времени, он все равно не мог привыкнуть к обыкновению местных жителей всегда шуметь. Сам Эннаори предпочитал тишину, в крайнем случае – тихую музыку.
Но веселье в голосах наводило на мысль, что коллеги вернулись с успехом. Сакари неспешно поднялся, выглянул за дверь.
– Все так, как ты и говорил! – приветствовал его сияющей улыбкой Аркадель. Высокий боевой маг выглядел измотанным, но чрезвычайно довольным; золотистая кираса была помята, а нанесенный на нее самим Сакари защитный знак из алого стал серым. Длинные светлые волосы спутались и перепачкались сажей и копотью; она же покрывала кончики острых ушей. – Взяли всех темнопоклонников, хотя и вышла драка.
– Причем серьезная, – добавил Эмрен, единственный человек в их компании. Рыжий коренастый мастер щитов выглядел не лучше спутника, разве что копоти на одежде было меньше. – Только дрались практически так, как ты и ожидал. Откуда только знал-то?
– Мне ведомо тайное, – с важным видом изрек Сакари, и тут же улыбнулся, дернув пушистым ухом. – А если серьезно, то слуги Темного предсказуемы. Приводите себя в порядок и рассказывайте, как все прошло.
Первое требование было обязательным; как и большинство его сороидчей, Эннаори отличался любовью к чистоте. Сам он себе позволял разве что чернильное пятно на одежде или серой шерсти, да и то старался его поскорее отмыть. Профессия тоже накладывала отпечаток – духи не любили грязи, и из не привыкшего к чистоплотности никогда бы не получилось настоящего санмёри.

читать подробнее

Рассказ с последних Граней.

Рука художника
Человек на картине выгнулся дугой, вскидывая к небу руки, с которых капала кровь; она окрашивала алым холст на треснувшей раме, сломанную кисть и разбитую палитру. Похоже, круша их в бессильной ярости, художник разбил руки в кровь.
Все вокруг него казалось размытым – и лишь человек и инструменты были выписаны предельно четко, с поразительной реалистичностью.
Подпись под картиной гласила «Кризис творчества».
Эжени поправила тонкие очки, отступая на несколько шагов; она провела в галерее уже около часа, разглядывая разные полотна, но эта картина почему-то особенно привлекала внимание.
Может, потому что журналистка знала – это первое, что Поль Дефарж написал, вернувшись три года назад?
читать подробнее

Фоновая музыка Jin-Roh - Main Theme
Настроение: творческое

Рассказ на последние Грани.

Прозвучали последние всплески нежной мелодии, и скрипка замолкла. Илькар помедлил несколько секунд, присматриваясь к расстилавшемуся перед ним морю.
Нет.
Все те же волны, все то же их поведение. Ничто не изменилось. Но почему? Почему ему не дается эта проклятая методика волшебства, когда местные творят музыкальные чары без малейшего напряжения…
Усилием воли Илькар подавил раздражение. Он никогда не завидовал тем, кто превосходил его в силе или искусстве, считая, что если ты кому-то уступаешь – то это твой собственный просчет.
Но вот чего маг терпеть не мог – так это когда ему было что-то непонятно. В Двенадцати Шпилях причины неудач были ясны: для чего-то не хватало практики, в некоторых заклинаниях он при плетении допускал ошибки, некоторые чары требовали четко определенного времени на каждую часть… в итоге он со всем разбирался и достигал успеха. Или по крайней мере выяснял – чего ему недостает для успешного сотворения заклинаний.
И потому Илькар был уверен в своей способности разобраться в любых чарах. Тем неприятнее для него стал год, проведенный на Архипелаге, куда мага привлекла слава необычной школы волшебства.
Он прибыл сюда в уверенности, что сможет ее изучить; конечно, до способностей повелителя Феароха, разбиравшегося в любом волшебстве за пару дней, ему было далеко, но тем не менее…
Маг выбрал музыкальное направление – потому что всегда любил музыку, и еще на материке научился хорошо играть. Илькар умел учиться быстро, и ему потребовалось не так уж много времени, чтобы освоиться со здешними музыкальными традициями.
И?
читать подробнее

Фоновая музыка Эпидемия - Океан Пустоты
Настроение: творческое

И почти что совсем свежий - с прошлых Граней.

читать подробнее

Фоновая музыка Эпидемия - Остров Драконов
Настроение: творческое

Следующий рассказ.

читать подробнее

Фоновая музыка Тэм Гринхилл - Judico addictum
Настроение: творческое