Эпиграф:
«Лежит на диване Алькор. Бледный, зелёный, с перевязанными ногами – и рассказывает, как в лесу хорошо!»
(с)-Риш.

В продолжение разговора о войне и «переезжающихся» поэтах.
Мой свёкор, парень деревенской закалки, брат целого выводка сестёр, приписал себе год, чтобы попасть на фронт. Участвовал в штурме Кёнигсберга. В его рассказах о войне никаких «трагедиев» не было – нормальная психика состоявшегося парня (см. выше про деревню и сестёр), уверенного в правоте своего дела, сбоев не дала.
Разумеется, ему было в разы легче, чем мальчикам, мобилизованным из городских малодетных семей… и, разумеется, он стихов «для вечности» не оставил.
А теперь, собственно, о романтике.
Мальчики бежали на море. Или в геологи. Или ещё куда, где костёр и гитара. А находили комаров, жёсткий спальник, туалет под кустом и тэ дэ и тэ пэ. И очень часто этими комарами съедалась вся романтика. Разумеется, не у всех (известный лит.пример: «Алые Паруса») – но тенденция понятна. …Хотел написать про отца во Вьетнаме, но он туда изначально не за романтикой ехал…
А теперь представьте, что о море мечтает кто-то вроде свёкра. Да-да, он там вполне найдёт романтику, и будет с восторгом рассказывать, как ныкал детский игрушечный автомат за переборкой, а комитетчики его так и не нашли (показал нычку на спор, за выигрыш народ «не заметил» провоза). А не о том, как там тяжко… а ведь там действительно тяжко.

В общем, хотим романтики – стараемся быть к ней готовыми. И тогда мы увидим Прекрасный Рассвет в Горах… а что там в четыре утра колотун, будем считать несущественным.