«Синдром Вейдера»

— Я не могу быть Стражем, — сказал я.
Секунду она молча смотрела на меня.
— Почему нет? – спросила она наконец очень вежливым голосом.
— Потому, что вы, ребята, угрожали казнить меня за то, чего я не делал, с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать лет, — ответил я. – Вы все уверены, что я представляю собой какую-то чудовищную угрозу, и пользуетесь любой возможностью, чтобы испортить мне жизнь.
Люччо внимательно выслушала меня.
— Да. И что?
читать подробнее

Джим Батчер (с)

…А ведь мы встречались – пусть и виртуально.

Я тогда ходил на семинар Вероники Долиной в ДК МАИ. Продержалось это действо недолго, но кое-чем запомнилось. Пришёл человек, прочитал стихи. Свои ли, нет ли – не помню. Был он отнюдь не медвежьей стати – так что, может, и не свои.

Был сон особенно чист и боек,
когда, подняв по тревоге роту,
нас командиры срывали с коек
и загоняли
на самолеты…

Холодный ветер струей колючей
рубил со свистом ночную просинь,
а мы из люков летели в тучи
и рвали кольца
на счете «восемь».

И слева выло, и справа дуло,
и морось мерзла на темной стали…
Внизу горели огни Кабула.
Внизу скулили.
Внизу стреляли.

Ножом — по стропам,
и — в темень с крыши.
Луна смотрела на нас, моргая.
Теперь мы скоро приказ услышим.
Приказ услышим,
и все узнаем.

А впереди был вопящий город
и пули, бьющие наудачу…
Седой афганец стоял с майором
и жал нам руки,
смеясь и плача…

И ноги вязли в сугробах пыли,
и звонко гнулась дворца ограда;
кого-то к стенке сквозь тьму тащили,
а мы стреляли
по баррикадам.

А мгла в отместку в упор сбивала
очередями с голов береты,
и смуглый парень с кривым кинжалом
хрипел и бился
у минарета…

К утру орущие оторали,
сменились залпы пустой пальбою.
В кого стреляли? За что стреляли?
Мы все узнали.
Но — после боя.

Лев Вершинин
1982-1983

«Мы возвращались в этот мир под вой сирены…» Ага, земля круглая. До неприличия.