На обратном пути мне стало не по себе. Беннетт больше не стеснялся меня, и проявления синдрома Туретта подавлять перестал. Он почти беспрерывно то трогал ветровое стекло, то проводил пальцами по усам, то поправлял очки, сопровождая все эти действия выкриками «Ужасно!», «Ну, погоди!» или просто нечленораздельными звуками, похожими на уханье филина. На дорогу он почти не смотрел, в основном глядя в зеркало заднего вида. К тому же он постоянно заботился, чтобы его колени были параллельны рулю. В результате всех этих действий наша машина почти все время петляла по и без того змеистой дороге, уподобившись зайцу, заметающему следы. «Не тревожьтесь, – сказал мистер Беннетт, заметив мое беспокойство. – Я прекрасно знаю эту дорогу. Не попадал ни разу в аварию (с)

Как же это утомительно. Иногда меня начинает тошнить от тиков. Не в иносказательном смысле.
История заставила меня осознать, сколько у меня самой таких проявлений. Кроме моторных, есть навязчивое желание посмотреть на свои колени и тоже добиться какого-то точного расположения. Обычно я делаю это, когда чем-то довольна. Или мне нужно взглянуть на то, как при скашивании глаз расходятся изображения рук. Или я начинаю выгибать пальцы, словно они затекли. Раньше, если ела что-то вкусное, типа мурлыкала. Безумие.
А еще бывает ночное ногоблудие, когда я месю ногами простыни и не могу успокоиться, хотя и как бы в полусне. Как будто надо куда-то бежать, а я забыла, но импульсы остались и выливаются в минуты, когда мозг наполовину отключен.